Помоги проекту - поделись книгой:
Пилат объявляет приговор
Во времена Иисуса любой смертный приговор должен был быть одобрен римским правителем Иудеи, в данном случае Понтием Пилатом. Иисус предстал перед Пилатом в пятницу рано утром (Мф. 27: 1–2; Мк. 15: 1; Ин. 18: 28). Как свидетельствуют евангелисты, первоначально Пилат не хотел утверждать смертный приговор. Как каждый правитель, он не любил, когда на него оказывают давление. Узнав, что Иисус галилеянин, «послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме» (Лк. 23: 7). В свою очередь Ирод (Антипа) отослал Иисуса обратно к Пилату. Обращаясь к толпе, в основном состоящей из зависимых от Каиафы людей, префект спросил: «се Царь ваш… Царя ли вашего распну?»
В ответ толпа начала ему угрожать: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин. 19: 12). Напоминание об императоре Тиберии: «нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19: 15) стало последним аргументом для осуждения Иисуса. Пилат «умывает руки».
Около 12 часов дня с высокой официальной трибуны, возведенной на Гаввафе – каменном помосте (по-гречески Литостротон) рядом с резиденцией наместника в Иерусалиме, – Пилат объявил приговор. С этого момента все дальнейшее будет совершаться согласно давно известному ритуалу. Римляне любили порядок и не допускали отклонений от него.
До заката оставалось всего несколько часов; начинался шаббат (суббота) и праздник Пасхи. В тот год канун Пасхи совпадал с кануном субботы, и в соответствии с ритмом еврейского календаря два праздника начинались вместе с окончанием дня…
Распятие было очень медленным способом казни. Даже если сразу же приступали к делу, не было гарантии, что Иисус умрет за несколько часов. Но не это беспокоило римлян. В обязанности Пилата не входило беречь нервы еврейских первосвященников. Однако римлянам было важно, чтобы казнь Иисуса прошла незамеченной, провернуть все быстро, в то время, пока все семьи в городе занимались последними приготовлениями к Пасхе. В полдень в Иерусалиме прекратились работы. Главы семей постоянных жителей и паломников пришли в Храм, чтобы приобрести ягненка и совершить его ритуальный забой.
Экзекуция началась приказом, отданным сотнику: вывести осужденного. Евангелисты по-разному написали о бичевании Иисуса. У Матфея (Мф. 27: 26–30) и Марка (Мк. 15: 15–19) Пилат, отпустив Варавву, «Иисуса, бив, предал на распятие». У Иоанна бичевание предшествовало осуждению (Ин. 19: 1–3). Затем с Иисуса сняли пурпурный плащ[39], который был на Нем во время издевательств (Ин. 19: 2), «воины правителя» «одели Его в одежды Его» (Мф. 27: 31).
Как правило, римляне вели осужденных на казнь голыми, потому что по дороге, когда те несли крест, их бичевали. Однако еврейский обычай осуждал нудизм, и римляне, благоразумно уважая местные обычаи, по улицам еврейских городов людей обнаженными не водили. Целью публичной казни было напугать толпу, а не разгневать ее, поэтому осужденных на побивание камнями евреев укрывали льняной повязкой: мужчин спереди, а женщин спереди и сзади. «Римляне не заставляют своих подданных нарушать их родные права», – пишет Иосиф Флавий в книге «Против Апиона».
Нигде не говорится о том, что с Иисуса сняли терновый венец, и со II века принято было считать, что Он умер с этой «короной» на голове. Тем не менее современные историки считают, что венец, как предмет насмешек, с Него был снят вместе с плащом.
С венцом связано одно интересное наблюдение. На Плащанице видно, что он вызвал обильное кровотечение, оставившее следы на лице и волосах. Судя по этим следам, терновый венец Спасителя имел форму наподобие шлема[40], а не венца. Это не соответствует традиции изображения Страстей Христовых, принятой в христианской иконографии.
«Форма венца на Плащанице так отличается от широко известных представлений о нем, что может рассматриваться как аргумент в пользу ее подлинности», – пишет в своей книге «Плащаница. Расследование тайны» известный итальянский журналист и писатель Андреа Торнелли[41].
Этот «венец» в 1239 году попал в руки французского короля Людовика IX Святого (1226–1270).
В отличие от других приобретенных королем в Константинополе реликвий, венец пережил антирелигиозные погромы Французской революции. Он хранился в соборе Парижской Богоматери и до пожара 2019 года его выносили для поклонения каждую пятницу Великого поста, а также в Страстную пятницу.
В свою очередь французский писатель и историк Жан-Кристиан Птифис[42], который имел возможность увидеть венец вблизи, утверждает, что «этот венец грубо сплетен из соломы. Никаких колючек в нем нет». Его внутренний диаметр 21 см, и он слишком велик, чтобы надеть его на голову. Птифис высказал предположение, что он был сплетен, чтобы «удерживать колючие ветви» на голове Иисуса. «Некоторые из этих ветвей Людовик получил вместе с венцом и щедро раздавал шипы с них»[43].
Получив приказ, воины взвалили Христу на плечи patibulum (перекладину), которую Он должен был донести до места казни, где уже находился врытый в землю столб.
Путь на Голгофу
Открылись двери дворца. Конечно, не главного входа – скорее служебного, выводящего на двор, где палачи готовили осужденных и инструменты экзекуции.
Осужденные выходили, окруженные охраной, находящейся в распоряжении Пилата. Отряд, которому был передан Иисус, включал четырех вооруженных людей (Ин. 19: 23) с центурионом (сотником) во главе, которые должны были распять осужденных на смерть. Полагаю, что осужденных на Голгофу сопровождал гораздо больший вооруженный отряд, чем четыре человека, поскольку, кроме Иисуса, на Голгофе должны были распять еще двух реальных разбойников.
Перед каждым из осужденных шел римский воин и нес покрытую белой краской табличку (titulus), на которой черными, хорошо видимыми буквами было выписано имя и преступление осужденного на трех языках: на греческом, латыни и иврите[44].
Такие таблички могли вешать на шею или крепить к балке, которую нес осужденный. В случае Иисуса titulus гласил: «Царь Иудейский» (Мк. 15: 26), или: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (Мф. 27: 37), или: «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин. 19: 19–22).
Когда первосвященники прочитали эту надпись, они испугались. Толпа будет читать ее весь день! Пытались убедить Пилата изменить текст. Говорили ему: «Не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский» (Ин. 19: 21). Пилат отреагировал резко: «Quod scripsi, scripsi» («Что я написал, то написал»).
Независимо от того, что говорили первосвященники, претензия на царскую власть была правовой основой смертного приговора. А был ли Иисус на самом деле членом царского рода или только претендовал на это право, не имело значения. Для Рима было достаточно самого слова, самой претензии на царский титул. И Пилат хотел, чтобы эту надпись могли прочитать все.
Нес ли Иисус свой крест?
«Каждый осужденный на телесное наказание сам нес свой крест», – сообщал историк Плутарх. «Распялив, поведут тебя по улице. И до крови стрекалами истыкают», – писал комедиограф Плавт. Иисус тоже должен был «нести Свой крест» (Ин. 19: 17). Но осужденные несли не весь крест, а только перекладину: патибулум, который весил, по разным источникам, от 34 до 57 кг.
Иисус и Его палачи вышли из претории (в пределах городских стен) на улицу, идущую на север. Лупан и Но-эль высказывают предположение, что «если – как все на это указывает – дворец Ирода был превращен в городскую преторию, то Иисус по дороге на Голгофу не должен был проходить через Иерусалим с востока на запад. Via Dolorosa христианских паломников, которая начинается от старой Антонии, является лишь благочестивым маршрутом. Иисус и сопровождающие Его лица шли другой дорогой».
Расположенные с правой стороны дома принадлежали частным владельцам, а с левой стороны был фасад крепости. Они прошли мимо двух из трех башен Ирода Великого, возвышающихся над северной стороной дворца, а затем повернули влево, к третьей, называемой башней Гиппикус[45], возвышающейся над Воротами Садов[46]. Потом свернули вправо и пошли вдоль наружной стороны стен, обращенных на север, затем на северо-восток, вплоть до холма Голгофа, что по-арамейски значит «череп».
Здесь было место законных казней. Находилось оно, строго говоря, уже за стенами, однако на небольшом от них расстоянии. Это была зона бывшего карьера.
От претории до Ворот Садов было 150 м, а от ворот до предполагаемого места Голгофы – 250 м. Таким образом, Иисусу, совершенно измученному бичеванием, пришлось пройти около 400 м, неся на кровоточащих руках тяжелую деревянную балку.
Под невыносимой тяжестью балки Иисус шатался, может быть, даже падал. Сотник не в первый раз выполнял свою функцию и понимал, что значил приказ быстрого марша. Он мог заставить любого прохожего тащить балку, когда осужденный изнемогал.
Кажется, что Иисус смог пронести балку максимум до башни Гиппикус и Ворот Садов. Там, где улица проходит под воротами, был встречен Симон Киринеянин[47]. Откуда это одновременно точное и неопределенное местоположение? Как говорит Евангелие, Симон Киринеянин «шел с поля». Только так он мог оказаться в районе Ворот Садов и даже не заметить, как попал в группу осужденных. Бросив взгляд на двигавшуюся толпу, сотник заметил хорошо сложенного мужчину. Симон, наверное, торопился домой, и вот неожиданно его задержали и заставили нести средство страданий. Событие весьма неприятное, особенно в день ритуального очищения. Участие в экзекуции рядом с язычниками – это серьезное нарушение ритуальной чистоты, оно означало потерю права потреблять в этот вечер пасхального агнца…
Кем был этот Симон, который так неожиданно вошел в мировую историю? Он был родом из Кирены, столицы североафриканского региона Киренаики. Там жило много евреев. Некоторые из них переселились в Иерусалим и имели там свою синагогу. Симон принадлежал к этой общине.
«На юго-восток от Кедрона в 1941 году была обнаружена высеченная в скале семейная могила, – сообщают Лупан и Ноэль. – В ней находилось одиннадцать оссуариев. На одном было написано: „Александр, сын Симона“, с добавлением (krnyt), который после коррекции (krnyh) позволил определить это место как могилу семьи человека, несшего крест Иисуса. В этом вопросе вам придется довольствоваться хорошо мотивированными предположениями».
В любом случае – учитывая его происхождение, которое могли бы подтвердить иностранные имена двух сыновей Симона, – семья Киринеянина впоследствии могла принадлежать к эллинистической группе христианской общины Иерусалима, историю которой позволяют угадать Деяния апостолов. Традиция, которая дошла до Марка, позволяет предположить, что речь шла о человеке, хорошо известном христианам. «Таким образом, мы приходим к выводу, что проживавшая в Святом Городе семья Симона присоединилась к ученикам Распятого Учителя. Возможно, кто-то из этой семьи находился среди проповедавших Евангелие грекам из Антиохии (Деян. 11: 20 говорят, что относились к ним киринейцы). Однако только при помощи воображения мы можем представить тот путь, который начался со случайной встречи Симона с Осужденным и закончился верой в Него», – пишут авторы «Следствия по делу о смерти Иисуса».
Процессия двинулась дальше. Если Иисус шел слишком медленно, Его, возможно, тянули за веревки, что также было предусмотрено законодательством. Симон Киринеянин следовал за Ним, неся патибулум.
Кто такие «дочери Иерусалимские»?
Лишь Лука сообщает некоторые подробности пути на Голгофу. Его свидетельство заслуживает особого внимания. Согласно Евангелию от Луки, часть жителей Иерусалима проявила к Иисусу сострадание: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лк. 23: 27–31).
Приведенный стих подтверждает две детали: наличие толпы и присутствие женщин. Не важно, состояла ли толпа исключительно из жителей города (что кажется маловероятным) или также из паломников; евангелист подчеркивал, что многие из евреев, знающих о казни Иисуса, отнюдь не радовались.
Еврейская традиция публично оплакивать умершего во время похоронной процессии была нарушена запретом плакальщицам выполнять эти функции в случае смертных приговоров. Данный запрет относился, однако, к оплакиванию покойников. Между тем Иисус еще был жив. Так что перед нами нечто иное, чем плач на похоронах. Настоящую процедуру описывают при помощи слова
Эта информация о женщинах Иерусалима, по словам Лупана и Ноэля, порождает бесчисленные вопросы. Имеем ли мы дело с благотворительным обществом, специализирующимся на оказании помощи осужденным? Или такое общество благочестивых женщин зависело от фарисейских братств, как и остальные благотворительные общества в Иерусалиме? Можно ли предположить, что выражение «дочери Иерусалима», которое использовал Иисус, говоря о них, есть на самом деле имя общества, а не только аллегория? Или действие, заключающееся в подаче осужденному анальгетика, сопровождало какой-то обряд вместе с причитаниями и «биением себя в грудь»?
Как кажется, в случае с осуждением Иисуса Синедрионом евреи из высших сословий не должны были проявлять к Нему сострадания и создавать впечатление, что сомневаются в правильности вынесенного приговора? И в чем был смысл этого обряда? Или «причитание» над преступником за стенами города было как-то связано с обрядом изгнания из города «в пустыню» «козла отпущения»? А может, обряд оплакивания осужденного был просто выражением сочувствия, тем более что принимали в нем участие только женщины?
В евангельских описаниях дороги на Голгофу нет ни одного упоминания об инцидентах, которыми на протяжении веков будет кормиться воображение христиан. Евангелисты не говорят, что Иисус падал, хотя мы можем предположить, что так было. На Плащанице заметны следы падений. Евангелисты не вспоминают о женщине, Веронике, которая вытерла пот на Его лице. Ничего не говорится о встрече Иисуса с Матерью. Такие умолчания не означают, будто за Осужденным не следовала группа женщин вместе с «возлюбленным учеником». Ближе к истине предположение, что они там были, ведь Евангелия говорят об их присутствии на Голгофе. Основываясь на этих предположениях, христианская традиция могла строить догадки и о встречах Осужденного с теми или другими близкими Ему людьми, которые, наверное, шли в толпе и некоторое время могли быть рядом.
Иисус на Голгофе
«И привели Его на место Голгофу, что значит: Лобное место. И давали Ему пить вино со смирною; но Он не принял» (Мк. 15: 22–23).
Ни Матфей, ни Лука, ни Марк не присутствовали при распятии Иисуса. Трое синоптиков сообщают подробности, полученные позже от непосредственных свидетелей. При казни из евангелистов присутствовал, как мы знаем, только Иоанн.
Вспомним порядок событий: сильный стресс в Гефсиманском саду, далее арест, кандалы, допрос у Анны, а потом у Каиафы, процесс перед Синедрионом, приговор, бичевание, перед Пилатом, отсылка к Ироду Антипе. Затем обратно к Пилату (около 4 км), бичевание, возложение на плечи патибулума весом около 50 кг и дальнейший путь протяженностью 400–500 м, который Иисус, как легко понять, был не в состоянии преодолеть. Все это время Он был лишен пищи и воды.
При каждом падении раны и ссадины, которые покрывали все тело Иисуса, соприкасались с землей и грязью. Ограничиваясь лишь сухой евангельской историей, не трудно понять, что Он прибыл на Голгофу измученный и умирающий.
Сразу по прибытии на место осужденных раздели. Само распятие было простой операцией, не требующей много времени. На месте казни осужденного клали на землю, с руками, распахнутыми вдоль патибулума. В балке просверливали два отверстия для гвоздей, чтобы легче было прибивать. Руки по очереди прибивали к балке длинными, крепкими гвоздями в запястье. Затем, поддерживая за два конца, патибулум поднимали вместе с человеком, подносили к столбу и воздевали на высоту вертикального столба, где закрепляли в специальной выемке. После чего палач сгибал своей жертве колени и прибивал ему ступни одним или двумя гвоздями прямо к столбу[49]. По словам автора исследования «Смертная казнь. История и виды высшей меры наказания от начала времен до наших дней» Мартена Монестье, способов прибивания ступней было несколько, «но в любом случае никакой опоры для ног, столь часто изображаемой на иконах, не было и в помине».
Как мы уже говорили выше, в соответствии с римской традицией на кресте или на шее осужденного должен был помещаться titulus. Согласно Евангелию от Матфея, титулус разместили на кресте «над головою» Иисуса (Мф. 27:37). Это означает, что крест был четырехконечный, то есть основной вертикальный столб имел продолжение вверху, над поперечным брусом. Однако в произведениях античных писателей (Тертуллиана, Оригена и др.) и в некоторых артефактах (монетах, монограммах, древнехристианских изображениях) есть указания и на трехконечный Крест Христов. Но в христианской традиции и иконографии победило изображение четырехконечного креста. Видимо, для этого были основания.
Совершив свое дело, воины приступили к дележу одежды. Таков был римский обычай, существование которого подтверждают исторические источники. По закону все, во что осужденный на смерть был одет в момент казни, можно было взять в качестве трофея.
Воины взяли одежды Иисуса и разделили между собой.
Евангелие говорит нам о существовании верхней одежды, которая, вероятно, состояла из четырехугольного куска бумажной материи. Именно о такой одежде говорится в Евангелии от Матфея (Мф. 21: 8): «Множество же народа постилали свои одежды по дороге». И эту одежду легко было разделить между воинами. Хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Такие хитоны изготавливались в Древней Галилее.
«После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду» (Ин. 19: 28). Евангелисты Матфей, Марк и Иоанн сообщают, что воины дали Иисусу уксус: «Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его» (Ин. 19: 29).
Поданный Иисусу уксус – это posca – сельский напиток, который широко использовался римскими солдатами для утоления жажды[50]. По словам Лупана и Ноэля, «posca и сосуд не отличаются от того, что еще в начале прошлого века видели у итальянских жнецов; „губка“ служила просто, чтобы закрывать посуду».
Такая практика – поить распятого на кресте – противоречила нормам римского права. Но римляне снова пошли навстречу местным обычаям, что подтверждает Иосиф Флавий.
«В шестом же часу настала тьма по всей земле и
Так выглядела, согласно Евангелию, смерть Назарянина. Смерть, вызванная целым рядом факторов. Как пишет судебно-медицинский эксперт профессор Пьерлуиджи Баима Боллоне: «На усталость, боль, шок и обезвоживание наложилась механическая асфиксия, связанная с распятием, наконец, критическая местная ишемия сердца, вероятно, у человека в течение длительного времени страдающего, лишенного жидкости, находящегося в ситуации, которую в медицине называют inspissatio sanguinis, то есть связанное с дефицитом кислорода кровоизлияние. Этот тип очень острой ишемии сердца может вызвать очень сильную боль, крик и смерть, как описано в Евангелиях»[51].
Об ударе копьем
Что происходит сразу после смерти Иисуса, которая произошла примерно в три часа дня в пятницу 3 апреля (13 нисана) 33 года? По предварительной договоренности Каиафы с Пилатом, чтобы тела не оставались на кресте в субботу – ибо тот субботний день был великим праздником, – воины перебили голени двум распятым с Иисусом разбойникам[52]. Но когда они подошли к Иисусу и увидели, что Он уже умер, не сломали Ему голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и «тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19: 31–34).
Рану эту нанес римский воин примерно через три четверти часа после смерти Иисуса Христа. Он ударил Иисуса копьем типа лонхе (lonche) по правилам римского фехтования, то есть снизу, чуть сзади и слева – вверх, вперед и вправо. Размер нанесенной копьем раны 4,5 см на 1,5 (1,3) см и 7 см в глубину. Ориген в комментарии к «Евангелию от Матфея» говорит, что такой удар был в обычае у римлян и носил специальное название:
Об этом ударе копьем, о крови и воде много написано. Однако, несмотря на несомненную достоверность описания как с исторической, так и с медицинской точки зрения, оно является предметом споров.
Кровь от этого удара, которая оставила видимый след на Плащанице, исходит от умершего мужчины. Копье попало между пятым и шестым ребрами, что привело к немедленному оттоку крови и сыворотки. Однако это было не просто вытекание, а струя, что, как пишет Андреа Торнелли, по мнению медицинских экспертов, довольно удивительно для тела мертвого человека.
Как показывают медицинские исследования, столь обильный отток крови и сыворотки из тела умершего возможен только в том случае, если смерть наступила в результате разрыва сердца, инфаркта, то есть в результате накопления в перикарде большого количества крови. Гемоперикардия происходит, когда стенка сердца прорывается: все происходит за несколько секунд, вызывая немедленную смерть, которой предшествует очень острая боль.
Все это свидетельствует о том, что сердце Иисуса не выдержало, и Его смерть произошла от сердечного приступа.
Свидетельство о смерти
По преданию, при Кресте находились кроме римских воинов только Мать и Иоанн. Поодаль за казнью наблюдала небольшая группа жителей Иерусалима. Скорее всего, никого из первосвященников и фарисеев при распятии не было. Все были заняты подготовкой к празднику. Но, возможно, у Креста были представители римской власти и Синедриона. Зачем – скажем чуть ниже.
Римское право предполагало передачу тел казненных их семьям, если они об этом просили. Однако в случае антиримских выступлений и общественных беспорядков наместники отказывали казненным в погребении. Так римский наместник в Александрии и Египте Флакк, по словам Филона Александрийского, в 38 году отказал в погребении нескольким тысячам евреев Александрии. В правление Тиберия отказ в погребении распятого преступника был нормальной практикой, особенно в тех случаях, когда с просьбой о захоронении выступали не члены семьи.
Итак, в Римской империи лишение осужденного погребения – обычная практика дополнительного наказания. Но мы, однако, в Иерусалиме. Религиозные запреты, не позволяющие евреям входить на территорию претории в канун субботы и Пасхи[53], снова дают знать о себе – в частности, в стремлении снять тела заключенных до наступления субботы и добиться их погребения. По словам Иоанна (19:
31), первосвященники получили от Пилата разрешение на снятие и погребение тел до наступления вечера, который был началом празднования Пасхи и субботы.
Тут важно сказать, что наше знание о еврейских погребальных традициях римской эпохи в последнее десятилетие обогатилось новой информацией.
Типичной практикой евреев, населявших Палестину в то время, было погребение осужденных на смерть в специальной коллективной могиле. Только спустя год семья осужденного могла получить его останки. А для их идентификации служил прикрепленный специальным клеем к телу казненного официальный документ о смерти – папирус с указанием имени и причины смерти.
Как можно предположить, так поступили бы и в случае самого известного в истории «преступника».
Путем компьютерного моделирования, проведенного французскими оптиками А. Марион и A.-Л. Кураж[54] в Институте оптики в Орсэ (Optique Institut d’Orsay) в Париже, на Плащанице был обнаружен ряд букв, некоторые из которых позволяли сложить слова Jesou Nazarenos. Ватиканский палеограф[55] Барбара Фрале обратила внимание на тот факт, что средневековые христиане не говорили о Христе как о «Назорее». Тем самым, по ее мнению, подтверждалось предположение, что на Плащанице отпечатался текст подлинного документа о смерти.
Это открытие позволило мне сделать вывод, что наряду с воинами невдалеке за казнью наблюдал член Синедриона, который должен был официально подтвердить смерть осужденных. По всей вероятности, этот документ (папирус) был заранее подготовлен в канцелярии Синедриона или в претории. Его содержание отпечаталось на Плащанице.
Барбара Фрале попыталась реконструировать древний текст, исходя из обнаруженных Марион и Кураж на Плащанице букв и фрагментов текста на греческом, иврите и латыни. По ее словам, хотя «не все буквы сохранились, об Иисусе можно прочитать как (I)esou(s) Nnazarennos»[56], а от имени правящего тогда императора осталось только iber – достаточно, однако, чтобы определить его как Тиберия.
Благодаря компьютерному анализу были открыты следующие надписи:
INNECEM (od łac. «in necem ibis» – «на смерть»),
NNAZAPE(N)NUS (Назорей),
IHSOY (Jezus),
IC (Iesus Chrestus), буквы IBE(R?) были прочитаны как «Тиберий»,
PEZO – «свидетельствую»,
Поделиться книгой: