Пять соток Солнца

— Я-то пойду, — зловеще хмыкнул он. — Только ты, смотри, за мной не увяжись…

— В смысле?

— В прямом! Сидишь тут со мной, беседуешь… А они, может быть, подкрадываются уже! Понимаешь, мы для них — враги рода людского…

— Мы?

— Акционеры. Мы у них, видишь ли, Солнце оттяпали! — Петя с досадой хлопнул себя по коленке. — Ну вот скажи, кто им мешал тоже пару соток прикупить?.. Но ты не трухай, — заверил он меня. — И мы, знаешь, не лыком шиты! Теперь к каждому охрану приставили. Ну, сам, чай, видел… Этот здоровый… на перекрёстке…

— Ты же говорил, случайный прохожий!

— Может, и случайный… — помрачнев, откликнулся Петя. — А может, и нет…

И с той поры повадился ко мне на работу.

* * *

Я наспех добил последний абзац, запер лабаз, и подались мы прямиком в «Трактиръ». Трапеза наша была весьма скромной: пиво и сушёные кальмары — всё, естественно, за мой счёт, поскольку в совет акционеров Петю, надо полагать, официально ещё не ввели.

— Ну что? — полюбопытствовал я. — Молчат пока?

— Кто?

— Как кто? — Я даже слегка растерялся. — Эти твои… солнцевладельцы…

— Какие солнцев-в… — Кажется, он и впрямь забыл, о чём плёл полторы недели назад. — А!.. Вон ты про кого… — Вспомнил, вдохновился, глаза вспыхнули. — Да уж лучше б молчали! Права уступить предлагают. На все пять соток.

— Дорого?

— Дорого.

— А ты?

Ответил не сразу. Глотнул пивка, зажевал волоконцем кальмара, прерывисто вздохнул. Судя по всему, финансовый соблазн, с которым в данный момент боролся обладатель пяти соток, был непомерно велик.

— Нельзя этого делать, — с трудом одолевая слова, проговорил он. — Съедят мелких собственников, и будет у них монополия. Монополия на Солнце! Ты прикинь на секунду…

И лицо его исполнилось гражданского мужества. Актёр. Виртуоз. Я им даже залюбовался.

В следующий миг ожил мой сотовый телефон. Я взглянул, откуда звонят. Звонили из приёмной. Ну что за падлы! Я ж её закрыл уже! На ключ… Пива попить не дадут!

— Глеб?.. — Вроде бы голос босса. Вроде бы. Только вот интонации какие-то… Просительные? Панические? — Скажи… а-а… этот твой приятель… в белом пиджаке… Он к тебе заходил сегодня?

Как выразился однажды незабвенный Стивен Ликок, «всё оборвалось в недрах её существа».

— Петя… — просипел я, на всякий случай пряча телефон за пазуху. — А ты точно говорил с короткими гудками?

— С короткими?.. — рассеянно переспросил он. — Почему с короткими? Это даже как-то… не комильфо…

Тихонько застонав, я вновь приставил сотик к уху.

— Д-да… з-заходил…

В трубке творилось нечто невразумительное: какая-то возня — не то драка, не то перестановка мебели, кажется, где-то что-то падало.

— Вы что?.. — Отдалённый взвизг босса. — Вы что делаете?.. Уберите пистолет!..

Услышав такое, я, понятное дело, оцепенел. Вернее — как? Внутренне оцепенел. Зато организм мой внезапно пришёл в движение. Без какой-либо команды с моей стороны он спешно дал отбой, снял крышечку, выколупнул из телефона аккумулятор и, распихав всё это по карманам, вскочил.

— Официант! — неистово гаркнул он (организм). — Расплатиться! Деньги на столе, сдачи не надо…

Мой друг Петя смотрел на меня снизу вверх с неподдельным интересом.

А организм продолжал действовать, причём действовать расторопно и вполне профессионально. Откуда что взялось? То ли сериалов насмотрелся, то ли Петиных бредней наслушался.

Рискуя повредить белый рукав эстрадного пиджака, он (он, он — не я!) сдёрнул сотрапезника со стула и повлёк к выходу. Петя не сопротивлялся, более того скажу: подчинился с восторгом. Таким он меня ещё не видел.

* * *

Был, напоминаю, сентябрь. Смеркалось рано. Памятник посреди площади, обведённой кольцом фонарей, стоял как бы в облачке синеватой мглы.

Организм мой к тому времени, как мы выскочили на плиточный тротуар перед «Трактиром», успел опомниться и, присмирев, ждал от меня приказаний.

— Туда! — хрипло скомандовал я и повёл Петю в сторону «Кружечной».

— Кредиторы? — соболезнующе осведомился он. — Ну так и сказал бы сразу — я бы меры принял…

Мы сошли по лесенке в соседний полуподвальчик и заняли (по моей инициативе) двухместный столик у низкого, вровень с тротуаром, окна, откуда хорошо просматривался вход в покинутый нами «Трактиръ».

— Что будете заказывать? — спросила мулатка в сарафане и кокошнике.

— Пару «чешского» и кальмары. Сушёные…

Мулатка ушла.

— Ну не томи, не томи, — подбодрил меня сильно заинтригованный Петя. — Что стряслось? На знакомую какую-нибудь налетел?

Но я ещё не собрался с мыслями. Сам был ошеломлён внезапной выходкой своего организма. Раньше он ничего подобного себе не позволял.

Петя ждал объяснений.

— Босс звонил… — выдохнул я наконец.

— И что?

— Там ему пистолетом грозят…

— Кто?

— Не знаю, — сказал я — и вздрогнул.

— Ну и вызвал бы полицию… Что за эскапады такие?

— Там, кажется, тебя ищут… — вынужден был признаться я.

— Это которые с пистолетом?

— Да…

— С чего бы это вдруг?

— Ну… — беспомощно выдавил я. — Сам же говорил… террористы… акционеры…

Петя откинулся на спинку стула и устремил на меня влюблённые глаза.

— Беру свои слова обратно, — торжественно объявил он. — Есть в тебе, Глебушка, благородное безумие…

Нам подали пиво и кальмары.

Босс не шутил. Он вообще не умеет шутить. Ему действительно грозили пистолетом — там, в приёмной… И он действительно спрашивал о Пете. «Твой приятель… в белом пиджаке…» Нет у меня другого приятеля в белом пиджаке!

Беда, однако, заключалась ещё и в том, что убеждать Петю в серьёзности происходящего было теперь бесполезно. После нашего с ним бегства из «Трактира» он, разумеется, вообразил, будто Глебушка разыграл его в ответку, причём разыграл с блеском.

Машинально я взял высокий бокал, поднёс к губам, опасливо покосившись при этом в окошко, а далее рука моя дрогнула — и пиво проплеснулось на стол.

По сумрачной площади шествовал, направляясь к «Трактиру», тот самый громила, что маячил за Петиным плечом полторы недели назад, когда меня чуть не переехало чёрной «Приорой» с тонированными стёклами.

— Смотри… — каркнул я перехваченным горлом.

Петя посмотрел. Высокая бровь его приподнялась ещё выше.

— Ну? — бодро промолвил он. — Что я тебе говорил? Охраняют. Берегут… Так что зря мы с тобой оттуда дезертировали.

В голосе, однако, сквозила некая едва уловимая растерянность.

Неспешной уверенной поступью Терминатора наш телохранитель (а возможно, и террорист) приблизился к «Трактиру», вошёл. Я замер в ожидании. Чего я ждал? Да чего угодно! Выстрелов, взрыва, звона стекла… Ничего подобного, слава богу, не последовало. А минуту спустя незнакомец вновь появился на пороге. Должно быть, тех, ради кого он прибыл, в «Трактире» не оказалось. Достал предмет, похожий на сотик, активировал, всмотрелся.

— Отключи телефон, — сквозь зубы приказал я.

— Зачем? — спросил Петя.

Я отобрал у него телефон, вынул аккумулятор, вернул.

— Зачем-зачем… Затем! Они же наверняка нас ищут! По соте засекут…

— Так, — решительно произнёс Петя и встал. — Мне это всё надоело… Прости, но актёр из тебя…

Отодвинул пиво и с оскорблённым видом направился к выходу. Я кинулся за ним, повис на руке. Он проволок меня почти до самых ступенек, но тут я упёрся, послышался тихий нитяной треск, и мой раздосадованный друг счёл за лучшее вернуться за столик.

— Не обращайте внимания, — буркнул он, садясь, остолбеневшей мулатке и примкнувшему к ней охраннику. — Обычная семейная склока, ничего страшного…

Те сделали большие глаза и, переглядываясь, удалились. Точнее сказать, вознамерились удалиться, но не успели, потому что окошко, под которым расположились мы с Петей, внезапно обратилось в подобие телевизионного экрана. И там начался боевик.

На полутёмную площадь ворвалась пара огромных джипов, и посыпались из них люди в чёрном. Спецназовцы. При виде прибывших громила (он всё ещё колдовал со своим мобильником) круто повернулся и сгинул в «Трактире». Группа захвата ринулась следом.

И началось то, чего я ожидал минуту назад: выстрелы, крики, звон стекла, а потом ещё и небольшой взрыв в довесок. Из разбитых дверей врассыпную брызнул народ, а те немногочисленные прохожие, которым случилось очутиться в этот миг на площади, напротив, устремились к месту происшествия, выхватывая на бегу сотики и фотоаппараты.

Безучастным, можно сказать, остался один памятник. Окутанный синеватой мглой, он по-прежнему комкал кепку в правой руке и, казалось, смотрел на происходящее с откровенным пренебрежением. Подумаешь, штурм «Трактира»! Вот штурм Зимнего…

* * *

На ступеньках «Кружечной» невесть откуда возник молоденький полицейский — велел оставаться всем на своих местах. Его чуть не смяли, но на помощь пришёл охранник, и вдвоём они кое-как сумели сдержать напор рвущейся наружу публики.

Самыми законопослушными оказались мы с Петей: оба прикипели к стульям, очумело уставясь через окошко на полусорванные двери «Трактира», откуда с минуты на минуту должны были вывести нашего громилу в наручниках. Так и не вывели. Видимо, отбился и ушёл через служебный ход.

— Ты же говорил, телохранитель… — в смятении напомнил я.

Петя бросил на меня диковатый взгляд и не ответил.

А ну как и впрямь телохранитель? Тогда ведь сейчас и до его подопечного доберутся… То есть до Пети! Со мной за компанию… И податься, главное, некуда — выход перекрыт.

Нет, пусть уж лучше будет террорист…

— Да нет, ерунда, — внезапно сказал Петя.

— Что ерунда?

— Не может он быть террористом!

То ли мысли у нас совпали, то ли пару мгновений назад я начал думать вслух.

— Почему?

— Потому что иначе он бы нас прикончил ещё тогда… на том перекрёстке…

— За что?

Повернулись друг к другу. А действительно, за что? За пять соток Солнца? Но ведь мы оба ясно отдавали себе отчёт, что всё это не более чем разнузданные Петины фантазии… Оба? Я въелся в него глазами. Да. Вроде бы оба…

— Хотя… — посомневавшись, добавил Петя. — Может, и прикончил бы… не помешай ему те… на чёрной «Приоре»…

Меня передёрнуло.

— Такому, пожалуй, помешаешь, — пробормотал я, поёживаясь. — Ухлопал бы и их за компанию… Видал, чего он тут натворил?..

Мы снова взглянули на двери «Трактира». Удручающее зрелище.

— Так ведь не он же начал! Его брать приехали!