Помоги проекту - поделись книгой:
— Ну-у, а как ещё тебя назвать? М-м-м… — провёл Сава языком по зубам, словно определяя вкус и, конечно, намекая на поцелуй. — Клубника со сливками? Длинно. Мечта стоматолога? Сложно. Конфетка? Пошло. Поэтому будешь Кис-Кис. Как ирис Кис-Кис.
— Вообще-то я грызла карамель, а не ирис, — скорчила она ехидную гримасу.
— Хорошо, будешь карамель. Горячая, сладкая, клубничная карамель, Кис-Кис! — подмигнул Сава и захлопнул дверь.
— Не дождёшься! — крикнула она вслед.
Машина поехала.
Во рту до сих пор чувствовался сливочный привкус её конфеты.
И черт побери, Савелий хотел ещё. Он хотел её всю, эту дерзкую девчонку. Кипел от возмущения. И какая-то его часть хотела её придушить. Но когда она прижалась к нему и дыхнула клубникой, он уже знал, что бы сделал с засранкой. Привязал к спинке кровати её руки носками и…
Такси остановилось у гостиницы.
Он вытащил чемодан из багажника. Полез в карман за бумажником.
Похлопал по карманам.
Вот шельма! Хорошо, что за такси деньги списали онлайн, хорошо, что гостиничный номер уже отплачен компанией, что пригласила его на работу, а документы он положил в сумку, когда проходил таможенный досмотр — эта зараза спёрла у него бумажник.
А потом добавил:
Глава 5. Эвита
— Да твою ж ногу за ногу! Ну, конечно! Просто супер! — выдохнула я, глядя на лежащий на асфальте бумажник. — А теперь он скажет, что я его украла!
Да что за непруха-то, а?
Но не оставлять же кошелёк здесь. В надежде, что этот нахал вернётся. Мы всё же не в Швейцариях живём, или где там чужие вещи никто не берёт, а сдаёт в полицию.
Я сунула дорогое портмоне в карман и, вернувшись на квартал назад (он же не думал, что я назову настоящий адрес), громыхнула дверью скромного бабушкиного двухэтажного особняка.
— Эвочка, это ты? — раздался из спальни сильный, чистый и совсем не старческий голос, хотя моей любимой старушке давно перевалило за семьдесят.
— Я, бабуль, — замерла я на пороге своей комнаты на одной ноге, словно пойманная с поличным. Но я же и так знала, что она будет меня ждать и не заснёт.
— Там Дуся гречу на ужин варила. Она, конечно, уже остыла, но, если будешь ужинать, скажи, она тебе разогреет.
Если только она мне виски нальёт. Прямо в гречку.
— Я не буду, бабуль. Спасибо. Пусть Евдокия Геннадьевна отдыхает. Час ночи — какая греча! — пожала я плечами, входя в её «будуар».
— Что-то ты сегодня поздно, — удивилась бабушка.
И она была права. Обычно от отца я сбегаю пораньше. Потому что наши еженедельные встречи по выходным заканчиваются одинаково: он начинает разговор о моём замужестве, и я быстренько испаряюсь, не желая слушать какого очередного великолепного кандидата в женихи он мне нашёл, а ещё хуже — знакомиться с «неожиданно» появившимся гостем. Но сегодня… сегодня всё было иначе.
— Одна из его ручных обезьянок всё же забеременела, — присела я на край бабушкиной кровати, удивительно маленькой для французской кровати восемнадцатого века, но как и положено антикварной мебели: с тяжёлым балдахином, гнутыми ножками и резной спинкой. В бабушкином доме по сравнению с отцовскими хоромами и размахом всё было небольшим, уютным, камерным и настоящим.
— Он всё же заделал ребёночка одной из своих наложниц? — укоризненно покачала она головой.
Даже в кровати, с распущенными, а не замысловато уложенными в причёску седыми волосами, прямая, худая, строгая, моя бабуля выглядела царственно. Жаль, что мне не передалось ни грамма её голубой крови. Только цвет глаз, их фамильный — сиренево-голубой. Остальным я пошла в отца — не в маму блондинку, не в бабушку. К счастью, это не мешало Ба меня любить, а отца презирать. С того дня, как они с мамой развелись, бывшая тёща за два года не обмолвилась с ним ни словом.
— Разве не в этом был смысл? — подогнула я ногу. — Он же сказал: женится на той, что первая забеременеет. И ни одну от другой не скрывал.
— Исправно осеменяя, — зло дёрнула головой бабуля, — как племенной жеребец. Это безнравственно. И отвратительно.
— Это честно. Его империи нужен наследник. А после того, как они с мамой расстались…
— Мать твою надо за хвост да об стенку! Но можно подумать, до этого он был святым! — взмахнула она руками.
— Паулина Витольдовна, — сжала я её сухую ухоженную руку со свежим маникюром, — они стоят друг друга. Она актриса, он король. Бог с ними, пусть оба живут как хотят. Только не лезут в личную жизнь их единственного ребёнка.
— Неужели попытки выдать тебя замуж он так и не оставил? — всплеснула она руками. — Кто в этот раз? Крупный банкир или известный скрипач?
— Ты хотела сказать Остолоп номер раз или Остолоп номер два? В этот раз он сказал, что меня ждёт сюрприз. В следующие выходные. Отец собрался закатить грандиозную вечеринку в яхт-клубе в честь своей помолвки. И намерен с кем-то меня познакомить.
— Идиот, — покачала головой Ба. — До сих пор поражаюсь как он умудрился заработать такую кучу денег. На недвижимости! — покачала так, словно для торговли элитными особняками нужны какие-то сакральные знания. — Его должны были облапошить на покупке первого же дома.
— Бабуль, он умный, азартный, удачливый. Харизматичный. Талантливый! А ещё у него чуйка, — улыбнулась я. Несмотря ни на что, я отца обожала. Да и он меня тоже.
— А с чего это ты выглядишь такой довольной? — прищурилась она с подозрением.
— Довольной? Я?!
Вот черт! Я и не заметила, что всё время улыбаюсь.
И вот, честно, не знаю, чему. Он же… Нет, этот хам точно не в моем вкусе. Высокий. Худой. Длинношеий. Как жираф. Или страус. С замашками сердцееда. Но такой зануда. И красавцем я бы его не назвала.
Но я даже не подозревала, что меня так просто завести. Что надо всего лишь запустить руку в волосы, опрокинуть, подхватить за затылок…
Убиться веником, накрыться тазиком, но это было головокружительно. Волнующе. Страстно. Самоуверенно. Да что там, безапелляционно!
Интересно, он в постели такой же?
Етишкин крантик! О чём я думаю! Вот о чём? Я не знаю кто он. Не знаю откуда. Одного проходимца мне в жизни не хватило? Я же даже не знаю, как его зовут, и туда же! Опять.
Хотя вот «как зовут» было совсем и нетрудно выяснить. Но всё же надо срочно позвонить Феликсу. Для профилактики случайной влюблённости. Он знает, как привести меня в состояние душевной гармонии со своим взбрыкнувшим либидо, не зря же записан в моём телефоне как «Жеребец».
— Не знаю, — пожала я плечами, отвечая не столько на вопрос, сколько на бабушкин пытливый взгляд. — Наверно, радуюсь предстоящему знакомству хрен знает с кем.
— Спокойной ночи, моя девочка, — позволила бабуля чмокнуть её в щёку и взяла очки с толстой книги.
Читать перед сном — в нашей семье было святое.
И что сегодня перед сном буду читать я — знала точно.
Глава 6
Когда в тюрбане из полотенца я залезла на свою кровать, из бабушкиной комнаты уже доносился храп. Моя старушка всегда отличалась отменным здоровьем и крепким сном.
Двумя пальцами, словно боясь оставить отпечатки пальцев, я открыла бумажник.
Портянка чужих визиток: одна выпала, словно была вложена совсем недавно, наспех. Две карточки разных банков. Немного наличных в трёх разных валютах. И… фото девушки.
Очень красивой девушки. Рыжей. Яркой. Зеленоглазой.
И старомодно.
Кто вообще сейчас носит бумажники, а в них фотографии любимых девушек?
Я покрутила снимок, пытаясь вспомнить, было ли у него на пальце кольцо.
Нет. Определённо, нет: одной рукой он придерживал за ручку чемодан, другой — кожаную сумку с ноутбуком через плечо. А потом подал его назад, когда я… ну, в общем, попросила помочь.
Я вернула на место фото и принюхалась. Те же духи? Ты подумай, какие стойкие — даже бумажник пропах.
Достала кредитки.
«SAVELIY DEMIDOV» — гласили обе.
— Савелий Демидов? — произнесла вслух. — Сава, значит. Сава Демидов.
Вкусно. Звучит. Ему даже идёт.
Убрав на место кредитные карты, я подняла упавшую визитку и поняла откуда идёт стойкий и, не буду врать, приятный запах женского парфюма. Картонный прямоугольник словно пропитался им насквозь и гласил примерно следующее: «Венера Одбер. Хранитель кладбища». Если я, конечно, правильно поняла длиннющие симметричные надписи с двух сторон визитки на английском и французском языках, верно перевела словосочетание «русский погост» и должным образом прочитала Сент-Женевьев-де-Буа.
Не знаю, что меня больше удивило: зачем Савелию Демидову телефон хранителя кладбища, или что у хранителей французских кладбищ бывают визитки. Но воображение уже нарисовало эту дышащую духами и парижскими туманами француженку высокой, стройной, темноволосой, в строгом траурном костюме и, конечно, красивой. Настолько, что где-то в глубине души уже подняла голову ревность, принюхиваясь…
Етишкин пылесос! Вообще-то это его рыжая должна ревновать, а не я.
А я лучше бы думала, как теперь отдать месье Жирафу эти проклятые кредитки!
Глава 7
— Никак. А зачем они ему? — ответила на следующий день на мой назойливый вопрос Оксана, а точнее, Оксана Владимировна, юрист компании «Капитал-Групп», в которой я работала.
Вернее, компании «Капитал-Групп», которая владела издательским домом «Квадрат», которое выпускало журнал «Женский Клуб», в котором я работала.
Где должна была учиться тонкостям издательского бизнеса и приходить в себя после неудачного брака. А по сути целыми днями резалась в игрушки и раз в месяц сдавала интервью-репортаж с какой-нибудь знаменитостью, желательно интересной и побудившей меня хоть к маленькому, но расследованию — иначе меня с этого стула было не поднять.
Фото знаменитости обязательно размещали на обложке, а историей, густо сдобренной тайнами, интригами, секретами и, конечно, страстями, безумными, неистовыми и греховными — обеспечивали тиражи этой глянцевой макулатуры.
— Хочешь сказать, что карточки владелец всё равно перевыпустит? — сверлила я глазами юристку, намеренно и недобро думая феминитивами, очередной раз поражаясь, что можно быть такой тюленихой и старшим юристом в крупной международной компании одновременно. И что самое поразительное, ещё и неплохим юристом.
— Конечно, — пожала Оксана Владимировна округлыми и с виду такими мягкими плечами, что на них хотелось прилечь. — Утерянная карта считается скомпрометированной. Финансово подкованный человек не будет ей пользоваться. И если тебе не нужны
Она назвала даже номер статьи УК, по которой предусмотрено наказание за попытку взлома чужого счёта: штраф, исправительные работы или лишение свободы сроком до трёх лет.
Вот же, вашу мамашу! И это когда я ничего и не задумывала вовсе.
Но «без неприятностей» это, конечно, не про меня. Вчера вечером я уже прочитала в интернете «лайфхак», что можно перевести по номеру карты небольшую сумму, а в сообщении оставить просьбу связаться. Так и сделала: кинула на обе карты Савелия Демидова по небольшому пожертвованию, написала «позвони» и вбила свой номер телефона — максимум что позволило окошко сообщения на двадцать символов.
Это ж надо было так подставиться!
Я посмотрела на телефон. Хотя, судя по тому, что дело двигалось к обеду, но никто так и не позвонил: или карточку заблокировали до того, как я отправила перевод, или мои сообщения не прошли, или… меня в кой веки пронесло.
Мысль, что это может быть не бумажник Жирафа, а подброшенный мошенниками, я отмела сразу. Во-первых, я уже нашла Савелия Демидова в сети, и к моменту визита юриста на рабочем столе моего монитора красовались его фото, сейчас скромно прикрытые видимостью работы. Во-вторых, не стали бы мошенники так плотно набивать бумажник визитками. Ну а в-третьих, французские духи!
Но хорошо, что я хоть по визиткам пока звонить не начала — там были сплошь банки да всякие солидные организации, названия которых заканчивались на «инвест» и «инкорпорейтед», о деятельности которых я могла только догадываться, как и о том, чем занимается загадочный Сава Демидов.
— В интернете поискала? — многозначительно изогнула бровь Стрелецкая.
Умирающая от любопытства Дарья Стрелецкая.
Моя лучшая подруга вела в журнале «Женский клуб» раздел о здоровье и еле дождалась, когда юристка уйдёт. Теперь, сложив на груди руки она подпирала стол стройным бедром, критически пялилась в монитор и задавала глупые вопросы.
— Интернет? Нет, не слышала, — открыла я страницу, которую она ждала, и закатила глаза в ответ на её замечание:
— Не густо.
Глава 8
Да, фото со школьного выпускного пятнадцатилетней давности, два закрытых аккаунта, которыми сто лет не пользовались, и снимок с международного саммита, где Савелию Демидову пожимает руку владелец известной стриминговой платформы — богатым уловом не назовёшь, — склонила я голову, всматриваясь в лица на заднем плане школьной фотографии.
— Но я только начала.
— Держи меня в курсе, — шепнула Стрелецкая и торопливо поцокала каблуками к выходу — за стеклянной стеной моего кабинета стояла босс. Бессменный главный редактор журнала «Женский клуб» Елизавета Захарова.
— Эвита, — кивком головы пригласила она меня в свой кабинет.
Что-то мне подсказывало — этот разговор мне не понравится.
Но выбора у меня не было.
Так же кивком Елизавета Михайловна показала на кресло. А сама по-домашнему села в соседнее.
— Хочу спросить над чем ты сейчас работаешь, Эвита. Ты ведь уже выбрала следующего гостя? Прошла неделя, как ты сдала последний материал.
Поделиться книгой: