Помоги проекту - поделись книгой:
– Я не позволю так говорить со мной в присутствии моих подданных! – рявкнула Чэннери.
Левана опустила руки, сделав над собой усилие, чтобы не сжать кулаки.
– Я не хотела обидеть вас, моя королева. Мне лишь показалось, что у вас очень много дел, поэтому прошу вас, позвольте мне помочь.
Левана кивнула в сторону девочки, по-прежнему стоявшей на одном колене.
– Что ты хотела сообщить? – спросила она.
Девушка сглотнула.
– У меня сообщение для королевского стражника, Ваше Высочество. Для сэра Эврета Хейла. Его жена рожает. Врачи боятся… Доктор… Они просили его немедленно приехать к ней.
Левана почувствовала, как сжалась ее грудь и воздух покинул легкие. Она обернулась и увидела ужас на лице Эврета.
Но Чэннери расхохоталась.
– Какая жалость! Сэр Хейл только что заступил на службу. Его жене придется подождать, пока он не освободится. Идем, Левана.
Подобрав юбки, она начала подниматься по ступенькам.
Эврет перевел взгляд с девушки – возможно медсестры или ассистентки – на удаляющуюся спину королевы. Казалось, он прирос к полу. Уйти означало нарушить прямой указ королевы. Он стал бы изменником, и ему грозило бы наказание, о котором Левана могла лишь догадываться. Но он по-прежнему колебался. В каком отчаянии он был, раз хотел ослушаться королеву!..
Левана почувствовала любопытство. Дети на Луне рождались постоянно, осложнения были редкостью. Но Солстис казалась такой слабой…
Левана остановилась.
– Сестра, – начала она.
Чэннери замерла на верху лестницы.
– Я собираюсь в город, мне нужен сопровождающий. Я возьму с собой сэра Хейла.
Чэннери едва не прожгла ее взглядом, но Левана вскинула голову и посмотрела ей прямо в глаза. Позже ее ждут
Напряжение нарастало, мгновения превратились в вечность. Левана ждала. Ей казалось, что она слышит испуганный стук сердца Эврета, хотя их разделяло не меньше шести шагов.
Наконец Чэннери сдалась.
– Хорошо, – беззаботно сказала она. Напряжение спало. Но Левана знала, что это только кажется. – Если будешь проходить мимо «Лейк-Бульвар», захвати мне кислых яблочек, хорошо?
Откинув волосы назад, королева развернулась и продолжила подниматься по лестнице.
Левана почувствовала, что у нее кружится голова, и лишь тогда поняла: все это время она почти не дышала. Чэннери скрылась, и Эврет будто сбросил оцепенение.
– Что с моей женой? – переспросил он. Эмоции переполняли его, волнение передалось его голосу, рукам, глазам. Он прошел мимо Леваны, схватил медсестру за плечи заставил встать. Он выглядел встревоженным и будто готовился к чему-то. – Она?..
Все еще бледная после встречи с королевой, девушка на секунду задумалась, пытаясь понять, о чем ее спрашивают, а потом с сочувствием кивнула.
– Нужно торопиться.
Медсестра увела Эврета по белоснежному коридору медицинского центра, а Левана осталась в приемной и видела, как они остановились на пороге. Лицо Эврета было искажено тревогой, и Левана пожалела, что не может обнять его и забрать все переживания. Медсестра открыла дверь. Даже издалека Левана услышала пронзительный крик. Эврет исчез внутри, и дверь за ним закрылась.
Его жена умирала.
Медсестра этого не сказала, но Левана была уверена. Эврета поспешили привести сюда, чтобы он смог попрощаться, и для него это не стало неожиданностью. Возможно, Солстис была больна. Возможно, беременность протекала с осложнениями. Левана вспомнила, какой она была на похоронах – ее фарфоровую хрупкость, тревогу на лице Эврета, пока они стояли среди других скорбящих.
Левана расхаживала по пустой приемной. Голографический узел на стене транслировал беззвучный спектакль – все актеры были в причудливых масках и костюмах и кружились в изящном танце, посвященном лишь ей одной.
Левана редко покидала дворец, но теперь обнаружила, как приятно оказаться там, где никто не узнает чары, которые она носила со дня коронации. Чары девочки-невидимки, принцессы-инкогнито. Левана могла быть кем угодно, никто не узнал бы ее. Медицинский центр был маленьким – жители Артемизии редко болели. В этой клинике лечили сломанные кости, проводили эвтаназию пожилых пациентов и, конечно, принимали роды.
Клиника была небольшой, но пациентов, очевидно, было немало. Доктора и медсестры постоянно появлялись и исчезали в бесконечных коридорах. Но Левана могла думать лишь об Эврете и о том, что происходило за той закрытой дверью.
Его жена умирала.
Он останется один.
Левана понимала, что не должна думать об этом, но все равно почувствовала, как в ее груди вспыхнула искра надежды.
Это судьба.
Этому суждено было случиться.
Добрые слова, которые он произнес на похоронах… Его робкий взгляд на празднике в честь ее дня рождения… Кулон в виде маленькой Земли.
Возможно, в этих словах был особый смысл? Что-то, чего Эврет не мог сказать раньше? Мог ли он желать Левану так же сильно, как она его?
Эврет казался человеком, который никогда не нарушит брачный обет, как бы сильно он ни тосковал по другой. Теперь ему не придется идти наперекор себе. Он сможет быть с ней…
При мысли об этом Левана задрожала в предвкушении.
Как скоро он признается в своих намерениях?
Как долго будет оплакивать смерть жены, прежде чем разрешит себе признаться в любви Леване, своей принцессе?
Ожидание станет агонией. Левана должна дать ему понять, что он может скорбеть и любить одновременно. Она не осудит его, ведь им суждено быть вместе.
Судьба забрала его жену. Звезды словно благословили их союз.
Неожиданно дверь в коридор распахнулась.
Не ожидая приглашения, Левана поспешила вперед. Волнение и любопытство кипели в ее крови. Но не успела она выбежать в коридор, как врачи провезли каталку, и ей пришлось отпрыгнуть в сторону.
Прижавшись к стене, Левана увидела, что это не обычная медицинская каталка: к ней была прикреплена крошечная анабиотическая камера. Ребенок, лежавший на мягкой голубой поверхности, кричал и размахивал поднятыми вверх ручками со сморщенными пальчиками. Его глаза были закрыты.
Леване отчаянно хотелось прикоснуться к младенцу. Провести пальцем по крошечным кулачкам. Погладить короткие черные волосы на нежной головке. Но врачи быстро увезли каталку.
Левана подбежала к двери. Она успела увидеть, как Эврет поник от горя, склонившись над своей женой. Белое одеяло. Кровь на простынях. Рыдания.
Дверь захлопнулась.
Рыдания Эврета эхом отдавались в ушах Леваны. Снова, и снова, и снова.
Прошел час. Левана по-прежнему сидела в приемной. Ей стало скучно. Она не меньше десяти раз подходила к закрытой двери, но так и не увидела Эврета. Ей захотелось есть, и она подумала: нужно просто назвать кому-нибудь тут свое имя и потребовать, чтобы принесли еду. Любой человек в этом здании сделает все возможное, чтобы выполнить ее пожелание. Когда она поняла это, желание воспользоваться своим положением ослабло, и Левана заставила себя не обращать внимания на бурчание в животе.
Время шло. Она слонялась по коридорам клиники, отступая к стене, когда мимо проходили сосредоточенные врачи. Левана легко нашла зал с новорожденными и проскользнула внутрь, чтобы посмотреть на них через стеклянные панели. Медсестра находилась в другом конце комнаты, подбирала лекарства и проверяла жизненно важные показатели.
Левана нашла ребенка Эврета. На стекле его камеры была напечатана информация:
Значит, у Эврета родилась дочь. У нее была темная, как у отца, кожа и милые круглые щечки. Торчащие в разные стороны волосы напоминали нимб, особенно после того, как ее искупали. Она больше не кричала и лежала спокойно. Маленькая грудь поднималась с каждым вдохом. Она была невероятно крошечной. Пугающе хрупкой.
Левана редко видела младенцев, но ей казалось, что этот ребенок – идеальный, лучший из всех когда-либо рожденных.
В отделении для новорожденных только эта маленькая девочка была завернута не в голубое больничное одеяльце. Укрывавшая ее мягкая хлопковая ткань была расшита нитями всевозможных оттенков белого и золотого, которые создавали сияние вокруг ее крошечного тельца. Сначала Левана подумала, что на одеяле была изображена дикая, необитаемая поверхность Луны за пределами биокупола, но потом заметила черные стволы голых деревьев – в нижней части одеяла – и красные варежки на снегу. Левана видела такие только на рисунках к детским сказкам. На одеяле была изображена Земля в темное и холодное время года, которое на Луне никогда не наставало. Интересно, почему Солстис изобразила именно это?
В том, что одеяло расшито Солстис Хейл, Левана не сомневалась.
Наклонив голову, она представила себе, что это ее ребенок. Что это она потратила столько часов, с любовью создавая иллюзию на ткани. Левана попыталась представить, каково быть гордой измученной матерью, любящей и любимой, и смотреть на здоровую маленькую девочку, которую только что родила.
Ее чары изменились так быстро, что она даже не заметила этого.
Солстис Хейл. Любимая жена. Счастливая мать. На этот раз Левана оставила плоский живот и гибкую фигуру. Она прижала палец к стеклу, очертив детское личико на другой стороне.
Она заметила тень. Собственную тень на стекле. Свое отражение.
Левана вздрогнула, и чары рассеялись. Она попятилась, закрыв лицо руками.
Прошло немало времени, пока ей удалось наконец избавиться от наваждения. Вернуть себе бледную кожу, волосы цвета воска, глаза оттенка голубого льда.
– Вы можете посмотреть на нее отсюда, – раздался чей-то голос в коридоре.
Левана подняла голову. В смотровой зал привели Эврета. Он выглядел так, словно только что очнулся после кошмарного сна. Его глаза покраснели. Он моргнул, заметив Левану. Он словно не видел ее или не мог вспомнить, почему она кажется ему знакомой.
У Леваны перехватило дыхание.
Наконец взгляд Эврета сосредоточился, и он склонил голову.
– Ваше Высочество, я не знал, что вы еще здесь… – Его подбородок задрожал. – Ну конечно, вы же нуждались в сопровождающем. Я… Мне так жаль, что я заставил вас ждать.
– Ничего страшного, – ответила Левана. – Я могу позвать…
Но Эврет больше не смотрел на нее. Он перевел взгляд на камеру, где лежала его дочь. Когда он прижал руку к стеклу, в его глазах отразилась целая буря чувств. Где-то между отчаянием и одиночеством в них была любовь – такая открытая и глубокая, что у Леваны перехватило дыхание.
Она бы все отдала, лишь бы и на нее смотрели так.
– Врачи сказали, что с ней все в порядке, – сказал Эврет.
Левана прижалась спиной к окну, боясь увидеть свое отражение и снова потерять контроль над чарами. Она боялась, что если Эврет увидит ее истинный облик, то отвергнет ее навсегда.
– Она прекрасна, – ответила Левана.
– Она идеальна, – прошептал Эврет.
Левана осмелилась посмотреть на его полные губы и изогнутые брови.
– Она похожа на вас, – произнесла она.
Эврет долго молчал. Смотрел на дочь, а Левана смотрела на него.
– Наверное, она станет похожа на свою мать, когда вырастет. – Он замолчал, и Левана заметила, что у него дрожат губы. – Ее мать… – Эврет замолчал, закрыл рот руками и прижался лбом к стеклу. – Я бы отдал все… Она будет расти без матери. Это несправедливо.
Левана почувствовала, как напряглось ее сердце – оно словно пыталось выскочить из груди и слиться с сердцем Эврета.
– Не говорите так, – прошептала она, робко коснувшись его руки и обрадовавшись, что он позволил ей это. – Такие вещи происходят не случайно, верно? Посмотрите на ребенка, которого она подарила вам. Она выполнила свое предназначение.
Левана осознала грубость своих слов, лишь когда Эврет отшатнулся от нее. Он изумленно посмотрел на нее, и Левана ощутила прилив стыда.
– Это не… Я имела в виду совсем другое. Просто… У вас и этого ребенка впереди целая жизнь. Понимаю, сейчас вам тяжело, но не теряйте надежду на будущее счастье и все хорошее, что вас ждет.
Эврет поморщился словно от боли, и Левана поняла, что, возможно, сказала что-то не то. Ей хотелось утешить его, но она не представляла, что испытываешь, когда теряешь любимого человека. Ей это чувство было не знакомо.
Но теперь она видела их будущее, даже если Эврет не мог увидеть его из-за своего горя. Он полюбит ее, Левану, и она сделает его счастливым.
– Я приглашу своего друга, другого стражника – Гаррисона Клэя. Они с женой уже едут сюда. Они помогут… – Эврет нервно вдохнул. – Помогут со всеми приготовлениями и… с ребенком… – Он откашлялся. – Клэй проводит вас во дворец. Боюсь, в таком состоянии, Ваше Высочество, я для вас бесполезен.
Плечи Леваны поникли. Ее обуревали фантазии о том, что может произойти, когда Эврет будет провожать ее во дворец, приведет в ее покои, осознает, что больше не должен хранить верность одной женщине. Ни одна из этих фантазий не предполагала, что она оставит его одного.
– Я останусь с вами, – возразила Левана. – Я смогу утешить вас. Смогу…
– Это не ваша обязанность, Ваше Высочество, но спасибо за доброту. Мне бы не хотелось, чтобы вы видели меня в таком состоянии.
Левана успела подумать, не были ли эти слова лестью.
– Я не поблагодарил вас за то, что вы сделали сегодня. Вы с королевой… Но я очень благодарен вам. Я знаю, что вам пришлось непросто.
– Конечно. Для вас я сделаю все что угодно.
Эврет посмотрел на нее с удивлением, граничащим с тревогой. Помедлив, он снова отвернулся.
– Вы очень добры, принцесса. Но я всего лишь стражник. Моя задача – служить вам.
– Вы не просто стражник. Вы… Возможно, вы мой единственный друг.
Поделиться книгой: