Сидящее в нас. Книга третья

Александра Сергеева

Сидящее в нас. Книга третья

Файл создан в Книжной берлоге Медведя.

ЧАСТЬ 1. Глава 1

            От ворот крепости его не прогнали – дикого вида босого старика, что уселся напротив ворот. И уставился на них, как на последний оплот в жизни. Длинная всклокоченная борода. Вытекший глаз, который бродяга даже не потрудился прикрыть повязкой. Второй глаз, буровящий ворота. Почерневшие узловатые пальцы, торчащие из длинных рукавов большой не по размеру рубахи. Ничем не подпоясанной, что в Суабаларе увидишь л на преступниках, направляющихся на казнь. Или на совсем уж опустившихся людишках. Остальные хоть простой верёвкой, да подпояшутся, чтоб было куда цеплять нож.

            Стражи у ворот давно бы попёрли прочь это чудище, что выползло невесть из какой помойной ямы. Однако королева Диамель страшно не любила, когда зазря обижали даже такое отрепье. Дескать, они и без того обижены судьбой, так не стоит делать их жизнь ещё несносней.

Время от времени к воротам королевской крепости приходили просители. Не толпами, понятно, ибо сюда, в это глухое ущелье ещё нужно добраться. Однако иной раз кто-то самый смелый или же настырный добирался до орлиного гнезда Саилтаха Рашдара Восьмого.

Причём, явись сюда кто из горожан, торговцев, а паче того аташтаков, король велел бы спустить наглеца с горы на пинках. Этот народ пусть разбирается со своими наместниками. Или же отписывает свои писульки королю – в каждом даже самом малом городке для подобных дел есть специальные чиновники.

А вот беднейшие из крестьянского сословия, нищие или обиженные калеки имели право жаловаться лично королю. Или королеве, которая в отличие от жутко занятого супруга принимала жалобщиков не раз в месяц, а целых четыре. Через пару дней как раз день жалобщиков, однако этот старик явился заранее. И расположился у ворот, оставив за собой право первоочерёдности. Теперь ни за что отсюда не уйдёт, покуда не предстанет перед её величеством Диамель – его величество, как всегда, отсутствовал. Два дня упорный бродяга будет мозолить всем глаза – досадливо поругивались стражи ворот. А прогнать никак.

Однажды – когда королева только взялась за это дело – такого вот голодранца тишком турнули прочь. Так её величество учинила жестокосердым стражам знатный разнос. Кому оно надо: нарываться из-за всякого сброда? Никому – понимали воины, оттого и досадовали.

Солнце перевалило за полдень, когда внизу на дороге ожидаемо показался обоз. Распорядитель замковых покоев достопочтенный Лунхат в этот раз самолично отправился в ближайший городок, дабы принять у торговцев всё, что заказал привезти из всех провинций Суабалара.

Видать, в прошлый раз кто-то из торговцев провинился, если так-то лишился доверия Лунхата. Без нужды этот сыч ни за что не покинет крепость. Корни тут пустил – не выдрать. Сама королева в нём души не чает. А его племянницу Каюри Лиаты так и вовсе провозгласили чуть ли не своей надзирательницей. Поднялась девка высоконько – нечего сказать.

Загруженные по самый верх возы медленно взбирались на гору. А вот сам Лунхат не стал любоваться на сей тихоход, теряя время. С парой приданных лично ему гвардейцев заторопился домой. Обоз только дополз до подъёма к крепости, а господин распорядитель уже вскарабкался к самым воротам. Лошадей торопыги не запалили, но и особо не щадили. Стражи ворот давно выкликали конюхов для их встречи. Едва вернувшиеся добытчики спешились, изнурённых коней покрыли попонами и увели во двор.

Лунхат, было, двинул следом, но привычно окинул быстрым взглядом окрестности и замер, как громом поражённый. Уставился на притулившегося в стороне бродягу неверяще, так что гвардейцы насторожились: мало ли кого принесло по душу распорядителя. Старика-то Лунхат точно узнал. Высокий ворот куртки взялся рвать, словно тот его начал душить.

– Знаешь его, достопочтенный? – негромко уточнил один из гвардейцев, дабы не наворотить лишнего.

– Знаю, – сухо буркнул Лунхат.

– Гнать?

– Хотелось бы, – обречённо пробормотал уважаемый к крепости пожилой человек. – Мог бы, самолично бы в пропасть сбросил, – признался он, зыркнув на собеседника.

Этого парня он прихватил в дорогу не случайно. Каймат не только сын покойного друга – прежнего катадера королевской гвардии. Не только родич нынешнего катадера Унбасара, который высоко ставит своего выпестыша. Не только великий воин, каких называют исполинами, исчисляя не тысячами или сотнями, а десятками по всему Суабалару. Каймат ещё и достойный молодой человек, что ставит свою честь превыше всех благ. Сам его величество Саилтах Рашдар Восьмой числит его среди друзей-приятелей. Так-то.

Было дело, Лунхат размечтался заполучить бравого парня в зятья: выдать за него любимую племянницу Каюри. За ним бы девка была, как за каменной стеной. Да эта паршивка такое учудила, что дядюшка по сию пору опомниться не может: стала Двуликой. С демонами вожжается да ещё и прикрикивает на бестолковых Лиат, ничего не опасаясь. А те ей в рот смотрят, будто мудрей его девочки сроду никого не видали. Беда.

Сопровождать распорядителя замковых покоев Каймату никто в обязанность не вменял: не по его полёту задача. Лунхат его просто попросил об услуге, и благородный исполин охотно откликнулся на просьбу. Почему попросил? Да вот так оно вышло, что у старого Лунхата уже несколько дней сердце не на месте. Чуял он – ох, чуял, что надвигается гроза. Не на Суабалар, не на короля, а именно на него. И вот вам, пожалуйста: грянуло, да ещё как.

– Кто это? – по-прежнему тихо спросил Каймат.

Не любопытства ради: помощь предложил распорядителю, неожиданно сникшему под каким-то невыносимым бременем.

– Никому, – безотчётно потребовал Лунхат, хотя и знал, что предупреждение молчать до обидного лишнее.

Каймат просто кивнул, ничуть не обидясь.

– Это мой брат, – еле слышно выдохнул Лунхат. – Отец Каюри.

– Вот как, – протянул Каймат, разглядывая уставившегося на них бродягу.

Уставившегося открыто, выжидающе, будто тут ему что-то должны и вот-вот бросятся отдавать долги. Правда, непозволительно замешкались, за что ещё схлопочут.

– Наглый у тебя братец, – скривился Каймат. – Уж прости, отец, на грубом слове.

– Дрянь, а не человек, – с ненавистью процедил Лунхат.

Он заметно приободрился, взяв себя в руки после нешуточного удара от нечаянной встречи. И теперь размышлял, что делать: и вправду спровадить братца в пропасть, или чревато? Каюри отца не помнит: тот оставил её на попечение брата, когда малышке было четыре года. Сманил ублюдок трёх своих сыновей заняться контрабандой с какими-то имперскими дельцами. Двое старших погибли, а эта жадная сволочь с младшим сынком попала в рабство. А мальчишке только исполнилось двенадцать. Что уж претерпел Чахдур в том рабстве, Лунхат даже не представлял. Долго искал племянника, засылая в Империю ищеек, да так и не нашёл ни мальчика, ни его дрянного отца.

А тут гляди-ка, братец объявился аж через пятнадцать лет. Да не постыдился показаться на глаза. А ведь Лунхат как только не уговаривал алчного поганца, чтобы не втягивал сыновей в паскудное дело, не ломал им жизнь. Их сгубил, а у самого хватило совести выжить и притащиться к брату – боролся с закипающей в душе злобой Лунхат, направляясь к поднимающемуся с земли ублюдку.

Тот пялился на него не виновато, не просяще, а с вызовом. Не за милостью пришёл, а требовать, будто ему тут и вправду что-то должны. С того и начал, едва Лунхат подошёл и остановился в трёх шагах от гостя.

– Где моя дочь? – прохрипел зло, требовательно, зыркая на него исподлобья, как на врага.

– У тебя нет дочери, Цамтар, – окончательно придя в себя, холодно оповестил брата Лунхат.

– Ты всего лишь её опекун, – пренебрежительно отмахнулся тот. – Теперь я вернулся. И дочь моя. Я её забираю.

– Странно, – задумчиво протянул подобравшийся к ним Каймат, насмешливо оглядывая немыслимо спесивого оборванца.

Тот ожёг его яростным взглядом. Однако рот держал на замке: с королевским гвардейцем не полаешься – не только без языка уйдёшь, но и без ног. А то и вовсе без головы.

– Что странно? – без интереса переспросил Лунхат, думая лишь о том, как поступить с опасным гостем. 

– Первый раз вижу, чтобы ничтожество так наглело, – деланно озабоченно пояснил исполин. – Он у тебя что, бессмертный?

– Он бессовестный, – вздохнул Лунхат, радуясь, что встретил братца не в одиночестве, а рядом с этим парнем. – Безбрежно и неистребимо. Дочь ему подавай.

– А, почему бы и нет? – пожал плечами Каймат. – Каюри знает своего отца? Ждала его?

– И не знает, и не ждала, – не удержался Лунхат, дабы не нанести брату удар. – Да и за смерть братьев, которых он сгубил, отца не простила. Каждый год, что мы их вместе искали, клялась, что собственными руками его прикончит, если найдёт.

– Плевать! – жгуче обиделся на паршивую правду Цамтар. – Я её отец! И я над ней властен! Будь ты хоть правой рукой короля, закон на моей стороне! – чуть ли не захлёбывался заносчивый мерзавец, хлеща ненавистного благополучного брата осатанелыми взглядами.

Каймат шагнул к разбушевавшемуся бродяге. И тот мигом заткнулся, выплясывая на пальцах босых ног да хватаясь за могучую руку, что передавила ему горло.

– Ещё раз гавкнешь на достопочтенного Лунхата, шею сверну, – вежливо предупредил горлопана гвардеец. – Ты понял?

Кивать, когда твоя шея в лапе исполина, невозможно, и Цамтар часто заморгал, сипя издыхающим зверем.

– Хорошо, – отпустил его Каймат, брезгливо отирая руку цветастым платком. – Отец, прости, если лезу не в своё дело.

– Говори, – поторопился принять помощь Лунхат.

– Зачем разводить проблемы на пустом месте? – деланно удивился воин. – Хочет получить дочь, пускай получит. Не стоит ему мешать.

Это, видать, Лунхата здорово по мозгам приложило от неожиданности, если он и впрямь развёл беду на пустом месте. Нынче не то, что было прежде. Явись Цамтар за дочерью ещё недавно, и за Каюри пришлось бы повоевать. Теперь же с самой Каюри никто не захочет воевать, если только герой в здравом уме.

Да и людским законам его девочка больше не подвластна: не человек она, а нечто мистическое. Сам король ей больше не властитель. Да и демоны, что её прикарманили, ей вовсе не господа.

– Твоя правда, сынок, – вздохнул Лунхат, стыдясь своей минутной слабости, что чуть, было, не довела его до паники. – Ребята! – обернувшись, окликнул он сторожей у ворот, что не сводили глаз с их странной компании. – Каюри в крепости?!

– Улетела! – получил он обычный ответ, приведший в замешательство растирающего шею Цамтара.

Его единственный глаз с великим подозрением скакал с брата на ухмыляющихся гвардейцев. Лунхат тоже усмехнулся и степенно поведал бесстыжему искателю своей шкурной правды:

– Хочешь увидеть дочь, жди её тут. В крепости тебе делать нечего. А Каюри здесь нет. Когда она явится, никто кроме неё не знает. Но только явится, я сразу направлю её к тебе. Мне прятать её смысла нет. Ибо сие нынче просто-напросто невозможно.

– Отец, ты не против, если я при их встрече поприсутствую? – с деланным безразличием осведомился Каймат, глядя в сторону.

– Зачем? – от неожиданности брякнул глупость Лунхат и тотчас укоризненно покачал головой: – Опять ставки делать приметесь?

– Само в руки просится, – развёл теми самыми ручищами исполин. – Забрать Каюри силой…

Он осёкся, не желая заранее выболтать, кого и у кого вознамерился отнять этот убогий отщепенец.

– А ну вас! – устало махнул рукой старик и сухо бросил брату: – Жди.

Развернулся и, как мог, уверенно пошагал к воротам, намереваясь тотчас оповестить королеву о том, что нежданно свалилось на их головы.

Диамель, как всегда, работала в кабинете, зарывшись в дела по уши. Когда любезный её сердцу распорядитель переступил порог, она вскинула на него затуманенный взгляд. И выдохнула так, словно только что приволокла на себе целый обоз строительного камня. Улыбнулась ему вымученно и махнула рукой на ближайшее к столу кресло, дескать, присаживайся, друг мой. Рассказывай, что привело тебя ко мне прямо с дороги: пропылённого, голодного и озабоченного.

Достопочтенный Лунхат неспешно уселся. Принял из рук королевы чарку с вином, степенно осушил её до дна, вытер губы и… Выложил всё, как есть. Диамель выслушала нехитрую печальную историю его семьи, которую и без того знала во всех подробностях. Ничуть не удивилась тому, что блудный отец таки объявился, и задала самый правильный вопрос:

– А твой брат её не разжалобит? Не заморочит голову? Каюри у нас девушка умная, суровая, но добрая. Не пригреет отца нам на голову?

– Отца моя девочка с детства ненавидит, – задумался над её вопросом Лунхат. – Сама посуди. Двух братьев погубил своей жадностью. Мать Каюри на её глазах сошла в могилу от горя. Третий брат неведомо: жив ли, мёртв? Я ж от неё не таился: вместе ищеек нанимали, вместе в Империю засылали. А после вместе и расспрашивали. К отцу она сердцем не потянется. Тут у меня сомнений нет. А вот нашего бедного Чахдура – если тот ещё жив – искать отправится. И я её отговаривать не стану, – решительно предупредил старый слуга свою госпожу.

– И я не стану, – пообещала та, что-то напряжённо обдумывая.

– А эти не станут? – махнул он рукой в сторону демоновой башни.

– Интересный вопрос, – задумчиво кивнула Диамель, откинувшись на спинку кресла. – Заставить её остаться с ними точно не смогут. Тут дело не в их желаниях, а в их природе. Демоны просто не могут ей что-то запрещать. А вот в Империю с нею обязательно потащатся.

– Это понятно. Кто ж им запретит?

– Вообще-то, строго говоря, запретить должна та же самая природа демонов. Суабалар является ИХ территорией. А Империя чужой. Там, конечно, для них никакого соперничества за охотничьи угодья не существует в принципе. Никаких соперников.

Диамель на минутку задумалась, вздохнула и хмуро процедила:

– Однако и оголтелого трепета перед демонами в Империи давным-давно нет. При всём могуществе Лиат они уязвимы. Сам знаешь. Как думаешь, Каюри точно не разубедить разыскивать брата?

– Не разубедить, – уныло признал правду старик. – Чахдура она почти не помнит. Как и двух старших. Но уж больно мы с ней отчаянно разыскивали мальчика. Не будь я ей обузой, с ней бы пошёл. А что до уязвимости Лиат, тут ты не совсем права. Уязвимость демониц лишь в отсутствии у них добрых мозгов. Зато в моей девочке я твёрдо уверен: её так запросто не облапошить. Ей и Создатель на мозги не поскупился, и я грешный руку приложил.

– Ты замечательно её выучил, – мягко похвалила его Диамель. – Получше большинства своих помощников. Что ж, – не удержалась она от вздоха разочарования. – Выходит, не буду даже пытаться давить на неё уговорами остаться.

– За дочку переживаешь, – виновато заморгал Лунхат, борясь с желанием трусливо спрятать глаза.

– Конечно, переживаю, – не стала ломаться королева. – Челия за ней увяжется непременно. И Ютелия не откажет себе в удовольствии пошляться в незнакомых землях. Её обуревает страстное желание стать умнейшей Лиатой. Даже странно, что в ней после ритуала так много этого сохранилось. Не удивлюсь, если эпохальный поход заинтересует Илалию. 

– Та у нас тоже великая умница, – похвалил Лунхат упомянутую Лиату.

– Ага, – скептично ухмыльнулась Диамель. – Великая затейница.

– А Лалия? – вспомнил распорядитель про любимую огненную игрушку наследника.

– Не дай, Создатель! – в притворном ужасе отмахнулась королева. – Эту глупышку нельзя отпускать дальше её охотничьих угодий. Пусть дома сидит. Не стоит отягчать Каюри и без того неподъёмную задачу. Кстати, а твой брат расскажет, где его сын сейчас? Судя по твоей оценке, он вполне может взбеситься, обнаружив, что у него больше нет дочери. И вполне способен из мстительных побуждений умолчать о судьбе сына.

– Пусть попробует, – спокойно пожелал Цамтару знающий его брат.

– Неужели станешь его пытать? – нахмурилась королева.

– На куски порву, – упрямо закостенел старик, глядя мимо неё. – Даже не пытайся меня усовестить.

– Ну, что ты, отец, – устыдилась своего ненужного порыва Диамель. – Кто я такая, чтобы лезть тебе в душу. Прости. Но, имей в виду: Саилтах с Астатом так просто Каюри не отпустят. Невиданное дело: отправиться в Империю, практически безнаказанно шаря по всем её углам. Обязательно навешают на бедняжку каких-нибудь шпионских просьб. А она им отказать не сможет. Уважает, – попеняла королева на мужа и его личного наштира, охочего до всяких шпионских штучек.

– А и пусть, если сможет, – решительно поддержал эту парочку патриотично настроенный распорядитель замковых покоев. – Не всё же им у нас безнаказанно шпионить. А Каюри сможет. Она у меня большая умница.

– Большая, – вновь не удержала вздоха разочарования королева. – Я её нашла, – повторила она любимую присказку дочери. – А эти шалопайки у меня её украли. Хотя и груз с моей шеи Каюри сняла немалый. Лунхат, что-то мне тревожно. Не хочется отпускать Каюри в Империю. Если там с ней что-нибудь случится…

– Оно с ней везде может случиться, – расхожим приёмом успокоил её старик. – Лучше поведай мне, моя мудрая королева, где сейчас шляется моя девочка.

– Где-то на севере, – пожала та плечами. – Где же ещё? Челия с Ютелией сейчас там бродят в поисках «подло попрятавшихся» от них Двуликих. Эти неутомимые дурочки вообразили себя единственными приобретательницами Двуликих. Так что, просим Лалию слетать их позвать?

– Пускай зовёт, – решительно вздёрнул подбородок отважный старик. – Тянуть нельзя. Не хочу, чтобы Каюри подумала, будто я от неё отца прячу.

– Не наговаривай на неё, – укорила его Диамель.

И брякнула в гонг, призывая своего помощника в делах, что вечно торчал под дверями кабинета.

Глава 2

– Где Лалия? – спросила королева, когда калека-ветеран королевской гвардии явился на зов.

– В покоях Нуртаха, – пробасил однорукий великан, косясь на распорядителя замковых покоев, о брате которого уже знала вся крепость. – Делает вид, будто читает. И суётся ко всем с требованием ей почитать. Прислуга её десятыми путями обходит. Позвать?

– Да, пожалуйста.

Помощник вышел. А вскоре снаружи послышались звуки внезапного вероломного нападения врага.