Дом в моей голове

Подъехала электричка, сразу передо мной открылись двери; отошел в сторону, чтобы пустить приехавших. Выбрал место посередине у окна.

Народ потихоньку заходил, рассаживался. По очереди проходили попрошайки, продавцы пива, воды, мороженого и музыканты. Ко мне подсела пара бабушек. Видимо, я выглядел для них подходящим соседом.

Осматривая вагон, остановил внимание на бегущей строке с табло. На долю секунды у неё поломалось изображение и экран заполонили цветные пиксели.

– Мам, не переживай, у меня всё будет хорошо с зачетом! М-м да-а-а, да, конечно. Не переживай. Да, скоро буду, сажусь. Да, успешно. Жаль, что не по ходу, но у окна. Всё, пока!

Достаточно полная девушка, проходя мимо, остановилась и села прямо напротив, у окна, легко оттеснив старушку, которая до этого почему-то сидела по центру. Сумку-рюкзак расположила на коленях и достала наушники. Пришлось убрать под себя ноги, чтобы освободить ей место.

Не знаю почему, но она вызывала раздражение. Хотелось её как-то задеть, сказать грубость. Надеюсь, она сойдёт в Железнодорожном или где пораньше. Лучше не обращать внимания и просто уткнуться в телефон и включить погромче звук в наушниках.

Электричка набилась людьми, все места оказались заняты, пара людей осталась стоять. Машинист пробормотал что-то невнятное, после чего двери закрылись и состав начал движение.

Девица напротив купила пива и семечек у проходящего продавца, несущего большие черные баулы. Удивительным образом она стала ещё больше раздражать. Лузганье семечек с выбрасыванием мусора в бок скамейки. Терпение, лучше сконцентрироваться на музыке и недавно поставленной головоломке в смартфоне.

Ноги стали затекать. Попытался расставить ноги, задел её.

– Эй, можно не упираться в меня ногой? Расставил тут свои грабли! – внезапно среагировала она.

– Один раз дотронулся, и всего-то. Видимо, до тебя нечасто дотрагиваются?

– Не твоё дело, – неожиданно тихо отреагировала она и уткнулась в смартфон.

Две старушки неодобрительно посмотрели на нас, но ничего не сказали. Я не понимал, почему именно так отреагировал. Это не похоже на меня.

На Железнодорожном девица напротив не сошла. Зато вышла пожилая женщина рядом, и мне стало менее тесно. Поэтому я смог поставить левую ногу на радиатор и отставить правую. Через некоторое время девица напротив выставила ноги вперёд, прямо до моей скамейки в сторону паха.

– Эй, ты куда ноги ставишь?

– А что? У тебя сиденье в личном пользовании?

– Нет, но могла бы спросить. Невежливо.

Мы немного посверлили друг друга взглядом, а потом уткнулись в экраны. Ноги при этом не убрали ни она, ни я.

Погода за окном стала портиться, чем дальше мы углублялись в Подмосковье. У Фрязево заморосил дождь. Полное существо напротив не сошло.

Не сразу поймал себя, что в мыслях оскорбил её. Почему?

– Посторожишь мне место? – спросила она, поднимаясь. Я только успел сказать «что?», отвлекаясь от экрана. Она не дождалась моей реакции и направилась к тамбуру. Там она развернулась, посмотрела на меня и потом на кого-то за спиной. Всё понятно. Пришли контролёры.

Пока давал на проверку билет, в окне наблюдал пробегающую сквозь дождь соседку.

Вошедший мужик, отряхивая зонт, прошел мимо и направился к месту напротив.

– Тут занято, – внезапно сказал я. Почему? Он без вопросов прошел дальше. Она вскоре вернулась.

– Спасибо, что посторожил место! Держи в награду.

Она протянула мне пакетик с копченым сыром. Я кивнул в знак благодарности и принял пакет, отложив смартфон. Она присела и стала открывать свою пачку.

Пока ел сыр, украдкой разглядывал её. Серые глаза, черные пластиковые очки, распущенные русые волосы чуть ниже плеча. Глубокий вырез платья сбоку оголял синие рваные джинсы. Но даже грамотно подобранный гардероб не компенсировал того, что у неё было не меньше 10 килограммов лишнего веса.

– Это такая странная мода? Когда не знаешь, что надеть, платье или джинсы, надеваешь и то, и то разом? – решил пошутить я.

– Ох, как смешно. На самом деле крайне удобно и практично.

Когда её голос звучал обычно, он был даже приятным.

За окном замелькали молнии, стало громыхать. Деревья гнулись от сильного ветра. Доели сыр, сидели в телефонах. Что-то внутри меня хотело продолжить разговор, не держать тишину. Но я продолжал сидеть, уткнувшись в игру. После очередного сильного удара грома и вспышки я поднял глаза. Табло опять начало глючить. Я почувствовал некоторую дрожь в её ногах, они по-прежнему упирались мне в сторону паха.

– Боишся грома? – спросил я. Ситуативное поддержание разговора самое простое.

– Да, – ответила она. Постаралась сосредоточится на телефоне, периодически улыбаясь. Видимо, листала ленту в соцсети. У неё это получалось не очень. После каждого громыхания она вздрагивала.

Во время очередной вспышки я дотронулся до её ноги. Почему-то в моей голове появилась мысль, что таким образом я помогу и ни разу не нарушу личное пространство. Это помогло, дрожь пропала, но не по той причине, о которой предполагал я.

– Убрал лапы! – воскликнула она. Она грозно зыркнула и сильно напряглась.

– Я хотел помочь! Видишь, практически помогло – ты перестала трястись, – попытался я оправдаться.

Полупьяный парень, периодически тупо хихикая над видео, которое смотрел на телефоне, глянул в нашу сторону и бросил: «Да найдите себе уже комнату и там кричите».

После этих слов мы отвернулись в разные стороны: я к стенке, она от.

В тишине доехали почти до самого Ногинска. Гром и сильный ветер просто сменились сильным дождём. Вода заливала окна тонким ручейком, струясь внутрь вагона. Хорошо, что уже доехали – не замочит.

Девица напротив залезла в сумку, достала небольшой блокнот и ручку и начала что-то писать. Потом оторвала лист и протянула мне. На листке было написано «Инга» и номер телефона.

– Можешь написать мне в WhatsАpp или Телеграме, – бросила она небрежно.

– А с чего ты взяла, что мне это нужно? – нахмурил брови я, выражая резкую форму пренебрежения. Опять же, почему я так реагирую?

– Ну, тогда иди ты в пень. – Она забрала бумажку и скомкала. Потом поднялась и пошла в тамбур, где уже столпились люди. Поезд подъезжал к платформе.

Я продолжал сидеть, шокированный происходящим. Сердце начало сильнее биться, мне как будто не хватало воздуха, затряслись ноги. Что же делаю, зачем это делаю, почему? Поезд остановился, люди стали выходить.

– Ногинск, следующая Захарово, Захарово следующая, – пробормотал голос машиниста сквозь жуткие помехи. Я резко встал и пошел на выход.

Девять, ноль, один. Пять, шесть, семь. Семь, семь. Один. Какая же была последняя цифра?

Тремор продолжался 25 минут, как обычно. Сидел на скамейке на платформе, пытался расслабиться и контролировать дыхание. Шел дождь. Держал над собой зонт, не замечал, что намокаю. Когда отпустило, я стал повторять цифры номера, пытаясь вспомнить последнюю. Надо двигать домой. Встал, вошел в здание вокзала, прошел через турникет. Работающий фонтан на вокзальной площади заливал дождь. Дом, милый дом, который встречал широкой трассой и ларьками. Ничего красивого. Перехожу дорогу благодаря сразу включившемуся светофору. Прохожу мимо маршруток, заправки, торговых центров. Комсомольская, Трудовая, Советская, 3-го Интернационала. Советское прошлое, покрытое пластиковыми окнами, вентфасадами и коммерцией. Старый панельный дом. Мой дом.

Немного в забытьи, на автопилоте дошел до дома. Полез в сумку за ключом от домофона. Он не сработал. Стоял новый – видимо, поменяли. Набрал 51.

– Пап, это я, – хрипнул я. Кажется, простыл, нужно будет залезть в ванну.

– Ну что ж, заходи. – Его голос был уже весёлый.

Первый этаж, как всегда, пах, будто кто-то умер. Человек странное существо. Оно может пахнуть смертью десять лет, но ещё жить.

Лифт ещё не поменяли, хотя он давно просил этого. Часть кнопок была выжжена, объявления и граффити, наложенные годами друг на друга, как кольца на дереве, хорошо показывали примерный возраст лифта. Поднялся на этаж. У лестницы была привязана баночка из-под кофе, наполовину заполненная окурками. Этаж был прокурен. Металлическая дверь слегка приоткрыта, из-за нее доносились звуки телевизора. Я вошел.

В прихожей, слева от входа, лежали стройматериалы. Ламинат, обои, плинтуса, ПВХ-плитка потолочная. Зеркало в полный рост напротив двери, справа вешалка. Всё как я запомнил. На кухне из телевизора вылетали странные звуки, что-то среднее между свиным хрюканьем и визгом. Типичные звуки с федеральных каналов.

Я разулся, разделся, раскрыл зонт посушиться и прошел на кухню. Отец сидел за столом и с интересом следил за происходящим на экране. Стакан с водкой был полон наполовину, как и бутылка рядом. В качестве закуски была мойва, аромат которой мощно наполнял помещение.

Как вошел, сразу направился в его сторону, поздоровался и обнял. Несмотря на возраст, отец был достаточно крепким, мог легко отправить меня в нокаут, если бы захотел. Но возраст уже давал о себе знать. Морщин прибавилось, неседых волос не осталось.

– Присоединишься ко мне? – спросил он, подходя к мойке и доставая второй стакан.

– Только если пиво или вино. У тебя есть?

– Нет, ниже 40 градусов алкоголь не держу. Метнись в магазин внизу. Ещё должны продавать. А если и не должны, тебя должна помнить Валя, она сегодня на смене.

– Не, лень. Но от мойвы не откажусь.

И вот, как и много лет назад, мы сидим с ним вместе, едим мойву с хлебом и смотрим телевизор. Я уговорил переключить на что-то более адекватное. Если, конечно, это можно сказать о предвзятой программе новостей.

Отец на завтрак сделал большую яичницу с зеленью и сварил кофе. Потом отправился на работу, предварительно дав мне запасной ключ от домофона. У него точка по металлоремонту в торговом центре. В которой когда-то я тоже работал.

А я, пока уминал еду, решил заняться поисками Инги. Девять, ноль, один. Пять, шесть, семь. Семь, семь. Один. Решил начать с ноля. Никто не ответил. С единицей ответил какой-то старик, который грустно сказал, что я ошибся номером. С двойкой ответила старушка, которая внезапно тоже живёт в Ногинске, и спросила, когда включат горячую воду. Тройкой был ребёнок, который сразу сбросил разговор. Четверка не ответила, пятерка не существует. Шестерка оказалась парнем, который поднял телефон девушки, и я думаю, хорошо, что её звали не Инга, ну и надеюсь, что этот ревнивец не отрубит ей руки. Семёрка оказалась девушкой без парня и расстроилась, что я не из Тюмени. Восьмёрка не существует, а девятка не отвечала. Так началось моё утро после завтрака. Возможно, не стоило звонить в 9 часов утра в субботу.

День был солнечный, поэтому, недолго думая, отправился гулять. Благо совсем недалеко от дома есть парк, и он замечательный. Помню его ещё совсем маленьким. Это такой типичный советский парк, сделанный по ГОСТу – с заборами, аттракционами, мороженым. Скучный и устаревший, но зато просторный.

Позвонили с номера, оканчивающегося на ноль, и сказали, чтобы я больше им не звонил, а то позвонят в полицию. Спасибо им большое, не придется тратить денег на исходящий вызов. Четверка и девятка, значит, если моя память мне не изменяет и остальные цифры верные.

И тут меня осенило. Можно же просто добавить номер в мессенджер, и там отобразится профиль.

Спустя 5 минут, уплетая мороженое, просматривал ранние фото Инги в Телеграме. Оказалась четверкой.

– Тебе не кажется, что идея встречи тут довольно сомнительна? – Протянула руку в сторону, куда сливалась вода у бетонного основания.

Я немного опоздал, она уже стояла на дамбе, облокотившись на перила. После её слов улыбнулся, медленно подошел и достал из рюкзака большой пакет с копчёным сыром, наподобие того, что она дала мне в благодарность в поезде. Открыл и протянул ей. Она сразу положила в ладонь несколько кусочков и стала есть.

– Как по мне, это место просто замечательное. Спокойно, тихо, только рыбаки на фоне, – сказал я, глядя вдаль на пойму. – Кстати, ты шикарно выглядишь.

И это было действительно так. На ней было черное свободное платье с маленькими цветами, которое крайне умело компенсировало недостатки её фигуры с точки зрения современного понятия красоты.

– Ты тоже ничего. – Она мягко улыбнулась. – Но я не это имела в виду. Если бы не рыбаки, это выглядело бы как идеальное место для передачи портфеля с наркотиками или желание заманить в ловушку.

– Ну, мы ещё недостаточно хорошо друг друга знаем, чтобы переходить на такую близкую дистанцию, – постарался я пошутить. – Но намёк понял, давай пойдём в более комфортное место.

Она согласилась, и мы пошли в сторону города, подальше от воды и природы.

Вчера мы только списались. Она удивилась, что я смог её найти. И я сразу назначил место встречи, и оно действительно странное, не было похоже на свидание. Почему-то я не хотел, чтобы оно было похоже на свидание, хотя оно им было.

Мы шли, и стояло неловкое, звенящее молчание. Момент надо было срочно наполнить разговором, не только разжевыванием сыра. Я уже набрал воздуха, чтобы начать говорить, но она меня опередила.

– А чем ты занимаешься? – Вопрос имел одновременно и стратегическое значение, и заполняло неловкую паузу.

– Я верстальщик. Занимаюсь видимой частью сайтов. Ну, типа, чтобы формы были, это всё крутилось, вертелось…

– А, знаю таких. Подрабатывала в студиях, делала графику. Я, между прочим, в художке в Москве учусь, на художника-оформителя.

Возможно, я только что получил ответ, но решил уточнить.

– Извини, что перепрыгиваю с темы, но меня терзает мысль. Почему ты решила со мной заговорить? Я же мог быть каким-нибудь придурком.

– Да мог бы. Но мне показалось, что парень в футболке, на которой изображен принт из «Стального Алхимика», не будет плохим. Но у тебя ещё есть все шансы доказать обратное. – Она коварно улыбнулась и взяла ещё немного сыра.

Значит, не ошибся. Логично, я просто социально близкий.

Разговор стал клеиться дальше более складно. Она рассказала о своей учёбе, об увлечениях рисованием.

– В идеале я хочу устроиться в студию по разработке игр и делать дизайн персонажей. Только в нормальную студию, а не в те, что делают ужасные игры для смартфонов. – Кажется, она нашла для себя горячую тему.

– А чем они плохи? Многие из них достаточно хорошие, качественно сделаны. Например, различные стратегии или головоломки, – не понимал я. Возможно, просто непривередливый и всеядный. Зума, пасьянс, тетрис и их вариации всегда отзывались в моём сердце.

После моих слов она ментально приложила руку к лицу, словно я пациент, которого уже не спасти.

– Да они всем плохи, просто ужасны! По определению, по рождению. Игра просто опускается до убивалки времени, соревнуясь за внимание игрока с мессенджерами, новостями, Ютубом и другими развлечениями.

Если что я и усвоил из брака с Ольгой, так это то, что если женщина не права, лучше извиниться и замолчать. Особенно если вопрос не принципиальный и она может быть права.

– Всё, сдаюсь-сдаюсь. Лучше скажи, что тебе больше нравится: молочный коктейль или мороженое? Отечественный блокбастер с литературным героем или голливудский ужастик на основе интернет-мема?

– Выбираю макфлурри и Слендермена.

– Тогда дальнейший досуг определён.

С ней было комфортно. Приятно, легко. Даже когда мы сидели в кинотеатре и смотрели хоррор, который мне совершенно не хотелось видеть. Она, похоже, всю жизнь их смотрела и ловила большой кайф. Я же половину экранного времени сидел, вжавшись в кресло, и периодически закрывал глаза. Поэтому в какой-то момент вцепился в её руку. И сразу немного успокоился. Повернулся в её сторону. Она сделала то же самое. Мы улыбнулись и продолжили просмотр.

Когда наконец сеанс закончился, мы вышли обсуждая сюжет. В итоге сошлись на том, что фильм – полное разочарование и оригинал в отрыве от его экранизации гораздо страшнее и интереснее.

– А какие у тебя мечты? Чего бы ты хотел сделать в своей жизни?

– Я бы хотел сходить на фильм ужасов и не вжиматься в кресло. Хоть раз, – с серьёзным лицом сказал я. В этом была доля правды.