Аэропорт

– Что вас так расстроило?

– Потерянное время.

– С возрастом начинаешь ценить каждое мгновение.

– Не в этом смысле.

– А что же?

– У меня назначена встреча, на которую я не приду.

– Встреча?

– Свидание.

– Не подумала бы никогда в жизни, что вы еще ходите на свидания.

Борис усмехнулся на выдохе и поперхнулся дымом.

– Столько лет курю, а все попадаюсь в эту ловушку, – проговорил он, придя в себя. – На этом свидании я хотел сделать предложение.

– Должно быть, она будет не очень рада услышать, что вы не придете.

– Не то слово.

– Позвоните ей.

– У меня нет итальянской сим-карты.

– Так можно звонить с любой, просто дороже выйдет.

– Что-то я не подумал.

Борис достал телефон из кармана.

– Нет сети.

– Попробуйте мой.

– Тоже нет сети.

– Странно. Это же Рим.

– Да уж, – Борис удрученно опустил бесполезные телефоны. – Осталось чуть больше двух часов.

– Что-нибудь придумаем.

– Поэтому-то я и вышел покурить: на свежем воздухе чаще приходят мудрые мысли.

– Однажды и у меня была назначена такая встреча. Но тогда не пришла я – испугалась. После того дня я его ни разу не видела.

– А я люблю эту девушку больше жизни.

– Все образуется, – Дарья выпустила кривое колечко, и уголки ее губ подтянулись в улыбке.

Сигареты потухли, но курильщики не стремились возвращаться, наблюдая за опускающимися сумерками, разреженными оранжевыми и алыми оттенками у горизонта.

Внутри зала воцарилось молчание.

Матвей сидел неподвижно, все так же скрестив руки на груди и уставившись в стол. Его лицу вернулся красноватый оттенок. Губы его шевелились, будто рассказывали какую-то историю невидимому слушателю.

Прохор маленькими глоточками опустошил бокал и отправился за новым. Вино лежало в миске со льдом – что было щедрым подарком в такой жаркий день. Он вернулся, попивая на ходу.

За окном шумно проехал трап на колесах.

Парочка не подавала звуков. Странные они – эти влюбленные парочки. Вот есть же нормальные парень и девушка, без визгов и истерик, недовольств и тараканов. У них в головах только одно – здравая и осмысленная любовь. А есть ненормальные – с надуманными проблемами, где друг друга больше терзают, чем любят. Казалось, что присутствующая здесь пара была из второй категории, и парень уже вдоволь пресытился отношениями. Но так только казалось.

Внезапно рядом с Прохором отодвинулся стул – и на место Бориса присела девушка.

– Кажется, мы не познакомились, – как-то наигранно робко начала она.

– Верно. Прохор.

– Диана.

Она умолкла, точно собираясь с мыслями. Прохор не сводил с нее глаз, все более ощущая наигранность. Он не мог понять, кажется ли ему или она и вправду притворяется.

– Наверно, вы все подумали, что я бестолковая истеричка? – Диана натянуто улыбнулась. – Как глупо я поступила… – она бросила кроткий взгляд на Матвея.

– Признаться честно, промелькнула такая мысль.

– Тяжелый день, – девушка немного помялась на стуле и обратилась к Матвею: – Простите меня, я неправильно себя повела, – но тот молчал, насупившись. – Я прекрасно понимаю ваше настроение и очень сожалею, что испортила ваш день. Мне несвойственно такое поведение, простите.

Она виновато поднялась со стула, но Матвей остановил ее:

– Вы напомнили мне старую знакомую… – Диана обернулась, мгновенно засияв от удовольствия. – Настолько явственно, что я потерял дар речи.

– Я рада, что поначалу вызвала у вас положительные эмоции, – на ее губах показалась добродушная улыбка, отдающая чем-то саркастическим.

– Спасибо.

– За что?

– Не все признают собственные ошибки.

Девушка повернулась к своим креслам. Ее спутник изобразил что-то на лице и прошептал губами. Девушка развернулась снова.

– Мы подсядем к вам?

Не оставалось ничего иного, как согласиться.

Парочка собрала все вещи с кресел и с радостными ухмылками на лицах присела напротив Прохора и Матвея.

– А у нас, между прочим, одинаковые чемоданы, – весело заметила Диана.

– Да, верно.

Курильщики зажгли по второй сигарете, не желая покидать лоно спокойствия.

– Почему вы сбежали со свидания?

Дарья помолчала.

– Помню, как шла в ресторан, вечером. Повсюду зажглись фонари, толпы людей слонялись по тротуарам. Впереди меня все обходили кого-то. Я приблизилась и заметила пожилую пару, идущую рука об руку, медленно и неторопливо. Глупо, конечно, но это заставило меня замереть на месте – мне просто расхотелось идти… Помню, даже комок к горлу подошел – так трогательны были старики. Наверно, сейчас я кажусь очень сентиментальной, – она улыбнулась. – Эта пара сильно выделялась на фоне проходящих мимо одиночек, и я поняла, что именно так и хочу встретить старость, именно с моим человеком. А ожидающий меня таковым не казался, и я просто прошла мимо окон ресторана.

– То есть это было волевое решение?

– Можно сказать и так.

– Нашли же вы своего?

Дарья усмехнулась и замолчала на пару секунд.

– Нет, – она резко выпустила дым из легких. – Но надеюсь, что ожидающая вас избранница ваша.

– Именно.

– Тогда все будет прекрасно.

По небу поползли облака и ненадолго заволокли палящее солнце. Легкий ветерок заскочил в куб. Стало чуть менее жарко.

– Будете скучать по России? – спросила Дарья.

Борис выпучил губы в раздумьях.

– Не знаю даже. Там у меня друзья. Но не помню, когда в последний раз мне не становилось скучно от той рутины. Тут как-то поживее, больше движения, что ли. И еще любовь. Да и климат шикарный. Так что, наверно, буду скучать только по людям. А вы скучаете?

– Не-а, я точно не скучаю.

– Как категорично.

– Я такой же космополит, как и вы. Даже больше – я ведь актриса. Дом для меня – это моя команда.

– Не надоели вы друг другу?

– Мы как семья.

Они закурили еще по одной сигарете. Молча. Табак медленно тлел между пальцами, пока не остались одни окурки.

– Что ж, пойдемте, – Борис открыл дверь, пропуская даму.

– Кажется, внутри стало еще жарче.

Сигарета вкупе с вином и духотой опьянила еще более. Дарья сделала вид, что чешет голову, стараясь скрыть это.

– Да, стало. Принести вина?

– Лучше воды.

– Если найду.

Борис ушел к столику с алкоголем. Налил себе вина и промочил горло после сигарет. Воды не оказалось ни поблизости, ни за баром, что было странно. На столике лежала потрепанная тоненькая брошюра. На обложке не было надписи. Борис захватил ее и вернулся к столу.

– Воды нет, только алкоголь. Не думал, что эти итальянцы такие пьяницы.

– Как так?

– Глотните немного вина.

Дарья глотнула от безысходности. Борис сел рядом и раскрыл книгу. На первой странице черными буквами было выведено название.

– Что это?

– Нашел за баром, – Борис открыл первую страницу. – Написано: «Аэропорт», – затем открыл вторую и увидел текст: – Наверно, рассказ какой-то.

– Не слышала о таком.

– Я тоже.

Борис от безделья принялся читать.

Распахнулись входные двери аэропорта – вошел пухловатый молодой человек. Глазами он пытался найти информационное табло.

– Вот вечно спрячут его в самый дальний угол.

Повернул влево и направился против потока людей, волоча за собой серенький чемоданчик. Люди широко обступали его, окидывая недовольными взглядами. Впереди показалось громадное черное табло – место всех встреч. Он протиснулся между людьми, попутно извиняясь. Встал почти вплотную, загородив всем обзор. Глаза плохо видели, что поделать.

– Так, Лиссабон, 33-36.

Довольной походкой он двинулся по указанному направлению.

– 51, 45, 39, – перечислял он крайние стойки.

Перед тридцать девятой свернул вбок. Около четырех лиссабонских стоек пассажиров не было. Лишь четыре загорелые работницы аэропорта сидели за ними. Девушки синхронно подняли головы и улыбнулись, словно завлекая подошедшего. Он стоял в замешательстве, не привыкший к столь многочисленному женскому вниманию. Покраснел немного и огляделся. Сзади короткими шажками подкрался то ли индиец, то ли араб, обосновался у тридцать четвертой стойки и начал тарахтеть на своем языке. Девушка незамедлительно надела маску вежливого сотрудника и монотонно упрашивала волнующегося пассажира говорить на итальянском или хотя бы английском. Он отвечал очень экспрессивно, но не на том языке. Бедная девушка то и дело обращалась к своим коллегам на певучем итальянском, и те также певуче-шустро ей отвечали.

Пухловатый молодой человек наблюдал со стороны. Ему стало спокойнее, когда все внимание перешло на индийца-араба, и он принялся с любопытством разглядывать девушек.

Первая – за тридцать третьей стойкой – была брюнеткой, причем чернющей. Не то чтобы он не любил такой цвет волос, просто предпочитал более светлые оттенки. Каждый раз при взгляде на блестящие черные волосы почему-то создавалось впечатление, что это парик, но очень естественно надетый. И вот сейчас эта же мысль посетила его. Волосы девушки были собраны сзади в толстый пучок, мотающийся из стороны в сторону при повороте головы. Лицо у нее было смуглым, как и у остальных трех. Серые глаза с длиннющими ресницами (интересно, не уставали ли веки столько раз захлопываться и расхлопываться под тяжестью напомаженных ресниц?) глядели мило, но со строгостью. Ниже – заостренный продолговатый нос, но не такой, который делает лицо уродливым: в ее случае все гармонично ложилось в пропорции чуть вытянутого лица. Тонкие расползшиеся губы выкрашены в алый цвет и все скакали вверх-вниз, открывая белоснежные зубы. У нее была превосходная мимика, живая и крайне подвижная.