Скиталец-4

Глава 2 «Новик»

Инженер-кораблестроитель Турусов проживал в стороне от центра. Еще не рабочая окраина, но уже встречаются дома пребывающие не в лучшем виде. И мостовая изобилует выбоинами, заделать которые у городских властей не доходят руки. Или все же не хватает пинка животворящего. Казна боярина Голубицкого не бедствует. Так что, средства всяко-разно имеются. Иное дело, что лень и некомпетентность свойственны не только прежнему миру Бориса. Они вполне себе процветают и здесь.

Измайлов ухмыльнулся и сделал себе зарубочку, написать в канцелярию боярина жалобу. Ему как-то без разницы, он с местными чиновниками отношения испортить не боится. А анонимки тут не рассматривают. Сразу отправляют в урну. Если только в полицейской управе или жандармском отделении. Но это уже совсем другое.

Вошел в подъезд нужного пошарпанного трехэтажного дома. Поднялся на второй, и остановившись у нужной двери, провернул механический звонок. На зов явилась домработница. Эдакая молодуха, с приветливым лицом и пышными формами. Про таких говорят, кровь с молоком.

Сам-то инженер среднего росточка и сложения, с коротко стриженными и редкими русыми волосами. Взгляду не за что зацепиться. Но прислугу себе подобрал такую, что — возьмешь в руки, маешь вещь! Угу. Тот еще шалунишка. Живет-то один. Закоренелый холостяк. В то же время в общении с женским полом робеет. А тут оно как-то само сложилось. Да и бабе какой-никакой прибавок. Поди одна троих тянет. Ну не удержался Измайлов. Выяснил.

— Здравствуй, Анюта.

— Здравия вам, Борис Николаевич.

— Хозяин-то дома? — поинтересовался он у женщины.

— Отдыхают после обеда. Да вы не беспокойтесь, ему уж вставать пора. На службу возвращаться. Проходите, я пока полдничать соберу.

Рабочий день на верфи длится двенадцать часов. Но это у рабочих и постоянно присматривающими за ними мастерами. Инженера же белая кость. Им положен обеденный перерыв в три часа. До завода не так уж и далеко. Так что, полтора часа в обед Турусов всяко разно урвать успевал.

— Здравия вам, Борис Николаевич. Какими судьбами? — выходя в столовую и запахивая халат, поинтересовался инженер.

— Здравствуйте, Сильвестр Петрович. Да вот, оказался в городе, решил вас навестить. Заодно поинтересоваться, как у вас обстоят дела с катером.

— А «Новик» вас, стало быть, не интересует?

— С «Новиком» все понятно. И ничего нового вы мне не поведаете. Тем более, что до обеда общались с Дорофеем Тарасовичем.

— Да, это так. Был он на заводе.

Минный крейсер они начали строить в октябре прошлого года. Был конечно риск, что проект может превратиться в долгострой из-за нехватки средств. Тем более, что средняя цена за тонну водоизмещения должна была подрасти процентов на тридцать. Причина в проекте, включающем в себя слишком много не типичного.

Все началось совершенно случайно. Как-то, по возвращении Бориса, Дорофей Тарасович за чашкой чая помянул местного инженера с судостроительного завода. Мол, есть чудак, носится со своим проектом минного крейсера. Только пока никого не заинтересовал.

Измайлов поинтересовался в чем чудачество. Рыченков наскоро набросал рисунок с высоким полубаком, что должно было обеспечить приемлемую мореходность. Артиллерия расположена по линейно-возвышенной схеме. Поворотный двухтрубный и однотрубный курсовой торпедные аппараты. Обозвал подобный подход глупостью, и вновь взялся за чашку с чаем.

Ну, для местных может это и глупость. Вот только не для Бориса. Уж он-то точно знал, что подобное расположение артиллерии впоследствии будет классическим. Как оно там с расчетами, бог весть. Но в этом что-то было. И он поспешил встретиться с инженером, у которого и впрямь имелся готовый проект.

Потом был мозговой штурм с привлечением Проскурина. Вертели чертежи и расчеты так и эдак. Едва ли не просвечивали через рентген. В результате въедливая комиссия пришла к выводу, что рациональное зерно в этом все же есть. А ее председатель и главный кошелек, то есть, Измайлов, принял решение — минному крейсеру быть!

Вот понравился Борису этот корабль, который он решил назвать «Новиком». До дрожжи в коленях, понравился. А еще, нефтяное отопление котлов, что значительно сокращает потребность в личном составе. Кстати, котлы германская новинка, водотрубные, более компактные и производительные. Единственно он настоял на пересмотре артиллерийского вооружения.

Изначальное предусматривало установку на палубе двух семидесятипятимиллиметровых пушек Канэ. Выше их, на надстройках, две шестидесятитрехмиллиметровые Дубинина. По бортам четыре сорокасемимиллиметровые Гочкиса. На крыльях ходового мостика две тридцатисемимиллиметровых револьверных пушки.

Измайлов настоял на замене пушек Дубинина на семидесятипятимиллиметровые Канэ. Конечно надстройки нужно будет укрепить, но это не страшно. Над нижними орудиями козырек, чтобы иметь возможность стрелять по верху. При существующем подходе подобное ведение огня попросту не предусматривалось. Ну и щиты, конечно же, которые на военных кораблях отчего-то презирались.

Все гочкисы долой, чтобы глаза его их не видели! На крыльях мостика устанавливаются два Гатлинга. Двухтрубный торпедный аппарат выносится на корму. В пространстве между трубой дымохода и бизань-мачтой должен был уместиться минный катер в стальном корпусе.

И опять скрестились клинки. Каждый отстаивал свое мнение. Рыченков твердил, что Измайлов ничегошеньки не понимает в колбасных обрезках. Турусов утверждал, что подобные переделки и минный катер серьезно увеличат водоизмещение корабля и оно превысит семьсот тонн.

В ответ Борис обозначил неизменность своей позиции. После чего предложил присутствующим лучше подумать как добиться должного результата, а не убеждать его в невозможности. Начали думать. В особенности Турусов, который вдруг поверил, что его детище всего лишь в шаге от воплощения в металле. Тем более, что на заводе как раз освобождается один из стапелей.

В ноябре киль будущего минного крейсера был заложен. В начале января над «Новиком» нависла угроза долгостроя. Деньги таяли с невероятной быстротой. Пополнения от лицензий и производства попросту не успевали за расходами. Старики разбойники все свои средства вложили в пароходную компанию. Елизавета Петровна свободными деньгами не располагала и лично помочь приемному сыну не могла.

Борис уже трижды пожалел о своем решении вложиться в гражданскую войну. Ситуация складывалась аховая. Он уже был готов выставит на продажу артефакты. Благо в его команде имелось целых трое артефакторщиков. Вот только по его задумкам этих приборов им и самим не хватало. И изготавливать их быстро не получается.

Но тут на него вдруг пролился золотой дождь из Бразилии. На ходе строительства минного крейсера это никак не сказалось. Разве только пара миллиардов нервных клеток приказали долго жить. Но это такие мелочи…

— Ну так, что там с минным катером? — вновь вернулся к насущному Борис.

Идея принадлежала ему. Как впрочем и разработка с расчетами. Спасибо Проскурину за хорошую науку и Системе за столь ощутимый буст как Интеллект. Имея общее представление о форме и конечном результате, он сумел облечь это в расчеты, выкладки и чертежи. Как результат, на выходе получился проект минного катера на подводных крыльях.

Конечно были сомнения относительно того, что паровая машина сумеет справиться с поставленной задачей. Насколько знал Измайлов, в его мире такие суда были только на двигателях внутреннего сгорания. С другой стороны, испанская модель умудрялась разгонять суденышко до скорости в двадцать один узел, чего должно было хватить, для выхода на крыло.

Турусов с радостью взялся воплотит эту задумку в металле. Ну что тут сказать, энтузиаст новатор, получивший щедрое финансирование. Да он был готов трудиться денно и нощно. Н-да. Вообще-то, на его распорядке дня это ни коим образом не сказалось. Послеобеденный сон и полдник, как полагается.

Впрочем, это скорее говорило в пользу инженера, чем против него. Значит он умеет планировать свое рабочее время. А не несется вперед скачками в авральном режиме. Разумеется это справедливо, при наличии результатов.

— С катером все в полном порядке. Сегодня прошел ходовые испытания без крыльев. На воде чувствует себя хорошо, развивает максимальную скорость в двадцать один узел. То есть наша надежда на новую форму винта полностью оправдалась, и несмотря на утяжеление судна машины разгоняют его до штатной скорости для деревянного корпуса.

— Но ведь подразумевается, что установка крыльев не займет много времени, — тут же сделал стойку Борис.

Делать свое изобретение достоянием человечества Борис не собирался. Во всяком случае, пока. Обойдется как-нибудь без всеобщего признания и славы. А потому и крылья они с Турусовым проектировали как съемные.

— Все верно. Но я хотел детально осмотреть катер после первого выхода в море. А к испытаниям самих крыльев перейти уже завтра. Но если вы настаиваете…

— А как вы думаете, я буду настаивать или нет? — хмыкнул Борис.

— Пополдничаете со мной? — делая жест в сторону обеденного стола, поинтересовался инженер.

Заботливая Анна уже выставила на него крынку с молоком, и корзиночку одуряюще пахнущей выпечки. Борис очень хотел немедленно приступить к испытаниям новинки. Н-но, выпечку он любил настолько, что у него даже мысли не возникло сражаться со своими вкусовыми рецепторами…

— Б-бо-оже-э, Яша, — не выдержал Борис и засмеялся в голос.

А как тут удержаться. Едва вышли из подъезда, как столкнулись с эдаким варнаком, который держит в руках тонкий поводок, тянущийся к мирно сидящего у его ноги песика. Разбойному виду Ганина куда больше подошел бы какой-нибудь лохматый кавказец, а не этот милашка.

— Все бы вам посмеиваться, Борис Николаевич. А меж тем этот изувер ни в какую не желает оставаться один. Уж как его не уговаривали. Прилип как банный лис и знай скандалит.

— Сам виноват. Твой ведь подарочек, — забирая у него поводок, хмыкнул Борис.

— Так ить, мне-то откуда было знать, что вы его так избалуете, — развел руками Яков.

— Ну милай, на борту маленькой яхты мне его как-то было не с руки приучать к одиночеству.

До завода дошли довольно быстро. Турусов предложил было обождать в конторке, пока он с рабочими приладит крылья. Но Измайлов пожелал присоединиться к ним. Ему хотелось лично наблюдать за всем процессом. Хотя там ничего особенного и не было. Всего-то, приладят крылья, да затянут болты крепления стоек к закладным на корпусе.

Никто конечно же не расхаживал с транспарантами, возвещающими о том, что на заводе строится опытный образец на подводных крыльях. Но и особой тайны из этого тоже не делали. Время такое. Научно-технический прогресс ежегодно рождал сотни, если не тысячи идей, в самых различных областях. И зачастую они соревновались между собой в абсурдности.

Так что, очередное чудачество не могло привлечь к себе сколь-нибудь пристального внимания. Иное дело когда новинка проявит свою эффективность. Причем не единожды. Потому как один раз, это зачастую случайность. Два совпадение. Три закономерность.

Не прошло и часа, как суденышко спустили на воду в заводской акватории. За ее пределы выходили выдерживая не более десяти узлов. Крылья себя никак не проявляли. Согласно выкладок и расчетов этой скорости явно не достаточно, для того, чтобы катер встал на крыло.

Зато когда они вышли на чистую воду и Борис увеличил обороты, суденышко плавно, и довольно бодро поднялось над водой и понеслось по прямой как стрела. Все повторилось один в один, как с моделью в бассейне.

— Ершь, твою медь! — восхищенно выдал Яков.

— Да не говори, сам в шоке! — радостно прокричал Борис.

Т-тяв!

Явно обеспокоенно выдал Шанти, вжавшись в уголок. Небольшая волна все же присутствовала и она ритмично ударяла в дно. Что ни коим образом не способствовало душевному равновесию песика.

— Ну извини, дружище. Сам виноват. Что там у нас, Сильвестр Петрович?

— Сорок три узла, — сообщил инженер, наблюдавший за показаниями лага.

— Впечатляет.

— Согласен. Но это не полная загрузка. Вы ведь еще и щиты установить хотите.

— Кстати, когда планируете перейти к полноценным испытаниям.

— Экий вы быстрый. Мы сейчас рассекаем спокойную воду. И то, чувствуются удары воны. Нужно смотреть как поведут себя корпус и крылья. Не полезут ли заклепки. И только после этого его можно будет начинать нагружать. Надеюсь, что к окончанию ходовых испытаний «Новика» управимся и с катером.

— То есть, к сентябрю? — с нескрываемым разочарованием поинтересовался Борис.

— И это в лучшем случае. Если нам будет сопутствовать успех, и чего уж там, удача. Кстати, при такой скорости я не стал бы атаковать противника посредством минометного аппарата. Сорок и даже пятьдесят метров, это ни о чем. Вы попросту не успеете отвернуть и неминуемо столкнетесь с вражеским судном.

— Значит нужна торпеда.

— Как вы сказали? — удивился инженер.

— Торпеда. Самодвижущаяся мина, — пояснил Измайлов.

— А, вот вы о чем. Да. Вполне подходит. Самодвижущаяся мина сняла бы эту проблему. Только она слишком тяжелая и результативность у нее не впечатляет.

— Ну так, атаковать с дистанции в сто, полтораста метров. Тогда места для разворота вполне достанет. И от взрыва уберечься получится.

— Удивляюсь я вам, как вы моряк, можете позволять себе такие вольности. Не боитесь, что господа офицеры не поймут.

— А при них я начинаю маяться дурью и поминать кабельтовы. Хотя видит бог, это до крайности неудобно. Как впрочем и наши сажени.

В общей сложности они провели в море час. За это время они выработали четверть топливного бака. При полной загрузке расход конечно же будет больше. По расчетам Турусова запас хода, без дополнительного бака составит порядка трехсот морских миль экономичным ходом и около ста двадцати полным. Порадовали германские котлы.

Борис решил что патриотизм штука конечно хорошая, но в угоду ему отказываться от изделий лучшего качества не собирался. Вот паровые машины тройного расширения на «Новике» российские. Потому что на сегодняшний день, в своем классе лучшие. И это общепризнанный факт. Их производят в Тверском княжестве.

— Ну и как твоя игрушка? — когда они собрались в тратктире, дабы отметить его совершеннолетие, поинтересовался Рыченков.

— Сорок три узла, — со значением покачав пальцем, произнес Борис.

— Да не может быть! — наигранно восхитился шкипер. — И что, когда ты его нагрузишь, так же весело побежит.

— Ты зря так-то, Дорофей Тарасович. Помнится, кто-то сомневался. Что из этого вообще хоть что-то получится, — расстилая на коленях салфетку, возразил Борис. — А он побежал. Причем, как я и предсказывал, поднялся над водой. Только волна в днище бьет. Но это не критично. В спокойную воду вообще как на салазках понесется. А то что легкий. Ну потеряет узла три, не больше. Так и что с того. Скорость вдвое против прежнего.

— Не обращай внимания на Дорофея. Это он завидует так, — отмахнулся Носов.

— Зависть, Дорофей Тарасович, это грех. Доброго вам вечера, — усаживаясь за стол, приветствовал присутствующих Григорий.

— Еще одно недоразумение, йакорь тебе в седалище. Загубил детальку? Иль все же доточил как положено? — хмыкнул Рыченков.

— Да ла-адно, Дорофей Тарасович. Все бы тебе выдумывать. А четверную компактную «Аптечку» не желаешь?

— Бахвалишься, — отмахнулся шкипер.

— А как насчет очередного «Защитника»? Правда одинарный, но ведь артефакт.

— И кто так сподобился? — вздернул бровь Рыченков.

— Тимур. Толковый артефакторщик получился.

Вообще-то, небывальщина, чтобы этот старый ворчун, позволял к себе подобное обращение. Но так уж вышло, что их четверка являлась костяком команды. Был еще Проскурин, но он сейчас окончательно бросил якорь в Голубицком.

К слову, Борис приглашал его на их скромное мероприятие, вместе с Капитолиной Сергеевной. Но женщина ни в какую не желала признавать себя ровней своему избраннику. Ни за стол, так чтобы с посторонними, ни замуж. Измайлов уже голову сломал думая над тем, как помочь влюбленным.

Меж тем застолье набирало обороты. Подтянулись художник Ершов, преподаватели и по совместительству магистры Голубицкго университета Лаврентьев и Соболев. И поди пойми чего тут больше. То ли радости от наконец-то обретенного совершеннолетия. То ли удовлетворения от того, что строительство корабля проходит гладко, без сучка, без задоринки. Кто сказал, что шило только у Бориса свербит. Все они ждут не дождутся когда же останется за кормой родной берег, а впереди будет поджидать неизвестность.

Глава 3 Нежданно-негаданно

— На сегодня все, Мария Платоновна, — отойдя на три шага от мольберта и обтирая ветошью кисть, произнес Борис.

— Уже? — удивилась боярыня. — Сегодня это заняло совсем немного времени.

Она поднялась с резного стула с мягкой обивкой и обойдя картину, взглянула на свое изображение. Благодаря давней подруге, Москаленко, она хорошо разбиралась в живописи, а потому могла оценить не только сходство и красоту, но и технику. То что она видела, вызывало у нее чувство удовлетворения.

— Ничего удивительного, работа близится к завершению. Теперь основное время уходит на высыхание красок. В принципе, теперь я могу обойтись и без вашего присутствия. Пары дней, я думаю мне будет остаточно, — ответил Борис.

— Но вы не уверены? — уточнила она.

— Как я могу быть уверен, — пожал он плечами. — Холст как живое существо, у него своя душа, характер, настроение, капризы. Пару лет назад я мог бы с точностью до часа сказать, когда закончу картину. Потому что писал механически и в пренебрежительной манере. Пока мне доступно не разъяснили, что это тупик. И если я желаю развиваться, то должен выбрать другой путь.

— Да, Елизавета Петровна рассказывала мне об этом. Она живо интересуется вашими работами и этапами развития в частности, — с нескрываемой иронией, произнесла боярыня.

Матушка стало быть. Ох уж ему эта Елизавета Петровна. Могла бы придержать язык за зубами. Впрочем, не глупа, понимает, что делает. И в Борисе вроде как заинтересована. Она и не пытается скрывать своих далеко идущих планов в отношении него. Князь, не меньше. Ага. Всем-то от него что-то да нужно. Словом, в этом плане ей можно довериться.