Кто на свете всех прекрасней?

Эврет как-то странно поморщился.

– По крайней мере вы единственный, кто сделал мне подарок на день рождения, – тихо сказала Левана.

Боль во взгляде Эврета сменилась сочувствием, и пока он смотрел на нее, Левана достала кулон из-под воротника своего платья. Его грусть усилилась, когда он увидел кулон.

– Я не снимаю его с тех пор, как вы мне его подарили, – сказала Левана, прикладывая усилие, чтобы в ее голосе не прорывались страсть и желание. – Для меня он дороже всех драгоценностей… дороже… дороже всего на свете.

Тяжело вздохнув, Эврет взял кулон и вложил его в пальцы Леваны, затем обхватил ее руку своими. Левана почувствовала себя маленькой и хрупкой, словно его ладони защищали ее сердце, а не какой-то старый кулон.

– Вы милая девушка, – ответил Эврет, – и заслуживаете самых богатых драгоценностей, когда-либо украшавших принцессу. Для меня большая честь быть вашим другом.

Левана подумала, что он поцелует ее, но Эврет убрал руки и снова повернулся к окну. Ее сердце выпрыгивало из груди, и она знала, что покраснела. Она позволила краскам пробиться сквозь чары.

– Я не похожа на Чэннери. Мне не нужны драгоценности. То, чего я хочу, гораздо дороже. – Левана придвинулась к нему, чтобы коснуться его руки плечом. Эврет слегка отступил.

«Он скорбит, – напомнила себе Левана. – Он вправе так себя вести».

Но его скорбь казалась настолько незначительной, когда ее кровь кипела под кожей. Когда она чувствовала, что ее сердце пробьет ребра, если он не заключит ее в объятия. Левана провела языком по нижней губе и снова пододвинулась к нему.

– Сэр Хейл… Эврет…

От ощущения на губах его имени, которое она даже в своих фантазиях никогда не произносила так интимно, у нее по спине побежал холодок.

Но Эврет снова отвернулся. Его голос изменился, стал более жестким.

– Я думаю, вам стоит подождать в холле, Ваше Высочество.

Его холодность заставила Левану замереть. Она медленно сделала шаг назад.

Скорбь. Он скорбит.

Она сглотнула, словно очнувшись от сна.

– Мне жаль. Я… Я не хотела… Могу только представить, что вы сейчас чувствуете.

Выражение лица Эврета смягчилось, но он по-прежнему не смотрел на нее.

– Я знаю. Все в порядке. Знаю, что вы лишь хотите помочь. Но я прошу вас, Ваше Высочество. Мне нужно побыть одному.

– Конечно. Я понимаю.

Но Левана не понимала.

Она оставила Эврета, потому что он попросил об этом, и она сделала бы для него все что угодно. Возможно, она не понимала его печаль, зато понимала, что Эврет Хейл хороший человек и Солстис очень, очень повезло.

Скоро, говорила себе Левана, ее жизнь изменится, и, возможно, ей тоже повезет.

* * *

Она думала о нем постоянно. В фантазиях Эврет держал ее за руку в обеденном зале, пока Чэннери без умолку щебетала о новых платьях. С любовью смотрел на нее в тронном зале, пока маги говорили об устаревшей политике, которую Чэннери не могла понять или изменить. Каждую ночь он ложился к ней в постель, обнимал мускулистыми руками, обжигал шею дыханием.

Его призрак был с Леваной, когда она просыпалась.

Его тень следовала за ней по коридорам.

Каждый раз, когда Левана замечала униформу стражника, ее сердце подскакивало и она оглядывалась в надежде увидеть Эврета, хотя обычно это были лишь ее глупые стражники, державшиеся на почтительном расстоянии.

Прошло три дня. Официальный траур кончился, но Левана не видела Эврета.

Прошла неделя.

Левана понимала, что Эврет мог оставить службу, чтобы похоронить жену и побыть с новорожденной дочкой, и пыталась проявить терпение. Дать ему свободу и время. Дождаться, когда он сам придет к ней – ведь он обязательно придет. Конечно же, он скучает по Леване так же сильно, как она по нему.

Она представляла, как он ложится спать, мечтая обнять ее.

Представляла, как он придет в ее спальню, упадет на колени и признается, как сильно любит ее и не может больше ждать ни минуты, чтобы узнать вкус ее губ.

Она представляла себе счастливую семью – ее, Эврета и девочку. Вот они все вместе играют в детской… Представляла, как пухлый младенец пытается забраться на ее колени и засыпает у нее на руках. Как Эврет мягко смотрит на них, зная, что его семья наконец идеальна.

Они рождены, чтобы быть вместе.

Она – любовь всей его жизни.

Прошла еще неделя, а Левана так и не увидела Эврета. С каждым днем ее тоска росла.

Но наконец ее фантазии воплотились в жизнь. Вечером стражники постучали в ее личные покои и сообщили о том, что пришел сэр Эврет Хейл.

Левана выскочила из угла комнаты, где она смотрела документальный фильм о ранней колонизации Луны, выключила голографический узел и одновременно надела чары бледной невидимой девочки.

– Эврет! – воскликнула она, подбежав к дверям. Сердце едва не выпрыгивало у нее из груди.

Эврет в изумлении отступил в коридор. Возможно, его удивили ее горячность или фамильярность, с которыми Левана произнесла его имя. Он держал в руках черно-золотистую ткань.

Два личных стражника Леваны стояли, словно статуи, слева и справа от него с совершенно бесстрастными лицами.

– Ваше Высочество, – произнес Эврет, поклонившись.

– Пожалуйста, проходите. Я… Я так рада видеть вас. Я думала о вас. Прикажу подать чай.

Он поднял бровь и остался стоять в коридоре.

– Благодарю за гостеприимство, Ваше Высочество, но сегодня я снова заступаю на службу. Я лишь хотел отдать вам это.

Левана поколебалась. Эврет заступает на службу? Значит, он брал отпуск? Она почувствовала некоторое облегчение – можно больше не думать о том, что он намеренно избегал ее. И все же ее раздражало, что ему потребовалось целых две недели, чтобы попрощаться с женой и привыкнуть к дочери.

– Не говорите глупостей, – возразила Левана, распахнув дверь шире. – Обещаю, что вам ничего не будет, если вы опоздаете. Прошу, войдите хотя бы на минуту. Я так волновалась…

Эврет по-прежнему колебался. Он опустил глаза на сверток ткани в своих руках.

– Сэр Хейл, не заставляйте меня приказывать.

Левана рассмеялась, но Эврет лишь стиснул зубы. Он вошел в покои и огляделся по сторонам, словно зверь, попавший в клетку. Левана закрыла за ним дверь. Ее руки вспотели, пульс ускорился.

– Садитесь, – сказала она. – Я не знала, что вы брали отпуск. Хотя и догадывалась…

Опустившись на диван, Левана поняла, что у нее дрожат ноги. Эврет не приблизился к ней. Не сел рядом.

Она притворилась, будто не замечает, что он нервничает, хотя все видела. Она сама нервничала. Воспоминания о тысячах фантазий обрушились на нее. Фантазии, которые начинались именно так, теперь воплощались в реальность. Эврет был здесь.

– Говорите, Эврет. Расскажите, что вы делали, пока мы не виделись.

Он собрался с силами, словно готовясь к броску. Выражение его лица стало мужественным и сосредоточенным, взгляд скользнул по картине за спиной у Леваны.

– Я благодарен за то, что мне дали время, чтобы подготовить похороны моей ушедшей жены. Также я занимался ее магазином. – Голос Эврета дрогнул, но он взял себя в руки. – Последнюю неделю я наводил порядок в ее мастерской. Распродал все, что мог.

Левана открыла рот от удивления. Она не знала, что обычно делают, когда кто-то умирает. После смерти родителей всеми вопросами занимались маги и служанки.

– Мне… жаль, – пробормотала она, подумав, что это прозвучит уместно. – Знаю, вам пришлось нелегко.

Эврет кивнул, словно принимая ее слова поддержки.

– Как ваш ребенок?

– Она в порядке. Благодарю, Ваше Высочество. – Эврет тяжело вздохнул и посмотрел на сверток, который держал в руках. – Я хочу отдать вам это.

– Спасибо, Эврет. Что это?

Левана надеялась, что если она продолжит неподвижно сидеть на диване, то Эврету придется подойти ближе. Сесть рядом. Наконец посмотреть ей в глаза.

Вместо этого Эврет развернул ткань, и Левана увидела изящный гобелен с изображением Земли, который вышила Солстис.

У Леваны перехватило дыхание. Гобелен был таким же потрясающим, как в тот день, когда она впервые увидела его. Даже более потрясающим теперь, в роскошных королевских покоях.

– Его сделала Сол, – с трудом произнес Эврет. – Думаю, вы знаете.

Левана смотрела на сверкающие сшитые обрывки Земли, потом подняла глаза на Эврета.

– Он великолепен. Но почему вы решили отдать его мне?

Лицо Эврета снова исказилось. Его упрямство и решительность не позволяли ему дать выход эмоциям.

– Она сказала, что вы приходили в ее магазин, Ваше Высочество. Сказала, что вы были восхищены этим гобеленом. – Эврет сглотнул. – Я подумал, что она была бы рада, если бы гобелен теперь принадлежал вам. Вы ведь были ее принцессой… И еще я подумал… Хочу поблагодарить вас за то, что убедили Ее Величество отпустить меня. Вы даже не представляете, как это было для меня важно. Я буду благодарен вам до конца своих дней.

Левана откашлялась, не спуская глаз с гобелена. Ей нравилось в нем все – идея, безупречная ручная работа… Нравилось, что Эврет подарил его ей. Но она понимала, что не сможет без зависти смотреть на что-то, созданное его супругой.

– Он прекрасен, – наконец ответила Левана, вставая. – Если вы не против, я уберу его в безопасное место. Мы отдадим его вашей дочери, когда она станет старше. Этот гобелен принадлежит ей.

Глаза Эврета расширились от удивления, на его лице медленно проступила улыбка.

– Благодарю, Ваше Высочество. Это… – Он отвел взгляд и сжал губы, борясь с переполнявшими его чувствами. – Это так благородно. Вы очень добры. Спасибо.

Левана покачала головой.

– Вы не должны благодарить меня. Мне не нужна ваша благодарность, Эврет.

Он опустил руки.

– Тогда примите мою дружбу, – сказал Эврет, – если вы по-прежнему желаете этого. Хотя я простой стражник и не заслужил ее.

Его улыбка была такой напряженной, что Леване пришлось отвернуться. Она чувствовала, как пылает ее лицо. Ее сердце превратилось в вулкан, по венам текла лава.

– Нет, Эврет. Вы должны понимать, что я считаю вас больше, чем… просто другом.

Улыбка на губах Эврета застыла. Он испуганно посмотрел на нее.

– Ваше Высочество, я… – Он покачал головой. – Я не хочу, чтобы мой визит…

– Что? – перебила его Левана, шагнув вперед.

– Оставил у вас неправильное впечатление, – продолжил Эврет, смягчив слова неуверенной улыбкой. – Вы милая девушка. Иногда мне кажется, что вы… вы запутались. Я знаю, что у вас добрые намерения… и что вы одиноки. Я понимаю, каково вам здесь, во дворце.

Левана тут же разозлилась. Она со стыдом подумала обо всем, что он видел – издевки Чэннери, смех придворных…

– Вам нужен друг. Я могу помочь. Ведь я здесь ради вас. – Выпустив край гобелена, Эврет поднес руку к лицу. – Простите, я подобрал не те слова. Мне не хотелось показаться…

– Снисходительным?

Эврет вздрогнул.

– Я забочусь о вас. Вот что я пытаюсь сказать. Я всегда здесь для вас, если вам захочется поговорить с кем-то, побыть рядом с другим человеком.

Левана раздраженно прикусила нижнюю губу, но в то же время в ней горела такая любовь к этому мужчине, что слезы подступили к глазам. Она перевела взгляд на гобелен – континенты Земли, необработанные края, блестящие золотые нити… Сделала глубокий вдох.

– Я знаю, – ответила Левана. – Знаю, что вы заботитесь обо мне. – Застенчиво улыбнувшись, она осмелилась посмотреть Эврету в глаза. – Сначала кулон, теперь гобелен. Вы словно пытаетесь подарить мне целый мир, сэр Хейл.

Эврет покачал головой.

– Лишь немного доброты, Ваше Высочество.

Улыбка Леваны стала шире, когда она подошла ближе, ступая босыми ногами по роскошному гобелену – через Антарктику, Атлантический океан…

– Вы уверены? – спросила она, бросив взгляд из-под опущенных ресниц, как делала Чэннери, когда общалась с потенциальным поклонником.

Эврет посмотрел на ее ноги на гобелене и нахмурился.

– Ваше Высочество…

– Я не запуталась, Эврет. Я не одинока. – Левана схватила верхний край гобелена, и Эврет отпустил его. Ткань упала на пол, и на лице Эврета снова появилась тревога.