Крайний Восток

Отсутствие ума

Монах Шибэцу обратился к своим собратьям с гневной речью:

– Братья мои! Побывав не так давно в Киото, я услышал от одного горожанина насмешливую речь о том, что, мол, мы, монахи, работаем в поте лица, медитируя, чтобы достигнуть состояния «отсутствия ума». Между тем, сказал он мне, с развитием техники, достигнуть такого состояния стало элементарно просто: достаточно включить телевизор или компьютер и уставиться в экран. Можно также включить музыку, желательно погромче, и, пытаясь перекричать её звуки, общаться с друзьями или женой или ездить по улицам в своей машине под её оглушительный рёв.

И вот я спрашиваю у вас, братья: зная истину о столь простом достижении «отсутствия ума», сможете ли вы продолжать обучение?

Комментарий Котэ: Похоже, состояние «отсутствия ума» распространяется подобно смертоносному вирусу. У монаха развилось состояние «отсутствия ума» именно в том смысле, в котором понимал его горожанин, заразивший его таким состоянием.

Под состоянием «отсутствия ума» следует понимать пробуждение, то есть сатори, а не отсутствие ума.

Суть дзен

Новичок подошёл к мастеру с просьбой разъяснить ему суть дзен.

Мастер, начертав посохом в промежутке между собой и монахом единственную черту на песке, бросил посох оземь и удалился, оставив озадаченного монаха в одиночестве.

Комментарий Таниндзабуро Котэ: Никто не смог бы объяснить суть дзен доходчивей. Проведя линию между собой, он обозначил разницу между наставничеством и послушанием, а также недвусмысленно дал понять, что линия – горизонтальная.

Такой прямой линией обозначается единица. Это фундаментальный, основной символ.

Прямая линия – линия земной поверхности, линия горизонта, где смыкаются земля и небо.

Прямая линия также означает гладкую, ничем не возмущённую водную поверхность. По аналогии под прямой линией следует понимать уравновешенное, ничем не замутнённое сознание.

Прямая линия – символ пассивного, созерцательного мировосприятия.

Прямая линия – символ пути, включающий его начало и конец.

Сострадание

Монах Карю Накоси обратился к своему учителю Окюйями со следующим вопросом:

– О мудрейший, слышал я, что один наставник из Страны утренней свежести сказал такие слова:

Как вам не нравится вид извивающихся насекомых,

Так и святые испытывают неприязнь к тем,

Кто не может отличить загрязнённость от чистоты5.

Что это может значить? Прошу вас, разъясните мне, несведущему.

Окюйями в ответ усмехнулся и произнёс следующую тираду:

– Разве может быть святым тот, кто испытывает неприязнь? – Ибо не с презрением, но с состраданием надлежит относиться не только к не умеющим отличить загрязнённость от чистоты, погрязшим в своих желаниях, но также и ко всему живому.

Родился в этом мире ребёнок – соболезнуй ему, ибо через жизнь, полную страхов и страданий предстоит ему пройти. Жизнь его – это переплетение и взаимное проникновение страданий и страхов, страхов и страданий.

Страхами его жизнь наполнится, когда к нему придёт сознание конечности жизни людской. Так, страшиться он будет и за себя, и за своё окружение, и каждодневные известия о гибели от войн и насилия, голода и катастроф будут напоминать ему и укоренять его в ужасе перед лицом неизбежного.

Соболезнуй ему, ибо если это мальчик, то, вступив в возраст, который природа предназначила ему стать временем, когда он становится способен к продолжению рода, обречён он на извечную маету от похоти своей, не дающую покоя ни днём, ни ночью, обрекающую его не только на совершение безумных действий, но и зачастую приводящую к погибели.

Если же это девочка, то ещё большего сострадания заслуживает дитя, ибо вступление в пору цветения означает для существа женского пола необходимость отваживать похотливцев, выбирать достойнейшего для продолжения рода, да притом не ошибиться, мучиться, вынашивая и рожая детей, в общем, претерпевать все те ужасы, которым подвержена женщина в связи с принадлежностью к своему полу.

Для обоих полов бедность и лишения, и связанные с ними вечные мысли о прокорме себя и своих детей – страшнейшие бедствия, поэтому вечный страх утратить хотя бы и нищенский заработок, страх болезней и бедствий, влекущих разорение семьи, преследуют бедняков всю их жизнь, поэтому сострадай им, соболезнуй им и уповай на их спасение.

Богатство же, хотя оно и избавляет от страха голодной смерти и позволяет не замечать множество проблем, становящимися непреодолимыми препятствиями на пути бедняков, однако же зачастую служит основанием для страха за свою жизнь, ибо немало находится людей, охочих до чужого богатства, да и просто завистников.

Итак, если бедняк жаждет богатство приобрести и жизнь его превращается в бесконечную гонку за звонкой монетой, то главная задача богача – это богатство не растерять и, по возможности, приумножить, и жизнь его тоже превращается в бесконечную гонку за звонкой монетой.

Далее, генная память, доставшаяся человеку от предков, живших постоянно впроголодь, превратившаяся в своего рода инстинкт, заставляет человека при достижении определённого уровня благосостояния жрать, жрать бесконечно, пухнуть от жира, лезущего из глаз, из ушей, из ноздрей, тратить бездумно на гурманские излишества целые состояния, на которые можно было бы прокормить в течение двух месяцев горную провинцию То-сандо.

Инстинкт обжорства превалирует и над инстинктом размножения, и над инстинктом самосохранения и превращает постепенно и без того-то далёкое от совершенства человеческое тело во всё более и более уродливую бесформенную массу, ведёт, в конце концов, к гибели его носителя.

Так, между желанием и удовлетворением его, не приносящим ожидаемой радости, проходит жизнь людская, и над всем этим довлеет неотвратимая старость, с её немощью и болезнями, и смерть.

Сострадай им и вознеси молитвы за их спасение. Зачастую ведь не по злому умыслу своему не стремятся они найти Путь, просто не знают они о нём. Так сострадай же им.

Заслуживает также сострадания и понимания, но отнюдь не презрения, и тот, кто знает о Пути, но страшится вступить на него, поскольку и труден этот Путь, и долог, и вступление на него не означает достижения даже средины его, не говоря уж и о достижении состояния просветлённого.

Настоятель, словно очнувшись, поднял голову и проводил взглядом пролетевшую над монастырскими воротами пустельгу, а затем продолжил:

– Вот и я тебе сейчас толкую о том, что целью Пути является просветление, а откуда нам вообще известно, что таковое достижимо, откуда нам известно о том, что, уходя, просветлённый погружается в нирвану, откуда нам известно, что дзен не является величайшим надувательством, а?

Карю Накоси остолбенело уставился на учителя с немым вопрошанием во взоре.

Окюйями вновь усмехнулся:

– Иди, медитируй, болван, а то как бы и тебе не дождаться моих соболезнований.

***

Конец серии «Несколько дзенских притч…»

Ятай

Не так давно, копаясь в обширной библиотеке своего прадеда – малоизвестного, к моему сожалению, учёного-востоковеда М.П. Гаолянова, я обнаружил прелюбопытную книжицу, выпущенную в 1915 г. Петербургской типографией «Иванов Ф.П. с сотоварищами на паях» ничтожно малым тиражом – всего 50 экземпляров.

Первое, что обратило на себя внимание – это название, представлявшее собой дикую смесь наименований государств, географически находящихся на Дальнем Востоке – кромке гигантской водной пустыни, именуемой по какому-то глупому недоразумению Тихим океаном.

Итак, название книги было «Ятай Ковьет» и принадлежало перу совершенно неизвестного мне автора, творившего под псевдонимом В. Востоковедский. Судя по тому, что в открытых источниках отсутствует какая-либо информация о таком авторе научных трудов, нельзя исключить, что под данным псевдонимом работала группа учёных: географов, океанографов, геологов, антропологов, лингвистов, буддологов и ряда иных.

Посмеявшись вдоволь над названием книги, я решил, ради шутки, открыть её наугад, чтобы, убедившись в её малоценном содержимом, отправить обратно на полку прадедовой библиотеки. Однако, вопреки ожиданиям, книга мне показалась заслуживающей внимания, поскольку в ней со всей строгостью изложения научного материала сообщалось о том, что в той части планеты, которая находится несколько дальше Восточной окраины евразийского материка, существовал некогда архипелаг, состоявший из мириад островов самых разнообразных размеров: от небольших скал, возвышающихся на пару метров над уровнем воды, до гигантских платформ, размерами своими равными островам Корфу или Доминика.

Из кропотливо собранного по крохам материала, объединенного под обложкой данной книги, недвусмысленно следовало, что речь в ней ведётся о, можно смело сказать, тихоокеанской Атлантиде. Так же как и в случае с Атлантидой можно строить лишь гипотезы, одна неправдоподобней другой, о местонахождении и причине гибели архипелага.

При прочтении книжицы меня ни на миг не покидало ощущение, что передо мной плод грандиозной мистификации, интеллектуального развлечения, предназначенного для тех немногих пятидесяти, которым предназначался её тираж. Уж больно расплывчаты и неопределённы сведения, касающиеся архипелага, начиная от его географического положения и заканчивая интеллектуальной жизнью его населения.

Сомнения мои подкреплялись тем, что ни в одном из открытых источников мне не удалось найти какого бы то ни было упоминания о «Ятай Ковьет» (давайте я буду для удобства называть исчезнувший архипелаг просто «Ятай», тем более, что мне, по-видимому, принадлежит знамя первооткрывателя книги в ХХI веке).

Почему упоминания об архипелаге нет ни в одном ином источнике, будь то российский, европейский, американский или же какой-либо ещё? – Вопрос этот не давал мне покоя в течение всего периода работы над книгой, то есть вдумчивого её прочтения.

Разумеется, впоследствии я догадался, что книга попросту осталась незамеченной в силу ряда причин. Во-первых, вышла она в свет в то время, когда научному сообществу Российской империи, да и Европы, по большому счёту было не до изысканий. Я не исключаю, что злой рок преследовал книгу и в дальнейшем – она, как я успел понять, не предназначалась для направления в хоть сколько-нибудь крупные библиотеки и осела в частных книгособраниях российской интеллектуальной элиты. Что сталось с российской интеллектуальной элитой напоминать, думаю, не требуется.

Таким образом, не исключено, что тоненькая книжица, обнаруженная мной в библиотеке прапрадеда, осталась в единственном и последнем экземпляре.

Я не исключаю, конечно же, что информация, приведённая в книге, может соответствовать действительности, тем более что при изучении физической карты пространства Тихого океана к востоку и юго-востоку от Японии можно различить гигантское множество подводных хребтов и вершин.

В частности, в книге гибель Ятая объясняется вулканической активностью на островах архипелага, однако тут же эта гипотеза отвергается, поскольку у автора разрушительная вулканическая деятельность одновременно на всех островах Ятая вызывает сомнения. Затем автор выдвигает версию о возможности исчезновения государства в результате некой сейсмической активности, при этом он не вдаётся в какую бы то ни было конкретику.

Действительно, после извержения вулканов, основания которых покоятся на океанском ложе, кольца их жерл обычно остаются на поверхности, образуя атоллы, или нечто подобное острову Санторини, находящемуся в Ионическом море. В данном же случае от островов Ятая вообще ничего не осталось.

Вполне поддаётся объяснению с точки зрения теории движения литосферных плит (о которой в 1915 г. могли только догадываться), что в результате смещения тихоокеанской литосферной плиты и погружения (субдукции) её края под край евразийской плиты, неизведанный архипелаг мог оказаться под водой.

Опять же, такая глобальная субдукция, в результате которой целый архипелаг, если можно так выразиться, словно сквозь землю провалился, – явление, как мне кажется, весьма и весьма маловероятное, хотя я, говоря по чести, слабо разбираюсь в естественных науках, поэтому мои суждения носят явно дилетантский характер.

Каких-либо сведений о столь глобальной катастрофе, произошедшей в древние времена, в письменных источниках, кроме достаточно сомнительного, что приведён в описываемой книге, не имеется.

Впрочем, что мы можем знать о древности (как, в общем-то, и о годах не столь давно минувших, и о нынешнем времени) ? Мы, почерпнув своё знание о том или ином явлении из нескольких источников, полагаем таковое за истинное. Между тем, можем ли мы знать с достоверностью, что авторы свидетельств не являлись лжецами или не действовали, добросовестно заблуждаясь?

Можно предположить, что просто некая горстка людей, почитающая себя так называемыми специалистами и потому полагающая себя вправе давать советы и указания другим, договорилась принять тот или иной факт установленным и не подлежащим сомнению.

Обратимся к самой книге. Здесь я привожу реферативное изложение основных результатов исследования, предпринятого В. Востоковедским. Я умышленно не стал воспроизводить полный текст книги или пытаться пропихнуть в каком-нибудь издательстве идею репринта книги, ибо сам по себе текст книги написан достаточно сложным и сухим научным языком, он изобилует гигантским количеством сносок, затрудняющим адекватное восприятие основной идеи книги.

Кроме того, в тексте в неисчислимом множестве имеются намёки и аллегории, призванные, по всей видимости, порождать длинные ассоциативные ряды у интеллектуалов-востоковедов, вызывая у них улыбку или гнев, однако не способные, как мне кажется, вызвать хоть сколь-нибудь значительные шевеления души у читателя, не слишком глубоко осведомлённого в обширной сфере востоковедения.

***

Во введении поясняется этимология названия страны. Ятай ковьет является лишь условным наименованием страны, вмещающим в себя идею того, что некогда существовавшее государство восприняло культуры Китая, Японии, Кореи и Вьетнама, а также общую для всех этих стран концепцию дзен (чань, сон, тьен).

Необходимо подчеркнуть условность такого наименования, поскольку оно состоит из частей названий государств, существующих в настоящее время, название которых считается устоявшимся.

Дело в том, что, например, в период времени, относящийся к первому упоминанию островного государства в письменных источниках, то есть II век н.э., Китай являлся империей Хань и имел несколько иную по площади и границам своим территорию, Намвьет был разделён на три территории, а Корея даже не стала ещё тремя корейскими государствами.

Самоназвание Ятая можно назвать достаточно стандартным для Восточной Азии – «Поднебесная». Имеются также сведения и о названиях, встречающихся в письменных источниках, происхождение которых приписывается Ятаю, «Островное королевство», «Земли в бескрайнем море». О том, как Ятай называли ближайшие соседи, мы расскажем позже.

***

Как явствует из раздела I книги («Географическое положение, рельеф и климат»), сведения об архипелаге следуют из незначительного числа письменных источников, обнаруженных в библиотеках и частных собраниях свитков и книг Кореи, Китая, Японии и Вьетнама. Правда, из этих источников удалось почерпнуть минимум сведений, поскольку они в основной массе своей являются настолько древними, что буквально рассыпаются в руках при попытке их прочтения.

Достоверно установить точное местонахождение архипелага до настоящего времени не удалось. По свидетельству японского мореплавателя Ичи Нисана, которое содержится в свитке «Путешествия по Восточному морю», обнаруженным автором в библиотеке Киото, до Ятая, который японцами назывался «окраинная земля», необходимо преодолеть путь в пять ночей по бушующему океану, имея синюю бездну под килем.

Как следует из запечатлённых на тростниковой бумаге слов корейского путешественника Хан Дуль Се, ссылка на которого имеется в сборнике заметок «Поиски приключений за пределами Корё», обнаруженном в частном собрании книг и свитков в г. Тоннэ (Пусан), для того, чтобы добраться до Ятая, потребуется уже семь отрезков кромешной тьмы (имеются в виду, очевидно, семь ночей) в беснующемся море.

Схожи также и свидетельства вьетнамского (страны, находившейся под ханьским владычеством) и китайского (ханьского) путешественников о том, что для достижения Ятая необходимо преодолеть беснующийся океан (море). Здесь, разумеется, возникает вопрос, почему до архипелага обязательно следовать по бушующей водной глади, ведь более логично было бы избрать для путешествия время, когда сине-зелёный гигант, то есть океан, дремлет?

Нам представляется, что нельзя сбрасывать со счетов гипотезу о названии среди древних народов, населявших Восточную Азию, Тихого океана вместе с морями, входящими в его акваторию (Восточно- и Южно-Китайские моря, Филиппинское море) «Бушующим морем».

Следует заметить, что среди указанных народов острова исчезнувшего архипелага именовались либо «Окраинная земля», либо «Страна к востоку от Востока», либо «Острова в Восточном море», либо «Крайний Восток», либо же «Острова, расположенные за гладью моря».

Впрочем, мы отвлеклись от обсуждения вопроса о предполагаемом месте нахождения архипелага.

Судя по времени, требующемуся для достижения водным путём островов Окраинной земли от Японии (примем этот интервал, отбросив поэтические метафоры путешественников, за пять суток), от Кореи (семь суток), от устья Янцзы (девять, по некоторым источникам – одиннадцать суток) и от территории нынешнего Вьетнама (пятнадцать, но по данным некоторых источников – до двадцати трёх), можно предположить, что Ятай находился в относительной близости к Стране восходящего солнца.

Вместе с тем, это явно были не острова Идзу (цепь островов в открытом океане, протянувшаяся на расстоянии от 100 до 350 км к югу от Эдо {Токио}), не острова Бонин (иное название – Огасавара. Это острова, расположенные южней и восточней островов Идзу – ближе к Марианским островам) и не Марианские острова (расположенные ещё южнее), ибо из обнаруженных источников всё же следуют сведения о полной и безоговорочной гибели цивилизации «Островов в Восточном море».

В пользу этого говорит и отсутствие на японских и микронезийских островах, расположенных в «Восточном море», то есть в Тихом океане, археологических находок, которые обоснованно можно было бы отнести к цивилизации Страны Крайнего Востока и, соответственно, вынести достоверное суждение о проживании на них представителей погибшей цивилизации.

Таким образом, остаётся предположить, что наиболее близкой к истине является гипотеза о расположении архипелага, которому посвящено наше исследование, примерно в тысяче километров к востоку (юго-востоку) от гигантской расселины в Тихом океане, называемой Японским жёлобом, обнаруженной в ходе исследований океанского дна, предпринятой американцами на корвете «Тускарора» в 70-х годах XIX столетия.

Данным выводам несколько противоречит высказывание японца Ф. Кюраима, относящееся примерно к VII веку, звучащее примерно следующим образом: «если забраться на вершину Фудзи, то в ясную погоду можно увидеть снега Юми-но Такайямы6».

Представляется, что данное высказывание можно отнести к некоего рода поэтическим гиперболам. Мы приходим к таким выводам, поскольку даже если предположить, что гора, условно называемая на японский лад Юми-но Такайямой, расположенная, по всей видимости, на описываемом нами архипелаге, по высоте своей была сравнима с Фудзиямой (3 776 м), то при абсолютно прозрачном воздухе её вершину можно было бы увидеть, находись она на расстоянии не более 450 км от Фудзиямы.

Вместе с тем, как мы ранее указывали, из записей путешественников следует, что от Японии путь до Островов Крайнего Востока составлял как минимум 5 суток. Путь же в 450 км хороший (имеется в виду большой и быстроходный) корабль в те времена, судя по историческим свидетельствам, мог преодолеть менее, чем за двое суток.

О наличии на архипелаге гор, острых как клыки драконов из древних легенд, и озёр прохладной чистой воды мы можем судить по их изображениям на шедеврах живописи Ятая и письменным свидетельствам путешественников в Страну Крайнего Востока. Самой высокой точкой условно можно назвать гору, названную японцем Ф. Кюраима Юми-но Такайямой (см. выше), размеры которой оценить вряд ли представляется возможным7.

Иных данных о рельефе Ятая в нашем распоряжении нет. Впрочем, имеет ли это значение? Нам достаточно и знания о том, что на архипелаге имелись горы и озёра – ведь нога путешественника никогда не ступит на землю Ятая.

Об особенностях климата Ятая нам тоже остаётся лишь догадываться – не зная точного географического положения островного государства мы не можем с точностью утверждать, был ли он подобен климату Японии, а может и Курил, или же, омываемый водами тёплого течения Куросио, архипелаг больше схож был своим климатом с Мальдивами или Багамами.

Хотя имеет ли это сколь-нибудь существенное значение? Ведь путешественникам не потребуется брать с собой побольше теплых вещей зимой, но быть готовыми к оттепелям, или одеваться легко, но быть готовыми к затяжным дождям.

***

Разделы II-III «Заселение и население. Письменность»

Не совсем понятно, каким образом и в какой временной промежуток на архипелаге появились люди.

Выдвигается, в частности следующая версия событий глубокой древности. Жители Чжун го (Срединного царства), ныне Китая, достаточно давно освоили морские просторы. Весьма распространены легенды о хождении китайских мореплавателей «за океан» – в страну Фузан, то есть, по всей вероятности, Мексику. Легенды доносят до нас сведения об удачных походах, а сколько походов не было удачными?

Таким образом, нельзя исключать возможность, что потерпевшие кораблекрушение подданные Срединного царства остались проживать на островах в Тихом океане, о которых ведётся речь в настоящем исследовании.

Всё же кажется наиболее вероятной правильность гипотезы о миграции на Восток, далее, во внутренние границы Тихого океана, населения Восточно-азиатских стран, прежде всего проживавшего на территории нынешних Китая и Японии, а также Кореи и Вьетнама.

В пользу теории заселения на архипелаг выходцев из Восточной Азии свидетельствуют немногочисленные имеющиеся графические изображения, создание которых с той или иной степенью достоверности и обоснованности относят к заслугам живописцев Ятая. На них, что несомненно, запечатлены представители обширной азиатской расы с характерным разрезом глаз и уплощённым лицом.

Кроме того, гипотезу подтверждает и тот факт, что народы эти распространили иероглифическую письменность Китая также и в Стране Крайнего Востока (архипелаг Ятай).

Не исключено, что в течение веков жители архипелага создали свою письменность – именно по такому пути пошли народы Корейского полуострова (которые, как известно, создали в середине XV века письмо хангыль), а также Японского архипелага (письменности хирагана и китакана). Причём, если в Корее хангыль полностью заменил китайское иероглифическое письмо, то в Японии собственное письмо используется наряду с китайским.

Вместе с тем имеющиеся у нас в распоряжении письменные источники свидетельствуют о том, что в Ятае пользовались китайским иероглифическим письмом, «не разбавленным» местной письменностью.

На основании исследования дошедших до наших времён текстов, авторство которых предписывается представителям цивилизации островного государства, можно сделать допущение, что китайская иероглифика использовалась при составлении официальных документов, научно-исследовательских трактатов, комментариев к религиозным текстам, кулинарных книг да писем.

Следует, конечно же, оговориться – вовсе не обязательно смысл иероглифа, вкладываемый китайцами, абсолютно идентичен тому, что вкладывали в него жителями островного государства, о котором мы ведём речь. Основания для сомнения имеются (мы сможем в дальнейшем в этом убедиться), тем более что, например, в японском языке смысловая трансформация китайских иероглифов в сравнении с языком, являющимся родным для этих иероглифов, то есть китайским, составляет по разным оценкам от 15% до 20%.