Андрогины: Белые кроссы

Не успела она протяжно пропеть последнюю фразу, как Коста привычным жестом схватил ее за талию и резко приблизил к себе, довольный таким вниманием. Да, судя по томным взглядам девушек в кафетерии – каждая мечтала сейчас присесть на колено самому опасному красавчику Академии.

Интересно, он и эту блонду тоже будет кормить моим чизкейком?

Но мои тревожные мысли прервал Леон, точнее – пристальный взгляд его медово-карих глаз на… Стейси. Он смотрел с приоткрытым ртом на ее золотистые локоны и смазливое личико с выразительными карими глазами, лихо подведенные карандашом и с нарисованными ярко-черными длиннющими стрелками. Затем его завороженный взгляд скользнул по ее идеальной фигуре в нежно-розовом облегающем платье под цвет ее помады. Судя по глубокому и очень откровенному декольте, у бедняжки, наверное, сегодня был какой-нибудь очень важный зачет. И чего же Леон на нее так пялится? Она же очередная ТП. Точнее – почему мне не все-равно, что он на нее так пялится?

– Ешь мясо, Лев! Мы не уйдем отсюда, пока я не скормлю тебе пару таких котлет! – гаркнул Коста на Леона, он развернулся и снова заорал в сторону кассы. – Два среднепрожаренных бифштекса! Быстрее!

– Отлично, – кивнула я, вставая. – Тогда мне пора. Не подавитесь и не скучайте!

– Стой! Я тебя ещё никуда не отпускал! – властно скомандовал Коста. – Верни мне мои деньги, воровка!

– Во-первых! Я не жду пока ты меня отпустишь – мне не нужно твое персональное разрешение! Ты не мой хозяин – я не твоя шавка! – язвительно прошипела я и добавила ему на ухо. – Во-вторых! Ты еще не заплатил за свою курсовую, умник. Помнишь? Жду на карточку…

– Значит, так да? Значит, бунт, да? – Коста бросил на меня презрительный взгляд и доложил, четко и громко, чтобы его услышало, как можно больше народу в кафетерии. – Так, значит, ты все-таки решила перейти мне дорогу, да? Какая-то жалкая Антонина Эванс, чьи родители отказались от нее и бросили умирать на ступенях приюта? Впрочем, она оттуда сбежала, устроив пожар, а затем, когда через десять лет ее всё-таки усыновили добрые люди, она сбежала и от них, прихватив с собой все их сбережения!

– Это ложь! – вскочила я с места. – Деньги были честно заработаны мной на доставке пиццы!

– И снова враньё, такие деньги на доставке пиццы не заработаешь! – резко заявил Коста, он криво улыбнулся в сторону Леона и произнес. – В общем, Лео, я бы на твоём месте подумал, с кем садиться за один стол. Ешь мясо и больше не подпускай эту грязнокровку ко мне ни на шаг!

– Ты мне солгала? – Леон повернулся ко мне бледный, как мел, с видом обиженного ребенка, которому только что сказали, что Деда Мороза не существует. – Так, значит, у тебя нет парня?

– Ой, блин, ну все! – я саркастически закатила глаза вверх и, не обращая никакого внимания на расстроенного Леона, снова наклонилась к Косте. – Где ты раздобыл про меня столько инфы, засранец?

– Твоя рыжеволосая соседка… она не только громко стонет на заднем сиденье, но и очень болтливая, – он подмигнул мне своим зеленым глазом. По моей спине побежали мурашки, кровь закипела в венах. Неужели Лиза уже настолько доверилась ему? Нет, это полный бред! В машине? Не может быть! Но, вдруг, она ему и правда все рассказала про меня?

– Ты все врешь, тварь! – прошептала я, мотая головой. – Лиза никогда не станет… она не будет…

– О, после утреннего кофе с настоящим итальянским очень крепким Амаретто она все мне рассказала! – смеясь, ответил Коста, – теперь-то я знаю, что у тебя нет ни совести, ни родни, ни гроша и, наверное, родители – алкаши!

– Заткнись, урод! – прошипела я, моя правая рука сама собой выстрелила из-под стола, и вот я уже держу у его горла вилку. Четыре острых зубца, все перемазанные в горчице, опасно прижались к его шее и грозились проколоть ему горло в районе кадыка.

Но вместо того, чтобы хотя бы испугаться, Коста расплылся в ехидной улыбке.

– Так-так, Мисс Эванс. Угрозы острыми металлическими предметами и публичные оскорбления. Знаешь, что тебе за это грозит? Когда мой отец узнает…

– Снова прикрываешься своим папочкой, козел? – не выдержала я.

Коста иронично вскинул брови:

– А что плохого, если я горжусь своим отцом? Он, между прочим, сам добился всего в своей жизни, он – полновластный хозяин всей значимой недвижимости и всего крупного бизнеса в нашем городе. Даже эта Академия и этот ресторан – все принадлежит моему отцу. Я не виноват, что один мой носовой платок стоит дороже, чем все, что сейчас на тебе надето.

– Как свинью не одевай, все равно будет хрюкать, – громко ответила я и со звоном бросила вилку в свою пустую тарелку. – Ты жалкое ничтожество без своего богатого папочки!

Коста резко стряхнул с широкого лба свою каштановую челку. Он быстро придумал и уже собирался бросить мне в ответ что-то едкое и унизительное.

Но Дженни, все это время незаметно сидевшая на его правом колене, воспользовалась нашей перепалкой и, когда сильные руки Косты ослабли вокруг ее талии, девушка вскочила на ноги. Она взяла пару пустых тарелок и, густо краснея, спросила дрожащим голосом:

– Вам что-то ещё принести?

– Я же просил два стейка! – вспомнил Коста, резко хватая девушку рукой за мягкое место. – И твою упругую попку на мои колени!

Дженни вскрикнула, с грохотом уронив тарелки на скатерть, но не растерялась и влепила Косте звонкую пощечину.

Богатенький мальчик буквально подскочил на месте от неожиданности и возмущения – он не привык к такому обращению! В этой жизни унижения и подзатыльники всегда раздавал только он сам!

И потому со словами «Ах ты крыса!» он ударил девушку наотмашь по щеке. Та вскрикнула и, закрыв лицо руками, громко всхлипывая, побежала на кухню.

Ее тут же догнали едкие оскорбления Косты – ему все безнаказанно сойдёт с рук. В кафетерии никто даже и слова не сказал, чтобы заступиться за беднягу Дженни. Все давно привыкли и смирились. Этот случай был не первый и, естественно, не последний.

Но, естественно, я не могла оставить ситуацию просто так – уж очень долго меня поили бесплатным капучино в своей кофейне Дани и Дженни. Поворачиваясь, я слегка задела локтем белый кофейник, что стоял на столе, полный еще горячего кофе. Я толкнула его ровно настолько, чтобы он опрокинулся и кипяток вылился на…

– АААААААААААААА-Й-ООООООООООООООО-УУУУУУУУУУУУУ-Й!

Раздался на весь кафетерий душераздирающий вопль Косты, который вскочил со стула, прикрывая обеими руками свое обожженное причинное место.

– Дура! У меня же детей не будет! – завопил он, растирая яркие мокрые пятна на джинсах, от которых даже шел пар.

– Такие, как ты, не должны размножаться! – ехидно улыбнулась я, довольная проделанной работой.

Коста в ярости схватил со стола недопитую чашку кофе и вылил ее содержимое мне в лицо. На мое счастье, кофе в чашке уже успело остыть. Крупные капли заодно догнали и визжащую Стейси с Леоном. Отлично! Им обоим полезно!

Не удовлетворившись тем, что я была полностью вся в липком шоколадно-коричневом напитке, Коста заехал мне кулаком в плечо. От боли на мои глаза навернулись слезы и из руки предательски выпал телефон, покатившись по жесткому кафельному полу. Экранчик с хрустом разбился в дребезги. Мое сердце екнуло – как я теперь буду жить без телефона? Без интернета? Это моя единственная связь с внешним миром. И у меня совершенно нет денег на новый!

От гнева я сжала правую руку в кулак так крепко, что мои покусанные ногти впились в ладонь.

– Прекратите! Стоп! – вмешалась Стейси, она попыталась дотронуться до плеча Косты, отчаянно хлопая своими длинными ресницами. – Мальчики…ой…девочки!

Я стиснула зубы до боли в висках, мой правый кулак засвистел в воздухе и на полной скорости столкнулся с зубами Косты. Раздался громкий хруст – очевидно, моих сломанных пальцев, и я громко взвыла от дикой боли. Надеюсь, что и Коста сейчас чувствовал что-то подобное.

Дальше все происходило, как в замедленной съемке остросюжетного боевика. По инерции голова парня откинулась назад, из лопнувшей губы во все стороны брызнула горячая кровь. Стейси завизжала ультразвуком, Коста потерял равновесие и полетел на пол, отчаянно хватаясь за все, что было в пределах его досягаемости. А именно – нежно-розовое платье Стейси жалобно затрещало по швам, когда Коста, падая, отодрал от него переднюю половину.

– Нахал! Хам! – вопила девушка, прикрывая руками голое загорелое тело, а самое главное – бежевый лифчик, из которого в противоположные стороны вылетели две силиконовые вставки телесного цвета – ее пышные накладные груди.

Леон даже успел поймать одну из них и теперь с интересом вертел в руках. Но это не самое главное. На долю секунды лифчик Стейси соскочил и обнажил ее реальную грудь – абсолютно плоский мужской торс. Интересно, заметил ли его еще кто-то кроме меня?

– Это тфой пофледний фень в Акафении! – прохрипел в мою сторону Коста, он шумно сплюнул на белую скатерть кровь вместе со своим… зубом. – Я кляфусь! Фука!

Мы попытались снова наброситься друг на друга, но на этот раз между нами встал крепкой стеной Леон. Стейси, визжа и ругаясь, схватила со стола пару салфеток, собрала свои вставные причиндалы – одну с пола, а вторую отняла у Леона, и удалилась в неизвестном направлении, цокая высокими каблуками по кафелю. Коста, не желая проигрывать, изловчился и швырнул в мою сторону единственное блюдо, что до сих пор оставалось нетронутым на нашем столе – клубничный чизкейк. Но дорогой десерт просвистел мимо меня и попал прямо в лицо…

– Ой, здрафте, Матам Пуфалло! – произнес осипшим голосом Константин имя директора нашей Академии и снова сплюнул на пол кровь. Он тут же показал пальцем в мою сторону. – Это фсе она, Матам Пуфалло!

– Костик! Бедняжка! – запричитала приземистая полноватая женщина в строгом деловом костюме кремового цвета. Среди ее светлых волос, красиво начесанных в пышную укладку, торчал кусок чизкейка, а тонкие изящные линзы очков были густо перемазаны в клубнике. Она, конечно же, хорошо знала отца Константина и потому часто возилась с богатым мальчиком, как родная тетя. – Ты же истекаешь кровью! Вызовите скорую! Скорее! И полицию!

– Не нафо! Нет! – запротестовал Коста. – Мой отеф ничефо не долфен снать!

– Бедный мой мальчик! – вопила директриса и, вдруг, резко обернулась ко мне, отчего на ее плечи посыпались крошки чизкейка. – Живо в мой кабинет, Мисс Эванс! Ты отчислена! А за разбитую посуду и прилюдную драку ты заплатишь огромный штраф!

Странно, но в эту страшную минуту, когда все мое будущее рушилось прямо у меня на глазах, в моей гудящей голове кружилась всего одна мысль:

«Почему у этой Стейси совершенно нет сисек?! Ни одной!»

Лужа 10. Преступление и наказание

«Он ударил его! Прямо по лицу!» «Это не, он, а она! Это девчонка!»

«Бедненький Коста! Испортили такое хорошенькое личико!»

«Так ему и надо, уроду! Я бы все лицо разбил!»

«Девчонку теперь отчислят!» «Нет! Фараон соберёт парней и сломает ей шею за углом!»

«Она сумасшедшая! Просто чокнутая!»

Такие мысли роем кружились в моей голове. Если быть точной – это были чужие мысли, тех студентов, что сейчас таращились на меня со всех сторон кафетерия и изо всех поворотов коридора.

Мои нервы были натянуты гитарной струной и потому я снова получила способность все слышать. Вот уж не знаю, это мой дар или проклятие?

– Прилюдные оскорбления и унижения достоинства! Драка и наведение беспорядка в общественном месте! Битьё посуды и порча чужого имущества! Нанесение тяжких телесных повреждений! Антонина Эванс, на тебя налагается штраф в размере пяти минимальных заработных плат! Ты должна оплатить его в течение семи дней! Так же ты отчислена из Академии без права восстановления! Начиная с сегодняшнего дня тебе запрещается посещать любые занятия. У тебя есть ровно неделя, чтобы оплатить штраф, собрать свои вещи и навсегда покинуть территорию Академии!

Директор Мадам Буффало кричала, брызгая слюной, из-за массивного письменного стола в своем кабинете. Я стояла перед ней на ковре, покорно опустив голову. Мое плечо, которое ударил Коста, ныло, а средний и безыменный пальцы на правой руке, той самой, которой я шлепнула парня в ответ, не шевелись и сильно щипали, словно намазанные солью. Судя по крови и отеку, там был перелом.

– Она мне угрожала острым предметом! Мадам Буфалло! Добавьте и это, пожалуйста! – напомнил Коста, улыбаясь от уха до уха окровавленными зубами, нижняя губа распухла, а вместо выбитого верхнего клыка сияла черная дыра. – Она практически проколола мне шею своей вилкой!

– Какой кошмар! – закатила выпученные серо-голубые глаза директриса, усиленно протирая стекла своих узких очков влажной салфеткой, наверное, пятой по счету. Густой клубничный джем не хотел так просто сдаваться. – Такие страсти прямо в моей столовой! Убийство могло бы посадить большое пятно на идеальную репутацию моей Академии!

Я, шатаясь от усталости, закрыла глаза и попыталась прислушаться, о чем же сейчас думала директриса. В этом мире нет ни одной проблемы, которую не могли бы решить деньги. И сейчас мне нужно было знать ответ только на один вопрос: «Сколько?»

«…однако, досадно-то как! Девочка способная, только дури в голове много и одеваться не умеет. Увы, вкуса нет! Была бы похитрее – давно бы с этим заносчивым болваном роман закрутила. Пригодилась бы ему, курсовые делала. Отец малого был бы доволен, выделил бы моей Академии денег. А так, мне придется ее вышвырнуть, как собаку. Жаль, девка исправно платила. Но, увы и ах, у отца этого задиристого щенка весь пакет акций. Так…ой, что это за хрень на моем парике. Сметана? Творог?»

– Это чизкейк, Мадам Буффало! – произнесла я быстрее, чем успела подумать.

Директриса нахмурились и уставилась на меня своими выпученными грязно-серыми глазами, подумав: «Святые алхимики! Я что, произнесла последнюю фразу вслух?!».

– Голова моя уже идёт кругом, – тяжело вздохнула она, оборачиваясь к Косте, который развалился в кожаном кресле, задрав ноги на подлокотники и, причмокивая, попивал воду из красного пластикового стакана. Видимо, пока я отвлеклась, он успел сделать пару шагов до куллера и обратно. – Ваш отец, Господин Блэкстоун, уже на пути в Академию и…

– Но зачем? Я же не просил его сюда вызывать, – раздражённо заявил Коста, мигом вскакивая с кресла, как с горячей сковороды. Кажется, он совершенно не скучал по своему всесильному папуле и сейчас совсем не хотел его видеть. – Отец не должен ничего знать. Это же пустяки! Обычная стычка в столовке! Мадам Пуффало! Мы же можем все уладить по-тихому, верно?

Я снова закрыла глаза, пытаясь настроиться на волну мыслей этого «золотого мальчика».

«…Старая колоша! Уже вызвала моего отца! И что я ему скажу? Что я не справился со строптивой девкой в столовке? Позволил ей выбить мой зуб? Да он меня по стенке размажет!»

Я резко открыла глаза – настал мой черед говорить. Речь должна быть краткой и четкой, как у главного маркетолога на планерке.

– Профессор Буффало! – начала я, вспомнив, что эта приземистая полноватая женщина бальзаковского возраста была не только жестким управленцем, благодаря чему Академия находилась в идеальном порядке, но и доктором математических наук. – Прошу прощения, что вмешиваюсь. У нас с Константином возникла некрасивая перепалка…молодость…гормоны…битая посуда. Вы же знаете, этих парней – чем сильнее им нравится девчонка, тем ужаснее они себя ведут.

Нужно было видеть сейчас осунувшееся лицо Косты, но он молча сердито сопел, желая дослушать мою речь до конца. А вот пухлое лицо директрисы повеселело, ее улыбка становилась все шире и шире с каждым моим словом.

– Я прошу прощения за себя и за него! – покорно продолжала я, опустив голову и закрыв глаза своей длинной челкой. – Так же я заплачу штраф в два раза больше названной суммы… за себя и за него!

«Умница, девочка! Умница! – ликовала про себя директриса. – Отличный ход. Так и я бы получила в два раза больше, да и отец этого щенка мог бы ничего не узнать. А с выбитым зубом мы бы что-нибудь придумали. Уверена, что его дорогая страховка покроет отличную коронку…»

– Так мы бы могли бы что-нибудь придумать, верно? – продолжала я ход ее мыслей. – Уверена, что наш пустяковый случай не стоит беспокойства Господина Блэкстоуна.

– Я не хочу ее тут видеть! Она чуть не убила меня своей грязной вилкой! – запротестовал Коста и тем самым все испортил.

– Могли БЫ…, – мадам Буффало специально сделала ударение на последнее слово, вздыхая про себя: «Ты сама во всем виновата, милочка! Богатый мальчик не хочет тебя здесь видеть. А мне не нужны проблемы ни в моей Академии, ни с его отцом.»

Вслух она, конечно же, ответила совершенно другое.

– Могли БЫ…Если БЫ в моей Академии можно было так просто «купить» порядок, – деловито взглянула на меня из-под своих тонких очков директриса. – По твоей вине, Мисс Эванс, пострадали несколько человек. Я несомненно согласна с двойным штрафом, но остальной моральный и материальный ущерб тебе придется возмещать не только мне…

Она перевела свои ядовито-серые глаза с меня на Константина.

«Хитрые щенята! Нашкодили и хвосты поджали, а мне убирай за ними!»

– Увы и ах, мальчик мой, ты никак уже со скроешь свое разбитое лицо от отца! – посетовала женщина, разочарованно глядя на Косту и добавляя про себя: «Неужели ты думаешь, что я пойду наперекор твоему отцу? Неужели ты думаешь, что он мне не приплачивает, чтобы следить за тобой, засранец? Господин Блэкстоун ещё тот лис!»

– А ты сама виновата, девочка моя, – улыбнулась директриса, снова глядя прямо на меня. – Ты заплатишь мне два штрафа, возместишь все убытки и самое главное – уладишь все с Константином. Сами решайте свои проблемы! Я не буду вас разнимать, как котят! И только потом ты сможешь дальше продолжить учиться и, конечно же, своевременно оплачивать свои курсы.

Коста злорадно хмыкнул и обернулся в мою сторону.

– Забудь! Ты все-равно в пролете! – громко произнес он. – Мадам Буффало! Берите свои штрафы и отчисляйте ее!

– Это почему это? – возмутилась я.

– Потому что я так хочу! Я все-равно тебя не прощу! Мы не удалим ничего по-хорошему! Такое не прощают! Или… ты готова встать передо мной на колени? О, да! И поцеловать мои новые кросы? Это нужно сделать как можно быстрее на общем собрании всех факультетов! Слабо?

– Да пошел ты! – процедила я сквозь зубы, сжимая кулаки и чувствуя, как закипает кровь в моих венах. – Ушлепок!

– Я же говорю, что она безнадежна, Мадам Буффало! – злорадно улыбнулся Коста и снова громко сплюнул кровью в пластиковый стаканчик, ликуя про себя «Отец должен видеть, что у меня все здесь под контролем. Что меня все уважают и боятся! Строптивым и страшным здесь не место! Мало ли что эта неуправляемая дрянь ещё вытворит? Пусть это будет уроком всем, кто посмеет мне перечить! Я еще поиграюсь с этой глупой замухрышкой ее последние семь дней!»

– Что ж, ты сама все слышала, – подытожила разговор Мадам Буффало. – Мне тоже не нужны лишние проблемы. Здесь никто не будет за тебя заступаться.

Чтобы не закричать, не сорвать с лягушачьей головы директрисы парик и не засунуть его в ее естественный карман, я стиснула свои зубы до боли и сжала кулаки до хруста. Разбитые в кровь пальцы на правой руке тут же пронзила острая боль.

– Мисс Эванс, у тебя есть семь дней на оплату штрафов и возмещение убытков! – где-то далеко, словно со дна глубокого колодца, догнал меня голос директрисы. – Ты можешь посещать все занятия, которые были оплачены, хотя, я полагаю, это уже бессмысленно. Ты никогда не получишь диплом этой Академии…

Я молча развернулась и направилась к тяжёлой высокой двери, однако, перед самым выходом я не выдержала, развернулась и прошипела напоследок самодовольно ухмыляющемуся Косте:

– Говнюк! Я превращу эту неделю в твой персональный ад! Клянусь!

Лужа 11. В ловушке

Не успела за моей спиной захлопнуться дверь, как я столкнулась с чем–то большим, твердым и знакомым.

– Ну чё, доволен? – сорвалась я на растерянного Леона, уверенная, что он все подслушал и подсмотрел. – Мог бы сказать им, что Фараон получил по морде за дело! Че? Боишься его, да?

Но Леон меня совершенно не слушал. Более того, он окончательно взбесил тем, что принялся давать свои глупые советы: