Заварушка среди могил

— Туда, где ты видел Элвин в последний раз.

— Значит, когда ты сказала «не совсем», ты имела в виду…

— Не совсем, — закончила за него Марика.

— Марика, речь идет о жизни пятилетней девочки.

— Ничего подобного, Гаррет.

Своупс притормозил на светофоре.

— И что это значит?

— Это значит, что речь идет о жизни пятилетнего бога. Да, в человеческой форме она ребенок, но она дочь двух самых настоящих богов. Двух неземных существ. Даже не сомневайся: ей под силу такие вещи, которые ты себе и представить не можешь.

Когда загорелся зеленый, Гаррет заехал на заправку и остановился.

— Чего ты мне недоговариваешь?

От страха в животе Марики завязался тугой узел. А вдруг она не права? Вдруг она заглянула не в то место или пригласила не того духа?

— Я… я не знаю.

— Не знаешь или не хочешь говорить?

Она опустила глаза.

— По чуть-чуть и того, и другого.

— Марика, я не самый терпеливый в мире человек.

— Я заметила. — Однако с Заиром он был само терпение.

— Просто скажи все, что тебе известно.

— Но вдруг… вдруг я ошибаюсь…

— Марика, — мягко проговорил Гаррет, словно понимал, что с ней творится.

Впрочем, очень может быть, он как раз и понимал. Ему, простому смертному, приходилось работать и сражаться наравне с богами, ангелами и демонами. И если хорошенько подумать, то сама мысль об этом в голове не укладывается.

А теперь во все это втянули и Марику. Судьба человечества зависела от пятилетнего ребенка, который в свободное время заливается черным кофе и читает ужастики. И за помощью Гаррет Фонтено Своупс пришел не к кому-нибудь, а к Марике.

Чтобы руки не тряслись, она сцепила пальцы в замок.

— Ее нет.

Гаррет подозрительно сощурился:

— В каком смысле?

— В том смысле, что ее нет в этом мире.

Долгое время он молчал, словно пытался осознать сказанное. Потом уставился в лобовое стекло. Большие руки так крепко сжали руль, что костяшки побелели.

— Как такое возможно?

— Это твой мир, Гаррет. А я просто в нем живу.

Он закрыл глаза. Несколько секунд на его челюстях играли желваки, пока он не заговорил снова:

— Она… ее забрали в адское измерение?

— То есть как Чарли?

От одной мысли об этом каждую клеточку в организме Марики затопило адреналином.

Мать Элвин сослали в ад, когда она ослушалась приказов свыше. На Земле ее приговор длился всего десять дней, но в мире, куда ее прогнали, прошло больше ста лет. Видимо, в каждом измерении время течет по-своему и редко совпадает с земным.

Гаррет кивнул.

— Не знаю. Не хочу говорить о том, чего не понимаю.

Он бросил на Марику красноречивый взгляд:

— Ты теперь в моем мире. Я, может, и живу в нем, но вряд ли его понимаю.

— Не завидую я тебе.

— Ты уверена?

— На все сто. Никогда бы не стала завидовать чему-то подобному.

— Да нет же, я о том, что…

— Элвин нет в этом мире?

Поджав губы, Гаррет коротко кивнул.

— Процентов на восемьдесят пять. Может, восемьдесят шесть. Ее ауру трудно не заметить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю об ауре. Энергии. Ну, знаешь, той цветной мозаике, которая окружает Элвин.

Своупс лишь молча покачал головой.

— Минуточку. Ты не видишь ее ауру?

— Нет. — Он отвернулся от Марики. — Иногда я вижу призраков, как едва заметное серое марево. И это только когда свет правильно падает и совпадают все условия.

Марика попыталась ничем не выдать того, как поражена. Когда Гаррет взглянул на нее, она поняла, что все усилия прошли даром.

— В чем дело? — спросил он.

— Ну, я думала… Ты же работаешь на Чарли и Рейеса. Защищаешь их дочь. И ты не видишь ни призраков, ни ауры, ни демонов, в конце концов?

Гаррет уставился на Марику так, словно у нее выросла вторая голова. Пришлось срочно заняться разглаживанием куртки на джинсах.

— Хочешь сказать, — резким тоном начал он, — что все это время ты умела видеть призраков?

— Само собой, я их вижу. Вопрос в том, почему их не видишь ты. Ты ведь работаешь на Чарли… сколько? Три года?

— Четыре. И в свою защиту, я знать не знал, кто она такая, первые два с половиной. Нет, все-таки три.

— Тогда с чего, бога ради, они сделали именно тебя ответственным за безопасность Элвин?

— Это совсем не оскорбительно, — проворчал Гаррет, выезжая обратно на дорогу.

— Извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто…

— Да-да, я понял. Я бесполезен. У меня нет сил. Я не вижу мертвецов, которые расхаживают туда-сюда днем и ночью, и понятия не имею, рядом ли адские псы.

— Чего?! — ошалело пискнула Марика, хотя вовсе не собиралась производить такой эффект. — Ты ни разу не видел адского пса?

— Ты серьезно?

— Но ты же… Я… Даже не знаю, что и думать. — Марика недоуменно прикрыла пальцами рот. — Все это время я думала, что ты умеешь видеть.

— Что ж, ты ошибалась. Может, уже проедем эту тему?

— Но почему тогда… — Марика замолчала, пока не пришлось затыкать себе рот собственным ботинком.

Но было уже поздно.

— Почему тогда я в ответе за девочку, которой суждено спасти мир? Почему Чарли и Рейес доверили мне свое самое ценное сокровище? Если тебе так хочется знать ответ, я не имею, мать его, ни малейшего понятия. Видимо, я в каком-то списке, который наша чудесная мисс Дэвидсон составила у себя в голове. — Для убедительности он постучал пальцем по виску. — И уж конечно, никому невдомек, кто еще имеется в этом загадочном списке, поскольку Чарльз не потрудилась разослать его всем и каждому перед тем, как превратиться в астрокупол над Санта-Фе.

— Чарльз. Никогда не понимала, почему ты ее так называешь. И кстати, миссис, — тихо добавила Марика.

— Чего?

— Ты сказал «мисс Дэвидсон». А она миссис.

— Серьезно? Ты меня поправлять вздумала?

— Что заставляет меня задуматься, почему она не взяла фамилию мистера Фэрроу.

— Может, вернемся к текущей проблеме?

— К тому, что ты совершенно не подходишь для своей работы?

Гаррет шумно втянул носом воздух и так резко свернул на повороте, что даже с пристегнутым ремнем Марика вписалась в дверь.

— Нет. К Пип.

Она улыбнулась.

— Теперь-то что? — буркнул Гаррет и снова повернул. На этот раз на дорогу, ведущую к лагерю.

Спрятав улыбку, Марика все же объяснила:

— Ты назвал ее Пип. А я давно от тебя такого не слышала.

— Еще бы. В три с половиной она решила, что стала слишком взрослой для детского прозвища.

— В три?

— С половиной, — поправил Гаррет, подняв указательный палец. — И она была крайне этим озабочена. Нам даже Оша нельзя было назвать коротким именем. Только Ошекиэль и никак иначе.

— Я никогда с ним не встречалась.

— Она тоже. По крайней мере она этого не помнит.

— Ну да. — Марика знала, что Ош исчез в день великой битвы. В тот самый день, когда Чарли с Рейесом вознеслись. — И как только Элвин стала такой… даже не знаю…

— Одержимой? — предложил вариант Гаррет.

— Да. Я имею в виду ее любовь к браслету и кукле Оша. Кукла, кстати, прелестная. — Марика опустила глаза на сумку, чтобы еще раз взглянуть на куклу.

— Это, наверное, я виноват.

— Ну конечно.

Гаррет бросил на нее косой взгляд.

— Я рассказывал Элвин о ее родителях. О детстве Чарли. По крайней мере о том, что мне известно. О Рейесе.

— А ты рассказывал ей сам знаешь о чем? — Гаррет лишь приподнял бровь, и Марика уточнила: — О том, что Рейес сын Сатаны? Того самого существа, с которым ей придется бороться ради всего человечества?

— А-а… Нет. Она уже знала.

Марика еле слышно вздохнула.

— Кто ей рассказал?

— Я бы сказал, кто-то из ее мертвых друзей.

— У нее есть друзья-призраки?