Помоги проекту - поделись книгой:
А вместо этого спустился в метро, сел на «кольце» на поезд, примостился на сидении в углу вагона и закрыл глаза. Буду наматывать круги, пока не надоест. Или пока в ментовку не загребут. За бродяжничество.
Кстати, неплохая мысль…
13.
Кто-то осторожно дёрнул меня за рукав.
– Дяденька, вы мобильник обронили!
Я открыл глаза. Передо мной стоял мальчик лет десяти-одиннадцати и протягивал мне мобильный телефон.
Мобильник? Какой ещё мобильник? Не было у меня никакого мобильника.
– Да берите же! Это ваш. – Пацан продолжал настойчиво совать мне аппарат, нетерпеливо переступал с ноги на ногу и зыркал цепкими глазёнками по сторонам.
Я взял. А пацан тут же исчез, смешавшись с толпой пассажиров.
Я взял, потому что понял: они пытаются установить со мной контакт. Зачем? Чтобы договориться. Предложить сделку. Хорошо это или плохо? Я пока не знал.
Я не ошибся. Через минуту мобильник зазвонил. Они. Что ж, была не была. Я нажал зелёную кнопку.
– Иван Петрович, вам лучше сейчас ехать домой, – услышал я вежливый мужской голос. – Немедленно. Это в ваших же интересах.
Отбой. Короткие гудки. Я сунул мобильник в карман и снова закрыл глаза.
В моих интересах сидеть здесь, в подземке. По крайней мере, сейчас, сию минуту. Домой я могу заявиться только после того, как избавлюсь от плёнки.
Объявили «Курскую». Народ дружно выгрузился из вагона – новая волна тут же заполнила пустующее пространство. На «кольце» состав пассажиров в вагонах меняется гораздо чаще, чем на радиальных линиях, здесь больше двух-трёх остановок, как правило, не едут. Потом проскочили «Таганскую». А после «Павелецкой» я уже не слышал ничего – заснул.
Очнулся я от того, что кто-то легонько пихал меня в бедро. Сообразив, где нахожусь, я скосил глаза влево и увидел девушку, вернее, молодую женщину, которая увлечённо читала книжку и ничего вокруг, казалось, не замечала. Книжка лежала у неё на коленях, а в книжке…
Там была записка. «Нужно поговорить. На "Тверской" через пятнадцать минут. У памятника Горькому». Я прочитал второй раз, всё ещё не уверенный, что записка адресована мне.
Объявили очередную станцию. Поезд затормозил. Она захлопнула книгу, посмотрела мне прямо в глаза. Потом встала и вышла из вагона. Теперь я был уверен: она действительно хотела мне что-то сказать.
И тут сомнения и тревоги вновь навалились на меня всей своей тяжестью. Кто она? Одна из них? Но к чему тогда вся эта конспирация? Если она из их банды, то кого она остерегается? А если не из их, то откуда? И чего она хочет? Кто она?
Поняв, что адресованные самому себе вопросы пошли по кругу, я решил не ломать голову и выяснить всё при встрече.
Я взглянул на часы. Три часа пополудни. Ё-моё! Это сколько же кругов намотал я по «кольцу»? Видать, заснул я капитально. На всякий случай сунул руку в карман куртки, куда ещё в поезде, при подъезде к Москве, положил мою верную «Лейку». Фотоаппарата не было, карман был пуст. Незаметно проверил плёнку, прикреплённую изолентой к ноге. Плёнка, к счастью, оказалась на месте.
Мне стало до боли обидно. Моя любимая «Лейка», с которой я не расставался десять лет, самым наглым образом украдена у меня ворюгой-карманником. А ведь как ловко сработали! Мерзавцы! Ну ничего, я ещё с вами поквитаюсь!
Зато вместо фотоаппарата у меня был мобильник.
По её иронии, я всё ещё был жив. Тупо заныло в груди, чуть сильнее обычного стукнуло по рёбрам сердце, адреналин вялой струйкой побежал в кровь – и всё из-за мысли, что ведь могли же, могли, запросто могли, сволочи, укокошить меня, спящего, как нечего делать, воткнуть незаметно шприц с какой-нибудь гадостью, так, чтобы я даже не дёрнулся – и всё, кранты. Могли, но не стали. Почему? Вот вопрос, который, должен заметить, похлеще гамлетовского «быть или не быть?» будет.
На следующей станции я вышел. В условленное время я был уже на «Тверской». Здесь толпились какие-то люди с блокнотами в руках, переговаривались между собой, что-то записывали, отмечали. Обычная картина, смысл которой для меня так и остался тёмен. Я растерянно прошёлся вдоль памятника Горькому и попытался вспомнить, как выглядела та девушка. Она сама нашла меня. Мило улыбаясь, с точно таким же блокнотом в руках, как и у остальных, она приблизилась ко мне.
– Слушай и молчи, – сохраняя приветливую улыбку на лице, прошептала она чуть слышно. – Попытайся оторваться от них. Через сорок минут будь у входа в книжный магазин у метро «Кузьминки». Последний вагон из центра. А сейчас покачай головой, как бы не соглашаясь со мной, и отходи.
Я так и сделал: покачал головой и не спеша отошёл от неё. А она уже говорила с другим человеком, которого, очевидно, выхватила из мчавшегося мимо потока.
Оторваться! Легко сказать. Однако оторваться надо. Не знаю, кем она была и что она от меня хочет, но она права. В первую очередь, я должен обрубить хвост. Как ящерица: легко и безболезненно. И не дать ему вырасти вновь. Перехватив напоследок её многозначительный взгляд, я нырнул в толпу и, работая локтями, кинулся к выходу. Вверх по эскалатору я бежал бегом. Обернувшись на ходу, краем глаза заметил, как по моему и по соседнему эскалатору торопятся как минимум ещё двое пассажиров, оба – крепкие молодые парни спортивного вида, в цивильных чёрных костюмах. Здесь, в центре Москвы, камуфляжем для них служили именно эти костюмы, а не армейская роба цвета хаки. Я усмехнулся. Что ж, побегаем наперегонки, мать вашу.
Я выскочил на поверхность и, мимо «России», припустил в сторону Ленкома. Пробежав метров двести, быстро пересёк улицу и нырнул в проходной двор, которыми так богата старая Москва. Уж что-что, а центр Москвы я знал досконально. Мне знаком был здесь каждый поворот, каждый камень, каждый подъезд. В один из таких подъездов я и заскочил, пробежал его насквозь и выскочил из здания уже через другой выход, оказавшись на параллельной улочке. Проделав эту операцию ещё пару раз, я окольными путями добрался до нижнего входа в метро «Пушкинская» (рядом с «Известиями») и что было духу понёсся, уже под землёй, к месту назначенной встречи.
Надеюсь, я оторвался от тех двоих. В этой мысли меня утвердил и телефонный звонок, прозвучавший в моём новом мобильнике.
– Вы поступили опрометчиво, Иван Петрович. Опрометчиво и глупо. Даю вам последний шанс. Возвращайтесь к себе домой, там всё и обсудим. Обещаю: вам ничего не грозит. Вам и вашей семье.
– Кто вы? – крикнул я в трубку, но было уже поздно. Связь оборвалась.
Пассажиры, ехавшие со мной в одном вагоне, опасливо покосились на меня, а кое-кто поспешил отодвинуться подальше. Наверное, моё лицо сейчас не внушало им уверенности в том, что рядом со мной они были в безопасности.
Мерзавцы! Они посмели угрожать моей семье!
Зачем я еду на эту встречу? Может быть, мне сейчас лучше найти своего сына и мать? Кто она такая, эта женщина? Стоит ли мне с ней встречаться?
Подумав, я всё-таки решил, что стоит. Если она одна из них, то лучше я буду говорить с ней, а не с теми головорезами. А если она не имеет к ним никакого отношения, то, кто знает, возможно, она сможет мне помочь. Ведь больше ни на чью помощь рассчитывать я не мог.
В назначенное время я топтался у входа в магазин «Книги» в двух шагах от метро «Кузьминки». Моей таинственной незнакомки не было. Я чувствовал себя последним идиотом.
14.
Она появилась в том момент, когда я уже потерял всякую надежду её увидеть. Выйдя из дверей книжного магазина, она как ни в чём ни бывало взяла меня под руку и потащила по тротуару прочь от метро. Потом свернула во двор жилого дома и остановилась. Прищурилась, окинула меня оценивающим взглядом. И только после этого заговорила.
– Ну и что ты там такое натворил, а? Ведь не просто так у тебя на хвосте три типа повисли.
Её грубовато-фамильярная манера выражаться меня несколько покоробила. Я вынужден был ответить ей в тон.
– А ты кто такая, чтобы я перед тобой отчитывался? Твой-то какой во всём этом интерес?
– Чисто спортивный, – тут же нашлась она. – Вижу – пасут тебя мальчики, почти в открытую, держат тебя на крючке, вот-вот подсекут и дёрнут. Ещё там, в метро заметила, когда ты в отключке сидел. То, что спящий человек мотается по «кольцу», это понятно – какой спрос со спящего? А вот те трое не спали. Тогда-то я и поняла – хвост за тобой. Но сейчас всё чисто, я проверила, там, у магазина, когда ты на ступеньках топтался. Ловко ты от них ушёл. Так кто же ты такой?
– Ну знаешь ли! – Меня всё более и более поражала её нагловатая прямолинейность. – Это ты мне лучше объясни, откуда ты такая взялась.
– Объясню, – как ни в чём ни бывало, ответила она, – но не здесь. Люди кругом. Лучше лишний раз не светиться. Пойдём.
И она решительно ухватила меня за локоть.
– Куда это ещё? – заартачился я.
В этот самый момент раздался звонок мобильника. С бьющимся сердцем я поднёс его к уху.
– Оставьте меня в покое! – рявкнул я в трубку и дал отбой.
– Кто это? – насторожилась она. –
– Они, – кивнул я, нахмурившись.
– Они знают твой номер? – Голос её зазвенел от нетерпения.
– Да это их аппарат, разве не понятно!
Она вдруг набросилась на меня чуть ли не с кулаками.
– Кретин! Идиот! Столько трудов – и всё впустую! Да ты хоть понимаешь, что они сейчас будут здесь?!
Я опешил, не столько от её импульсивного поведения, сколько от догадки, промелькнувшей у меня в голове при её последних словах.
Это же радиомаяк! Как я сразу не сообразил! Они отслеживают каждый мой шаг, даже не прибегая к услугам шпиков!
Теперь телефон жёг мои пальцы, словно его корпус внезапно раскалился докрасна. Мне захотелось тут же избавиться от него. Может, закинуть его куда подальше?
– Дай сюда! – требовательно заявила она и выхватила зловещий аппарат из моих рук. Потом увидела пацана, выскочившего из кустов прямо на нас, и позвала его: – Эй, мальчик, хочешь мобильный телефон? Даром.
– Давай, – не растерялся пацан, на ходу выхватил из её рук мобильник и снова нырнул в кустарник.
Она вздохнула с облегчением.
– Ну вот и всё. Уходим отсюда поскорее. Теперь они будут искать не нас, а того мальчика. Если, конечно, он не обменяет мобилу на жвачку или бутылку фанты.
– И куда теперь?
– Ко мне домой, – ответила она как ни в чём ни бывало. – Тут рядом. Надо же тебе где-то остановиться.
Но я не двинулся с места.
– Кто ты?
– Прохожая. Просто прохожая. Ещё вопросы будут?
– Откуда я знаю, что ты не одна из них?
Она пожала плечами.
– Это твоя проблема. Я тебе доказывать ничего не собираюсь. Захочешь поверить – поверишь.
На шпионку она, действительно, не походила. Хотя, откуда мне знать, какие они, шпионки? Образ суперменки из дешёвых американских боевиков вряд ли соответствовал реальности, а другого опыта я не имел.
– Ну хорошо, допустим. Тебе-то что за дело до моей персоны?
– Когда человек тонет, его просто спасают. И не оправдываются при этом перед утопающим.
– Это я-то утопающий?
– Утопающий – это ещё мягко сказано. Без пяти минут утопленник.
– Спасибо. – Я почему-то обиделся. Почему, и сам не знаю – ведь он сказала правду.
– На здоровье. Ну что, идём? Или будешь здесь дожидаться, пока эти ребята вновь тебя в оборот не возьмут?
Последняя её фраза всерьёз подстегнула меня. Кто бы она ни была, здесь мне оставаться, действительно, было не резон.
– Ну хорошо. Веди.
Она усмехнулась.
– Утопленник разрешил себя спасти. Браво.
– Не зубоскаль. Если ты действительно сможешь мне помочь, я тебе по гроб жизни буду обязан.
– А вот это уже разговор по существу. Пошли, на ходу расскажешь.
Мы шли дворами минут пятнадцать. Пересекли улицу Юных Ленинцев и снова углубились в район старых хрущёвских пятиэтажек. И пока мы шли, я вкратце рассказал ей всё. Если честно, мне нужен был кто-то, перед кем я мог бы излить душу. Довериться, снять забрало, расчехлить панцирь. И этот «кто-то» обязательно должен быть человеком случайным, незнакомым, так как все, кого я знал раньше, представляют для меня потенциальную опасность. А я, соответственно, для них.
Я закончил свой рассказ, закурил, предложил ей. Она не отказалась. Между нами сразу возникла какая-то ментальная связь, мне с нею было легко и просто, никакой дистанции, которая всегда существует между мужчиной и женщиной, особенно незнакомыми, словно и не было вовсе. Лёд, который так или иначе приходится ломать при налаживании контакта, растаял сам собой.
Мы давно уже шли молча. Я исподтишка наблюдал за нею, впервые с начала нашей встречи почувствовав интерес к ней. Причём, не только как к человеку, готовому оказать мне помощь.
А она очень даже ничего. Примерно одного со мной возраста, ладная фигурка, приятная полнота, нисколько её не портившая и даже напротив – придававшая какой-то особенный шарм всему её облику. Пытливый взгляд серых глаз, с порой вспыхивающими озорными искорками, едва заметная тень улыбки на тонких губах, здоровый румянец во всю щёку, ни грамма косметики. И эта по-мужски грубоватая манера держать себя, которая только добавляла ей пикантности. Словно щепотка красного жгучего перца, обжигающего, но и возбуждающего аппетит.
Шерлок Холмс в юбке. Впрочем, нет, она была в брюках.
Вот и пойми этих женщин! Первого встречного мужика тащит к себе домой. Интересно, зачем?
Она резко остановилась, повернулась ко мне лицом. Склонила голову набок, прищурилась.
– Ну как? Составил портрет? Не очень жуткий получился?
– Не очень.
– И на том спасибо. А мы, собственно, уже пришли. Вот моя калитка.
Она указала на типичный подъезд типичной пятиэтажки. Всё вокруг утопало в зелени, со двора нёсся детский смех, а из распахнутых окон – слюноточивые кухонные запахи, в кронах старых лип щебетали пичуги, привычно скрипели качели на детской площадке. Типичная идиллия середины семидесятых, которая каким-то чудом уцелела нетронутой в гигантском мегаполисе начала нового тысячелетия.
Она жила на первом этаже. Одна в двухкомнатной квартире.
15.
– У тебя фотопринадлежности имеются? Мне нужен бачок для проявки плёнки, химикаты, фотоувеличитель, фотобумага. И тёмная комната.
Она задумалась.
– С тёмной комнатой проблем нет – у меня кладовка большая. Всё остальное, я думаю, есть у соседа. Фото – его хобби.
– Сходи, пожалуйста, – попросил я.
Поделиться книгой: