Не забывай и не прощай

– Ты никогда об этом не говорила! Никогда и никому!

– Ты будешь первая, кому я готова это рассказать.

– Черт возьми! Юлька, какого хрена происходит?

– Ты дашь мне рассказать или нет?

– Все-все! Я слушаю! Валяй!

Я собралась с духом.

Пришло время открыться самому близкому по духу мне человеку. Настолько близкому, что я готова даже связать с ним свою жизнь!

Он изменил меня сильнее, чем я могла себе представить…

– Помнишь, как он мог приставать к девочкам на уроках?

– Это был полный шлак! Так противно! – ее передернуло.

– Да. Он мог приобнять, потрогать за плечи, прижаться к телу. И все делал как бы случайно, невзначай. Все выглядело так, будто ничего не было.

– Ага! Не было! Все было! Очень даже было!

– Да, было. Еще как. Ты права. Я могу рассказать тебе даже больше. Когда он уже уволился и собирал вещи, я зашла к нему в кабинет…

* * *

КЛАСС ФИЗИКИ. ФЕВРАЛЬ, 2020 ГОД

Сначала я вообще не хотела туда заходить. Аккуратно заглянув из коридора в дверной проем, я увидела, как он стоял у своего учительского стола и складывал бумаги и ручки в свой портфель. На первых партах стояли коробки с книгами и плакатами, что раньше наполняли кабинет физики. Теперь кабинет опустел. Стены оголились до неприличия. Я совсем не узнавала это место.

С уходом Токарева из кабинета физики ушло и все остальное.

– Юлек, заходи! Ты чего там стоишь?

Он заметил меня.

Пришлось войти.

– Здравствуйте, Вячеслав Станиславович.

– Какой я теперь тебе «Вячеслав Станиславович»? Больше нет! Я уже… не твой учитель, Юлек. Но я все еще твой крестный. Так что можешь называть просто дядя Слава, как дома.

Совсем непривычно его так называть!

– Вы уходите навсегда?

– Из этой школы, боюсь, что да. Придется тебе закончить одиннадцатый класс без меня. Справишься?

– Обещаю.

– Вот и умница!

Он смотрел на меня с восхищением. А я стояла и тупо думала: в какой глаз смотреть?

– Это ведь неправда? Ну… то, в чем вас обвинили?

– И ты веришь этой наглой лжи? Юлек! Вот от кого-кого, а от тебя я такого совсем не ожидал!

С этими словами он отложил свои вещи и недовольно смотрел на меня, упершись кулаками в пояс.

На самом деле обвинение в домогательстве на Вячеслава Станиславовича написали несколько родителей из разных классов. Мне же известно только, что в этом приняла участие мама нашей Тани. О, да, видимо прикосновения Токарева не оставили ее равнодушной. А маму – тем более.

Словом, несколько жалоб за короткий промежуток времени. Донос до директора. И Токарев уже подписывает бумаги об увольнении.

Они не молчали, а действовали, поэтому добились результата – хотя бы такого.

– Юлек, я – твой крестный! Я был твоим учителем. Неужели, ты думаешь, что я похож на такое… мерзкое, подлое, гадкое… омерзительнейшее в мире существо?! Мне даже страшно произносить слово, как называют таких, каким меня считают теперь! Не слушай никого, Юлек! Прошу тебя! Не слушай этих людей, которым вечно всякая дурь в голову лезет. Мне совершенно не интересно и не важно, что они там себе надумали и зачем им понадобилось избавляться от меня. Живешь себе живешь и даже не подозреваешь о существовании врагов, пока они тебе нож в спину не вставят. Чудовищно! Понимаешь? Это чудовищно! Нет ничего более гнилого, чем обвинить честного человека в таких нечестивых вещах! Юлек, я был с тобой все детство. Ты меня знаешь. Неужели, ты думаешь, что я на такое способен? А? Скажи мне. Просто скажи.

Ответила с короткой паузой:

– Нет. Не способны.

– Вот! А они… они!.. Ох… черт с ними! Найду другое место. Не беда. Где только наша ни пропадала, правда, Юлек? Справлюсь как-нибудь. Выкарабкаемся. Но это… это!.. Подумать только! А я еще считал, что все люди добрые. Понимаешь? Я верю в добро людей. Искренне в это верю. Видишь, как ошибся?..

Он снова принялся собирать вещи со стола.

– Можешь, кто-то мог что-то не так понять?

Он тупо взглянул на меня.

– Ты это о чем?

– Я ничего не хочу плохого сказать. Просто… вы же сами знаете, что вы человек такой…

– Какой? Не пугай меня, Юлек. Только ты не пугай меня, прошу.

– Ну… очень тактильный что ли…

– Тактильный? Ты это о чем?

– Вы можете так невзначай приобнять ученика и…

– Это преступление?

И тут я потеряла способность мыслить здраво и говорить вообще.

– Вот ты мне скажи. Это преступление что ли?

– Нет, просто…

– Хочешь сказать, что у людей именно такие мысли обо мне, когда я их обнимаю?

– Ну…

– Ты серьезно это сейчас? Серьезно?

Я не могла ничего сказать в ответ. Меня спас директор, который появился в тот момент на пороге кабинета.

– Вячеслав Станиславович! Простите. Здравствуйте, Юля. Можно вас на пару минут?

Токарев кивнул в ответ и сказал мне:

– Подожди меня здесь. Я скоро. Да, Юрий Константинович, иду-иду.

Я даже не обернулась и не поздоровалась с директором – настолько сильно меня парализовали слова Токарева и та интонация, с которой он их произнес. Неужели, он искренне не видит ни в чем своей вины?

Он считает все это… нормальным?

Токарев вышел из кабинета, и директор куда-то его увел. Я проверила коридор – они ушли. Рассчитывая, что он вернется не сразу, я отважилась на отчаянный шаг.

Я не могу понять, что именно со мной случилось, но в тот момент ко мне в голову пришла мысль, от которой я просто не могла отказаться.

Я прикрыла дверь кабинета, прошла к учительскому столу и села на его стул. Странная мания нахлынула на меня. У меня появилась маниакальная цель.

Телефон.

Я хотела проверить его телефон.

Зачем? Не знаю.

Что я хочу там найти? Точно не скажу.

Что-то… что-то, что даст мне ответы.

Я хотела узнать, кем является мой крестный отец на самом деле. А в наше время содержимое телефона может многое рассказать о человеке. Я знала, что Токарев очень любит все фотографировать. Этому его научил отец. Мой папа – фотограф и лучший друг Токарева. Вот он и привил ему любовь к фотографии.

Я просто должна была узнать, что есть у него в телефоне. Обязана! Ради себя самой.

Порылась в портфеле – не нашла. Надеюсь, он не забрал его с собой. Стала рыться в ящиках стола. Сначала не находила ничего подозрительного. Да, я искала не только телефон, а что-то еще, что могло выдать его натуру. Конечно, вряд ли это что-то могло лежать на видном месте. Но… как оказалось, могло.

Открыла очередной ящик – нашла его телефон и странную зеленую картонную коробочку с приоткрытой крышкой. Любопытство в край одолело меня. Бросила взгляд на дверь и прислушалась. Пока тихо. Просто посмотрю, проверю.

Взяла коробочку. Она помещалась прямо в ладонь. И вот… стило мне приоткрыть крышку, как меня парализовало на месте.

Мои мысли оказались примерно такими: «Я вижу что-то, что уже видела прежде. Или это что-то похоже». Дело в том, что я не сразу поняла, что именно я вижу. Скорее всего из-за шока. Мне не хотелось это осознавать. Конечно, в следующую секунду я осознала то, что я увидела.

Подобное чувство возникает, когда в лесу поднимаешь камень с земли. Сначала ты видишь несколько муравьев и каких-то жучков. Но чем дольше ты смотришь, тем сильнее ужасаешься – каждую секунды ты видишь еще больше жуков, которые копошатся на земле и на самом камне. И чем дольше наблюдаешь за этим, тем противнее становится – тело буквально содрогается от ледяной дрожи, идущей волной от шеи, к плечам и уходящей в ноги.

Но в этот раз зрелище оказалось куда хуже кучки мерзких лесных жуков.

Это были прокладки. Да, женские прокладки, сложенные в тонкие трубочки. Использованные прокладки.

Что же получается… он ходил по туалетам девочек и собирал свернутые использованные прокладки из мусорных ведерок? Разумеется, он не мог найти слишком много прокладок, а значит… это целая коллекция, которую он собирал не один день.

Боже…

Меня чуть не стошнило!

Я вернула коробочку на место, пока не стало совсем дурно. После такого лезь в телефон было еще страшнее!

Но я полезла…

Ох, лучше бы не делала этого!

Черт! Лучше бы я вообще не лазила в его вещах!

Разумеется, у такого отсталого от мира человека был простой телефон, в котором он не установил даже пароль. Я быстро включила его и первым делом зашла в «Галерею».

Рыба, рыба, рыба.

Он любит рыбалку.

Речки, озера, небо, лес.

Чертов любитель природы!

Классный журнал, объявления на подъезде, огород, собаки, кошки…

Какой же шлак!

А потом… ученики на последнем звонке. Все нарядные, красивые. Стоят, улыбаются.

И я…

Я, я, я, я, я, я…

Все мои фото с социальных сетей, мои фото с семьей, мои фото в школе, мои фото с пляжа, мои фото…

Я листала дальше и дальше – большая часть всей его галереи заполнена моими фотографиями!

Мои фотографии стояли вперемешку с рыбой, собаками, речками и объявлениями с подъездов.

Сука…

Откуда у него столько…

У меня нет столько моих фоток, сколько есть у него!