Богиня в стоптанных туфлях

— А он рвался?

— Ну, мистер Холмс, скажем прямо: он из тюрьмы рвался.

— Хорошо, я вас понял. Миссис Хадсон, вы о чём-то задумались?

— Да, мистер Холмс. Об ошибках.

— Простите?

— Ну, я думала о том, как расследуются преступления. И вы, и я, и полиция — все ищут ошибки, которые совершил преступник. Случайно оставленный след ботинка, недостаточно хорошо стёртая надпись, не отчищенная как следует подошва, не отстиранное пятно крови. А что делать, если преступник не совершил ошибки? Как раскрыть такое преступление?

— И как, по-вашему?

Мистер Холмс живо интересовался тем, что ответит миссис Хадсон. Джейн хорошо его понимала: дверь внезапно заговорила человеческим голосом, а ведёрко для угля начало подсказывать, где искать улики. Что ж, по крайней мере её готовы слушать. Это обнадёживает.

— Мне кажется, нам пора перестать искать ошибки и признать, что преступник их не совершил или мы о них не знаем. Я бы попробовала понять логику преступника. Почему он совершил убийство именно так, именно тогда. Если вам интересно моё мнение, я предложила бы… игру. Давайте представим всех, с кем мы уже говорили, по очереди на месте убийцы. Вот, например, Джудит…

— Джудит? — улыбнулся Холмс.

— Да, Джудит Трефьюсис. Её любимая племянница хочет выйти замуж за Джеймса Пирсона, однако всем известно, как его не любит дядя. От этой нелюбви у молодого человека развивается неврастения, он не уверен в себе, что, разумеется, не способствует принятию им решения о свадьбе. Кроме того, мы не знаем, как к предполагаемому браку Джеймса относился капитан. И тогда… О, нет! Опять шесть лицевых вместо пяти, ну что за наказание! Простите, джентльмены. Так вот: допустим, она решает убить капитана Тревеллиана. Это нетрудно: все считают, что она пошла домой, полковник Росс остался у Брэкстенхоллов, Джеймс — в её собственном доме, она точно знает, что к Тревеллиану никто не зайдёт. Что происходит дальше?

— Джеймс был уверен в существовании нового завещания, по которому он исключён из списка наследников, — немедленно ответил Холмс. — То есть убийство капитана семейству Трефьюсис невыгодно. Впрочем, миссис Трефьюсис могла и не знать об этом…

— Она знала, — возразила Джейн. — Она прекрасно знала и спрашивала Эмили, действительно ли та хочет связать жизнь с человеком, у которого в перспективе ни гроша за душой. Это подтверждают и сама Джудит, и Эмили, и, что намного более важно, миссис Брэкстенхолл, а уж она-то не упустит возможности позлословить и уличить кого-нибудь во лжи. Поверьте мне, мистер Холмс, я говорила с ней около получаса, и она успела рассказать мне гадости о половине Ситтафорда. Убеждена: если мы встретимся ещё раз, я узнаю и о второй половине. Так что если Джудит убила капитана Тревеллиана, корыстного мотива в этом точно не было.

— Пять лицевых, миссис Хадсон, — мягко напомнил Холмс.

— О, спасибо большое. Что же у меня за голова дырявая? Возникает ещё один вопрос: зачем убийце ехать к знаменитому частному детективу и просить его раскрыть убийство? Напрашивается самый очевидный ответ: чтобы избавить от наказания Джеймса, ведь Джудит надо, чтобы он женился на Эмили, а не окончил жизнь на виселице.

— Тогда странно, что она вообще всё это затеяла, — ну, если предположить, что это она затеяла, — вмешался детектив Мюррей. — Ведь понятно же, что Пирсон — главный подозреваемый.

— Но он невиновен, детектив. Возможно, обратившись к мистеру Холмсу, Джудит рассчитывала на то, что он найдёт доказательства невиновности Джеймса, но не узнает, кто же истинный убийца. Однако для того чтобы так считать, надо быть или очень глупой, или очень уверенной в себе. Джудит нельзя назвать ни тем, ни другим. Соверши она убийство, она сто раз бегала бы на место преступления проверить, не остались ли там следы её ботинок или пуговица. А уж её уважение к авторитетам достойно воспевания гекзаметром. Если мистер Холмс — гениальный сыщик, значит, он способен раскрыть любое преступление, и точка.

— Таким образом, — подытожил Холмс, — если назначить на роль убийцы миссис Трефьюсис, противоречий слишком много. Следовательно, она не убийца. Браво, миссис Хадсон, у вас очень острый ум.

— Скорее всего, Джудит не убийца, хотя я бы не стала утверждать это наверняка. Теперь предположим, что капитана Тревеллиана убил полковник Росс. Чего ради? Возможно два варианта: из зависти и ради предполагаемого наследства. Зависть — мотив, не требующий прямой прибыли, она сама по себе является одновременно и целью преступления. Джозеф Тревеллиан всегда хвастался, что он лучше Фредерика Росса, отказывался признать его заслуги — отлично, здесь Росс его переиграл.

— Тогда неудивительно, что он воспользовался таким странным орудием убийства, — подхватил Холмс, — из-за ранения он не может стрелять. Но почему удар получился таким слабым? Хм, думаю, всё очень просто: капитан Тревеллиан видел его, он дёрнулся. Разумеется, полковник добил бы его, однако капитан умер сам. На вопрос, почему именно сейчас, ответ тоже очевиден: Джеймс недавно начал говорить о новом завещании. Поняв, что наследство ему на самом деле не положено, Росс стал уверять всех, будто убийца — Джеймс, чтобы тот не смог получить деньги. Итак, полковник Росс идеальный убийца, нерешённым остался только один вопрос: когда он совершил своё преступление? Если Джеймс невиновен, то он видел капитана живым позже, чем полковник. Значит, Тревеллиан убит ночью. Допустим, полковник специально остался ночевать у Брэкстенхоллов, чтобы все думали, будто до утра его не было в Ситтафорд-хаусе. Ночью, сквозь туман, он пробирается домой, убивает засидевшегося за мемуарами Тревеллиана, потом возвращается и ложится спать… Непросто, но для военного не невозможно. А очки и часы он похитил, чтобы запутать следствие. Если это вообще он их взял.

— Хорошо, — кивнула миссис Хадсон. — О, я рада, что вы вернулись, доктор Уотсон. Мы как раз играем в захватывающую игру, присоединяйтесь. Допустим, капитана Тревеллиана убила Эмили Трефьюсис… Впрочем, непонятно, зачем ей это нужно.

— Непонятно, — согласился доктор, — но по крайней мере мисс Трефьюсис носит очки. Когда читает.

В воздухе повисла пауза. Потом мистер Холмс обратился к детективу Мюррею:

— Вы можете описать те очки, которые были в кармане капитана? И часы заодно.

* * *

— Я идиот, Уотсон, — простонал Холмс, отбрасывая сломавшийся карандаш, которым только что пытался писать на манжетах. — Я безмозглый идиот. Скажите, как мне не пришло в голову, что очки в кармане капитана могли ему не принадлежать? Как это вообще может не прийти в голову здравомыслящему человеку?

Уотсон пожал плечами.

— Человек пишет мемуары, он не очень молод, почему бы ему не быть в очках?

— Интересно, кем была эта Хизер? Как она выглядела? — Холмс встал и начал надевать пиджак.

— Вы думаете, миссис Стэплтон не ошиблась?

— Я думаю, она что-то видела, Уотсон. Что-то, что не оставило ей сомнений. Кое в чём она весьма здравомысляща. Хватило же ей ума найти подход к индусу.

— К индусу? Холмс, вы о чём?

— А, вы не заметили? Миссис Хадсон в начале этого чёртового обеда, к концу которого все упились, сказала слуге-индусу, что неважно себя чувствует. Он тут же принёс отвар сердечных трав.

— Вы думаете…

— Тревеллиан служил в Индии. Если он был таким уж дурным человеком, то наверняка его слуге есть за что не любить его.

— Хотите знать, что я думаю, Холмс?

— Непременно.

— Убийца — вовсе необязательно женщина. Им может быть и мужчина, желающий за честь этой женщины постоять.

— Вполне возможно, Уотсон. Хотя удар был несильный, только содрал кожу с головы капитана, это скорее говорит за то, что била женщина, к тому же близорукая. Впрочем, я могу ошибаться.

— Куда мы идём, Холмс? Все же здесь, кто спит пьяный, кто обсуждает убийство.

— Не все, Уотсон. Ваша ненаблюдательность так досадна, друг мой. Вспомните-ка, кто из мужчин отказался заночевать в Ситтафорд-хаусе и ушёл, едва пробило половину третьего? Не обратили внимания? Чарльз Эндерби, дорогой доктор. Верный соратник Эмили Трефьюсис и очень, очень странный журналист.

— И что же в нём странного?

— Он вроде бы интересовался лордом Холдхерстом, верно? Лорд давным-давно уехал, почему он здесь?

— По словам мисс Трефьюсис…

— Джон! Перестаньте говорить глупости! Что ему обвинение какого-то провинциального полицейского в том, что он не тот, за кого себя выдаёт, особенно если он уедет отсюда? Работа журналистов подразумевает, что они не рассказывают всем подряд, кто они такие. Это нормально, ничего ему за это не будет. Но нет, он остаётся в Ситтафорде и помогает девушке в расследовании. Ухаживает за ней и в то же время делает всё, чтобы оправдать её жениха. Возможно, это и очень благородно, но как-то глупо, вы не находите? Конечно, Чарльз Эндерби — если это его настоящее имя — никакой не журналист.

— И мы сейчас идём к нему?

— Разумеется. Скажите мне, дорогой доктор, где сейчас мисс Трефьюсис?

— Около часа назад поднялась в свою комнату.

— А вы уверены, что она всё ещё находится там? Я, например, уверен в обратном. Миссис Хадсон заходила к ней, её комната пуста.

— Опять миссис Хадсон! — воскликнул Уотсон. — Везде она!

— Да, удивительно активная женщина. И наконец, Уотсон, взгляните в окно. Узнаёте?

Уотсон осторожно отодвинул штору.

— Да это же миссис Брэкстенхолл!

— Именно. Я услышал её шаги ещё на лестнице, а секунду назад хлопнула входная дверь. Как вы думаете, куда она отправилась? Лично я более чем уверен: к Чарльзу Эндерби. К нему сходится всё больше нитей, вы не находите? Пора навестить его.

— Но почему прямо сейчас?

— Мне кажется, я знаю, кто он.

6

Джейн опомнилась, когда воск со свечи закапал ей на пальцы. Оказывается, она застыла в задумчивости посреди лестницы. Мысли гудели, спорили в голове, пихались, словно малые дети. В этой схеме была ошибка, какая-то глупая ошибка, и Джейн никак не могла понять какая. Её заело, как иногда заедает крючок в вязании, и невозможно вытащить его, не навредив полотну, приходится распускать пару петель.

— Мс Хдсон? — услышала она позади себя и обернулась.

Совершенно пьяный Джон Прендегаст пытался взобраться по лестнице.

— Прстите, вы пзволите?

— Да-да, конечно, проходите, — рассеянно сказала Джейн, посторонясь.

Прендегаст, шатаясь, поднялся на две ступеньки, потом вдруг развернулся к ней — Джейн обдало перегаром — и сказал:

— А вы знаете, я вдел убийцу. Я прст не знал, что это убийца. Я шёл от Трвлна, я занёс ему пршок и шёл от него. Я не скзал, птому что меня бы обвинили. Я пследний, кто видел его жвым, пнимаете? Я шёл от него. И мимо мня пршёл убийца. В тумане. Он мня не видел. Убийца.

— И кто же это был? — спросила Джейн.

Прендегаст смотрел на неё, мутные глаза бегали, в них был отчётливо виден страх.

— Н-не скажу, — наконец ответил он.

Джейн чуть прищурилась, вглядываясь в его лицо.

— Вы не знаете, — наконец уверенно произнесла она и пошла наверх.

В своей комнате Джейн успела переодеться и даже прилечь. У неё отчаянно болела голова. Миссис Брэкстенхолл за столом безобразно поругалась с дочерью, её визгливый голос заставлял вздрагивать даже такого привычного ко всему человека, как доктор Уотсон. К тому же Джейн с детства не переносила запаха алкоголя, а на поминках капитана Тревеллиана пили много, и в конце концов до омерзительного состояния дошёл не только Прендегаст, а и Джеймс Пирсон, да и полковник Росс немного перебрал. Джеймс случайно уронил бокал, вино разлилось по столу совсем недалеко от Джейн, а потом ещё этот Прендегаст… Голова болела, и теперь миссис Хадсон уже проклинала тот миг, когда согласилась с мистером Холмсом, что стоит посидеть за столом вместе со всеми и посмотреть, кто как себя поведёт.

Чем всё закончилось? Исчезновением Эмили?

Ошибка, в этой схеме чудовищная ошибка…

— Миссис Хадсон! — из-за двери, вся дрожа, в комнату проскользнула Эмили Трефьюсис. — Наконец я здесь, о Боже! Миссис Хадсон, я хочу всё вам рассказать. Я нашла. Я такое нашла…

* * *

Фредерик Росс проснулся от жажды. Поднялся с кровати, чтобы налить себе воды из кувшина, — и в это время дверь его комнаты распахнулась. На пороге стояло нелепое создание в потрёпанном халате и стоптанных туфлях — Фред насилу узнал миссис Хадсон. Её причёска была в беспорядке, глаза горели.

— Полковник! Вы немедленно должны пойти со мной, иначе произойдёт убийство!

Убийство? Фред нахмурился, пытаясь сообразить.

Ах, да. Джозефа убили.

— Отстаньте, — вяло отмахнулся он, — убийство уже произошло.

— Но сейчас произойдёт ещё одно! Скорее, полковник!

— О Боже мой, да кто вы такая, невозможная вы женщина? — взревел Фред.

На миг в глазах незваной гостьи появилась растерянность, а потом она уверенно ответила:

— Я — богиня. И вы должны служить мне, полковник Росс.

* * *

Каждый раз, когда Шерлоку Холмсу приходилось следовать за кем-то, у него вызывало раздражение, насколько же медленно передвигается большинство людей. Что ж, миссис Брэкстенхолл по крайней мере торопилась.

Чарльз Эндерби остановился в доме, который в Ситтафорде громко называли гостиницей. На самом деле это был обычный коттедж. Он принадлежал миссис Эплдор, даме весьма почтенного возраста, уже неспособной обслуживать себя самостоятельно. Находчивая леди перебралась к подруге, а коттедж превратила в мини-отель. Единственным неудобством для немногочисленных приезжих было то, что для заселения или выселения следовало найти миссис Эплдор и втолковать ей, что им нужно. Учитывая, что старушка была слегка глуховата и спала большую часть дня, задача могла оказаться не такой уж простой.

Все эти подробности, разумеется, тоже выяснила неугомонная миссис Хадсон. Хорошо быть милой, общительной, вызывающей расположение дамой. Даже Холмсу пришлось бы для получения той же информации приложить несколько больше усилий.

Проклятый туман никак не рассеивался. Наверное, местные леди в отчаянии: в окна почти ничего не видно, совершенно никакой возможности понаблюдать за соседями.

Идеальный момент для совершения преступления.

Миссис Брэкстенхолл остановилась у двери «гостиницы», огляделась вокруг, не увидела ничего в тумане, досадливо покачала головой и вошла.

— Скорее, Уотсон. Зайдём сзади, попробуем открыть окно.

— Оно же наверняка заперто.

— Пустое, такие окна открываются очень легко.

Зайдя за угол дома, Холмс поднял голову. В тумане смутно проглядывало светлое пятно.

— Отлично.

Стараясь не шуметь, Холмс перебирал свои инструменты, прикидывая, чем будет удобнее подцепить окно первого этажа. Уотсон переминался с ноги на ногу — происходящее ему явно не нравилось.

— Холмс, может, вы поясните…

— Обязательно. Но позже.

Окно мягко открылось.

— Теперь тише, Уотсон.