Как бы не отличался быт ведающих и деревенских, вежество одно на всех распространялось. И если мелкому несмышленышу дозволялось вваливаться в избу или подбегать на улице с воплем «мамка!» или «папка!», то об дожившее до двенадцатой весны и не научившееся вежеству чадо с легкостью могли сломать ивовый прут, а то и не один. А что делать? Этак не приучить к уважению — детки враз нахлебниками на родительский горб и влезут! Заодно и оторванной от других людей лесной деревне проблем куда меньше, если каждый сосед соседу «уважаемый» говорит… Но только не тогда, когда загорелся его дом и надо тушить всем миром!
— После поговорим, — дернула уголком губ Лета и еще раз ткнула пальцем в пришельца. — Ответствуй, почему пришлый-с-Полуночи — здесь? Чему я тебя учила?
— Сперва разбираться, потом действовать, — уж этот урок Куница выучила назубок. — Этот
И потому ответ матери, даже не попытавшейся её дослушать, прямо-таки ошеломил!
— Ничего
Тут назвавшийся Степаном наконец избавился от корзины — все чудесные свойства ведьминого рукоделия пошли прахом. И тут же натянул по самые плечи совершенно самостоятельно под вопль «а ну назад надел!!!»
Страшен ведающий в гневе — настолько, что и духи, и соратники, и знакомцы предпочитают убраться с глаз его долой, не говоря уже о врагах. А все потому, что редко-редко лесные колдуны позволяют себе сорваться. И должно для этого что-то поистине ужасное произойти! Ведь кредо ведающего — спокойствие и расчет, вместо рубки с плеча — воздействие исподволь, вместо прямого конфликта — всегда сначала попытка договорится. С оппонентом или с его противниками у него за спиной — это по обстоятельствам….
Лета всегда была на людях и дома этакой образцовой ведьмой: умной, ничего не забывающей, всегда способной не расставаясь с легкой улыбкой на лице вывернуть ситуацию в свою пользу. Деревенские свою защитницу бесконечно уважали и ощутимо побаивались. Дочь — всегда считала непререкаемым авторитетом, очень любила и старалась во всем подражать. И в ведовстве, и в честолюбии. В первый раз их мнения сильно разошлись лишь тогда, когда Ница вбила себе в голову набрать могущества через отшельничество. Но и тут вместо применения родительской власти и попытки «взять голосом» матушка повернула события, как хотела у Куницы за спиной.
Оттого-то так и опешила хозяйка новенькой избушки, когда Лета с криком стала её позорить. Лучше б действительно хворостиной отходила, как в детстве — чем вот так вот. Хоть самой в корзину прячься! А из мыслей в голове только и осталось, что умолять «матушка, прости!»
— Молчишь? — так и не дождалась ответа старшая ведьма. — Наделала делов, окаянная — и голову в кусты, и мать пусть разбирается? Я разберусь. А ну быстро в платье влезла и погнала пойманного Полночника в деревню. Хоть с этим справишься, позор моего имени?
— З-зачем в деревню? — от такого приказа Ницу аж выкинула из пучины самоуничижения, куда загнал девушку родительский гнев. — М-мы ж защищать её должны.
— Как есть дура, — неожиданно спокойно отозвалась Лета. — Договор древний вспомни: сколько сказов я тебе по вечерам баяла? Мы защищаем людей от напастей
Ница открыла рот, хлопая ресницами, закрыла, действительно ощущая себя дурой. Вот как она сама до такой простой мысли не дошла? Никакого прямого ущерба этот Степан причинить никому не просто не пытался — наоборот, все выполнял, что она ему говорила. Да что там: Мява, ушастая башка, перед ним хвостом своим махать начала — а ведь к незнакомцам всегда сторожко относилась! А раз так — действительно отвести к деревенским, и вся недолгота. Они его…
Лета, ворвашись в дом дочери, не озаботилась закрыть дверь. Чем и воспользовалась оборотень — легка на помине! Не испугалась гнева ведовского, нос сунула, через притолоку заглядывает, ушами прядает. Да и как не прядать, когда к ору внутри присоединяется вороний грай снаружи — такое впечатление, что со всей округи собрались чернокрылые и перекаркать друг друга пытаются! Это, получается, Ница так в себя ушла от материнских упреков, что такой гам до сих пор и не расслышала…
Тут молодая ведьма вздрогнула, как наяву увидев: вот она приводит Степана к людям — а над тем вестники беды разве что не хороводы водят, заливаются. Не посмеют отказать ведьме решить его судьбу люди — да и поверят, что тот не сможет колдовством ударить в ответ. Но убивать, даже издали камнями все же не решаться — нет, отведут от домов куда подальше, живьем привяжут к столбу, хворостом обложат да и сожгут.
Вот так просто — сожгут. Ну а что? Какой-то чужак неизвестный — и благополучие целой деревни! А воронов над ним вьётся на целый мор! Или еще какую беду! И ведь не объяснить, что сила-саван чужая на чужаке постепенно ослабнет да и рассеется — этот вывод был одним из немногих все ж полученных при помощи зелий результатом. Не будет силы — и птицы дурные угомонятся… Только кто ж ждать столько будет?
— Деревенские убьют чужака, — неожиданно для самой себя хрипло сообщила Ница свои выводы матери. — Огнём сожгут заживо.
— Так радуйся, сделают за тебя то, что самой мозгов не хватило исполнить, — равнодушно бросила ей в ответ Лета. Она уже успокоилась и теперь с хозяйским видом оглядывалась по сторонам.
— Степан человек, не чудище, — по инерции повторила молодая ведьма, поначалу просто не поверив, что услышала подобное от той, кто её вырастила и уму-разуму научила. — Не его это могущество, не подчиняется ему. Такое впечатление, что случайно… зацепилось.
— А ты все ж подобрать чужую силу решила? — недобро посмотрела в глаза дочери ведающая, подбираясь, будто Мява перед броском.
— Что?! Я? — растерянно ответила на взгляд Куничка, и мать сразу же расслабилась.
— Может, ты пока ингредиенты в котле портила — выяснила, что будет с силой, когда носитель помрёт?
— Н-нет, — подобный вопрос молодой ведьме в голову не пришел. И, как она прямо сейчас осознала — зря. Потому как если рассосётся-развеется — это еще ничего. Ну а как проклятьем обернется? Вот почему леший-предатель, наплевав на все договора и неминуемую расплату за вероломство так от своих перелесков да боров чужака гнал. — Но тогда деревенские наши…
Ница осеклась, потому что вдруг поняла: мать, конечно же, сделала те же умозаключения. И была готова спихнуть возможное проклятье на головы простых людей. Нет, не потому что сошла с ума и вдруг решила нарушить клятву. Лишь знание законов природы: сжигать крестьяне попруться, что называется, «всем миром» — и возможные последствия растянуться на всех, кратно ослабевая. То есть ничего опасного в итоге никого из простых людей не коснется. Одна из причин, почему подобные казни вообще были придуманы…
…Молодая ведьма и рада была остановится на этом выводе — но поняв одно, она поняла и другое. Почему мать не поддержала её, когда она бросилась останавливать вторженца? Не успела? Ну пусть — не успела, на другом конце своих земель оказалась. Но дальше-то почему не присоединилась, увидев развитие событий и предпочтя явно наблюдать удаленно? Не потому ли, что сразу поняла скрытую опасность убийства фактически беззащитного носителя такого объема чужих сил? И вмешалась… только тогда, когда решила, что честолюбивая дочь, не раз заявляла о желании стать Великой Ведьмой нащупала способ эту силу впитать в себя — безопасно? Или сговорилась о том с пленником. Но почему она так разъярилась?
«Вот вырастешь — станешь моей надежной опорой» — эту фразу Лета повторяла так часто, что маленькая Куничка перестала на неё обращать внимание. Потом дочка и впрямь выросла, а мать перестала это повторять… вслух. Вот и ответ на все вопросы: не нужна была с самого начала старшей ведьме дочь — Великая Ведьма. А нужна — покорная помощница. Через подчинение которой и территории под себя подмять побольше можно, и второе поселение основать. То-то она ребенка зачала едва не в юности, сразу, как получила
— Ты. Мне. Лгала. — промолчать бы Кунице, но все же она кровь от крови матери своей была. И эта кровь сейчас кипела, исходя тяжелыми пузырями, как густое варево в котле. — Использовать хотела, да? Трусливо мною прикрываться? Не бывать тому!
Глава 6
И в очередной раз за несколько часов судьба Степана сделал головокружительный кульбит! Сначала попал — да еще в самую чащобу какого-то Полночного леса, причем явно где-то в другом мире! Потом едва убежал от огромного медведя, борясь с собственной слабостью выбрался-таки к людям… Которые хоть и оказались двумя вполне миловидными девицами — первым делом натравили на него деревянного… оживший пень!
Дальше сеанс зельеварения, совмещенный со стриптизом — этакая передышка. И тут же появление матери молодой ведьмы, первым делом почему-то двинувшей его по голове корзинкой! Дальнейший разговор порадовал еще меньше: попаданец понял не все реплики, но про то, что его хотят отдать местным крестьянам на
Решение бежать немедленно от воплощения здесь и сейчас остановило только то, что он по-прежнему не имел понятия — куда? Натолкнуться на тех же
Не успел парень додумать эту мысль, как атмосфера в избушке вновь резко переменилась, словно охладившись разом до минус двадцати! Теперь ведьмы даже не заметили, что он опять избавился от надоевшей корзины на плечах.
— Использовать хотела, да? Трусливо мною прикрываться? Не бывать тому!
— Гнилое семя, да как ты только супротив матери рот разинула? — после заметной паузы, словно не веря сама себе, проговорила старшая из лесных колдуний. Студенту захотелось протереть глаза: сам воздух вокруг женщины в расшитом платье начал
— А то — что сделаешь? Опять за деревенскими спрячешься? — копируя речь родительницы, только с явным издевательским оттенком, передразнила Куница.
Дальше все произошло очень быстро: девушка и женщина, что-то очень быстро проговаривая про себя одними губами, указали друг на друга руками… и недоуменно застыли, после чего ме-едленно и синхронно повернули головы в сторону Стёпы.
— И-извините? — никогда еще парень не чувствовал себя настолько не на своем месте!
Колдуньи вновь посмотрели друг друга — и опять взорвались вихрем действий: Лета танцующе, словно весила как пушинка, отпрыгнула назад, одной рукой сметая со стола во вжавшийся у неё за спиной самоходный котел часть дочкиных ингредиентов, а второй рукой подхватывая кружку. Оборот вокруг своей оси, стремительное зачерпывание… и метла, сама собой влетевшая в руку Ницы, выбивает столовый прибор из пальцев старшей ведающей. И хорошо, потому что веером разлетевшиеся капли оставляют глубокие дымящиеся подпалины!
— Ты… ты… — похоже, волшебная кислота в кружке, проедающая дерево, ткань, и, похоже, любую другую органику как горячая вода свежевыпавший снег, оказалась для Куницы огромным сюрпризом. Во всяком случае, голос и выражение лица молодой ведьмочки говорили именно об этом. А вот её старшая родственница отреагировала совершенно по-другому: прищурившись, она секунду буравила метлу дочери взглядом, а потом с торжествующим и одновременно злым видом подхватила со стола… палку. Короткий такой сучок, вроде того, каким Ничка «рулила» самодвижущимся пнем. Замах — и вокруг Леты заворачивается воздушный вихрь, словно пылесос втягивающий все предметы вокруг. И очень, очень быстро усили…
Досмотреть у заблудившегося студента не получилось: рывок воздуха сбил его с ног, и в протянутые молодой ведьмой пальцы он вцепился совершенно бездумно. Последующий рывок едва не стоил ему вывиха лучезапястного и локтевого сустава, сорвав с головы очки, а с ноги — кроссовок. Как второй удержался — он будет долго гадать потом, потому как при старте с таким ускорением можно и из штанов вылететь!
Да-да, именно
«Во гневе забываешь себя» — впервые в жизни Куница по-настоящему поняла это выражение. Как можно «забыть себя»? Да запросто! Или это не она попыталась приложить мать самым сильным оглушающим наговором, какой знала, словно врага лютого? Без всяких мыслей, не раздумывая! Лишь плащ заемной силы чужака, никуда не девшийся, не дал колдуньям обменяться первыми, ведовскими ударами, разрушив плетения чар.
А пришла в себя только юная ведьма после того, как родительница едва не вылила на неё целую чарку разрыв-зелья! Даже одной капли этого декокта, попавшей на тело, достаточно чтобы заполучить очень плохо заживающую, крайне болезненную рану. А если бы Лета попала всем на ходу зачепнутым содержимым (как только сама пальцы не обожгла-то?) — верная, быстрая и крайне мучительная смерть!
Осознание произошедшего отрезвило и напугало Ничку. Нет, родительницу она тут же не простила, но… это же не повод на месте калечить и убивать родную кровь?! Ту, что тебя родила да воспитала! Однако, Лета, кажется, так не считала, и свое порождение решила собственноручно стереть в порошок!
У хозяйки избушки, лично изловившей Степана, оказалось небольшое преимущество — она успела узнать, как ведут себя в поле заемной силы волшебные вещи. Только потому после второго обмена ударами она осталась жива и невредима. Но опытная ведающая в один удар сердца сориентировалась и скорректировала точки приложения своего дара, пустив силу по медиатору и воздействуя на воздух вокруг. Одновременно и оружие, и защита, и никаких плетений-наговоров. Вот только дочь, ужаснувшись уже содеянным, не собиралась больше продолжать бой.
Метла для ведьмы инструмент настолько полезный, что обычные люди через раз поминают его, когда речь заходит о лесных колдунах. И обязательно шепчутся о противоестественных полетах на ней, непременно без одежды! На самом деле, к высокому и сложному искусству перемещения самого себя по воздуху лесные колдуны стараются не прибегать, если совсем уж не припечет. Как, например, ты на одной стороне своей территории оказался, а атака нечисти внезапно началась с другой — и другого выхода нет, кроме как сжечь свои силы в стремительном рывке, поднявшись над всеми преградами! Ну или сбежать, если победить в прямом противостоянии никак.
В каком-то смысле Ница под влиянием момента смогла то, что иным ведающим не достичь никогда: вытащила из избы, превратившейся в ловушку, пришельца Степана. Не подняла в воздух, стоя на земле — эка невидаль, а вздернула ввысь вместе с собой без потери скорости! Жаль, даже этого не хватило, чтобы сбежать.
Плащ-саван чужака, как и раньше, свернулся, словно его и не было, стоило оторвать того от земли. Наверное, это и побудило Лету выпустить по воздушной мишени все, что было заботливо заготовлено за несколько лет. Целый клубок проклятий одно другого гаже против живого и мертвого, духов и животных, человека и нечисти разной. Выпустить
Вот только заемная сила хоть и перестала давить во все стороны, медленно растворяясь в пространстве, сама никуда не делась. И черное, злое чародейство само по себе тоже несло немало силы колдовской, накопленной опытной ведьмой впрок и сейчас враз высвобожденной. Словосочетание «разность потенциалов» в этом мире известно еще не было, местные ведающие сравнили бы случившееся со столкновением могучих духов противолежащих стихий. Как и в битве духов, произошел
Ницу, как и её пассажира ослепило и оглушило, а метлу с людьми, словно пушинку, еще и отбросило взрывной волной — и о какой-то управляемости полета пришлось забыть. Благо, набранная скорость позволила убраться из зоны поражения обломков проклятий раньше, чем они черным дождем начали осыпаться с неба на землю — а заодно и покинуть пределы периметра подконтрольных Лете земель. И только тогда
Глава 7
Падение, хоть и подняло брызги до небес, волшебным образом вышло мягким, практически нежным. А водоем — неглубоким. Даже воды толком нахлебаться не получилось: Степан сразу же нащупал ногами дно… а потом и задницей. Сел, сплевывая попавшие в рот водоросли — глубина оказалась ему по грудь, как в ванной. Солнышко хорошо прогрело мелкое лесное озеро, еще больше усиливая сходство.
— Кха-кха-кха! — рядом обнаружилась и ведьмочка примерно в той же позе. Сравнение с ванной тут же приняло немного пикантный уклон: дно песчаное, вода кристально-прозрачная, а девушка, умудрившаяся не намотать при посадке на себя половину прудовой растительности, осталась все такой же голой.
Пытаясь побороть неуместное смущение, парень завертел головой… и обнаружил как ни в чем не бывало
С этим вопросом студент решил обратиться по единственному ему известному на данный момент адресу — но немного опоздал: Куница… заплакала. Сначала едва слышно, а потом не особо сдерживаясь и даже не пытаясь как-то выбраться из воды на берег.
«Что делать, если женщина плачет?» — один из самых сложных в жизни всякого нормального мужика. С одной стороны, если заливается слезами не твоя девушка или подруга — можно тактично притвориться, что ничего не заметил. С другой стороны — молодая ведьма оказалась пока что единственным встреченным человеком, который выступил на его стороне. И даже спас от чудовищной казни низа что! Наверное, с этим тоже стоило что-то сделать. Сказать, например: «да ладно, зато мы оба живы и, кажется, даже здоровы».И ободряюще положить руку на гру… плечо!
Тьфу ты! Пока владелец предавался мыслям о высоком, глаза его совершенно самостоятельно сфокусировались на прекрасно видимой части тела спасительницы — и «прилипли». Не-е-ет, так дело не пойдет!
На самом деле, опыт общения с прекрасным полом у Стёпки был несколько больше, чем у среднестатистического пацана восемнадцати лет. Можно даже сказать —
Блин. Ну, ладно. Придется все же применить единственный надежно работающий способ.
— Извини! — с чувством сказал рыдающей лесной колдунье попаданец.
Избавившись от попавшей «не в то горло» воды, Куница сначала просто уставилась остановившимся взглядом в голубое небо над головой. Попытки разобраться в чужеземце, короткий бой, бегство, запредельные усилия, приложенные, чтобы не разбиться — все это подчистую выпило далеко не бесконечные силы ведьмы. Ощущение безопасности, резко и контрастно воспринимаемое всем естеством лесной колдуньи, и теплая вода, ласкающая тело, на некоторое время выгнали все мысли из головы. Жаль, совсем ненадолго.
Потом события дня, врезавшиеся в память с неимоверной четкостью, стали мелькать под внутренним взором Ницы — снова и снова. И с каждым повторением разум и чувства начала затапливать чёрная безысходность. Все, чем жила юная ведающая со своей первой весны и до утра этого дня, разом оказалось попрано, разрушено, пошло прахом. Мечты втоптаны в грязь. Мать предала и попыталась на полном серьезе убить — дважды!
А еще бежать пришлось буквально голой и б
Конечно, многое она затвердила наизусть, особенно то, что часто повторяла, а что-то менее твердо, но вспомнить при желании можно было бы… Только толку, если рецепты и заговоры даже записать негде?! Да даже если бы новую Книгу, пустую и чистую, можно было бы где отыскать и как-то заполучить — по сравнению с
Вот так. Бесполезно уходить на Полночь за силой. И найденного не сохранишь, и не примет недоведьму никто, когда придется возвращаться. Конец. Всему конец…
— Извини!
До Ницы не сразу дошло, что чужак обращается именно к ней.
— Мне правда очень жаль, что все так закрутилось, — продолжил парень. — Знал бы — попытался бы пройти мимо твоего дома и деревни… Хотя я сам не знал, честно сказать, куда иду. И… спасибо, что вытащила меня!
Куничка натурально застонала: лучше б она вместо… этого Книгу попыталась подцепить!
— Как ты вообще столько силы на себя навертеть умудрился, а?
— Да не знаю я, о чем ты вообще! — спокойствие собеседника тоже держалось на честном слове. — Шел по дороге, без предупреждения под ногами пустота — а под ней медвежья спина! Огромная, как теннисный корт! Я — дёру…
— Рассказывай больше, — на враньё спасенного чужеземца молодой ведьме в общем-то наплевать, она и напрягаться не стала, чтобы выявить фальшь. — Не похож ты на кусок скалы, способный сломать спину медведю. А коль он здоровый такой, как ты сказываешь, он бы тебя в удар сердца на лоскутки порвал бы. А ты: «убежа-ал»…
— Да не пытался он меня порвать, — тут Стёпа запнулся, и менее уверенно припомнил: — И догнать не пытался. Только когтем у виска покрутил, что человек… к-кажется. Зря мобилу только потерял…
— Что человек… — глядя в сторону, бездумно повторила ведьма… и её глаза вдруг расширились. — Говоришь, зверь большой был?
— Такой огромный, что я отродясь не видел, что в зоопарке, что в кино!
— Великий дух, — медленно проговорила ведающая. — Сам Хозяин Полночного Леса!
— Леший, что ли? — решил не к месту показать, что он начинает что-то понимать Степан.
— Говорю же, дух Великий! Да для него обычный лесовик — что для тебя муравей! Такого не знать — совсем, что ли, двинулся…
Теперь уже замолчала девушка — а потом устало и горько рассмеялась. — Благословил он, получается, тебя. Частью силы добровольно поделился — а ты бежать! Рассказать кому — не поверят же… Недаром он тебе знаком показал: «дурак, что ли?»
— Да нет в моем мире гадости этой вашей потусторонней!!! Вот откуда мне было знать то, что у вас каждый младенец понимает?! — взорвался попаданец. — И силы я этой не просил!
— Так у тебя её уже и нет, растяпа! — Нице доставляло какое-то болезненное удовольствие понимание, что она не одна оказалась такой неимоверной неудачницей. — Вся сгорела, когда моя матушка нас проклятиями с земли приложила, больше ни крупинки не ощущается! А мог бы под защитой долгие месяцы ходить, даже годы — и ни один нечистый дух не рискнул бы к тебе подступиться, ни один дикий зверь напасть!
Тут, правда, лесная ведьма вспомнила, из-за чего её путь пересекся с путем Степана, и прикусила язык: младшие духи, может, и боялись — да только дураками тоже не были и нашли-таки способ избавится от такого человека. А еще: Великий дух Полночного Леса добротой своей ничуть не известен — а вот наоборот, весьма. Что бы он ни собирался поручить выдернутому из другого мира парню — скорее всего на пользу другим людям не пошло бы.
— Ну и не очень-то и хотелось, — пробурчал уязвленный студент, даже не догадываясь, от какого калибра возможной гадости спас его собственный страх и быстрые ноги.