Помоги проекту - поделись книгой:
Ит почувствовал, что по коже, по всему телу, побежали мурашки — миллионы огненных и одновременно ледяных мурашек. Это было оно, то самое стихотворение, которые трижды, кто бы мог подумать, трижды встречалось в старых считках! Причем стихотворение это было — рауф, по принадлежности. И прочел его Кили отнюдь не на русском языке, а на…
— Лаэнгш, — прошептал Скрипач. — Ит, мы сходим с ума?
— Не знаю, — беззвучно ответил Ит. Огненные и ледяные мурашки продолжали бегать по коже — словно он только что заглянул в бездну… и оттуда посмотрели в ответ.
— Кили, скажи, а как тебя называла мама? — вдруг спросил Саб. — Так же, как сейчас? Кили?
— Нет, — Кили отвел взгляд. — Кайл.
— Почему Кайл?
— Это сокращение, от полного имени. Только я его не использовал никогда. У нас не принято, номер дают, и имя сокращают… ну, мое вот так сократили.
— Не «нукай», — приказал Саб. — Какое у тебя полное имя? Ты помнишь?
Кили поднял глаза, и, к своему превеликому изумлению Ит увидел во взгляде Кили то, что меньше всего ожидал увидеть — спокойное достоинство. Такое достоинство, которому не требуется доказательств и лишних слов.
— Кайлас Сатледж, — прозвучало в ответ. — Моего отца звали так же. Деда тоже.
— Так и знал, — прошептал Саб. — Но время… столько поколений… невероятно… я бы мог поверить в три тысячи лет, даже в пять, но…
«Ты о чем? — спросил Ит через налобник. — Эй, Саб! О чем ты сейчас говорил?»
«Потом объясню, — ответил Саб. — Позже».
— Вы жили в Москве? — спросил Ит. Спросил лишь потому, что Саб молчал. По всей видимости, он то ли растерялся, то ли силился сейчас что-то вспомнить. Что-то бесконечно важное.
— Да, — кивнул Кили. — У нас была квартира в доме, на набережной. В доме много рауф было, я, когда в школу пошел, оказался в смешанном классе. Для девчонок и средних.
— Мальчики учились отдельно? — уточнил Саб.
— Ну да, конечно. У них школа была отдельная, рост же. А люди мальчики в еще одной школе были.
— Почему? — с интересом спросила Эри.
— Они драчливые, с девчонками дерутся, да и с нами, — пожал плечами Кили. — Тогда было много раздельных школ. Говорят, теперь иначе. В больших городах, конечно. А тут — просто рауф отдельно, и люди отдельно. Школа в человеческом районе, и в рауф.
— А ты где учился? — спросил Скрипач.
— Здесь? А тут была школа, для полукровных. Для всех вместе. Нас в три смены учили, только это не интересно совсем, — Кили зевнул. — А можно еще лхус? Пить хочется.
— Так понравился? — улыбнулся Ит.
— В жизни ничего вкуснее не пробовал, — признался Кили.
— Я тоже.
— На русском, который вы так любите — Инд, Сатледж, Брахмапутра, Карнали. Я уже посмотрел. У каждого из четырех скрытых родов было до нескольких десятков самоназваний, но все — по рекам, берущим начало…
— От горы Кайлас, это мы поняли, — кивнул Ит. — Соответственно, род Сатледж, к которому принадлежит Кили…
— Является одним из уцелевших скрытых родов, которые Бастет прятала от всех особенно тщательно. Допускаю, что раньше имя семьи было другим, оно могло изменяться — так же, как изменялись сопровождавшие его языки. Но одно оставалось неизменным. А именно — состав, видовой состав таких семей, предания, легенды, которые они передавали из поколения в поколение, и…
— Детские стишки, — закончил Ит. — На языке оригинала.
— А также сказки, предания, и еще черти что, — согласился Саб. — Я бы послушал, пожалуй.
— Переживаешь за свою репутацию? — ехидно спросил Ит.
— Чушь не неси, — огрызнулся Саб. — Головой подумай. Сто двадцать тысяч лет. Это огромный срок. За такой срок цивилизация может смениться, ты же это понимаешь. И уж конечно не могут остаться неизменными такие вот роды. Никак. Это противоречит законам логики.
— Согласен, — Скрипач покачал головой. — Что-то не складывается.
— А со временем, в котором мы находимся, у тебя складывается? — поинтересовался Ит. — «Не складывается», сказал тоже. Вообще ничего не складывается. Совсем.
— А, по-моему, очень даже складывается, — вдруг сказала Эри. — Если не думать про время, то всё получается вполне нормально.
— Не думать про время? — переспросил Ит.
— Ну да. Ит, ты помнишь… когда ты рассказывал про то, как вы уходили с планеты, — подсказала Эри. — Ты сказал… как же там было…
— Контроль попытался что-то сделать с Землей Node, и после этого планета ушла, — кивнул Ит. — Разорвала связки в сиуре, и ушла. Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что время не имеет значения, — безмятежно повторила Эри. — Я кое-что начинаю чувствовать, кажется.
— И как выглядит то, что ты чувствуешь? — требовательно спросил Скрипач.
— Фрактал… он существует весь. Одновременно. Я раньше не понимала, а сейчас… — девушка задумалась. — Мне кажется, не обязательно понимать, как это получается, главное — просто знать, что он есть весь. Целиком.
Они сидели сейчас в кают-компании, ужинали — но за разговором про ужин все позабыли. «Горизонт» уже три или четыре раза убирал, а затем снова выставлял на стол тарелки с едой, но все его усилия были впустую. Тарелок просто никто не замечал.
— Мы, может, и не поймем. А вот Берта и Ри поняли бы, — удрученно заметил Ит. — Эри, то, о чем ты говоришь, не может не иметь математического отображения. Чтобы осознать происходящее, нам нужно найти их.
— Найдем, — пожала плечами Эри. — Но мне вообще-то надо сначала точку найти. Тут. Из которой можно строить мост. Я, конечно, понимаю, что вы сейчас лечите папу, но…
— Он нам не совсем папа, — возразил Ит. — Это предок, с которого началась… наша пара, если угодно.
— Времени нет, — напомнила Эри. — Так что…
— Какая разница? — Саб, кажется, разозлился. — И вообще, мы ужинать будем? Эй, Люся, как тебя там. Верни тарелку, куда ты ее снова уволок?
Этой ночью дежурил Саб, хотя и Ит, и Скрипач знали, что его дежурство будет выглядеть следующим образом: он просто сделает себе в медблоке кровать, и завалится спать. Утруждать себя ночными бдениям Саб не собирается, это точно. Впрочем, в бдениях и необходимости особенной нет. Кили давно уже вне опасности, его, конечно, придется полечить, но одно дело — полечить, а другое — вытащить с того света. Сейчас уже не надо вытаскивать. Вытащили. Поэтому можно лечь спать так, как привыкли — в одной каюте, на одной кровати. Как всегда.
— Странное ощущение, — шепотом сказал Скрипач. — Вроде бы ничего не изменилось, но теперь… теперь я знаю, что ты — мой брат. На самом деле брат. Помнишь, сколько мы врали, что мы братья? А, оказывается, говорили правду.
— Помню, конечно, — Ит вздохнул. — Изначально да, видимо… только мы давно не братья, рыжий. Мы нечто большее. Я пытаюсь примерить это на себя, но… у меня плохо получается, — признался он. — И потом. Знаешь, я думаю…
— О чем? — Скрипач говорил шепотом, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Значит, она всё-таки была, — прошептал Ит в ответ.
— Кто?
— Мама. Значит, у нас все-таки была мама, понимаешь? И она сейчас где-то есть… — Ит глубоко вздохнул. — Она где-то здесь есть, она ходит сейчас по этому миру. У него ведь нет детей, рыжий. Пока — нет.
— И старший отец тоже был, — Скрипач положил Иту подбородок на плечо. Ит, который терпеть не мог, когда ему дышат в ухо, в этот раз сдержался и промолчал. — Мама… как странно… я никогда и никому не говорил этого слова. Ты тоже.
— Да, я тоже, — эхом отозвался Ит. — Вот что я еще подумал… возраст согласия везде — семь лет. В некоторых религиях считается, что только в этом возрасте человек обретает разум, а вместе с ним — душу. Значит, получается, самую первую жизнь мы прожили — здесь? До семи лет — точно?
— Может, и дольше, — Скрипач задумался. Перестал, наконец, дышать Ит в ухо, чуть отодвинулся. — Мне кажется, что дольше. Ит… когда мы пришли на Терру-ноль… впервые… ты помнишь свое ощущение?
— Да. Конечно. Словно я вернулся домой, — Ит зябко передернул плечами. — И у тебя было то же самое. Ведь так?
— Было. Мы все гадали, из-за чего. А всё оказалось так просто. Мы всего лишь действительно вернулись домой.
— Я еще кое-что понял, — Ит повернулся к Скрипачу. — Когда человеку… или не человеку… это неважно… когда ему очень плохо, очень больно, очень обидно — куда он идет? Или даже бежит? Кто всегда его примет, утешит, пожалеет? Мать. Мое подсознание, оно в тот момент всё решило за меня. И я рванул туда, где, как мне казалось, должна была быть она. Мама. Или хотя бы когда-то была — она. Я шел в дом, в котором меня любили…
— Столько лет прошло, а я до сих пор не могу себе простить этих слов, — беззвучно сказал Скрипач. — Столько всего случилось. А словно вчера. Да, Ит? Словно это было вчера.
— Я тебе сейчас еще одно «вчера» подкину, — Ит грустно усмехнулся. — Утопия и Тлен. Два места, имеющие вполне себе физические координаты. Помнишь тварь, которая так ловко тогда всё предсказала?
— Мастер червей, — прошептал Скрипач. — Ты думаешь, это…
— Он самый. Некая производная Яхве. Рыжий, давай выпьем, а? Это надо как-то запить. Просто необходимо.
— Саб завтра будет орать, — напомнил Скрипач. — Он скажет, что мы алкоголики. Как Кили.
— Пусть орет, — отмахнулся Ит. — Скажем, что это наследственное.
— И ведь не соврем, — покивал Скрипач. — А я-то думал, откуда у нас такие могучие ферментные системы? А оно вон как, оказывается. Действительно, наследственное. Кили с шестнадцати лет употребляет по сто грамм в день, и ничего. Вполне себе живой.
— Печень пришлось менять, — напомнил Ит.
— Но не из-за водки же!
— Мне больше интересно, где он раздобыл себе гепатит. Думаю, на днях узнаем… Рыжий, а ты заметил, что он красивый? Мы с тобой не такие. Нам до него далеко.
— Заметил, — покивал Скрипач. — И зрачки у него вертикальные. От рауф у него больше. Нас, видимо, мама разбавила.
— Наверное. — Ит поднял голову. — «Горизонт», организуй нам грамм по сто пятьдесят сам знаешь чего, и сделай лхуса холодного, запить.
— Не слишком много? — поинтересовался корабль. — Вы, кажется, хотели завтра отправиться на разведку в город.
— Хотели. Вот проспимся, и отправимся, — пообещал Скрипач. — А теперь сделай то, что велели, и отвали. Займись лучше сбором информации, вместо чтения нам моралей.
— Хорошо, — ответил корабль. — Займусь. Доброй ночи.
— Вот и славно…
Глава 4
4. Дно
— Ит, с нами происходит что-то не то, — Скрипач стоя по колено в снегу, и смотрел куда-то мимо Ита. Кажется, он сейчас вглядывался в лесную чащу за итской спиной.
— В смысле? — не понял Ит. — Тут вообще всё не то. Рыжий, идем. Время.
— Нет, подожди. Я хочу тебе напомнить… — Скрипач прищурился. — Напомнить один эпизод. Помнишь, ты видел на Node Безумного Барда? Во время совещания?
Ит кивнул.
— Да, помню, — подтвердил он. — Видел, потом рассказал тебе. И что с того?
— Сейчас поймешь. Вспомни, что именно ты рассказал тогда, — приказал Скрипач.
— Я рассказал о том, что видел Барда, и что был удивлен, — Ит нахмурился. — Что… что он предупредил меня, потому что узнал, и…
— Не это, — помотал головой Скрипач. — Какой расы был этот Бард, Ит?
— Луури, — пожал плечами Ит.
— И что ты мне сказал в связи с его расой? Забыл?
Ит открыл рот, чтобы ответить — да так и замер с открытым ртом.
Он понял.
Поделиться книгой: