Палач мимоходом

– Билл. Билл Саттер. Федеральный агент. – Я назвал известное ведомство, которое занималось наркотиками. О том, что там имеется особый отдел, о существовании которого догадывались очень немногие, я умолчал.

– Понятно. Но не очень вы похожи на федерала, вы скорее пародия на него.

– Ну, почему же, – запротестовал я, внутренне с ним соглашаясь. – Я же не суперпрофессионал. Я технический сотрудник.

– Мало понятно. Поясните. Зачем вы здесь?

– Официально я взял отпуск, но должен находиться в противоположном от вас направлении. Сюда прибыл тайно, потому и запасся фальшивыми визитками. Хочу встретиться с Кондором.

– Сначала нужно было узнать, а хочет ли вас видеть дон Кондор?

Я с большим трудом скрыл радость – «дон Кондор»! Сколь уважительно сказано. Я всё ближе и ближе к этому таинственному незнакомцу, с которым так жажду встретиться. Нельзя сказать, что нитка превратилась в верёвку, но она уже значительно окрепла.

– Надеюсь. Мне казалось, что захочет. Честно говоря, теперь я засомневался в этом. При отъезде мне казалось, что сие сравнительно просто, а сейчас вижу перед собой настоящую стену. Ошибся. Сильно ошибся. Увы. Какой я был дурак!

– А теперь поумнели? И на что вы надеялись? Что именно напитало вас такими надеждами?– с усмешкой поинтересовался толстяк.

Я сделал вид, будто не хочу это сообщать, но едва ко мне двинулся один из молодцов, замахиваясь для удара, испугался и закричал:

– Не бейте, только не бейте! Я всё скажу!

– Говори, что ты знаешь такого интересного для дона Кондора?

– Я скажу, только вы, пожалуйста, передайте ему это. Это касается Кондора. Дона Кондора, – поправился я.

– Ну, слушаем.

– Раньше я никогда не слышал этого имени. Я вдали от таких дел, занимаюсь обслуживанием техники, аппаратуры. Но в результате оплошки некоторых лиц, которые вели разговоры возле забытого потайного микрофона, я подслушал очень интересный разговор, где говорилось о Кондоре.

– Не тяни, переходи к делу, что ты услышал?

– Я выслушал инструктаж, который был дан нашим начальником Палачу…

Толстяк впился в меня глазами: он явно не в первый раз слышал о нём. Я знал, что теперь он будет слушать меня с неослабевающим вниманием. Так и произошло.

– Ну, говори. Что ты тянешь кота за хвост!

– Сам я не видел Палача, о нём говорят совершенно невероятные вещи, в которые трудно поверить. Мол, это суперагент, который работает в одиночку и только по самым важным заданиям, которые не под силу остальным агентам. Он самый-самый. Книжный Джеймс Бонд ему и в подмётки не годится, хотя у него тоже право на убийство…

– Дальше, оставь словоблудие, говори короче!

– Я услышал название вашего городишка… простите, города. Здесь пару недель назад был убит наш агент Кен Блазерт. А его папаша – сенатор. Был дан приказ найти виновника. Покарать!

– И что же они хотят сделать… с виновным?

– Приказ понятно какой – ликвидировать. Знаете, я слышал, как наши говорили, что если куда посылается Палач, то с ним идёт смерть. Даже слона или бульдозер легче остановить, чем Палача. Он – смерть. Неотвратимая, быстрая.

– Значит, ваше руководство считает виновным дона Кондора?

– Да, было названо это имя.

– А далее, о чём они говорили дальше?

– Палачу было вручено досье Кондора… простите, дона Кондора. Разговор окончился, суперагент отправился изучать эти документы. Я поспешно отключил микрофон. И вообще удалился из аппаратной. Боялся, вдруг заметят, что микрофон работал и захотят проверить, не подслушал ли их кто-либо. По-моему, никто ничего не заподозрил.

– Всё равно не ясно, зачем вы явились сюда?

– А чего тут непонятного? – я сделал предельно наивное лицо. – Всё предельно просто! Знаете ли, зарплата у меня не ахти какая большая, едва концы с концами свожу. А ещё долги… Вот я и подумал, что если я тайно предупрежу о Палаче, которого скоро отправят по следу… э, дона Кондора, то он в том или ином виде отблагодарит меня… Нет, простите, мне уже не нужно денег! Буду рад, если отпустите меня живым и здоровым. Я вам всё сказал. Можете сами предупредить об опасности дона Кондора, пусть он вас отблагодарит. Палач вот-вот должен прибыть в ваш город, а с ним идёт смерть, не забывайте об этом. Он всегда добивается своего. О, Палач – это штучный товар, жуткий профессионал, каковых больше нет на свете. Так все говорят.

– Когда он должен прибыть к нам?

– Не знаю, обычно подготовка ведётся около недели, а он работает в одиночку, у него свои методы, он же суперагент. Кто его знает, сколько он готовится. К вам я выехал через три дня, здесь почти сутки. Если он уже не здесь, то должен скоро прибыть.

– Как он выглядит, какой он из себя?

– Этого никто из наших не знает. Мы иногда говорили между собой о нём, но никто его не видел. Я слышал только его голос. Обычный голос, немного глуховатый, спокойный, словно ледяной. Знаете, дрожь по телу пробегала, словно я слышал саму смерть…

Я добавил ещё ряд подобных образных сравнений, от них толстяк почувствовал себя крайне неуютно.

Он задал мне ещё несколько мало значительных вопросов, я отвечал, стараясь убедить его, что ничего не утаиваю. Кажется, он поверил. Приказал увести меня. Двигаясь, придерживая брюки без ремня, уже на выходе, я ухитрился зацепиться за порог и упал бы, если бы громилы не подхватили меня. Один рассмеялся:

– Вот недотёпа! Рассказывали, что ты и с трапа самолёта так же спускался, кувырком! Ха-ха-ха!

Оказывается, они знают обо мне не так уж и мало! Несомненно, слышали о моих поисках дона Кондора в различных барах, клубах города. Значит, моя клоунада сработала, обнаруженный мною хвост приставлен ими.

Меня закрыли в практически пустой комнате, где из мебели имелась только простая кровать, накрытая тонким одеялом, столик и расшатанный табурет около него. Единственное окно было снаружи забито крест-накрест новыми досками. Было заметно, что приколотили их совсем недавно, наверное, специально для меня. Похоже, они не намерены выпустить меня живым отсюда. Я бы на их месте не выпустил. А как будут действовать они, это мы ещё увидим. Пусть созревают, для этого требуется толика времени. Пока же я решил хорошенько выспаться, набраться сил, они в любом случае лишними не окажутся. Так я и сделал.

Глава 7

От какого-то внутреннего импульса я проснулся: пора действовать!

Какое-то время походил по своей «камере», наверное, комнату можно было так назвать, ибо я находился в ней на положении заключённого. Только что суда не было… Правда, официально. Тут суд, приговор и исполнение его – всё по воле одного человека.

Осмотрелся. Через окно были видны только ствол дерева и густой кустарник, а выше между ветвей просвечивало синевой небо.

Можно было бы разбить стёкла, а затем попытаться выломать доски, которыми оно забито, но на шум сбегутся охранники. Следовало поискать иной путь.

Обошёл комнату, кулаком простукивая стену. Постоянно раздавался глухой звук.

Посмотрел на потолок, он был недоступен для меня, метра четыре, не меньше. Удивился, когда я сюда входил, он не показался мне таким высоким. Наверное, не обратил на него внимания.

Под кроватью ничего не увидел, сплошной бетонный пол.

Снова удивился, вроде бы, полы были обычные, деревянные. И это я не заметил? Странно, удивительная невнимательность и рассеянность для специалиста моего класса и профиля. Мысленно обругал себя.

Что-то заставило меня отодвинуть от стены кровать и тут… Это было невероятно, но я увидел в стене аккуратный лаз куда-то вниз. Как раз для человека моей комплекции.

Когда я заглядывал под кровать, то край застеленного одеяла свисал с противоположной стороны и закрывал стену.

Терять мне нечего, я протиснулся в дыру, снизу пахнул в лицо запах сырой земли.

Далее было просторнее, чем я ожидал. Скоро я даже смог выпрямиться в полный рост.

В подземелье было совсем не сыро, пройдя пару десятков метров, я даже почувствовал сухость в горле и привкус извести. Такое я ощущал в молодые времена, когда помогал родителям сбивать сухую штукатурку со стен. Тогда наша семья испытывала дефицит финансов, а потому ремонт мы вели сами: с отцом и старшим братом. Иногда нам помогала младшая сестрёнка, порой и мама, но обычно она возилась на кухне, обеспечивая строителей необходимым питанием.

Далее был плавный поворот налево и вот я стою в тупике. Здесь у стены оказалась деревянная лесенка, сделанная очень аккуратно умелым человеком. Это чувствовалось по ней. Она вела к люку над головой.

Пока я раздумывал, что мне делать, крышка поднялась, и я увидел бородатое лицо очень старого человека с редкой седой шевелюрой, совсем не причёсанной и оттого волосы в совершенно беспорядке торчали во все стороны. Он сделал приглашающий знак.

Пришлось подняться.

Наверху я оказался в точно такой же комнате, в которую недавно был заключён. Даже доски на окне были очень похожими. Как и обстановка – кровать и столик с табуретом.

Это всё я заметил в долю секунды. Затем повернулся к хозяину «камеры». Несомненно, он был узником здесь.

Внешность имел впечатляющую. Про его лицо я уже упомянул, сквозь обильную растительность торчал нос с заметной краснотой и грязными точками. Цепкие, пронзительные глаза изучали меня, словно просвечивали рентгеном. В них чувствовался незаурядный интеллект.

На незнакомце была странная одежда то ли из мешковины, то ли из дерюги, она походила на балахон или рясу.

– Я – аббат, – сказал он, угадав мои мысли. – Вернее, бывший аббат. Сейчас я никто и звать меня никак.

Я намеревался представиться, но он опередил меня:

– Вы – Билл Саттер. Федеральный агент. Во всяком случае, так вы представились нашим… э-э, хозяевам, назовём их так.

– Откуда это вам известно?! – изумился я.

Он улыбнулся, явно довольный собой:

– Слышал ваш допрос.

– А как?

Аббат показал на стены и я на них увидел несколько люков, кроме того, ещё открытого, через который сюда попал я.

– У меня прорыты ходы не только к вам, потому я имею доступ и к другим местам, которые и посещаю. Смотрю, слушаю всё происходящее там.

Я не мог поверить своим ушам:

– Даже прорыть один тоннель – неимоверно трудоёмкая и длительная задача, а уж несколько. Просто чудо!

– Времени у меня в избыток, я здесь сижу уже почти тридцать лет.

– Тридцать лет? С ума сойти! Этого не может быть!

– Может, всё может быть и происходит, в нашем мире.

– И за что же они вас держат здесь? Чем вы так провинились?

Аббат порылся где-то за пазухой и достал кусок пергамента:

– Они хотят получить вот это.

– Пергамент? Старинный, судя по всему.

– Ещё бы! Ему лет двести с лишком.

– И что же в нём такого особенного.

Аббат тихо рассмеялся:

– Ничего особенного, совсем ничего. Если не считать указанные координаты места, где зарыт клад.

– Клад?

– Да, клад. И этот клад всем кладам – клад Чезаре Спада. Там золото, серебро, драгоценные камни, всевозможные дивные украшения старинных мастеров. Трудно даже оценить его стоимость. Думаю, порядка десятка миллиардов долларов.

– Неужели так много?! – воскликнул я, потрясённый названной чудовищной суммой.

– Не меньше. Тем более, многие находящиеся там изделия уникальны, как произведения искусства они не имеют цены. Бесценны!

– Простите, и вы показываете этот пергамент мне? Не боитесь, что я могу отобрать его у вас или сообщить о нём тем, кто его добивается?

– Не боюсь. Наоборот, я предлагаю его вам, – заявил аббат, пристально глядя на меня. От его взгляда по моему телу пробежали мурашки.

– Предлагаете просто так? Ничего от меня не требуя?

– Почти ничего, – закивал аббат. – Только расскажите о себе всю правду: кто вы, зачем здесь, для чего?

От его слов повеяло холодком. Пронеслась мысль: «Могильным холодком». Вслух же я произнёс:

– О себе я всё рассказал этим… ну, тем, кто меня допрашивал. Вы всё слышали.

– Нет, я слышал только то, что вы сочли нужным рассказать, не более. А вы очень многое утаили… – тут аббат потряс меня, назвав моё настоящее имя, которое не только ему, а вообще никому знать не положено, кроме узкого круга лиц. – Говорите, иначе вы поплатитесь жизнью!.. – Теперь он назвал меня кличкой, известной ещё меньшему числу лиц, чем имя.

– Вы не аббат! Кто вы? – ошарашенно молвил я.

Он бросился на меня, и между нами завязалась яростная схватка. В её пылу с него слетала фальшивая борода и парик. Я увидел лицо со шрамом того толстяка, который накануне допрашивал меня. Он взревел:

– Ты хочешь знать, кто я? Так знай: я – Дон Кондор!

Вдруг у него за плечами выросли крылья, он поднялся в воздух и принялся описывать круги над моей головой.

Неожиданно я обнаружил, что потолок неимоверно далёк от пола, а комната превратись в огромный зал. Далёкие стены имели множество дверей, через которые ко мне мчались молодчики с донельзя зверскими физиономиями. Они скрутили меня, я принялся вырываться и услышал свой собственный голос:

– Хватит спать, просыпайся.

Открыл глаза. Я находился на кровати в своей «камере». Значит, всё увиденное было сном. Только сном, хоть и необычным, диковинным, замысловатым. Наверное, он был последствием чтения книги про графа Монте-Кристо…