Помоги проекту - поделись книгой:
Петер Хакс
В подземелье старой башни, или Истории о Генриетте и дядюшке Титусе
Дорогие ребята!
1
ПОРУЧЕНИЕ МИСТЕРА ТРЕСТА
На дороге от станции к поселку Шварца в один прекрасный день, часу в пятом пополудни, можно было увидеть двух мужчин: здорового верзилу и толстенького коротышку. Верзила, накинув на голову коротышке мешок, старательно связывал ему руки. Коротышка яростно отбивался: шевелил пухлыми пальцами и коротенькими ножками пинал верзилу, а тот терпеливо и со знанием дела обматывал его крепкой веревкой: не спеша завяжет узел, потом отстранит коротышку от себя, проверяя свою работу. Тем временем подошли пассажиры с поезда — мужчины, женщины, дети и обезьяна. Люди возвращались со службы и несли под мышкой портфели, лишь у пожилого бородатого господина висела через плечо зеленая жестяная ботанизирка. Они обступили эту пару и глядели, не вмешиваясь. Верзила на миг прервал свое занятие, тоже поглядел на них и вежливо приподнял шляпу.
— Пиль, — представился он и добавил: — Я его задержал.
Но тут связанный метнулся к Пилю и закрытой мешком головой боднул его в спину. Пиль растянулся на дороге.
— Осторожно! — воскликнул господин с ботанизиркой. — Он вас протаранит!
— «Осторожно», профессор, говорят до того, как случиться несчастью, — заметил Пиль, — а не после, когда уже нет смысла остерегаться.
— Совершенно справедливо, — сконфуженно подтвердил профессор и наступил Пилю на руку.
— Да осторожнее! Медведь вы эдакий! — взревел Пиль. Он встал, отряхнул пыль с пиджака и объявил окружающим: — А сейчас займемся ногами.
Концом веревки он обмотал колени своего пленника, затянул ее и попросил стоявшего рядом мальчика придержать узел пальцем. Потом завязал второй узел. Вскинул опутанного веревками человечка на могучие плечи и свернул в поле.
— Стойте! — вдруг закричал мальчик. — Да ведь это дядюшка Титус!
— Вот как? — процедил Пиль. — А с чего ты это взял?
— Конечно, это он. Я узнал полуботинки, я иногда чищу их дядюшке Титусу.
— Ты, видно, услужливый мальчик, — похвалил Пиль и, выхватив из-за пазухи револьвер, приказал: — Все пойдете со мной!
Что было делать: пришлось всем идти перед Пилем — всем, кроме обезьяны, на которую он даже не взглянул. Так они дошли до развалин старой башни, где небезызвестный рыцарь Чудила, по прозванию Железный, когда-то держал своих узников; ныне это было любимым местом прогулок жителей Шварцы. По воскресеньям там бойко торговали лимонадом и бутербродами с колбасой, но в будни туда никто не заглядывал. Пиль заставил всех пролезть через низкий ход в подземелье, захлопнул за ними ржавую решетку и задвинул засов, а дядюшку Титуса скинул на сырые каменные плиты перед решеткой.
— Пока я пойду готовить самолет, — сказал он, — можете попрощаться с вашим толстым другом.
Он снял мешок с головы дядюшки Титуса и отодрал пластырь, которым залепил ему рот.
— Что вам нужно? — спросил дядюшка Титус.
— Мне велено передать вам привет от господина Треста, — сказал Пиль, — и напомнить, что сегодня первое число.
Произнеся эту загадочную фразу, он низко пригнулся и исчез в стене.
— А, письмо! Теперь я начинаю что-то понимать! — воскликнул дядюшка Титус.
В письме стояло:
— И что вы ответили, господин главный инженер? — спросил рабочий в синей куртке.
— Что не интересуюсь зубочистками, — сказал дядюшка Титус. — У меня лично зубы здоровые.
— А вообще-то вы знаете этого господина Треста? — осведомился рабочий.
— Разумеется, господин Пошка, — ответил дядюшка Титус. — Я как-то в Бразилии ел с ним суп из акулы. Щупленький такой, тихий господин, в рот не брал спиртного, вежливый и обходительный.
— Очевидно, он задумал вас похитить, — заметил Пошка. — Вы ведь выдающийся изобретатель.
— Хотел бы я изобрести способ выбраться отсюда, — сказал дядюшка Титус. — Конечно, будь в моем распоряжении часа три, я мог бы перетереть веревки о край каменных ступенек. Но вряд ли мошенник согласится ждать так долго.
— Значит, вы должны его как-то задержать! — воскликнула полная молодая женщина. И немного погодя добавила: — Давайте рассказывать ему интересные истории?
— Какие же истории, Якоба? — спросил дядюшка Титус.
— Истории о Генриетте и дядюшке Титусе, — с торжеством объявила Якоба. — Чтобы послушать про Генриетту и дядюшку Титуса, всякий отложит самую срочную заграничную поездку. Так ему захочется узнать все до конца. Тут как раз вернулся Пиль.
— Счастливо оставаться, не скучайте без нас, — посоветовал он. И, взявшись за веревку, поднял дядюшку Титуса, словно почтовую посылку, намереваясь навсегда покинуть башню Чудилы.
— Не волнуйтесь, Пиль, — крикнул ему вслед Пошка, — нам скучать не придется!
— Не придется? — с удивлением оглянулся Пиль. — А что вы собираетесь делать?
— Будем рассказывать истории, — отвечал Пошка. — А таких интересных историй, как наши, нет и не было на свете. Это даже малый ребенок знает.
— Вы меня заинтриговали! — воскликнул Пиль. — Валяйте рассказывайте.
— Очень надо! — высокомерно бросил Пошка. — Наши истории слишком хороши для ваших грязных ушей.
— Слишком хороши для моих ушей?! — Пиль бросил дядюшку Титуса на пол, вытащил револьвер и, наставив его на рабочего, повторил: — Слишком хороши для моих ушей, да?
— Вы, может, полагаете, что я подчинюсь насилию? — воскликнул Пошка. — Ну что же, вы несомненно правы. — И тут же принялся рассказывать историю
2
О БОРЕЕ
Зажав под мышкой несколько мотков проволоки, дядюшка Титус вышел из своей лаборатории и направился в сад. Там он поставил под развилистой старой вишней железный садовый стул, взобрался на него и стал натягивать проволоку между двумя толстыми сучьями — где чаще, где реже.
— Что это такое? — спросила из окна верхнего этажа Генриетта.
— Арфа, — пояснил дядюшка Титус.
Обмахнув сиденье носовым платком, он уселся на садовый стул, положил ногу на ногу, скрестил руки и закрыл глаза.
— А чего ты ждешь? — опять спросила Генриетта.
— Ветра, — ответил дядюшка.
— И я жду ветра, — сказала Генриетта. — Я мо́ю голову.
Тут налетел легкий северный ветерок, и дерево зашумело. Это были удивительные звуки, будто отдаленный нежный лепет.
— Ветер играет на арфе, — пояснил дядюшка Титус.
— Хорошо играет, — должна была признать Генриетта. — Только фантазии у него маловато. Заладил одно и то же.
Генриетта высунулась из окна, чтобы ветер просушил волосы, и в тот же миг раздалась чудесная музыка. Струны пели и бушевали. Они исполнили настоящую мелодию — хоть иди танцевать.
— Как это получается? — спросила Генриетта.
— Это северный ветер! — взволнованно крикнул снизу дядюшка Титус. — Я на своем веку много арф смастерил, но ничего подобного никогда не слышал.
В следующие дни в газете появились сообщения о невероятных событиях в северных районах. Там пронесся ураган, не предсказанный ни одним ученым. На Балтийском море он засыпал снегом экскурсионные пароходы с отпускниками, выкинул в Одер взрослого кита, а в Ро́стоке поменял крышу ратуши на крышу городского театра. По всем данным получалось, что ураган движется в направлении Шварцы. Он уже достиг районного центра Шварцвассера и остудил разлитый по тарелкам суп у жителей городка Шварценталя.
— Ему бы уже давно пора быть здесь, — заключил дядюшка Титус, — но я не слышу рева.
— Разве ураган ревет? — удивилась Генриетта.
— Громче тигра, — подтвердил дядюшка Титус.
— А ты когда-нибудь слышал, как он ревет? — спросила Генриетта.
— И не раз, — сказал дядюшка Титус. — В зверинце.
— Вот как! — подивилась Генриетта. — Так у них и ураган в зверинце?
— Да нет же, тигр, разумеется! — с досадой бросил дядюшка Титус.
Едва они разобрались в этом вопросе, окно с шумом распахнулось, и в комнату, больно стукнув дядюшку Титуса по темени, влетела пара серебряных туфель на каблучках-шпильках.
— Кто это кидается туфлями? — возмутился дядюшка.
— Ураган, — сказала Генриетта. — Хоть бы еще чего-нибудь подкинул.
Снова хлопнула рама, и по воздуху проплыло чудесное белое парчовое платье. Прежде чем они успели изумиться, окно хлопнуло в третий раз, и Генриетте на колени упало золотое колечко с молочно-белой жемчужиной, как раз под стать ее жемчужной нитке.
Генриетта нарядилась в парчовое платье, обула туфельки, надела на пальчик кольцо, и все ей так шло, что она сразу стала прехорошенькой.
— Вот это ураган! — сказал дядюшка Титус. — Даже туфли у людей с ног срывает.
Но никакого урагана не было. Когда они выглянули в сад, ни один листочек не шевелился на дереве. Лишь арфа играла, играла громко и торжественно, и не что-нибудь, а знаменитый «Обручальный вальс» композитора Бассмейера.
На следующее утро кто-то забарабанил в парадную дверь. Дядюшка Титус спустился вниз и отпер: на пороге стоял иссохший человек с бледным, почти прозрачным лицом. Незнакомец поклонился и сказал:
— Борей. Пришел жаловаться на свою невесту.
— А я тут при чем? — удивился дядюшка Титус.
— Как-никак вы ее дядя.
— Никакой я не дядя вашей невесты! — запротестовал дядюшка Титус.
Тут, съехав вниз по перилам, появилась Генриетта.
— Послушать его, милая невеста, — обратился к Генриетте Борей, — он тебе вовсе не дядя.
— Я вовсе не ваша невеста! — воскликнула Генриетта.
— А кольцо? Ведь мое кольцо у нее на пальце, — повернулся Борей к дядюшке Титусу. — Но когда я сегодня заглянул к ней в комнату и поцеловал ее в щеку, вместо ласковых слов я услышал: «Как здесь дует!»
Дядюшка с серьезной миной попросил Борея войти в дом, чтобы спокойно все обсудить.
— Будьте же благоразумны, — сказал он, — Генриетта слишком молода для вас.
— Нисколько, — ответил Борей. — Мне самому лишь семь миллионов лет.
— Но это недоразумение, — сказал дядюшка Титус. — У Генриетты и в мыслях не было выходить за вас замуж.
— Зачем же она со мной обручилась? — холодно возразил Борей. — Я люблю Генриетту и добьюсь ее, хотя бы мне ради этого пришлось разнести ваш дурацкий домик в щепки.
— Я должен сообщить племяннице об исходе наших переговоров, — со вздохом произнес дядюшка Титус. — А вы тем временем посидите в печи.
— Мерси, — сказал Борей.
Поделиться книгой: