Академия Космического Флота: Художница на Танорге

Бонусный рассказ для читателей серии «Академия Космического Флота»

/ Эмилия Нуар /

Я смотрела с небольшого помоста на пёструю толпу разговаривающих мужчин в чёрных фраках, собравшихся вокруг высоких барных столов без стульев, смеющихся женщин в мерцающих нарядах, которые точно крейсеры неторопливо курсировали по залу, и кибернетический персонал, снующий туда-сюда, чтобы успеть разнести как можно больше напитков. Сейчас на этом корабле собралось всё высшее общество Танорга: математики, изобретатели, механики, ядерные физики, авиа-, электро- и наноконструкторы, программисты, бизнесмены. Ежегодное мероприятие, на которое приглашают лишь лучших из лучших, было в самом разгаре.

Я нервно вытирала вспотевшие ладони о край своего вечернего наряда, чувствуя себя самозванкой на этом фуршете. В общем-то, так оно было: чтобы попасть сюда, мне пришлось выкрасть приглашение отца, уважаемого конструктора собачьих мисок, автоматически наполняемых кормом с учётом рациона питомца. Повезло, что на Танорге, планете, где по статистике на каждого человека приходится от пяти до восьми роботов в зависимости от способа подсчёта, все настолько помешаны на технике и электронике, что безоговорочно ей доверяют. Так и я, приложив на входе штрихкод приглашения на фамилию отца и дав считать свой ДНК, была допущена на корабль.

Я присмотрелась к столику, от которого доносилось больше всего шума. Солидные мужчины обсуждали последние технологические новинки, притягивая к себе и обнимая богато одетых женщин. Я знала, что на такие мероприятия обычно приглашают таноржцев с их жёнами. Отчасти именно поэтому отец никогда не появлялся на ежегодном фуршете. Мама очень сильно комплексовала по поводу своей искусственной руки и отказывалась от любых светских приёмов, а отцу было приятнее провести время с ней в загородном доме, чем на корабле среди известных личностей, но без неё.

Я засмотрелась на женщину неопределённых лет в шикарном бордовом платье с бриллиантовым колье на шее и такими же сияющими браслетами на руках, по спине пробежал лёгкий озноб. Наша семья, конечно, тоже хорошо зарабатывала, но до покупки таких ценностей нам было ой как далеко.

На Танорге более девяноста процентов населения живёт благополучно благодаря массовой автоматизации процессов и работ. Автоматические дроиды убирают квартиры и выращивают еду, квадрокоптеры разносят почту и посылки, автопилотники работают таксистами и так далее. Нет такой отрасли, которая не автоматизирована хотя бы частично. Все сложные и монотонные работы, лишённые творческой составляющей, уже давно алгоритмизированы. Как следствие, большинство людей имеет высокий уровень жизни, комфортный умный дом, качественное питание и может себе позволить поездку на курортную планету один или два раза в год. Но личный космический корабль или предметы роскоши, такие как украшения из драгоценных и полудрагоценных камней, всё-таки редкость. Для того, чтобы не выделяться на общем фоне, я надела свои единственные серьги с фианитами, но всё равно чувствовала себя белой вороной.

Вселенная! Чем больше я наблюдала за собравшимися, тем быстрее таяла моя решимость попасть на вечер этих богатых зануд. И чего мне дома не сиделось? Подумаешь, с отцом поссорилась. С кем не бывает? В конце концов, он хочет для меня только лучшего…

Я развернулась, чтобы уйти с корабля, но путь преградил мужчина с галстуком-бабочкой.

– Прошу прощения, выход закрыт.

– Как закрыт? – опешила я. – Я же только что зашла в зал.

– Корабль уже отчалил.

Я бросила взгляд за спину мужчины и увидела, как увеличивается полоска блестящей водной глади, и отдаляется кромка берега. В этом году организатор мероприятия Джекоб Траум превзошёл сам себя, решив прокатить гостей по реке. Раньше вечеринки и выставки проходили на крышах небоскрёбов, и для меня это как для коренной таноржки было привычнее. Градус моего нервного состояния увеличился.

– На яхте есть свободные гидроциклы? Я могу одолжить один, чтобы добраться до берега? – настойчиво переспросила я.

– Прошу прощения, выход закрыт. Корабль уже отчалил, – вновь бесстрастно повторил мужчина с бабочкой.

Я присмотрелась и с разочарованием отметила слишком белую кожу, стыки покрашенного пластика там, где у настоящего человека располагается ключица, слишком симметричные черты лица, полное отсутствие мимических морщин и складок.

– Хорошая модель. Я Вас поначалу приняла за человека, – произнесла расстроено.

– Спасибо, – робот склонил голову. – Я передам моему создателю Джекобу Трауму, что Вы высоко оценили его разработку. Желаю приятного вечера.

Я развернулась, поняв, что здесь мне ловить нечего, и вновь ступила на помост. Мимо, ловко лавируя в толпе, проплыл робот с подносом. Я схватила первый попавшийся бокал, чтобы чем-то занять руки и скрыть подрагивающие от волнения пальцы. Здесь же, недалеко от меня весело щебетали три девушки в эффектных дизайнерских платьях, подчёркивающих достоинства их фигур. Я инстинктивно подошла к ним поближе, натянув на лицо искусственную улыбку. В голове крутились мысли о том, что теперь я смогу вернуться домой не раньше, чем корабль пришвартуется к берегу.

– Девушки, Джекоб Траум предлагает Вам присоединиться к его столику, – неожиданно вырвал меня из собственных мыслей нейтральный голос.

Это был очередной киберробот, один-в-один копия его собрата-швейцара, только он стоял на просторном аэросёрфе, предлагая жестом ступить на парящую в воздухе доску. Я хмыкнула, оценивая чудо-изобретение. Лёгкий, но прочный пентасплав термопласмассы, снабжённый магнитной подушкой для скольжения по любой поверхности. Заинтересовалась и сделала шаг к аэросёрфу, чтобы оценить, как эта доска может парить одновременно частично над полом и частично над бассейном. При ближайшем рассмотрении я увидела миниатюрные датчики материала, встроенные по периметру с внутренней стороны.

– Вы полетите? – я моргнула.

Оказывается, пока я рассматривала аэросёрф последнего поколения, три красавицы уже забрались на доску и чуть ли не визжали оттого, что им довелось прокатиться на таком чуде.

Я пожала плечами и шагнула. Если стоять отдельно ото всех приглашённых, то это рано или поздно привлечёт ко мне ненужное внимание. Я уже столько сил приложила к тому, чтобы попасть на мероприятие, что просто глупо будет опустить руки именно сейчас. Мне надо найти изобретателя космических кораблей – Адриана Моренго, – чтобы реализовать свой план.

В голове сама собой всплыла ссора с отцом.

– Пап, я хочу поступить в Академию Космического Флота! – я уже почти кричала, а в глазах стояли слёзы.

Позавчера мне, наконец, исполнился двадцать один год, и я могла бы поступить в престижную Академию космофлота, если бы не отец. До сих пор он откладывал разговор, потому что «ты ещё слишком мала, чтобы решать своё будущее». Он надеялся, что к своему совершеннолетию я выкину из головы эту «дурацкую» идею.

Отец никогда не понимал моего стремления покинуть комфортный и обжитой Танорг ради десяти лет учёбы на какой-нибудь тесной космической станции, и упаси Вселенная, если после Академии я решу продолжить карьеру в качестве офицера. Ведь это будет означать, что у меня будет возможность навещать родителей не чаще раза в год, не говоря о том, что служба в открытом космосе может быть опасной.

По планам отца я должна была стать художницей. С автоматизацией практических всех процессов на Танорге высоко ценились фактически лишь два вида профессий: всё то, что, так или иначе касается механизмов, и то, что связано со сферой услуг, но не может быть роботизировано. К последним относились художники, писатели, фотографы, дизайнеры, модельеры, юристы и врачи высшей категории.

С детства я много рисовала, в том числе увлекалась и цифровыми рисунками. Мои родители видели меня через несколько лет счастливой замужней женщиной, иллюстратором детских книжек, а также они мечтали о внуках. Идею о том, что ближайшие десять лет я планирую учиться в Академии, а после этого ещё как минимум столько же времени проработаю на космофлот, не поддерживала даже мама, которая во многом сглаживала наши ссоры с отцом. Несмотря на то, что на Танорге медицина давно шагнула вперёд, и есть множество способов завести ребёнка и после семидесяти лет, мама была убеждена, что первые роды после сорока – это неправильно.

– Ты только всех насмешишь, если попытаешься поступить в Академию! Туда берут далеко не каждого таноржца, а ты вообще девушка! – протестующе воскликнул отец.

– Но Анестеэйша Радосская, – я ткнула пальцем в громкий заголовок на планшете. – Смогла поступить!

Имя этой девушки прогремело на всю галактику в связи с тем, что она училась целых полгода в главном филиале Космического Флота, проходя по документам как Станислав Радонежский. Для многих таноржек она стала кумиром из-за её отваги и решительности, но я её уважала в первую очередь за то, что она гениальный механик. Я грезила о том, что когда-нибудь так же, как и эта девушка, смогу поступить на техническое направление Академии.

– Она захухря!

– Она человек! Так же, как и я!

– Она дочь миллиардера Игнара Радосского! Не удивлюсь, если за неё заплатили кругленькую сумму, чтобы она могла учиться в Академии, и все закрыли глаза на её пол и расу.

– Но здесь написано, что она сбежала из дома…

– Эмилия! – отец прикрыл глаза и простонал. – Сколько раз тебе говорить, что всё это политика? Прекрати ты уже носиться со своей невозможной идеей о поступлении в Академию! Ты уже не ребёнок! Сколько можно?! Сама подумай, что ты будешь делать после окончания учёбы? Тебя никто не будет спрашивать, где ты хочешь работать! А если, не дай Вселенная, война?!

Я понимала, что резон в словах отца есть. Действительно, мне не хотелось бы видеть родителей всего лишь раз в год и подвергать свою жизнь опасности, если меня распределят на какую-нибудь базу в системе трасков… Но какой у меня был выбор?

Работа художником казалось мне слишком скучной, к тому же я пошла в отца и с детства обожала математику. Моей любимой игрушкой был не мольберт, а программируемый конструктор. Однако здесь на Танорге мальчики всегда считались умнее девочек, и изобретателей среди них так много, что я не выдерживаю никакой конкуренции. Смысл пытаться открыть свою лабораторию, когда на рынке уже есть крупные корпорации, поглотившие большую его часть? А когда эти корпорации объявляют о новой вакансии, то даже если уровень знаний у двух соискателей одинаковый, возьмут именно мужчину. Ведь женщина рано или поздно уйдёт в декрет, а, значит, придётся вновь искать нового человека…

Именно поэтому у меня в голове созрел план попробовать проникнуть на ежегодное мероприятие, где собираются главы всех компаний, и договориться о том, чтобы меня приняли на работу.

Когда я ступила на гладкую термопласмассу, аэросёрф покачнулся и осел в воду сантиметров на десять, не больше. Однако тёплая вода в бассейне тут же намочила мои туфли на высоком каблуке, я лишь поморщилась, а вот девушки взвизгнули, испугавшись, что доска полностью утонет.

– Увеличьте мощность сверхпроводящих магнитов на восемь процентов, пожалуйста, – обратилась я к киберроботу, мысленно костеря Джекоба Траума.

Кредитов на то, чтобы купить яхту с внутренним бассейном, у него хватило, а вот настройкой аэросёрфов он не озаботился. Если учесть вес четырёх девушек и робота, а также то, что мы погрузились неглубоко… я прикинула в голове числа и решила, что восьми процентов должно хватить.

Киберробот послушно выполнил мой приказ, и аэросёрф плавно взмыл над водой в бассейне. Брюнетка, стоявшая ближе всех ко мне, послала благодарный кивок. Железяке, что управляла доской, было, в общем-то, всё равно, летим мы над водой или под ней, она гидроизолирована. А вот мои туфли пострадали, как и туфли девушек, судя по их слаженному и недовольному, тихо произнесённому сквозь зубы «швархова задница». Но как только аэросёрф достиг края бассейна, мои соседки по несчастью выпорхнули с доски, лучезарно улыбаясь, словно ничего не было.

За фуршетным столом находились трое мужчин. Джекоба Траума, мультимиллиардера Танорга, а заодно и одного из самых завидных женихов планеты, я узнала почти сразу же. Крупный, если не сказать массивный круглолицый мужчина закинул голову назад и не очень-то культурно хохотал во весь голос. Сразу две из трёх девушек, с которыми я парила на доске, скользнули по обе стороны от мужчины. Я несколько удивилась, потому что вначале подумала, что это чьи-то жёны… с другой стороны, наверняка они тоже приглашены на мероприятие и так же, как и я, не хотят упустить возможности поговорить с влиятельным человеком. А тут сам Джекоб Траум!

Слева от владельца яхты расположился Томас Томсон, правая рука Джекоба. Его имя редко звучало в новостях, но так как я тщательно готовилась к мероприятию, то заранее нашла в инфосети фотографии всех приглашённых. Томас выставил руку и ловко перехватил за талию третью девушку, которая замерла у стола, словно сомневаясь, к какому из двух мужчин ей стоит подойти. Я удивилась тому, какая, оказывается, молодая жена у Томсона. На вид она была старше меня лет на пять, максимум десять. Определённо, либо это миттарская пластическая операция, либо ей ну очень повезло с генами.

А вот справа от Джекоба стоял хмурый и откровенно скучающий джентльмен. Высокий лоб, острые скулы, густые тёмно-каштановые волосы, пронзительные карие глаза. Моё сердце буквально ударилось о рёбра, когда я поняла, что это и есть тот самый знаменитый изобретатель истребителя под названием «Тигр» – Адриан Моренго. К моему величайшему везению он пришёл на этот вечер один. Когда я изучала его биографию в инфосети, то обнаружила множество фотографий Моренго с разными красивыми девушками и предполагала, что он может явиться на вечер не один, а в сопровождении кого-то.

Я широко улыбнулась, выпрямила спину и, стараясь не смотреть под ноги, подошла к круглому барному столику, наметив встать посередине между Адрианом и женой Томаса.

То ли звёзды в этот вечер решили посмеяться надо мной, то ли я слишком переволновалась, но в последний момент мокрая туфля предательски заскользила по полу. Миг – и я потеряла равновесие, чуть не упав с высоты своих высоченных шпилек, благо успела вцепиться левой рукой в столешницу. Обидно то, что находившийся ближе всех Моренго безучастно наблюдал за моим коротким падением и даже не шелохнулся, чтобы мне помочь.

В правой кисти всё ещё находился бокал с красным вином, о котором я совершенно забыла. Сердце пропустило удар. Драгоценной красной жидкости осталось на донышке. Я подняла взгляд и встретилась с разъярённым лицом жены Томаса. Огромное бордовое пятно расползалось по её эксклюзивному небесно-голубому платью некрасивой кляксой. Две долгие секунды миссис Томсон смотрела на меня, и я была готова поклясться, что она хочет сломать мне шею.

Шва-а-а-рх!!! Хотела произвести хорошее впечатление на Адриана, а в итоге прямо на его глазах разлила вино на жену его друга! Пунцовая краска стыда бросилась мне в глаза. Шварх!

– Простите, – пискнула приглушённо, – я случайно, честное слово! Здесь такие скользкие полы, давайте я помогу Вам застирать пятно в туалете…

– Спасибо, не надо. Я сама, – женщина взмахнула роскошной гривой, вновь натянула на лицо ослепительную улыбку и, произнеся «я вернусь, милый», удалилась в сторону дамской комнаты.

Удивительнее всего было то, что сам Томсон даже бровью не повёл, а ведь я только что испачкала его спутницу. Мужчина взял новый бокал с подноса киберробота и с лёгкой улыбкой поставил его передо мной, после чего тут же вернулся к интересному разговору. А вот щёку со стороны Адриана обжигало так, что я побоялась посмотреть на него.

– … получится прототип каскадного ионного двигателя, существенно более мощного, чем те двигатели, которым сейчас оснащены космические корабли А-класса, – услышала я глубокий низкий голос над самым ухом и вздрогнула.

Я слышала выступления гениального механика Адриана Моренго, записанные на голографии, но вживую его голос оказался ещё более низким и тягучим, словно мёд.

– Риан, сколько уже можно говорить про инвестиции, – взревел Джекоб. Он был огромный, как медведь, и голос у него оказался таким же звучным. – У тебя все двадцать шесть часов в сутки одни изобретения и кредиты в голове. Мы же не просто так позвали очаровательных девушек. Предлагаю тост – за прелестную половину человечества, которая вдохновляет всех изобретателей! И всё, с этого момента я запрещаю говорить о том, что неинтересно прекрасным дамам!

Томсон с готовностью поднял бокал, Моренго же нахмурился, но тоже поднял. Все чокнулись, а затем наступило молчание. Но если Джекоб приобнял обеих спутниц, и стал им говорить явно что-то очень забавное, судя по тому, как они захихикали, то Томас и Адриан демонстративно обернулись ко мне. Под двумя парами внимательных глаз я вдруг почувствовала себя крайне неуютно и схватилась вспотевшими от волнения ладонями за бокал, не зная, куда деть руки.

– Вы… – Томсон внимательно посмотрел на меня.

– Эмилия, – ответила я, мысленно благодаря за предоставленную возможность представиться.

– Эмилия, Вы, видимо, впервые на мероприятии такого рода?

Шварх! Неужели это так заметно? Тоже мне, слилась с толпой…

– Да, впервые, – пришлось честно признаться.

– И как Вам? – всё так же непринуждённо продолжал расспрашивать меня помощник Джекоба.

– Ну… – я вспомнила, как несколько минут назад погрузилась по щиколотку в воду в бассейне. – Если честно, то не очень. Мне не понравилось плавать в платье в бассейне, – я мотнула головой в сторону аэросёрфа и спешно пригубила вина, чтобы скрыть нервозность.

До сих пор весь мой план казался мне предельно простым и понятным. Пробраться на мероприятие, найти Адриана Моренго, поговорить с ним о работе, попросить дать место цифрового дизайнера каких-нибудь запчастей для космических кораблей. Возможно, проработав на него год или два, я вырасту и смогу сама проектировать механизмы, а не только их отрисовывать. Кроме того, я слышала, что для своих лучших сотрудников он частенько устраивает космические экскурсии по планетам, входящим в состав Федерации Объединённых Миров, и даже может договориться об обмене опытом с цваргами и пикси.

– А Вы хотели бы поплавать в этом бассейне без платья? – язвительный вопрос Моренго с двусмысленным подтекстом застал меня врасплох.

Я некрасиво поперхнулась вином и закашлялась. Томас заботливо похлопал меня по спине, но так как моё платье имело глубокий вырез на этой части тела, я почувствовала дискомфорт. Вроде бы проявление заботы, но почему-то неприятное. Боюсь, когда вернётся его жена из туалета, она повыдирает мне все волосёнки, поднимется скандал, и мои фото попадут в прессу… Нет, это определённо не то, чего я хочу.

Неосознанно я сделала шаг назад, встав совсем уж рядом с Адрианом. Теперь я стояла в считанных сантиметрах от предмета моих планов на этот вечер и чувствовала тепло его тела даже через тонкую ткань рубашки. Он стоял, насмешливо выгнув бровь, и на его лице было написано столько надменности и высокомерия, что как-то вдруг резко захотелось стереть эту наглую ухмылку.

– Нет, плавать я предпочитаю в купальнике, как и все, – я развернулась, практически уткнувшись носом в широкую грудь мужчины, подняла подбородок, но шага назад не сделала. – Я имела в виду, что аэросёрф, который возит гостей через бассейн яхты, можно было бы улучшить посредством динамической настройки мощности сверхпроводящих магнитов. А то глупо получается – столько кредитов вложено в разработку доски, дорогостоящий материал, встроенные детекторы по периметру, а такой нюанс не учтён. Это как дорогостоящий пылесос, которым можно собрать лишь половину мусора.

Адриан Моренго высоко вскинул свою красивую тёмную бровь, а Томас Томсон позади меня неожиданно рассмеялся.

– Ха-ха-ха, Риан, я ещё не слышал, чтобы твоё изобретение сравнили с пылесосом!

Я почувствовала, что вновь попала впросак. Вселенная! Ты что, издеваешься надо мной?!

– Ой, простите, я не хотела плохо отозваться о Вашем изобретении, господин Адриан, просто расстроилась, что промочила туфли… – замямлила, пытаясь хоть как-то сгладить неловкий момент.

Изобретатель нахмурился.

– Видите ли, Эмилия, до сих пор тестирования проводились лишь над твёрдой поверхностью, и когда под большим весом доска опускалась, пилоту ничего не стоило увеличить мощность магнитной подушки. Мне как-то до сих пор не приходило в голову, что в некоторых случаях даже незначительное изменение высоты может доставить столько неудобств.

– По крайней мере, до сих пор ни одна девушка, прокатившаяся на аэросёрфе, ещё не жаловалась на мокрое платье и туфли, – хохотнул Томас, находя в нашем диалоге что-то забавное.

«Посмотрела бы на него в мокрых ботинках и штанах», – зло подумала я, но постаралась абстрагироваться от этих мыслей. Несмотря на всё, диалог начинал хоть как-то «клеиться», и в груди надежда вновь дала ростки на то, что я могу попросить у Адриана работу. В целом, учитывая, как в его корпорации относятся к сотрудникам, и сколько возможностей перед ними открывается, я готова работать даже бесплатно.

Освещение в зале постепенно уменьшилось, а над бассейном ярко вспыхнула голографическая инсталляция. Это было похоже на золотые соты, внутри которых располагались странные пирамиды. Мой внутренний художник, эстет и математик в одном лице зааплодировал точной симметрии додекаэдров.

– Ух, какая красота! – непроизвольно вырвалось у меня из груди.

– Это концепция каскадного ионного двигателя для истребителя, – произнёс Адриан, а его горячее дыхание коснулось моей щеки. Я увидела, как мужчина тянется пальцем к моему лицу, и во рту почему-то мгновенно пересохло, несмотря на выпитый алкоголь. На деле же изобретатель просто показывал на части инсталляции. – Соты – это скомпонованные миниатюрные двигатели, каждый из которых может дать до четырнадцати с половиной процентов от скорости света. Здесь Вы видите сорок сот, подключённых последовательно…

– Это же почти шесть световых скоростей света! – воскликнула я, мгновенно произведя в уме необходимые расчёты. – Это же прорыв в сфере космических путешествий! Ваш «Тигр» умеет разгонять лишь до четырёх световых!

Я повернулась к мужчине и встретилась с его потемневшими глазами. Почему-то мне показалось, что он посмотрел на мои губы, и я, действуя скорее инстинктивно, облизала их. Я даже не заметила, в какой момент Томас Томсон и Джекоб Траум с девушками удалились от нашего стола.

– А почему Вы говорите, что это всего лишь концепт? Не прототип?

– Потому что каждый ионный двигатель стоит несколько тысяч кредитов, а чтобы соединить их последовательно, необходимо точно всё рассчитать. На данный момент я не придумал, каким образом соединить соты между собой, потому что траектории движения электронов, – он обвёл рукой линии, – вот эти треугольники, одного двигателя влияют на другой…

Я всмотрелась в инсталляцию, пытаясь сообразить, что именно не нравится изобретателю. В физике я была не так сильна, как в математике, и какие-то вещи поняла лишь на пальцах… Пирамиды мешают друг другу, если их вершины соприкоснутся, а поэтому Адриан утопил их внутри додекаэдров. Стереометрию я любила, но ещё больше мне нравилась планиметрия. Как человек с математическим образованием и художественным взглядом на вещи, я мысленно рассекла концепт двигателя плоскостью, спроецировала картинку на неё. Пирамиды превратились в треугольники, соты-додекаэдры в пятиугольники, всё значительно упростилось.

– Адриан, а вы в курсе, что можно расположить пирамиды строго вертикально, то это поможет!

– Я думал об этом, Эмилия, но это лишь догадка, а её проверка будет стоить слишком много кредитов. Мне надо знать наверняка.

– Нет, это точно поможет! Посудите сами, вот в этой проекции додекаэдры выступают пятиугольниками, каждый из которых можно вписать в окружность. Пирамиды превратятся в треугольники, а есть теорема, что треугольник, опирающийся на диаметр, имеет противоположенный угол в девяносто градусов. Вот, смотрите!

Я смело выхватила салфетку из-под бокала с вином, под изумлённым взглядом изобретателя совершенно беспардонно вытащила ручку из нагрудного кармана его пиджака и стала рисовать картинку, которая только что ослепительно ярко вспыхнула в моём художественно-математическом мозгу.

⁂

/Адриан Моренго/

Я терпеть не мог ежегодные вечеринки, устраиваемые моим старым приятелем Джекобом, но понимал, что не прийти просто не могу. Во-первых, потому что испорчу отношения с другом, во-вторых, потому что Джек устроил это мероприятие ради меня, чтобы я нашёл, наконец, инвесторов для реализации моей концепции каскадного ионного двигателя. Пока что просто концепции, не прототипа.

Я уже год бился над нелёгкой задачкой последовательного соединения миниатюрных двигателей, чтобы они не влияли друг на друга. Однажды мне пришло в голову соединить двигатели как пчелиные соты, чтобы нивелировать квантовые эффекты. Интуиция подсказывала, что я на пороге мирового открытия, пальцы постоянно зудели в попытке вывести окончательные расчёты, но до сих пор ничего не получалось. За год я не сдвинулся с места. Ни да дюйм. Пока нет финальных точных расчётов, никто не соглашается финансировать проект, а своих денег точно не хватит, ведь этап тестирования сырого концепта может вылиться в миллионы кредитов. Именно поэтому, несмотря на то, что я создал знаменитого «Тигра», никто из инвесторов не спешит вложиться в мой каскадный двигатель. Слишком рискованно.

От злости на себя и на ситуацию заскрежетал зубами. Вовремя опомнился и подхватил с подноса пробегающего робота канапе с розовой икрой с Миттарии. Баснословно дорогое угощение проглотил, даже не почувствовав вкуса. Мой стоматолог на днях сообщил, что такими темпами мне скоро придётся наращивать зубную эмаль, а возможно и заменить пару зубов на импланты. В целом, это простейшая процедура, которую способны провести даже дроиды, однако есть у меня пунктик. Не люблю ничего искусственного.

Танорг – планета технологий. Таноргом движут новые разработки и изобретения, благодаря которым большинство людей могут не работать и прекрасно жить на дотации государства. Талантливые механики, физики, изобретатели, математики – это лишь семь процентов всего населения, за счёт которого припеваючи живут остальные девяноста три. Лоботрясы, бездельники, тупые увальни, довольствующиеся лишь едой и развлечениями. Они настолько зажрались, ничего не делая и получая всё, что вновь проголосовали за поднятие налогов с изобретений в пользу безработных.

Я безумно злился, но ничего не мог с этим поделать. Я, изобретатель нескольких видов космических двигателей, создатель истребителей «Тигра» и «Ястреба» вынужден попрошайничать, искать инвесторов, потому что более половины своего дохода обязан отдавать дармоедам Танорга. Шварх! На этой планете быть безработным выгоднее, чем честно трудиться!