Кондитерская дочери попаданки

Неся небольшую корзинку для подношения на могилу, я не ощущала земли под ногами. Впервые после гибели отца я шла туда. Голова кружилась от страха и волнения, от воспоминаний и боли, которая вновь накатывала с новой силой — так, словно и не было всех тех лет, а о мамином убийстве я узнала буквально несколько минут назад. Все это сметало меня, словно ураган. И лишь теплая рука вервольфа помогала держаться перед самым лицом этого урагана.

Миновав скрипучие кованные врата, мы оказались на территории кладбища. И пройдя немного по главной аллее, свернули в секцию, где находилась мамина могила. Шаг, еще один, метр за метром, надгробье за надгробьем.

Пока мой взгляд не выцепил в темноте мраморный памятник в виде девушки, которая сидела просто на земле, обхватив руками каменное надгробье. Ее волосы и одежда, мастерски высеченные скульптором, струились так естественно, что казалось, малейший порыв ночного ветра способен привести их в движение.

— Ты в порядке? — шепнул Грей, сильнее сжав мою руку.

— Я. кажется, да, — неуверенно ответила я, ощущая, как в голове загудело, а по вискам начали бить тяжелые удары пульса.

— Все хорошо, я рядом, — проговорил вервольф, приобняв мои плечи. И почувствовав стук его сердца, я успокоилась.

— Спасибо.

Еще несколько шагов, и я уже была на месте. Возле охраняемого мраморной девушкой надгробья, на котором было высечено мамино имя и ее годы жизни. Правда вот, теперь я знала, что эти даты были… не совсем правдивы. Ведь в том мире, из которого пришла мама, наверняка было совсем другое летоисчисление! Так что когда отец заказывал это надгробье, то вероятно просто отсчитал мамин возраст от даты смерти и внес год, который соответствовал по времени году ее рождения уже здесь, в этом мире.

Я знала, что заказывая скульптору памятник, отец лично следил, чтобы лицо девушки было в точности как у мамы. И поэтому никогда не решалась задержать на нем взгляд — становилось как-то жутко и чрезмерно больно: смотреть на образ того, что навсегда утеряно для тебя.

Грей присел рядом и положил мне руку на плечо. Тепло его ладони вновь помогло мне собраться, и я достала из корзины подношения: бутылку вина, пирожное, кусочек мясного рулета и немного жареной картошки со специями.

— Я понимаю, что месть никогда не вернет мне ее. Так же, как не вернет тебе твою сестру,

— прошептала я, касаясь пальцами маминого имени на надгробье. — Но те, кто сделал это, не имеют права продолжать ходить по земле. Не заслуживают права дышать и существовать.

— И им недолго осталось, я обещаю тебе, — кивнул Грей. — Я клянусь тебе, что они заплатят.

Крепко сжимая его руку, я проплакала несколько минут. А потом, вытерев слезы, поднялась на ноги. И обойдя памятник, уже собралась идти к выходу.

Как вдруг замерла.

— Сериз, что случилось? — удивился оборотень, подойдя ко мне.

— Здесь что-то написано, — пробормотала я, не отводя взгляда с оборотной стороны надгробья.

Это было. странно. Отдельные обрывки слов, даже слога, разделенные рядами точек. Так, словно это были учебные тетради, в которые нужно было вписать пропущенные слова и буквы.

Но что самое главное, я уже видела нечто подобное недавно.

Видела в мамином блокноте. На одной из страниц с ребусами.

— Черт! — выдохнула я, падая рядом с надгробьем на колени, и начала панически рыться в своей сумке. У меня. где-то здесь должны были быть карандаш и записная книжка!

— Что случилось? — растерялся вервольф, глядя на меня.

— Подожди одну минуту! — пробормотала я, словно в горячке. — Этот памятник… его заказывал отец. Который наверняка все знал. Она должна была рассказать ему. или, по крайней мере, оставить инструкции, чтобы в случае ее смерти он выгравировал это на ее могиле. Вот проклятье!

— Сериз, ты о чем? — окончательно впал в ступор Грей. И тут я смекнула, что на эмоциях немного ляпнула лишнего, и язык лучше прикусить.

— Потом поговорим об этом. Сейчас просто дай мне несколько минут, — отмахнулась я. И наконец найдя в сумке карандаш и записную книжку (ох, как же трудно это оказалось сделать дрожащими от паники руками!), начала торопливо переносить в нее все то, что было написано на обратной стороне надгробья. Буква в букву, вплоть до количества точек между обрывками слов. Закончив же, воровато запихнула записную книжку в сумку, едва не потеряв карандаш.

— Эй, ты в порядке? — осторожно протянул оборотень.

— Мне срочно нужно домой, — заявила я, продолжая дрожать от волнения.

— Хорошо, пошли, — кивнул он. И взяв меня за руку, быстро потянул к выходу с кладбища. На пути я лишь раз обернулась назад, на мамину могилу, где рядом с зажженной мной лампадкой лежали подношения. И выдохнув, ускорила шаг.

Вскоре мы уже были возле моего дома. Вот только оборотень, похоже, даже не думал уходить, оставляя меня в одиночестве! Вместо этого он, завалившись в прихожую вместе со мной, запер дверь и вернулся в гостиную, где по-прежнему были заперты ставни.

— Я так понимаю, ты сейчас хочешь. сделать кое-что одна, без лишних свидетелей, — проговорил он, садясь на все тот же диван. В ответ я кивнула. — Хорошо. Тогда я буду ждать тебя здесь. Когда закончишь, придешь, и дальше разберемся.

Все это меня, мягко говоря, встревожило. Тем не менее, я сбегала к тайнику за маминым блокнотом (убедившись, что Грей сидит в комнате с закрытой дверью и не подглядывает). Да и, в конце концов, ведь именно он был рядом со мной, когда я нашла этот блокнот! Значит, желай он намеренно его заполучить по каким-то причинам — давно бы мог это сделать.

Успокаивая себя этими мыслями, я закрылась с блокнотом в спальне и, подумав немного, принялась переписывать на чистый лист текст из маминых записей, совмещая его с тем, который переписала с надгробья. И уже первые предложения подтвердили, что я не ошиблась: новый текст идеально ложился в пропущенные места. А написанное теперь обретало смысл.

Несколько минут — и я, наконец, выдохнула. А затем, сосредоточившись, внимательно перечитала каждое слово:

«Она застряла на границе, Алиса погибла, а вдвоем нам врата не открыть. Чтобы спасти ее, нужны три иномирца с тремя ключами. Первый ключ в тыкве, второй — на дне кроличьей норы, а к третьему приведет Дорога из желтого кирпича».

Черт.

Уронив блокнот и листы со своими записями на кровать, я тяжело дышала, безуспешно пытаясь унять сердцебиение.

Это что же получается…

Во что мама вообще была впутана?

Выходит, во время написания этих строк она была тесно связана с еще одним попаданцем из другого мира. И судя по всему, это был не Кексик — он на тот момент все еще оставался под действием заклятия. Получается, кроме коня, у мамы было еще двое таких же, как и она, знакомых пришельцев из других миров. Причем одна из них, по имени Алиса, как-то погибла, что сделало невозможным открытие каких-то врат и спасение кого-то, вероятно за этими самыми вратами застрявшего.

Но тогда. кто же тот второй иномирец?

Мама оставила эти записи, очевидно, желая, чтобы если с ней что-нибудь случится, кто-то закончил начатое ею. То, что она не смогла. Спас ту загадочную женщину, о которой говорилось в записи. И если. если я правильно интерпретирую записи из блокнота, то те самые врата должны находиться под корнями дерева, где блокнот был спрятан.

Вот только. как мне найти этих троих иномирцев, если даже у мамы, кроме заклятого Кексика, много лет назад был на контакте лишь один, и я понятия не имею, где его искать. да и жив ли он вообще до сих пор? Ведь не исключено, что стая, убившая маму. действовала не только из личного эгоизма вожака. Но еще и по указке того самого генерала Лайсонса, который ей командует, и мог отдать приказ о ликвидации попаданки, узнавшей слишком много.

Допустим, сейчас Кексик расколдован, так что один иномирец у меня есть. Вот только второй иномирец — мама — мертва. И даже если я разыщу того самого ее третьего знакомого, и окажется, что он, все же, жив. Где мне тогда взять третьего? Ведь если маме не удалось такого разыскать, то это наталкивает на мысль: их осталось немного. Возможно, их даже зачистили — точно так же, как маму. Если не всех, то тех, кто отказался идти на сотрудничество с теми, кто теоретически может за всем этим стоять.

Что же мне тогда делать, черт возьми?

Еще и эти ключи. Опять ключи! Вероятно те самые, о которых хотел узнать взломщик, который напал на меня той ночью.

«Первый ключ в тыкве».

Какой еще тыкве, черт возьми?! Да любая тыква бы за столько лет триста раз сгнила.

— Сериз?! — только и услышала я удивленный голос Грея, когда я, сорвавшись с места, выбежала из спальни и понеслась во двор.

Вероятно не желая лишний раз светиться там, где его могут заметить, оборотень замер на пороге. Я же со всех ног понеслась к погребу, спустившись в который, включила тусклое магическое освещение и начала осматриваться.

Пока взгляд не наткнулся на старую, потертую, стоящую в углу на полочке глиняную тыкву. Помниться, я даже подумывала, не выбросить ли это бесполезное украшение, но все же, решила оставить, как одну из вещей, уцелевшую с маминых времен.

Встав на цыпочки, я достала глиняную скульптуру с верхней полки и осторожно потрясла, затем простукала. Судя по всему, полая, но внутри чем-то заполнена. Да так, что содержимое надежно зафиксировано. Присмотревшись внимательнее ближе к лампе, я нашла и шов, по которому очевидно соединялись детали изделия.

Сев на пол, я отыскала взглядом добротный нож, который хранила на одной из полок, и найдя слабое место, приложила к нему острие. А затем осторожно ударила по рукояти. Раз, а затем еще раз…

Послышался характерный звук, с которым глина треснула и тыква раскололась на несколько частей, открывая моим глазам целый ворох старых тряпок. Размотав которые, я увидела.

Туфельку из чистого хрусталя!

— Мама дорогая, — охнула я, выкатив глаза.

Просто ювелирная работа. Изящная, тонкая. Каждая грань даже в тусклом свете сверкает, словно светится изнутри.

Не могу поверить. Неужели. неужели ЭТО ВОТ все время было спрятано здесь? В нашем подвале?

Руки дрожали. Боясь из-за этой дрожи разбить свою находку (хотя она и казалась крепкой), я нашла ведро с остатками ягод и пересыпала его содержимое в другое — почти полное. Затем, завернув туфельку обратно в тряпки, спрятала все это на дне ведерка, вместе с обломками тыквы. А сверху наложила овощей и несколько яиц — так, чтобы все выглядело, будто я спускалась сюда за продуктами для ужина.

Постаравшись максимально привести себя в чувство, чтобы внешне выглядеть спокойной, я вышла из погреба, запирая его на все замки — мало ли что в этом чертовом погребе еще может быть спрятано! Уже ничему не удивлюсь, честное слово.

Выдохнув, я уж было направилась ко входу в дом. но тут замерла, услышав звон колокольчиков, висящих у входа во двор. И побледнела, увидев возле калитки Эрика Форстера, злополучного «барона синяя борода» и своего несостоявшегося жениха!

— Сериз, дорогая, я настаиваю на том, что нам нужно поговорить, — протянул барон своим мерзким голосом.

ЧЕГО?! Да он совсем, что ли, белены объелся?

— Прошу прощения, барон Форстер, но. не кажется ли вам, что вы пришли слишком поздно для того, чтобы просить о визите? — я проскрипела зубами, нерешительно подойдя к калитке на несколько шагов.

— Но ведь вы, как я погляжу, все еще не спите, — пожал плечами старикашка, даже не скрывая борзости в своем надменном взгляде.

— Позвольте сообщить, что причина моего бодрствования отнюдь не в том, что я ждала вас в гости, — заявила я с ледяными нотками в голосе. — Мне сегодня пришлось немало работать, и в такой поздний час я желаю лишь одного: наконец поесть после тяжелого дня и скорее лечь спать. Так что будьте добры, уходите и дайте мне приготовить себе ужин.

— Нет уж, дорогая Сериз, я категорически против, — заявил он, и таким уровнем нахальства буквально ввел меня в ступор! Да настолько, что я аж уронила ведро, которое держала в руках… благо оно упало ровно на донышко и не перевернулось.

— То есть, против? — возмутилась я. — Барон Форстер, а какое у вас, собственно, право находиться здесь и чего-то от меня требовать?

— Где хочу, там и нахожусь, — проскрипел зубами старикашка. — Вынужден вам сообщить, что ваше время валять дурака подошло к концу. И сейчас у вас последний шанс пойти со мной. по-хорошему.

— Так-так, погодите, я не поняла. Это вы что, угрожаете мне? — оторопела я.

— Что вы, конечно же нет! Никаких угроз, милая. лишь предупреждения, — ухмыльнулся Эрик Форстер. и возможно, мне просто показалось. Но я готова была поклясться, что видела, как радужки его глаз блеснули холодным желтым светом! — Я не уйду отсюда, пока.

Это было слишком. Все это просто было слишком.

Если честно, то обустраивая неподалеку от калитки «просто на всякий случай» ту самую старую лопату, с которой на меня когда-то набросился засевший в этом доме пьяница, я всерьез не думала, что мне доведется ею воспользоваться. Вот только теперь, после всего произошедшего не то что за сегодня, а еще и за вчера. Я просто не выдержала! И не дожидаясь, пока барон Форстер закончит свою зловещую угрозу, схватила лопату за черенок, и замахнувшись, прорычала не хуже Грея в волчьей форме:

— Немедленно проваливай отсюда, старый кусок козьего дерьма, иначе я тебе этой лопатой голову снесу, и потом ею же в лесу прикопаю!

Не сказала бы, чтоб «дражайший отверженный женишок» так уж навалил в штаны — как, например, в прошлый раз, когда люлей ему выписывал Грей. Тем не менее, желание продолжать дискуссию у него пропало. Так что, скрипнув зубами, старикашка удалился в ночь.

Я же, задрожав крупной дрожью, села на землю прямо под забором, не выпуская лопату из рук, и просидела так около минуты. Прежде чем снова спрятав лопату, подняться, прихватить с собой ведро и вернуться в дом. Где встретила в прихожей Грея. и заодно поблагодарила всех богов за то, что оборотень остался в доме — покажись он Форстеру, и мы бы оба оказались в камере перед лейтенантом Байзером быстрее, чем успели бы глазом моргнуть.

Взволнованная, я не сразу обратила внимание на то, что у Грея какое-то. странное выражение лица. И лишь потом поняла, в чем причина: в его руке был зажат мамин блокнот и листки с моими записями.

Те самые, которые я, черт возьми, так и оставила в спальне на кровати, выбегая из дома сломя голову, чтоб искать в погребе тыкву!

Но что самое главное, сейчас ставать в позу и пытаться отвлечь внимание истерикой на тему «Как ты посмел заходить в мою спальню и рыться в моих вещах?!» — очевидно не лучшая идея.

Он…

Что, если он — в самом деле из тех, кому нельзя доверять? Кто ни в коем случае не должен был узнать мамин секрет?

Дура-дура-дура!

— Грей, послушай. — забормотала я, снова ощущая в висках удары пульса.

— Сериз, так. твоя мама тоже пришла из другого мира? — медленно проговорил он, не сводя с меня взгляд.

— Ну это. Погоди, то есть, «тоже»? — осеклась я. — Ты что, знаешь и других иномирцев?

— Знаю, — вздохнул оборотень, положив блокнот на ближайшую тумбу. А затем, посмотрев мне в глаза, проговорил: — Меня и мою сестру.

Овощи неспешно дожаривались на сковородке вместе с сочными кусками мяса, в то время как мы опустошали уже по третьей чашке чая.

Попаданец. Все это время Грей был не просто оборотнем, но еще и попаданцем из другого мира. Будучи совсем мальчишкой, он вместе со старшей сестрой ехал в гости к бабушке, когда во время остановки возле придорожной харчевни посреди леса в них ударила молния. Что самое главное, судя по всему, это случилось тогда же, когда с моей мамой и Кексиком.

Оказавшись в одиночестве посреди чужого мира, Скарлет Худ сделала все, что могла, чтобы позаботиться о маленьком брате. И заботилась о нем до самой своей смерти. Поэтому ей было не до странных снов и видений, которые периодически ее посещали.

По крайней мере, это она говорила своему младшему брату. Возможно в тайне от него девушка и пыталась что-то разузнать, разнюхать. И не исключено, что именно по этой причине стала мишенью для Полуночной стаи и того, кто отдает ей приказы.

Вот только сам Грей все равно ничегошеньки об этом не знал. Да что там, даже родной мир уже успел порядком поблекнуть в его памяти.

— Что-то, смотрю, мы немного засиделись, — наконец вздохнул он, справившись со своим ужином. — Наверное, буду я уже от тебя выбираться и бежать обратно на болото, пока еще могу сделать это на безлюдных улицах.

— Да, ты прав. — пробормотала я и запнулась, замерев, как вкопанная от воспоминаний о визите барона Форстера. А еще — о том, что он говорил. и о том, как мне показалось (или не показалось?), что его глаза на миг зловеще засияли.

— Сериз? — окликнул оборотень, коснувшись моей руки.

— Слушай, Грей, — несмело прошептала я, ощущая сухость во рту. — Возможно, я прошу слишком много, но… пожалуйста, побудь сегодня здесь. Я. боюсь оставаться одна.

ГЛАВА 14. Кроличья нора

— Как, уже сегодня? — закашлялась я, подавившись собственной слюной. — Разве все это дело не планировалось. немного позже?

— Да, сама удивилась, когда услышала на фабрике, — кивнула Дороти, забирая у меня бумажный пакетик с десятком разноцветных макарон, и маленькую картонную коробочку с двумя шоколадными бисквитными пирожными. — Но похоже, юная графиня Честерн, то бишь твоя однокровная сестрица, выходит замуж как раз сегодня. если уже не вышла, — добавила соседка, посмотрев на часы. — Говорили, решение о переносе свадьбы приняли недавно, так что гости съезжались чуть ли не впопыхах.

— Интересно, с чего такая спешка? — призадумалась я.

Хм, а не связано ли это часом с чрезмерным вниманием «семейки» к моей персоне, и тем, что я в итоге так к ним и не прибежала, готовая пристать на «заманчивые предложения» барона Форстера и того скользкого говнюка Вильяма?

А еще. не имеют ли к этому отношение вчерашние угрозы того мерзкого старикашки?