День гнева

Знакомое колыхание тёплого воздуха подсказало Татьяне, что она находится внутри вифера. Предпочла бы воду Лу-Танова бассейна, да была не в состоянии произнести ни слова. Она не помнила, как вернулась обратно на М-63, скорее всего без помощи Ту-Ропа здесь не обошлось.

— Поспите ещё, Лу-Танни, — раздался голос Ту-Ганна совсем рядом. — Если есть такое желание!

— Нет такого желания, — вяло ответила Татьяна Викторовна и открыла глаза. — Я чуствую себя почти отдохнувшей.

— Почти, — усмехнулся ту, обнажая клыки. — Вы бледны как сам Туманный Айсберг.

— Мне надо поесть и выпить что-нибудь горячего! — решительно сказала Татьяна и дала приказ М вывести платформу из сферы.

Ту-Ганн наблюдал за ней с нескрываемым интересом. За тем, как она неуклюже сползла на пол, уцепилась за край платформы, чтобы не упасть, постояла, покачиваясь и пошла прочь из операционный — за стеклянные двери, прямо в объятия Ту-Ропа.

Тот на вытянутых руках подержал её перед собой, внимательно оглядывая, зачем-то потряс, переглянулся с Ту-Ганном и оба ту в один голос сказали:

— Каппа!

— Идите, — добавил штатный врач М-63. — Хорошо бы ей поесть рухаши, но сойдёт и доми сол!

— Хорошо бы мне выпить кофе! — пробормотала Татьяна.

Впрочем, Ту-Роп её не услышал. Аккуратно поставил Татьяну Викторовну на ноги, накинул на нее уже знакомую ей тунику из шерсти ту, пересадил ей на плечо давно уже верещавшего Шуню и повёл прочь.

Только тут Татьяна заметила, как холодно на станции. Даже парок появлялся при дыхании. Удивлённо воззрилась на Ту-Ропа.

— Распад штарма вывел из строя некоторые системы М-63, — пояснил ту. — В частности, половину термодатчиков помещений станции. Пока их не заменят, Система жизнеобеспечения будет поддерживать минимальную температуру, при которой возможна жизнедеятельность существ.

Татьяна благодарно погладила ладонью белый мех, в котором было уютно и тепло. Шуня с удовольствием ползал по её плечам, запутывая щупальца в кольца вязки туники и смешно похрюкивая от удовольствия.

Где-то на полдороги налетел бело-чёрный вихрь. Эмоции Ларрила обрушились на Татьяну так сокрушающе и остро, что она едва не упала. Проангел подхватил её на руки и прижал к себе, не обращая внимания на проходящих мимо существ, оглядывающихся на сцену с явным любопытством.

Несколько долгих минут он держал Татьяну, словно под действием Притяжения. Затем отпустил, глядя внимательно и строго. И лишь в глубине бездонных зрачков бились боль и... пережитой страх. Страх за неё.

— Ты расскажешь мне о том, что произошло на ганногане, ничего не утаивая! — сказал он. — Обещай, Лу-Танни! Мне нужно знать тебя всю, а какая-то часть тебя до сих пор в тени. И это — тень крыльев Граэля!

— Обещаю, — вздрогнув, кивнула она.

— Оставляю вас, — заторопился Ту-Роп. — Командор, вызовешь меня, когда я буду нужен. Мы направлялись в Средоточие цвета, — усмехнувшись, добавил он, уже отойдя на пару шагов. — Ту-Ганн разрешил ей употребить каппу. Дозировку сам знаешь!

— Знаю, — задумчиво проговорил Ларрил, провожая его глазами. Затем взял Татьяну за руку и повёл за собой.

Заведение с таким красивым названием оказалось не чем иным, как уже знакомым Татьяне кафе, висевшим хрустальной каплей над оранжереей М-63.

Проангел сделал заказ, дождался, пока Татьяна выпьет скудную дозу каппы и запьёт доми сол. И потребовал:

— Рассказывай, Танни.

И она рассказала. Путаясь в словах и заикаясь, потому что очень сложно передать словами то, что не имеет осмысленных образов, невозможно описать мыслеформы, полнящие Вечность, как невозможно объяснить, что же это такое — ВЕЧНОСТЬ.

— Посмотри вниз, — неожиданно предложил проангел, когда она закончила говорить, и над столом на долгие минуты повисла тишина. — Что ты видишь?

— Оранжерею? — уточнила Татьяна.

Ларрил кивнул.

— Знаешь, как появились оранжереи на транспортных станциях, подобных М-63? Галактические бродяги издавна считали доброй приметой взять с собой семя какого-нибудь растения, чтобы оставить на другом конце пути. Некоторые из этих семян приживались там, где путешественники останавливались, чтобы передохнуть или отремонтировать корабль. Постепенно из таких растений образовывались целые коллекции, уникальные на каждой станции. Например, на М-63 есть белое дерево, которого больше нигде нет... — Проангел лукаво улыбнулся. — Ту-Роп показывал тебе его, не так ли?

— Это берёза! — воскликнула Татьяна. — Земное дерево!

— Знаешь, откуда оно появилось здесь?

Она помотала головой.

— Когда я только начинал служить в службе безопасности М-63 к нам прибыл гость. Человек с Земли, владевший кораблем, технология которого была для нас непривычной, и обладавший одиночеством существа, долгое время проведшего наедине с вселенной. Он назвался смешным именем «Турист» и подарил станции несколько семян земных деревьев. Они, к сожалению, не выжили — не выдержали дезинфекции и последующего карантина. Все, кроме этой... бериозы. Я проводил первичный досмотр его корабля, а потом мы случайно встретились в Потоке. И разговорились. Он бывал на Райе и искренне восхищался красотой моего мира. Он вообще много где бывал... удивительно много для землянина, имеющего среднюю продолжительность жизни сто пятьдесят — двести лет...

Татьяна Викторовна едва не подавилась доми сол.

— Сколько? — уточнила она. — Ничего не путаешь?

Ларрил удивлённо воззрился на неё.

— Так всегда говорил Лу-Тан.

— Не может быть! — твёрдо сказала она. — Средняя продолжительность жизни человека — семьдесят — семьдесят пять лет. Это в половину меньше того срока, что называешь ты!

— Я точно помню его слова, — нахмурился командор. — Но дарук с ним, с возрастом! Турист провёл на станции немало времени, объясняя это тем, что ему интересно бывать в разных местах, наблюдать уклад жизни. А особенно интересно там, где сходятся в тесном пространстве несколько рас. И именно он сказал как-то: «Если задача кажется очень сложной, ищи самое простое решение!»

Татьяна выжидающе смотрела на него.

— Пока тебя не было, я места себе не находил от беспокойства, — усмехнулся Ларрил и она поняла, что усмешка предназначена им себе самому. — И неожиданно это позволило моему сознанию сложить те части целого, что я пытался собрать, отслеживая загадочные смерти представителей различных рас на М-63. Ты в своих поисках ответа на тот же вопрос ушла дальше, и даже отважилась посетить ганноган, пытаясь из темноты неизвестности ухватить за крыло загадку. А я все это время проводил здесь простейшие розыскные процедуры, пока не сообразил, что кроме одинаковой смерти у всех погибших должно быть ещё что-то общее. Я собирал информацию по крупинкам, словно семена далеких миров просеивал для оранжереи, и узнал, что большинство их тех несчастных, что нынче лежат в мертвецкой Ту-Ганна, перед гибелью неожиданно разбогатели. Странно, правда? Жаль, но пока установить источники этих доходов не удается. Кроме того, я сопоставил методики исследований, которые ты делала погибшим и ритору Гише. И убедился, что моя гипотеза верна — нейроактивность, приведшая существ к гибели, развивалась у них по одной и той же схеме. И общая симптоматика очень напоминает твою... ту, о которой ты рассказывала нам в Координационной Совета, появившуюся у тебя после ментального нападения с неизвестного корабля в пространстве Лазарета сетора Див. Поэтому сейчас просто ответь мне, Танни — ты разбогатела?

Татьяна Викторовна задохнулась, осознав услышанное.

— Нет! Конечно, нет!

— Может быть, кто-то сделал тебе предложение разбогатеть? В обмен на что-то, чем ты владеешь? — не отставал проангел.

Татьяна отчаянно помотала головой. Страх окатил липкой волной, как тогда, когда она впервые испытала действие морока, сползая по стене коридора Лазарета.

— Не было такого! Если не считать, конечно, подаренный мне Ассоциацией кусок кристалина!

Несмотря на серьёзность ситуации Ларрил не удержался от смешка.

— Кристалин здесь не причём. Хорошо, тебя пока исключаем из цепочки. Сдаётся мне, твоя схема развивалась по-другому, хотя и с похожим результатом. А теперь представь, что некто сделал им всем предложение поучаствовать в научном эксперименте с воздействием на сознание — за приличное вознаграждение, естественно. Существа — не враги себе, поэтому некто пообещал им полную безопасность, а затем...

— ...Что-то пошло не так! — воскликнула Татьяна Викторовна. — Эксперимент вышел из-под контроля и подопытные начали гибнуть, один за другим. Но, если разрушение нейронов развивалось по общей схеме, не должно было произойти распада тела Младшего семантика гоков! А оно произошло! Ларрил, мне нужно взглянуть на него ещё раз!

Проангел поморщился.

— Невозможно, Танни! Вчера, перед вашим отбытием, тело было передано гокам для отправки на Сан-Зар. Они потребовали выдачи, аргументировав тем, что разберутся сами с неизвестным явлением, поразившим их соотечественника.

— Чёрт! — Татьяна стукнула кулаком по столешнице. То ли каппа начала действовать, то ли захватила исследовательская страсть, но неожиданно прибывшие силы буквально вздёргивали в воздух, не давая сидеть на месте. Она встала.

— Мне надо в клинику! Гиши — единственный оставшийся в живых из всей цепочки!

— Я говорил с ним... И — ничего! А ты провела все необходимые исследования... — пожал плечами Ларрил, и Татьяна Викторовна неожиданно поняла, словно прочитала его мысли, что проангел не хочет, отчаянно не хочет отпускать её от себя ни на шаг!

Она положила руки ему на плечи и наклонилась низко, так, чтобы ощутить его дыхание на своей коже.

— Я не могу объяснить тебе... Просто чувствую, что надо вернуться в клинику. Сейчас! Потому что потом может быть поздно! Про...

Ларрил закрыл ей рот ладонью.

— Молчи. Ты — это ты, Танни. Такая, как есть. Выполняющая свой долг. И ты дорога мне именно такой! Пойдём.

Ту-Ганна не было видно, когда они вернулись в клинику. Должно быть, проводил обследование сатианетов, прибывших с Сан-Зара.

На пороге проангел удержал за руку спутницу, рвавшуюся внутрь.

— Я пришлю Ту-Ропа. На станции сейчас небезопасно — полно и сатианетов, и гоков с Сан-Зара. Будь осторожна.

Татьяна торопливо чмокнула его в щёку и скрылась за дверями. Лишь в сердце вспыхнуло теплом спугнутое исследовательским азартом: «Я люблю тебя!»

Ритор бодрствовал в своём вифере. В отсеке никого не было, когда Татьяна зашла внутрь, предварительно надев защитный костюм. Кажется, юмбаи обрадовался тому, что она прервала его одиночество.

— Доктор! Устал лежать. Здесь. — заскрипел его голос. — Когда. Наружу?

— Пока нельзя, — Татьяна машинально заговорила по-юмбайски. — Надо ждать результатов исследований. И я и Ту-Ганн делаем всё, что можем.

— Но я не понимаю! — юмбаи нервно зашевелил щупальцами. — Я чувствую себя хорошо, эти странные приступы прошли, мои показатели в норме. Зачем держать меня здесь, словно больного?

— Ту-Ганн не сказал вам о других? — тихо спросила Татьяна.

— О других? — удивился Гиши.

— Значит, не сказал, — пробормотала она. — Послушайте, ритор. Вы — не единственный, кому довелось пережить подобные... «приступы». Были и другие...

— Были? — воскликнул Гиши, вскидываясь.

Шевельнулись силовые щупы, готовясь придержать прыткого пациента. Татьяна дала им отбой, предупредительно вскинула ладони, успокаивая Гиши.

— Именно поэтому мы держим вас здесь. Если это неизвестная болезнь, она может ещё проявить себя. Если это чьё-то вмешательство в ваше сознание...

Татьяна Викторовна внимательно следила за собеседником. Под спокойный тембр её голоса юмбаи неожиданно затих. Лёг ровно, вытянул щупальца, задышал глубоко. Она даже подивилась выдержке простого докера, услышавшего только что не самое приятное известие в своей жизни.

— У меня есть одна вещь, доктор, — чётко сказал он. — Вам бы надо на неё взглянуть!

— О чём вы? — удивилась Татьяна. И вдруг вспомнила про богатство, свалившееся как снег на головы нынче мёртвых существ.

— Идите в мой жилой сектор. Вы сами всё поймёте! Идите сейчас! Не медлите!

И ритор Гиши смежил морщинистые веки, показывая, что разговор окончен.

Татьяна Викторовна покинула помещение, сняла защитный костюм и торопливо вышла из клиники, даже не вспомнив о том, что должна была дождаться Ту-Ропа. Ту показался из-за угла шасса в тот момент, когда она скрылась за другим.

Лежащего в вифере юмбаи неожиданно затрясло и скрутило жесточайшей судорогой. Коротко взвыла предупреждающая сирена — Управляющий Разум делал всё, чтобы спасти пациента от гибели, но был бессилен. Когда Ту-Ганн ворвался в палату, вифер уже констатировал летальный исход ритора Гиши.

* * *

Татьяна быстро миновала шасс за шассом, следуя карте М-63, рисуемой Э в сознании, пока не остановилась перед дверью, ведущей в жилой сектор Гиши. Синяя светящаяся маркировка Службы безопасности на панели управления предупреждала, что помещение заблокировано на время отсутствия хозяина.

Значит Ларрил здесь был, и ничего не нашёл! Так что же может найти Татьяна, чего он не увидел? Ладони стали холодными и влажными — ей было страшно. Зачем Гиши позвал её сюда? Что хотел показать? О чём должны поведать вещи в его жилом секторе?

Дверь неожиданно отъехала в сторону с тихим шипением. Татьяна Викторовна нерешительно оглянулась — не видит ли кто, как она заходит в заблокированное помещение? — и шагнула через порог. Створка тут же закрылась: отсекла мягкий свет, источаемый потолком шасса, далёкие звуки с площади сектора. Оживила темноту и беззвучие, внутри которых, как в коконе, притаился ужас.

Татьяна стояла, вжавшись спиной в дверь, ни жива, ни мертва. От иррационального чувства страха поднялись волоски вдоль позвоночника, покрылись испариной виски. Шуне, видимо, передались эти ощущения, потому что тамп неожиданно и резко полез ей за воротник, и растянулся тонкой пленкой между лопатками, заставив хозяйку приглушённо вскрикнуть.

Бог с ней, с информацией! Сюда бы немного света!..

Дрожащей рукой она нашарила панель управления и попыталась активировать освещение комнаты. Не тут-то было!

Холодная капля пота змейкой поползла по виску.

Темнота вокруг шевельнулась, закружила каруселью оттенков серого и чёрного, выстраивая длинный мозаичный тоннель. «Мне всё это кажется... — непослушными губами прошептала Татьяна Викторовна и закрыла глаза. — Господи, как страшно!..»

Но страх оказался согнан болью — она вскрикнула и невольно прижала ладонь ко лбу — СЭТ будто раскалился, жёг кожу и не спешил остывать. А затем боль спугнули тихие звуки, шелест из самого центра мрака, заворачивающий мир в глухие слои смыслов, из которых не было возврата.

В лицо повеяло запахом влаги и прелых листьев, юного морозца, иголочками вышивающего узор на жухлой траве и растрескавшемся асфальте.

Аллея была пуста и уходила вверх и вдаль. Тёмные кипы кустов казались геометрическими изысками, тянулись по обе стороны не широкой асфальтовой дорожки, которую покрывала лёгкая изморозь. Прохлада вечернего воздуха стягивала кожу на лице, холодила губы. Татьяна двинулась вперёд, и ледяной узор похрустывал под ногами, уже бурые листья рассыпались в прах, делясь с миром терпким запахом умирания. Фонари, расположенные далеко друг от друга, освещали лишь собственные бетонные изножья, расчерчивали пространство кругами света и дрожащими спектрами стеклянных глаз. Едва Татьяна приближалась — гасли, за спиной загорались снова, отчего тени плясали на асфальте, и, казалось, они издеваются над той, что медленно идёт вверх и вдаль, и с наслаждением вдыхает покойный, свежий воздух поздней осени.

Подъём кончился. Прямая дорожка вела к единственному фонарю, светящему ярко, ровно и завораживающе. Прямо под ним стояла маленькая, закутанная в ткань фигурка. Стояла. Ждала. Терпеливо... и давно.

Татьяна понимала, что надо идти туда. Что там ждёт разгадка тайны загадочных смертей, а, возможно, чего-то большего. Грандиозного. Пугающего. Но отчего ноги переставляются так неохотно, словно сами мышцы не пускают, не желают движения — этого поступательного приближения к... чему?

И всё же она подошла к световой границе. Почти. Остановилась в нескольких метрах. Сердце кольнуло тоской — по осени, запаху влажной земли и гниющих листьев, стылому ветерку, несущему зиму. По Земле. Тут же в сознании возникла мысль, что стоит ей ответить странной, терпеливо ждущей в круге света под фонарем фигуре, как награда не замедлит быть. Награда в виде возвращения домой. И снова сомнения заскребли на сердце. Существовало в галактике место, которое было дороже Земли. Место, бывшее истинным домом, а не временным пристанищем, полным боли, скорби, одиночества... Вот только Татьяна забыла, где оно? Как называется? Как попасть туда?

Ворвавшаяся в осень музыка крепла, наливалась силой, вспухала и лопалась болью, сочащейся страданием. Изгоняла сомнение, наполняя душу твёрдой уверенностью, что безмолвная фигура призвана помочь, облегчить существование, стоит только открыть ей сознание, дать выпить, впитать себя, как впитывает мороз осенние туманы, превращая их в ледяные узоры. Реквием. Dies irae. Вольфганг Амадей...

— Моцарт, — донёсся тоненький голосок изнутри тканевого кокона. — Вы ведь любите Моцарта, доктор Лазарета сектора Див, Страж порога, Лу-Танни.

Татьяна вздрогнула и открыла глаза. И только сейчас поняла, что так и стояла, зажмурившись, поддавшись мороку, играющему под веками. Жилой сектор Гиши был едва освещён. У дальней стены виднелась маленькая фигурка, закутанная в ткань по самые уши. Но Татьяна разглядела стелящиеся по полу из-под нижнего края ткани иглы, в которые превратилась свалявшаяся шерсть.

Духабути! Она подалась вперёд, чтобы разглядеть его лицо, почти скрытое покровом. Огромные глаза пришельца светились. Играли странным цветом — будто луну искупали в клюквенном соке.

Татьяна лихорадочно принялась нащупывать панель управления, желая открыть дверь и бежать отсюда, куда глаза глядят. И вдруг застыла, пронзённая внезапной догадкой. Духабути сказал четвертое имя! Не уничтож она морок раньше, что было бы? Какой была бы реакция?

Ответ на вопрос и слова духабути появились одновременно.

«Прямо противоположная. Полное подчинение».