Совершенный флотер

Катти Карпо

Совершенный флотер 

Пролог

Меж двух огней на перепутье

Под шквалом медленно бредя,

Вдруг оказаться на распутье

Под сенью ледяной дождя...

Голову пришлось некоторое время продержать высоко задранной. Прижатый к носу напульсник пропитался кровью настолько, что его оставалось только выжать. Аркаша провела ладонью по щеке, убирая прилипшие к коже волосы.

— Хорошая девочка, — услышала она. — Так и сиди. И прошу, без глупостей. Не пытайся сбежать или сотворить еще какую-нибудь пакость. Не расстраивай меня. Ты же понимаешь, что чем больше я расстраиваюсь, тем сильнее будет страдать твой мальчик. А ты ведь этого не хочешь?

Аркаша отняла напульсник от ноздрей и шмыгнула носом, вбирая в себя остатки крови.

— Нет.

— Какая же ты все-таки хорошая девочка, — порадовался мучитель и чем-то активно зашуршал. Его фигура все загораживала, а Аркаша была ограничена в движениях.

— Можешь ведь, когда постараешься. А если ты еще и перестанешь артачиться и продемонстрируешь мне это, то счастью моему не будет предела. Лирично прозвучало, не правда ли? Но у меня и нет цели запугивать тебя. Мы все еще пытаемся наладить диалог. Чувствуешь? Ди-а-лог. Я говорю, ты говоришь. Мирно беседуем. Шутим. Делимся своими переживаниями. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Ты спросишь, я, возможно, отвечу. По настроению. Или решила напоследок побыть дерзкой? Ну я, конечно, не против, тебе-то отсюда уже не выйти, а вот за мальчика твоего я бы попереживал. Твоя искренность лично тебе никак не поможет, а вот ему может стать спасением. Или тебе на него наплевать?

— Нет.

— Кратко. Четко. По делу. Уважаю. Думаю, мы с тобой плодотворно поработаем. Главное, девочка, поскорее спрячь подальше свое упрямство и начни сотрудничать. Отнекиваться бесполезно. Я знаю, что оно у тебя. Кое-кто успел мне поведать о тебе о-о-о-очень много интересных деталей. — Мучитель хмыкнул и махнул пару раз рукой, будто отгоняя от себя воздух. — Что ж, ты пока соберись с мыслями, отдохни, а я займусь делом. А после — учти, разговор перейдет на более серьезные тональности.

Удостоверившись, что мучитель полностью сосредоточился на своей деятельности, Аркаша вжалась спиной в каменную колонну и чуть повернула голову, до боли скосив глаза. Но даже в этом положении она видела лишь тень, в которой пряталось существо.

— Эй, — вполголоса позвала она. Крупная капля крови скользнула по ее губе. Аркаша наклонила голову к плечу и утерлась футболкой. В глубине теней за колонной никто не шевелился, но девушка знала, кто прячется в этой черноте. — Эй. Поговори со мной. Почему ты...

Маленький плоский камешек ударился о колонну над головой Аркаши и упал на ее макушку, а затем, скатившись по плечу, рухнул на пол.

— Разговорчики. — Аркашин мучитель подбрасывал в руке еще один камень, но уже побольше. — Разве я неясно выражаюсь? Тихо. Сидеть тихо. Как мышка. Ну что же ты? Только что демонстрировала такое идеальное поведение и снова скатилась до банальной непокорности. На общение тянет? — За вопросом последовал тихий смешок. — Хочешь узнать причину, отчего создание, с которым ты вполне сносно общалась, взяло и отдало тебя мне?

Нечто за колонной пришло в движение. Раздался угрожающий рык. Сердцебиение Аркаши ускорилось, дыхание участилось.

— Спокойно, спокойно, не злись. — Щелчок пальцев. — Разве теперь есть какая-то разница, знает она или нет? Все из-за желания, малышка. Любое существование полностью состоит из желаний, а мы, хозяева бренной плоти, живые существа, лишь стараемся добиться их исполнения. Я — тот, кто в силах исполнить желание. Ни какое-нибудь, а особенное желание особенного создания. Желание, ради исполнения которого Оно и привело тебя сюда. Это награда.

— Что это за желание? — сдавленно спросила Аркаша.

— Ох-ох, не все сразу. Помнишь, ответы на твои вопросы зависят от моего настроения. Хм-м… А может, ты жаждешь узнать нечто более важное? Почему ты оказалась в Блэк-джеке? Почему ты стала такой? Почему так нужна мне? Почему не доживешь до рассвета? И главное, хочешь знать, чья это вина?..

Глава 1. Неестественный отбор

О помощи буду взывать к небесам,

И слезы лить про себя понемножку,

Жажду примкнуть к чужим берегам,

Ведь ныне я живу понарошку...

Ноготь прошелся по самому краю ожога. Ольга Захарова вздрогнула от колющей и одновременно жгучей боли, от которой почему-то заныло за правым ухом. Елизавета с такой легкостью выпекала эти маленькие фигурные похожие на осьминожек оладушки. Со стороны — пару взмахов рук и один оглушающий грохот ударившейся о поверхность плиты сковородки, и вот уже на тарелку младшей сестры падают пухлые чуть сладковатые куски теста. Вкусные... тающие во рту...

Ольга и правда верила, что сможет испечь оладушки-осьминожки. Сама. Без помощи старшей сестры.

Елизаветы больше нет. Но ведь Ольга вполне может справиться и без нее?

Однако сладковатая смесь так и не обрела форму. Сковородка улетела на пол, брызнув остатками масла на дверцу холодильника и юбку Ольги. В какой же из этих моментов угрюмого упрямства она обзавелась ожогом? Захарова точно не помнила. Ощутила лишь, как ее рука сама собой потерлась о шероховатую ткань подола, усиливая боль в ладони.

— Не получается, Лизка. — Бессмысленный взгляд женщины прошелся по кухне. — Может, ты хоть раз в жизни сделаешь то, что хочу я? Оживи. Вернись, гадина, и напеки мне моих осьминожек.

Стрелка на часах бодро отсчитывала секунды. Пора идти. Время забрать то, что оставила после себя Елизавета Захарова. Интересно, успела ли она стать Елизаветой Теньковской до того, как отправилась купаться в небесной сахарной вате? Вместе со своим Искрящимся Фокусником. Он мог бы уйти один. Не забирать у нее сестру. И сдохнуть вполне бы мог в одиночку.

Ольга устроилась в тени под раскидистыми ветвями деревьев, росших у самой ограды. Дом ребенка утопал в зелени, как какое-нибудь волшебное королевство с маленькими вечно веселыми остроухими эльфами с бубенчиками на сандаликах. Или это больше про фей? Думать совершенно не хотелось. Хотелось пива. Ольга с тоской глянула в сторону выхода с территории Дома ребенка. Она смутно помнила, что за углом на другой стороне улицы располагался магазинчик. Сквозь стеклянную витрину была видна холодильная установка, наполненная чуть запотевшими от холода бутылками с живительной золотистой жидкостью, игриво пенящейся от малейшего касания к стеклу.

Из пересохшего горла донеслись подозрительные сипы. Ольга постучала кулаком по груди и с яростным стоном стянула с себя пиджак. Сил больше не было терпеть эту жару. А ожидание просто убивало.

Юлия Не-Пойми-Чеевна (Ольга не расслышала отчество, а переспрашивать не стала просто потому, что ей данная информация была безынтересна) — престарелая, но прыткая дама с копной седых зачесанных в куличики волос, которые с разных углов обзора походили то на идеальные волны для серфинга, то на поломанную снежную горку — попросила Захарову подождать во дворе, пока она сходит за девочкой.

— Ар-ка-ди-я, — снова пробормотала про себя Ольга. — Ну и бредовое имя. Папанька, видать, придумал. Лизке-то вообще на детей плевать было. А тут взяла и... выносила какое-то мелкое отродье. С чего, спрашивается, мнение поменяла? Все это гадский Фокусник виноват. А теперь ни его, ни ее. Одна соплячка осталась.

Ветер шевельнул листья над головой, и солнце на секунду полностью ослепило Ольгу. По коже женщины поползли мурашки.

«Нет, нет, нет, — вдруг запаниковала она. — НЕ хочу. Я передумала брать ее себе! Лучше заведу котенка! Нет, хомячка. Рыбку. Улитку. Да. Скользкую сопливую улитку, которая будет жить в банке и тихонечко шевелить своими щупальцами!»

На крыльце здания появилась Юлия Чеевна. Она вела за руку пухленького мальчугана. Захарова выразительно глянула в сторону, оценивая реакцию стоящей недалеко от нее молодой пары — будущих родителей этого необъятного вместилища для каши.

Мальчишка-поросеночек испуганно захлопал глазками и спрятался за Юлию. Та, присев прямо перед ним, принялась нашептывать ему что-то утешающее, пока молодые родители (неужто собственным спиногрызом не могут этот мир испортить?) нетерпеливо мялись у ворот, жадно вглядываясь в милые черты своего будущего хрюноподобного чада.

Судя по всему, после счастливой пары очередь получать свое сопливое убожество дойдет и до леди Захаровой.

«Так. Это невыносимо. — Ольга, пыхтя, повязала пиджак на талию, создав на животе неровный бантик из рукавов. — Мне срочно надо выпить. И закусить. Улиткой».

Внезапно в дверном проеме за спиной Юлии Чеевны мелькнула тень. Прыткая фигурка ловко обогнула женщину и мальчишку и резко замерла на краешке верхней ступеньки.

— Аркаша! — запоздало вскрикнула Юлия, пытаясь ухватить малышку за ворот нежно-голубой футболочки. — Я же сказала тебе подождать меня внутри!

Но девчонка не слушала ее. Худенькая и казавшаяся крохотной на фоне внушительной фигуры мальчика она крутила головой как заведенная, явно ища кого-то. Когда лицо девчонки обратилось к ней, Ольга едва утерпела, чтобы не отпрянуть. Или с ходу запрыгнуть на ограду и унестись прочь.

Быстрый взгляд в сторону Юлии, чью морщинистую руку все еще сжимал готовый вот-вот разрыдаться поросеночек. Ольга лишь успела увидеть, как женщина, улыбнувшись, кивнула девчонке, похоже, отвечая на так и не заданный вопрос, а затем весь ее обзор перекрыл пламенный вихрь. Соплячка буквально перелетела ступеньки и понеслась в сторону Захаровой вприпрыжку, как глупый истосковавшийся по хозяину пес.

Вот теперь Ольга и правда начала отступать, в процессе пару раз запнувшись и от усердия ткнув каблуком в край цветочной клумбы. Благо, девчонка додумалась притормозить. Встав прямо перед Захаровой, девочка задрала голову. Бледное личико с восторженными карими глазенками, широкая улыбка, честно демонстрирующая нехватку зубов, и густые медно-рыжие волосы, сцепленные ленточкой с болтающимся в районе лопаток пышным белым бантом.

Это... вовсе не Елизавета! Ольга была в ужасе. В панике, в гневе. Ей хотелось разреветься и повизжать, а потом снова разрыдаться. И покрыть всех обитателей этого цветущего эльфийского королевства отборным матом.

Ей подсунули того, кто совершенно не был похож на Елизавету. Ольга пришла сюда за Елизаветой. За ее маленькой копией. За заменой. Где же светлые локоны и прозрачно-голубые глаза, от которых так и веяло холодом? Где тонкие едва отличимые по оттенку от кожи губы? Где та утонченность и аристократичная презрительность во взгляде?

«Заберите это! Спрячьте это! Не показывайте это миру!»

Маленькие пальчики коснулись руки Ольги. Она вздрогнула, ощутив, как по ее ладони скользнула нежная детская ладошка. Ожог и покрытая пузырями кожа вокруг него вспыхнули болью — горячей проникающей в глубины каждого нерва, — а затем пришел холод. Это длилось всего мгновение. Ольга отдернула руку и уставилась на поврежденную ладонь.

Чистая кожа. Ожог бесследно исчез.

Ольга покосилась на улыбающуюся Аркашу и судорожно вздохнула.

Нет. Ей только показалось. Всего лишь показалось.

* * *

Штанины цеплялись за ветки, норовя соскользнуть с тела. Пятки вспарывали землю, тщетно пытаясь вернуть хозяйке равновесие. Кричать и звать на помощь Аркаша даже не пробовала, ясно осознавая, что результатом станет одно лишь глухое мычание. Ее рот по-прежнему зажимала чужая ладонь.

Еще одна ветвь чиркнула по колену и ткнулась концом в краешек брюк, подвернутых на лодыжке. Ткань натянулась, и одолженные Луми брюки под внешним напором начали медленно соскальзывать с бедер.

К черту похищение и похитителя! Здесь вот-вот случится конфуз!

Почему-то мысль о том, что ее нижнее бельишко (кстати, единственный предмет одежды на ней, так или иначе принадлежавший именно ей, а не являвшийся подачкой с чужого плеча и. чего пониже) вылезет на всеобщее обозрение, напугала Аркашу больше, чем смутные перспективы ее дальнейшей судьбы. В лифчике ее уже половина Блэк-джека успела увидеть, и с этим уже ничего нельзя было поделать, однако остальное оголять она категорически отказывалась.

Схватившись за края сползающих брюк и опалив на выдохе ладонь, зажимающую ей рот, горячим дыханием, Аркаша извернулась и уцепилась ногой за основание ближайшего куста.

На нее посыпались мелкие листочки и поломанные отростки веток. Движение застопорилось, и похититель растерялся. Это было заметно по тому, как он, пытаясь тащить девушку дальше, приподнимал ее над землей и, ощутив сопротивление, опускал. Ветер ударял по бокам каждым порывом, проникал под оттянутые края футболки и холодил кожу. Аркаша сжала зубы, едва не прикусив язык, и, встряхнувшись всей верхней половиной тела, обвила куст и второй ногой, накрепко угнездившись у самых корней.

«Не отдерешь, — мысленно пообещала она. — Или только как пластырь с ранки. Но вместе с запекшейся кровяной корочкой!»

Выбившиеся сбоку из плетения локоны шевельнулись и коснулись девичьей шеи. Он так близко! Наклонился к ее плечу, сдерживая слишком громкое дыхание.

Аркаша, шумно вдохнув воздух носом, прижала подбородок вместе с чужой рукой к своим ключицам, а затем резко откинула голову назад, люто надеясь, что ее затылок найдет себе самую лучшую цель. И желательно, где-нибудь на лице незнакомца.

Удар получился скользящим, но все же болезненным. Аркашиному затылку приглянулся чужой лоб, о чем он и поведал хозяйке, от души треснувшись о лобную кость незнакомца.

— Ай!

Чужая рука исчезла с лица Аркаши, а сама девушка, потеряв под спиной опору второй руки похитителя, повалилась на землю. Голова гудела, а затылок, судя по ощущениям, решил насовсем отделиться от тела. По крайней мере, чувствительность в этом районе была на время потеряна.

С интересом пронаблюдав пару танцевальных па в исполнении цветных звездочек и черных точек, заполонивших ей обзор после удара, она снизу вверх глянула на похитителя.

— Макки! — Аркаша резко села, и от этого рывка все поплыло перед глазами. — У-уй…

Теплая ладонь прижалась к ее спине, и Аркаша позволила себе расслабиться, воспользовавшись юношей как опорой.

— Ты как? — Голос Маккина дрожал от беспокойства. Указательный палец неуверенно коснулся ее челки в попытке убрать лезшие в глаза волосы.

— Макки... Макки? Макки!!

— Что?! — испугался юноша.

— Это что за трали-вали были?! Я думала, мне каюк!

— Но… но… — Русал совершенно опешил. — Я же просто...

— Я решила, что это похищение. — Аркаша хотела потереть затылок, но, так и не дотянувшись до него, удовлетворилась макушкой. — А о чем еще можно было подумать, когда тебе хватают и куда-то тащат?

«Это всего лишь Маккин. — Бешено стучащее сердце не желало возвращаться к спокойному ритму. — Нечего бояться».

И как она раньше не заметила одно престранное обстоятельство? Похититель весьма аккуратно тащил ее через ветвистую гущу, подставляясь под острые царапающие кожу сучки так, чтобы Аркаша не поранилась. Разве жаждущий причинить ей вред стал бы обращаться с ней как с драгоценной ношей? Теперь-то понятно, кто был этот беспредельщик, но знание этого не уменьшало странности случившегося.

— Я не хотел тебя пугать. — Маккин виновато понурился.

— Значит, обычная шутка? Неудачная. — Аркаша, цыкнув, дернула корпусом и легонечко ткнула локтем в юношеский бок. — Не смешно. Мой дух мог улететь далеко и надолго. Была бы инсталляция «испущенный дух».

— Прости меня.

— Ну чего уж тут. — Сердце чуть замедлилось, а тело вновь прошиб холодный пот. — Я вроде как отходчивая. И интересуюсь чисто из вежливости: а окликнуть меня нельзя было? Чего сразу в кусты-то? Да еще так. — Аркаша прижала пальцы к губам, демонстрируя, насколько она недовольства недавней ограниченностью своей говорильной активности. — Рот зажимал. Как злодей какой-то!

Маккин вытаращился на нее.

— Ой. — Аркаша быстро отстранилась от русала и попыталась подняться на ноги, но вконец рухнула на четвереньки. — Чушь несу. Это никак не связано с твоей репутацией. Нет, погоди.

Юноша выпрямился и отошел от нее на пару шагов.

— Ты вовсе не злодей.

— Я хуже. И я погорячился. — Маккин вытер ладони о спортивные брюки, а затем и вовсе вцепился в скользящую ткань — да так сильно, что впору было волноваться не вырвал ли он себе клочок кожи этим нервным захватом. — Мне стоило быть сдержанным. Возможно, нужно было просто стерпеть. И... держаться от тебя подальше. Но так хотелось поговорить с тобой.

— Какое путаное покаяние. — Аркаша надеялась, что в ее голосе проскальзывало намного больше шутливых ноток, чем она сама различала. — Ничего не поняла. С каких пор для разговора нам требуется прятаться в кустах?

— Я не хотел, чтобы тебя видели со мной. А твой крик мог бы привлечь постороннее внимание, поэтому и… — Маккин, спрятав глаза, прижал руку к собственном рту. — Прости за это.

— Вот как. — Аркаша заторможено переваривала информацию. — Погоди-ка, это что вообще значит? Почему меня не должны видеть с тобой?

— Потому что не хочу утянуть тебя за собой. — Маккин приблизился к Аркаше и повернул голову, словно предлагая чем-то полюбоваться. На его щеке чуть ниже скулы проступало пятно — как капля мутной краски, растекшейся по белоснежной простыне.

Синяк. Только-только начавший темнеть.

Все слова застыли на языке. Аркаша ошарашено рассматривала щеку своего соседа по комнате.

— Откуда...

— Помнишь кто я?

Сглотнув, Аркаша шмыгнула носом и выдавила:

— Ты Маккин.

— Не так. — Уголки губ юноши дернулись, завершая наигрустнейшую из всех улыбок на свете. — Я русал с севера. Сын Седны. Душегуб. Враг их... и твой.

Наверное, Аркаша зарычала. Жгучая обида обрушилась на нее потоком рвущего на куски водопада. Обида. Но не на Маккина, снова отказывающего ей в доверии. Не на него. На других. На тех, кто смеет воплощать в жизнь страхи, что тлеют в душе существа, которого она уже привыкла считать другом.

— Кто это сделал? — Это она произнесла почти шепотом. Злоба крала воздух, рвущийся через горло, и слова сопровождались сипом.

— Не знаю. — Проведя пальцем по краю «пятна», Маккин поморщился. — Я не видел. Выходил из здания бассейна, и что-то вспыхнуло перед глазами. Кто-то использовал заклинание, чтобы кинуть в меня камень. Вокруг было много ребят, и взгляды их говорили, что они и сами не прочь добавить к этому камню еще дюжину других. Они боятся и ненавидят. И сложно понять, какое чувство главенствует.

— Да что же это такое! — Аркаша в сердцах размахнулась и ударила нечто воображаемое в воздухе. — Почему они просто не могут оставить тебя в покое?

— Тебе сложно осознать сущность их ненависти. — Глаза Маккина блестели. — И, честно говоря, я ужасно этому рад. Если бы ты не была человеком, если бы не пришла из другого мира, если бы тебе с детства внушали то, что «полезно» знать о русалах с севера, как бы ты относилась ко мне? Разве стояла бы здесь, всего в каких-то трех шагах от меня? Разве смотрела бы с такой нежностью? Я понимаю, как это звучит. Словно упиваюсь жалостью к самому себе. Слабое никчемное создание.

Аркаша сделала длинный шаг — колени хрустнули, а мышцы отозвались ноющей болью, — а затем приподнялась на цыпочки. Пальцы ухватились за челку цвета поблескивающего песка и приподняли ее, открывая бледное и в какой-то мере даже изможденное лицо русала.

— Ты, видать, запамятовал, что от меня так просто не избавиться, — сердито сказала Аркаша. — Держаться от меня подальше вздумал — балбесина безхвостая. Боишься, что меня из-за тебя будут травить?