Аэропорт

– Боже, как он бледен…

– Что же с вами?

Но Матвей упорно молчал.

– Да что же такое: одни безудержно болтают на весь зал, другие усердно молчат, третьи неумело острят. Только мы с вами, Прохор, адекватный люди.

– Не спешили бы с утверждениями, дамочка, – обидчиво проговорил Борис.

– Не спешили бы вы с вульгарностью.

– Дарья, не стоит ссориться. Борис ведь просто старается создать дружественную обстановку.

Она промолчала, осознав потерю союзника.

– Это он! Он! – завопил женский голос уже от панорамного окна.

Девушка быстрыми шагами дошла до Матвея и повторила:

– Это он! – а тот вжался в стул с такой силой, будто стремился стать частью неживой мебели.

– Он? – молодой человек подбежал к девушке.

– Точно он!

– Ах ты сукин сын!

И молодой герой вмиг оказался около бледного мужчины, замахнулся и ударил его по щеке кулаком, но вышло как-то вяло и хлюпко, отчего тот замахнулся еще раз, но сзади драчуна крепко схватили.

– Отпустите! Быстро отпустите!

Он ожесточенно вырывался, но мощные руки Бориса держали его. Подбежали даже растерянные итальянцы.

– Отпустите! Этот мужчина – подлец! – вопила девушка.

– Мне эта сцена надоела! – неожиданно громогласно проревел Борис, так что все замерли. – Угомонитесь живо! – и он отпихнул драчуна в сторону, загородив Матвея. – Поесть нормально не дают.

– Но он подлец!

– Пока что я не заметил в нем ничего подлого, он лишь молчит.

– Но вы ничего не видели!

– И слава богу!

– Вы не смеете вмешиваться в наши отношения… – съязвил молодой человек.

– Смею, пока присутствую в этом зале. Как видите, тут есть дама, – и он повернулся, чтобы присесть обратно, но замер: Матвея не было на месте, он исчез.

Молодая пара тоже изумилась этому.

– Это все вы! Зачем вы помешали мне?!

– Ой, разбирайтесь сами, – и он устало присел на свой стул. Лоб покрылся многочисленными каплями пота, и Борис протер его салфеткой.

Молодой человек, видно, почувствовал свое превосходство и решил давить.

– Он домогался мой девушки!

– Что? Этот молчун?

– Да, домогался буквально только что!

– Не может быть, он и отвечает-то неохотно, – добавил Прохор.

– Моя девушка так говорит.

– Да, он нагло домогался! – подтвердила она и начала было рыдать.

– Милая, успокойся, моя милая…

– Да расскажите уже, что у вас случилось, а то тяните резину! – бестактно поторопила актриса.

– Дарья! У них горе! – осудил пылкость Прохор.

– Да неизвестно еще, горе или нет. Ай, да ладно вам, чувствительные какие стали, – и она отвернулась к окну.

Девушка понемногу успокоилась и присела на стул левее Прохора.

– Мы вышли из самолета, и Семен захотел в туалет. Он пошел, а я присела на лавочку в общем зале, и тут ко мне подсел этот маньяк… – голос ее повысился, но слезы, на удивление, не текли. – Сидел и таращился прямо на меня, в упор! А потом положил руку мне на плечо. Тут я дала ему пощечину и резко побежала к туалетам, где столкнулась с Семеном. Я хотела указать на маньяка, а он уже скрылся, – она старательно всхлипывала носом.

– Позвольте спросить, – поинтересовался Борис, – а с чего вы взяли, что он маньяк?

– Он подсел, пялился на меня, а потом положил руку на плечо…

– Вероятно, вы знакомы или же он вас с кем-то спутал.

– По-вашему, я не отличу дружеский взгляд от взгляда маньяка?

– Да что вы заладили: маньяк да маньяк.

– А как еще его назвать? Самый настоящий маньяк!

Дарья молча кушала свои овощи, Прохор следил за говорящими, а Борис не имел желания продолжать бесполезную дискуссию.

– Что ж, разбирайтесь сами. Выпить вон себе налейте, только не шумите сильно, – попросил он и в который раз продолжил есть.

Пара в смятении двинулась к своим креслам; молодой человек почти сразу отправился за алкоголем.

– Истеричка какая-то, с нервами явно не в порядке. Вот будет забавно, если он и вправду окажется просто знакомым, – поерничала Дарья и сделала глоток прохладного вина.

– Уж Матвею-то точно не будет забавно, – побеспокоился Прохор.

– Хоть бы они не в Милан летели, не стерплю обоих даже в другом конце самолета, – пробурчал с набитым ртом Борис.

– Кто знает.

Распахнулись двери, как будто сами по себе, потому что никто не вышел из них; две матовые стекляшки застыли в раскрытом положении, чем вызвали озадаченность гостей зала. Прохор поднялся и поравнялся с дверьми: в проходе в нерешительности стоял Матвей, полностью бледный. Он растерянно поглядел на Прохора.

– Вы будете проходить? – спросил тот.

– Хорошо, – глупо ответил мужчина и продолжил стоять.

Прохор сделал пару шагов вперед.

– Расскажете мне, что случилось между вами и девушкой?

– Ничего.

– Как это? – парень подошел вплотную. – Она сказала, что вы ее домогались.

– Домогался? Я?

– Так и сказала.

– Я порядочный человек! – голос его повысился, а глаза загорелись искорками уязвленного достоинства. – Порядочный! Ха-ха! – он оттолкнул Прохора и быстрым шагом дошел до девушки. – Я домогался?! Ха-ха! Как вы смели так подумать? Какая важная персона, ха-ха! – Матвей возвышался весь раскрасневшийся над побелевшей псевдожертвой. Нервный смешок проскакивал в его словах. Казалось, он сейчас огреет девушку по голове. – Всякий честный человек подойди к вашей персоне – и он уже маньяк? – голос срезался на последнем слове. – Получается, я уже много раз маньяк, потому что много раз много к кому подходил? Ха-ха!

Он окидывал каждого пассажира таким жутким взором, что тут же становилось не по себе. Истерический смешок застыл на его полураскрытых губах. Никто не знал, как реагировать. Спустя миг Матвей вернулся из астрального полета и быстрым шагом дошел до своего стула, бухнулся в него и скрестил руки на груди.

– Какой же цирк тут, прямо дю Солей какой-то, – прошептала Дарья.

– Нет бы просто сидеть и есть, – пробубнил Борис. – Хорошо, что скоро посадка.

Молодой спутник девушки не вмешивался в монолог Матвея, так как сам скептически относился ко всей ситуации, хоть и не подавал виду. Сейчас он подошел и протянул девушке бокал белого вина, призванного придать краски ее тускло-серому лицу.

Отчего-то повелось, что за всей опрометчивостью девушки редко прислушиваются к голосу рассудка, страдая затем от последствий своей горячности. В это мгновение нахмурившаяся девушка осознавала, хотя еще весьма эфемерно, что неверно поняла знаки подсевшего мужчины, и прохладное кисловатое вино могло помочь встряхнуть мысли. Она бессознательно поднесла бокал к губам и парой больших глотков опустошила более половины: спиртное сразу отдало в голову.

– Смотрите, на табло время вылета исчезло, – негромко объявил Прохор.

– Что?

– Время вылета в Милан исчезло.

Тут же в стеклянных дверях появился работник аэропорта. Он объявил по-английски:

– Кто здесь до Милана?

– Мы вчетвером, – ответил Прохор.

– Мы тоже, – донеслось с кресел.

– Черт! – тихо выругался Борис.

– Рейс до Милана задерживается на два часа.

– Как?! – возмущению пассажиров не было предела.

– Приносим свои извинения.

– Ну естественно, по-другому ведь и быть не могло в такой-то день! – негодовал Борис.

– Еще сидеть в такой жаре?! – возмутилась актриса. – Включите кондиционер!

– Действительно, очень душно, – поддакнули остальные.

– Делаем все возможное, – кивнул работник и ретировался.

– Ни черта вы тут не делаете! – рявкнул вдогонку Борис.

– Мне кажется, вы чересчур нагнетаете, – успокаивала его Дарья.

– Обычно это женская забота, – огрызнулся он в ответ.

– Как видите – нет.

– Черт! – еще выругался Борис и обреченно провел вилкой по наполовину опустевшей тарелке. – И еда уже остыла. Вот какого… – он уставился на Прохора, но тот был обескуражен такой реакцией и молчал. – Надо покурить.

Борис резво подскочил, достал пачку сигарет, сходу засунув одну в рот, и удалился в курилку.

Эта курилка вполне могла бы стать произведением искусства: ограниченная четырьмя прозрачными стенами, она располагалась прямо посреди зала без какого-либо потолка, полностью открытая куполу неба, – эдакий умиротворенный куб в каменной громаде суеты. Быть может, входя в курилку, человек даже ощущал себя отрешенным от беготни и жизни, слыша слабые отзвуки природы. Кто знает, люди с сигаретами всегда кажутся более загадочными…

Дарья тоже поднялась, сняла жакет и взяла бокал.

– Пускает дым как паровоз.

Прохор обернулся: Борис облокотился на стеклянную стенку спиной и глядел вверх, раскрыв рот, из которого не торопясь выползали серые клубы, на секунду обволакивая все лицо курившего.

Дарья глотнула вина и направилась туда же, пару раз немного пошатнувшись. Сквозь еще не захлопнувшуюся дверь послышался женский голос, просящий сигарету; мужская рука подала пачку. Они закурили вдвоем, понемногу постигая дебри неведомого священного таинства.

– Вообще я не курю в жару, – начала Дарья, выкурив половину сигареты.

– Я тоже.

– Странно, что в такой час еще жарко, правда?

– Ага.

Она сделала пару затяжек.