Помоги проекту - поделись книгой:
Глава I
В пустой комнате, без окон, без дверей, имея каплю кислорода из маленькой щёлки в стене, начинаешь танцевать…
Твои движения грациозны, медленны, последние…. Пижама твоя уж скоро станет непригодной, холодной…
Руки лениво порхают в пространстве, ноги словно перо, кружатся в сольном танце…
Закрыв глаза, стараешься слышать тонкую мелодию тишины…
Босые ступни немеют, не чувствуешь пола…
Словно таяние льда, задыхаясь, падаешь на колени…
Вставай! Ты же так любишь танцевать! Так ТАНЦУЙ!
– Шаман… Тварь… Ммм… – ворочаясь с боку на бок, протяжно ворчал Гарик на будильник, – Дай ещё минутку… Ммм… Не напоминай, что я ещё живой…
Электронный будильник продолжал неустанно вибрировать и трезвонить противным звуком.
– Ммм… Ладно… Ладно, всё, всё, победил… Встаю, встаю! – сухо проглатывая слова, Гарик медленно поднялся на край кровати, выключил «Шамана», протирая опухшие, сонные глаза. Чуть по чуть начиная соображать, что похмелье само собой не пройдёт, а гул поезда в голове будет звучать ещё долго, Гарик пошёл лечиться под холодный душ.
На утро, после упорной борьбы за спасение мира от алкогольного ига, всему израненному похмельем и диким обезвоживанием всего тела, сложнее всего собраться на новую кровопролитную и мозговыносящую битву со строгим и просто мерзким противником-вечно недовольным и нервным начальником, который без конца извергает из своего говорящего откормленного «вулкана» трехэтажную русскую брань вперемешку с обильно ядовитой слюной и перегаром трехдневной давности от какого-нибудь дорогого вискаря. Кто, если не русский человек, может ежедневно воевать сразу на два фронта?
Однокомнатная «хрущёвка» нашего воина, на удивление, находилась в хорошем состоянии и даже перетерпела дешёвый ремонт. Самым примечательным местом в квартире была кухня, которая, не смотря на ограниченный бюджет, имела превосходный, современный вид по сравнению с другими комнатами, неживыми, мрачными, но зато убранными. Кухня являлась самым светлым уголком квартиры и красочным в плане цвета, и поэтому Гарик выполняя работу, читая или занимаясь ещё чем-нибудь, делал это на кухне под чашечку чая или кофе. Да, да, не под стаканчик коньячка или виски, что вполне можно предположить, но Гарик не позволял себе пить дома, поскольку ценил жилое пространство, держал в постоянной чистоте, свежести и уюте.
Гарик жил один. Самый, пожалуй, бытовой «сдвиг», который ему нравился – это большое количество разнообразной посуды на кухонных полках, как бы сохраняющей надежду на многочисленную толпу нежданных гостей, что было… Хм. Чему, к сожалению, или к радости, никогда не случиться…
Вышедшее тело из ванной уже частично приобрело человеческий вид. На кухне Гарика ждал заранее подготовленный с вечера стакан воды и две таблетки аспирина. С недавних пор эти два «товарища» вошли в привычку. Самое время обсудить с кем-нибудь вчерашнюю ночь, уже с почти трезвым рассудком. Только вот, с кем…
– А как та девушка в баре, где ты напиваешься до потери пульса каждый день? Забыл, да? Слабак! Не начинай! Без тебя тошно! Ты сам с собою разговариваешь, идиот! А вот что тебе стоило подойти к ней и просто поговорить? Привет там сказать, не? Язык не повернулся? Ладно язык, записку хотя бы? Да какой там на бумаге, на салфетке, ручкой, два слова? Ей также было одиноко, как и тебе! Но нет, надо сидеть и смотреть, пока её не увёл какой-нибудь упырь, у которого две цели на ночь и жизнь – это кого-нибудь поиметь и спустить всё на выпивку! Хватит, хватит твою мать! Дай воду допью! Нет, тебе уже пора бы понять, что если хочешь «танцевать», то бери и «танцуй»! Чего ты ждёшь? Кислород закончится и всё! Да что я в самом деле? Хватит! – Гарик жадно допил стакан воды и заодно проглотил «сладкую парочку» таблеток. С облегчением выдохнул и продолжил шизофренически-упрекающий монолог, – Время поджимает, нужно торопиться. Автобус не такси, ждать не будет. А мог бы и на такси, не суетился бы так! Меньше денег на выпивку просаживай, алкаш блин! Всё, всё, заткнись! Надо одеваться.
Куча скомканного белья лежала на полу, имея, так скажем, не очень презентабельный вид: мятые брюки, рубашка с пятном от коньяка, от которой чуть-чуть ещё веяло приятным запахом спиртного; красный галстук и пиджак.
«Угораздило же в рабочем в бар пойти. Одежда в чудовищном состоянии. Времени нет, придётся так идти…». – быстро подумал про себя Гарик и принялся одеваться.
Гарик жуткий любитель мечтать и фантазировать, причём делает он это практически постоянно: на работе, на прогулке, в транспорте, во время разговоров, и когда сидит в баре. Фантазии его разнообразны, начиная от мистики, заканчивая образом героя из какого-нибудь фильма и космической одиссеей. Благодаря этому «феномену» он отвлекается от реального мира и успокаивается, придумывая себе свою Вселенную, где счастлив, где ему комфортно и хорошо.
Гарик не ненавидел реальность, нет. Наоборот. Гарик любовался красотой реального мира, восхищался его хитрой сложностью и законами, многогранной красотой, красками и гениальностью человеческой лени.
Странный человек… Смесь мудреца и творца с маленьким мальчиком, который застрял в детстве и никак не хочет повзрослеть. Но разве это плохо?
Буквально выпрыгнув из автобуса, расталкивая каменно-стоящих людей на остановке на своём пути, со словами «извините, простите, пропустите пожалуйста», Гарик бежал к огромному зданию министерства.
Само по себе здание старое, но благодаря бесконечным ремонтам и дизайнерским новшествам выглядело презентабельно во всех смыслах: аккуратный газон, подчёркивающий наложенное на архитектурное искусство прошлых столетий обилие новых решений и замысловатой геометрии современного стиля оформления, здание на вид было больше похоже на какой-нибудь банк или корпорацию, нежели на вековое достояние, где вершилось направление культурного развития народа. А внутри и вовсе, отсутствовала атмосфера духовности и благородства деятельности, благодаря незамысловатому интерьеру, который укоренял внешний вид, создавая образ работы какой-нибудь брокерской компании или «денежной машины».
Пятнадцать этажей, на каждом из которых огромное по площади помещение, напичканное строгим порядком стеклянных кабинок, которые являлись рабочим пространством;внутри каждой кабинки маленький стол, на котором стоял компьютерный блок, рядом монитор, клавиатура, мышь, пластиковая корзина для рабочих бумаг, принтер и офисный проводной телефон; под столом находились мусорное ведро и несколько ящиков, где обычно лежали пачки с новой бумагой, картриджи для принтера, ручки с карандашами и личные вещи по мелочи.
Минуя охранников на пропускной, Гарик вбежал в лифт. Следующая его остановка – восьмой этаж. Главное не попасть на глаза древнему, пузатому надзирателю-начальнику – Петру Андреевичу Тоцкому.
Приехали. Стоит однако заметить, что двери лифта сегодня на порядок медленнее. Намного медленнее.
Наконец выйдя из лифта, Гарик трусцой устремился поскорее занять своё рабочее место, как вдруг со спины послышались озлобленные крики…
– Гарик! Гарик! – тяжелыми и быстрыми шагами, догоняя Гарика, противным басом кричал жирный цербер. – Стеклов, остановись!
– Да чтоб тебя… – прошептал Гарик и остановился. Развернувшись, стал ждать, пока огромная баржа подойдёт к нему, чтобы в очередной раз отчитать за опоздание. – Доброе утро, Пётр Андреевич. – сказал Гарик прибывающему грузовому, переполненному брани и ненависти, поезду.
– Ты совсем ******, Стеклов? Опять опоздал! Ты что думаешь, у нас тут свободное посещение, или что *****? Когда хочу, тогда и прихожу, да *****? Уволю к чертям собачьим! Помяни моё слово! …
Гарик с каменным выражением лица смотрел на рычащую и плюющуюся медвежью морду, из пасти которой, как и предполагалось, «пахло здравым, бодрящим» перегаром вперемешку с «тоненькой ноткой запаха дорогой сигары», и думал о чём-то своём, постороннем, сопровождающимся приятной вальсовой мелодией, летая в другом измерении, не слыша ни единого слова лютующего Петра Андреевича.
– Стеклов?! Стеклов?! Уснул что-ли? Э!
– Разрешите приступить к работе? – резко отреагировал Гарик.
– Давно пора, дорогой! Давно пора! Дуй давай! – кривляясь, разводя руками в стороны, завершила наставление жирная лошадка и поспешила удалиться, громко стуча копытами на весь этаж.
Гарику, если можно так сказать, повезло с кабинкой, поскольку в ней было естественное освещение от большого окна, (а не искусственное от ламп, как во многих других кабинках) из которого открывался вид на шумный проспект и величественную, бурную речку вдалеке. Открывать окно не предусмотрено, но Гарик довольствовался и этим, что ему улыбается весеннее солнце, греет его своими лучами. Но благодаря колоссальному количеству каждодневной документации и обычных формальных бумажек, которыми был завален стол, эта маленькая радость быстро уходила на второй план. При виде объёма пустой и бесполезной, как считал Гарик, работы, в голове медленно, но уверенно образовывался тяжёлый груз, которому было присуще до конца рабочего дня нагнетать нервозность своим постоянным зудом в черепной коробке, что в скором времени стало терпимой привычкой. Двумя словами – стресс бесконечный! Казалось бы, чего стоит сменить работу, но…
Есть один большой нюанс… А если быть точнее – «она».
Три секретарши – Алина, Света и Ольга – по обыкновению стояли возле стола для чаепития и бурно о чём-то разговаривали, периодически громко смеясь. Света и Алина-девушки слишком эксцентрические, хвастливые, высокомерные, дурные, что отталкивало Гарика от них. Да и сами они отгоняли от себя и призирали обычных работяг, возвышая себя до королев или княгинь, мечтая о принце на белом «мерине», который непременно их найдёт и увезёт к себе в замок и их свяжет любовь до конца дней и бла-бла-бла…
Но вот Ольга… В глазах Гарика она была неземной, но в тоже время обычной, простой, беззащитной, хрупким, невысоким ангелочком. Не такая яркая и выразительная, но своя изюминка у неё безусловно была, которую так просто не заметить, которая выделяла Ольгу на фоне остальных девушек- это её волшебные, гипнотизирующие, наполненные тайным страданием, грустью, загадкой, счастьем с искрой холодного пламени, глаза. Природа наделила их древней, сильной магией, действующей моментально, без злого умысла, лишь покорно заставляя влюблять в себя с первого взгляда и хотеть смотреть в них вечно. Гарику стоило один лишь раз взглянуть в них и утонуть, пропасть!
Короткая стрижка, рыжие, с покрашенными в чёрный цвет корнями, блестящие волосы, немного детские, нежные черты лица, создающие добрый, отзывчивый образ. Когда она улыбалась, весь мир переворачивался с ног на голову, переполняя всё вокруг детским простым счастьем, которого постоянно не хватало Гарику…
Она олицетворяла весну, которая как сейчас за окном: грациозная победа над холодной зимой, рождение новой жизни, новой энергии: неописуемая красота цветения, которая восхищает глаз, пример прекрасного начала. Только-только молодые и наполненные щепоткой теплоты солнечные лучи, смотришь на которые и в душе рождается сияние, лёгкость, неповторимость, счастье… Дуновения чуть тёплого ветра перемен, наполненного палитрой запахов пробуждения, свободы, любовными порывами… Первые весенние дожди, смывающие грязь и пыль с жизненных дорог, кормящие растения, помогая им вырасти, принести свои плоды и давать силы всем живым вокруг, отдавали всё до капли…
Она – ласковый бархат, тихая стихия, заставляющая Гарика надеяться, верить в любовь до конца, даже если в комнате заканчивается кислород и танцевать всё труднее…
Гарик, словно манекен с застывшими глазами, наблюдал сквозь стекло кабинки за редким смехом и движениями Ольги, с каждой секундой улетая всё дальше в облака…
«Соберись! Соберись! Давай же! Подойти к ней, посмотри в глаза и скажи «привет»! Одно слово! Одно! Вставай! Вставай мешок с костями! Вставай!»
«ВСТАНЬ!» – громко прозвучало в голове.
Гарик дёрнулся, вернулся на землю.
– Попробую. Я смогу. – твёрдо заключил он и, собрав все силы, резко встал со стула. Настрой максимально решительный, боевой.
Уверенными шагами Гарик всё ближе приближался к шабашу. Вот уже почти, метра два осталось.
Чем ближе Гарик подходил к Ольге, тем слабее он становился, пропал настрой, появились неуверенность и страшная стеснительность. Но Гарик продолжал идти, мимолётно прокручивая тысячу вариантов развития событий в голове, а сердце решило именно в данный момент побить рекорд по ударам в минуту. Тело немело, кровь остывала, превращаясь в лёд.
Уже близко! Давай! Скажи!
Гарик подошёл вплотную к компании девушек.
Ну же! ДАВАЙ!
– П-привет. – заикаясь, с комом в горле произнёс он и в одно мгновение прошёл чуть дальше к чайному столику и спонтанно, трясущимися руками, начал наливать в одноразовый стаканчик кипяток.
Да! Ты смог! Салют, салют в честь смельчака!
Девушки обратили внимание косыми взглядами на столь нелепую театральную сценку. Ольга, делая глоток чая, никак не отреагировала. Алина и Света робко, но ехидно улыбнулись и продолжили рассказывать что-то Ольге.
«Вот ведьмы…» – делая маленькие глотки кипятка, начал фантазировать Гарик.
У Ольги появилось белое, длинное платье, больше напоминающее мятую простыню, широкие крылья, как у прекрасного лебедя, которые от страха сжались как можно сильнее. Она плакала, закрывая хрупкими и слабыми ручками лицо. Она шепотом молила о помощи…
Алина и Света приобрели безобразный вид: вместо их рабочей одежды появились отвратные, грязные, дырявые одеяния; их кожа покрылась гнойными волдырями, на лице, как грибы, выросли огромные морщины и прыщи; носы вытянулись и стали длиннее, волосы изменили цвет на седой, даже пепельный, и поверх их появилась плесень; глаза щурились, меняя свой цвет на яростно зелёный.
В руке Гарик крепко сжимал осиновый кол. Ведьмы шипели на ангелочка, пугая его ещё больше. Спустя мгновение, Гарик что есть силы, нанёс первый и убийственный удар по болотной твари, пронзая насквозь её гнилое сердце. А затем и вторую, спасая хрупкого ангелочка…
– Эй! Э-эй! Ха-ха! Уснул что-ли? – послышался приятный голос Ольги.
Гарик мгновенно разрушил построенную фантазию и вернулся обратно, в всё тот же мир, и необычайно заволновался.
Она заговорила с ним. Пускай и в столь нелепом положении.
Гарик от волнения в один глоток выпил остаток кипятка и сильно обжёг язык. Но на лице он не показал боли, будто не чувствовал её. Он смотрел в глаза Ольги не отрываясь. Сердце завелось и беспрерывно начало громко стучать, отдавая ударами в висок.
– З-задумался.
– О чём же? – с усмешкой задала вопрос Ольга.
Поделиться книгой: