До полуночи

К сожалению, он не смог сразу ответить утвердительно.

— Я скоро буду там.

К тому времени, как он добрался до сада позади Северной башни, настроение его ухудшилось (хотя и поначалу было достаточно скверным). Он послал Петронилле записку с просьбой встретиться там. Все его братья были заняты, и лишь немногие слуги, кроме уборщиков, осмеливались заходить в Северную башню, так что он мог спокойно поговорить с Петрониллой.

Он полез в карман за носовым платком. Если Петронилла начнет реветь, он бросит ей платок и уйдет.

— Доброе утро, Тео! — Петронилла одарила его широкой улыбкой.

Как приемная дочь Ле Гриса, она не была «чистокровной» для аристократов, но и не вызывала возражений. Если бы только он не был проклят… нет. Он никогда не будет рассматривать ее в качестве будущей партнерши, будь он проклят или нет.

— Я так обрадовалась, получив вчера ваше послание! Я тут подумала. Когда вы придете на мою вечеринку по стрельбе, вы сможете…

— Леди. — Тео поднял руку, чтобы остановить поток ее слов. — Позвольте мне быть откровенным.

Ее глаза расширились, но едва ли произвели впечатление, так как были маленькими и блестящими.

— Вы хотите сказать, что на этот раз не сможете приехать? Не беспокойтесь. Я могу устроить еще одну, когда у вас будет…

— Довольно, — прорычал он. — Я согласился встретиться с вами только потому, что хотел сказать: прекратите этот вздор. Я никогда не увижу в вас ту, кем вы желаете быть.

Она сделала шаг вперёд, а он машинально отступил на шаг.

— Тео! Но мы почти не проводили времени вместе. Вы плохо меня знаете. Если бы вы только дали мне шанс…

— Если вы придете в нашу башню и спросите меня или моих братьев, я попрошу стражу вывести вас из замка. Да, я совершенно серьезен. Никогда больше не беспокойтесь меня.

Леди Петронилла пристально посмотрела на него. Честно говоря, ее гнев был более терпимым, чем когда она была сладкой, как сироп.

— Тео, вы не можете так думать. Вы не можете быть таким жестоким.

— Если бы вы знали меня, то поняли бы, что я проявляю снисходительность.

— Я не могу в это поверить! — Ее голос поднялся до крика. — Что вы делаете каждый день, что даже не можете выкроить время, чтобы прийти на мою вечеринку? Почему бы вам даже не подумать о том, чтобы найти кого-нибудь и остепениться? Почему вы должны быть таким… таким бессердечным?

Он и так потратил на нее слишком много времени. Ле Грис уже принимал прошения в тронном зале, и ему еще предстояло получить мешок золота из казны.

— Всего хорошего.

И он оставил ее стоять в саду, кричащей о том, как отвратительно кронпринц обращается с леди таким грубым образом.

Глава 6

Пронзительный крик пронесся по рабочей комнате. Все повернули головы. Немало швей и портних выглядели испуганными.

Аликс на секунду оцепенела, потом отвела взгляд. Ей действительно следовало бы пожалеть Фабио, но зрелище было комичным: его челюсть отвисла, глаза вылезли из орбит, одна рука застыла в воздухе, а в другой он держал большую иглу, торчавшую из ноги.

Они работали в замке уже две недели. До сих пор все шло хорошо. Конечно, они много работали, но Аликс привыкла к тяжелой работе. Починка ботинок принцев вызвала боль в запястьях и спине, но, учитывая, что она регулярно получала приличное жалование, она не возражала.

Дверь распахнулась, и появилась мадам Эммануэль.

— Что это за крик?

— Фабио… случайно уколол себя, мадам. Своей же иглой.

Глаза Эммануэль сузились.

— И это все? Звучало так, словно кого-то убили.

Фабио выглядел возмущенным, а другие вздохнули с облегчением. Несколько молодых портних даже захихикали.

— Отведите его к целителю. Залатайте этот укол и возвращайтесь, — приказала Эммануэль.

Она бросила на Фабио презрительный взгляд, словно укоряя его за то, что он потревожил ее прекрасный сон.

— Ой! — Фабио схватился за колено, когда они выходили из рабочей комнаты. — Помедленнее, Аликс. Эти шаги убивают мое колено.

Аликс закатила глаза, но все же замедлила шаг.

— Ты действительно уколол себя иглой, когда Луиза рассказала историю о том, как Джеральд случайно упал в ров, когда ему было восемнадцать?

Он бросил на нее угрюмый взгляд.

— Как я мог не отвлечься? Представь себе, как Джеральд вылезает из рва, с его волос капает вода, а одежда прилипает к телу.…

— Вообще-то, ты видел, какой мутный и заросший бурьяном ров? Скорее всего, принц был весь в грязи, одна или две лягушки спрыгнули с его плеча, и он вонял так сильно, что все должны были держаться от него подальше, пока он не примет ванну.

— Аликс, ты такая злая, — пожаловался он. — Неужели не можешь дать мне спокойно помечтать?

* * *

Палата целителя находилась всего в двух шагах от Северной башни. Это было небольшое компактное двухэтажное здание, по стенам которого вились жимолость и плющ. За домом был огороженный сад и деревянный сарай. Запах уксуса и трав достиг их еще до того, как они вошли в главную комнату, где вдоль стен тянулись ряды аккуратно застеленных кроватей. Там никого не было, если не считать пожилого человека, разбиравшего кучу странных растений пурпурно-зеленого цвета. Луиза упоминала, что палатой целителя управляли старик Одеон и его дочь.

— Здравствуйте. — Аликс усадила Фабио на табурет и подошла к старику. — Простите меня, мастер Одеон, но мой друг ранен. Он проткнул себя иглой, кровотечение не слишком сильное, но лучше всего, если рану обработают, и вы убедитесь, что нет инфекции.

Одеон бросил взгляд в сторону Фабио, затем повернул голову и заорал на дверь.

— Беатрис! Здесь человек, который нуждается во внимании.

Из соседней комнаты послышались легкие шаги, и вошла девушка лет восемнадцати. Она была отнюдь не сногсшибательна, но очень хорошенькая: волосы цвета воронова крыла, аккуратно заплетенные голубыми лентами, румяные щеки и яркие черные глаза, напоминающие глаза канарейки. Но ее руки были шершавыми от мозолей, а темные круги под глазами указывали на то, что она давно не высыпалась.

Увидев Фабио, она жестом пригласила его сесть

— Моя дочь немая, — сказал Одеон, не поднимая глаз. — Она напишет, если ты ее не поймешь.

Беатрис улыбнулась небольшой, извиняющейся улыбкой. Она разрезала ткань вокруг раны, достала бутылку с ближайшей полки, налила жидкость на носовой платок и осторожно прижала его к колену Фабио.

— О-о-о-о-о!

Даже Одеон взглянул на Фабио, который пожал плечами и одними губами сказал Аликс: «Щиплет!»

— Беатрис должна промыть твою рану, мальчик, — сказал Одеон. — На случай, если она начнет гноиться.

Беатрис ловко и аккуратно наложила на колено Фабио чистую белую повязку

— Как долго ему придется носить ее? — спросила Аликс, гадая, сколько времени потребуется Фабио, чтобы прийти в норму.

Его театральность, когда он был ранен, действовала ей на нервы. Беатрис подняла вверх три пальца. Через секунду она показала пять пальцев.

— Она имеет в виду, что это займет от трех до пяти дней, — сказал Одеон.

— О, хорошо, — пробормотал Фабио. — Я буду выглядеть ужасно, ковыляя, как калека.

Послышались шаги за пределами палаты. В комнату вошел молодой человек, на полголовы ниже Тео.

— Принц Фердинанд. — Одеон встал.

Глаза Фабио расширились. Беатрис присела в реверансе, не отрывая глаз от пола, но румянец разлился по ее щекам. Аликс тоже присела в реверансе, но не смогла удержаться от любопытного взгляда на принца.

У него были глаза Тео, но не их холодность. На самом деле, он выглядел смущенным, когда подошел к целителям и протянул руку.

— Боюсь, я снова ушиб локоть, мастер Одеон. — Его взгляд метнулся в сторону Беатрис. — Слой целебного бальзама и полоска чистой ткани были бы очень кстати.

Аликс вздрогнула — Фабио ахнул. Рукав, прикрывавший локоть принца, был разорван в клочья, открывая отвратительный черно-фиолетовый синяк с пятнами крови. Беатрис шагнула вперед, но Одеон положил руку ей на плечо.

— Я позабочусь о вашей ране, Ваше Высочество. Беатрис, почему бы тебе не сбегать в контору курьера и не забрать почту?

На лице Беатрис отразилось разочарование, но она послушно отвернулась. Ее шаги затихли на лестнице. Принц Фердинанд смотрел ей вслед с задумчивым выражением. Не было ли в его глазах тоски?

— Нам тоже лучше уйти, — прошептала Аликс, ущипнув Фабио за руку.

Он смотрел на Фердинанда так, словно принц был центром его вселенной. Фабио вздрогнул, потом неохотно поднялся.

— Принц Фердинанд влюблен в Беатрис, — объявил Фабио, когда они возвращались в западную башню.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что Одеон сказал ей уйти как раз в тот момент, когда она собиралась лечить рану Фердинанда, — сказал Фабио. — Он сказал это нарочно. И я увидел, как Беатрис и Фердинанд переглянулись. Держу пари на десять дукатов, что они тоскуют друг по другу.

Если Фабио был прав, а она верила в интуицию своего друга в любовных делах, то ей было жаль Беатрис и Фердинанда. Дочь целителя вряд ли найдет счастливый конец с принцем. Но когда они вернулись в Императорскую гардеробную, Аликс вспомнила о локте Фердинанда, покрытом синяками и кровью.

«Боюсь, я опять ушиб локоть».

Ни Одеон, ни Беатрис, казалось, не удивились тому, что Фердинанд получил еще одну травму. Она не знала, что тревожило ее больше — ужасная рана на локте Фердинанда или равнодушие целителей к ране.

Глава 7

— Что это?

Тео уставился на груду кожи и гвоздей на столе. Цвет был знаком, но форма… нет. Он недоумевал, почему Джеральд показывает ему кучу, которая, очевидно, принадлежит мусорному ведру.

— Ботинки Энцо. — Увидев потрясенное выражение лица Тео, Джеральд пожал плечами. — Должно быть, заклинание оказалось слишком сильным для его сапог. Или, скорее всего, Энцо вчера потратил слишком много энергии.

— Он не долго использовал его.

— К счастью, так и было, — сказал Джеральд, пристально глядя на жалкую груду кусков перед собой.

С этими неотразимо прекрасными, одухотворенными глазами он вполне мог бы стать поэтом.

— Я должен купить ему новую пару. — Тео хотел было сгрести куски к себе на колени, но Джеральд положил руку ему на плечо.

— Стой! Ты не можешь выбросить его старые ботинки, какими бы сломанными они ни были. Они нужны Энцо на случай, если будет следующий раз.

— Их уже не починить.

— Тео, заклинание не может быть перенесено. Если ты купишь ему новую пару, мне нужно будет купить заклинание для нее. Новые сапоги — новое заклинание. И у нас совсем не осталось золота.

Тео недоверчиво посмотрел на него.

— Хочешь сказать, что эти сапоги надо починить?

— В замке есть несколько сапожников. Конечно, один из них сможет починить сапоги.

Тео бросил еще один взгляд на груду. Он не был профессионалом, но, если бы Джеральд не сказал ему, что эти предметы когда-то принадлежали ботинкам Энцо, он бы и сам не поверил.

— Просто дай им попробовать. Если сапоги действительно не подлежат восстановлению, мы можем изготовить новую пару. Но не раньше. Мы должны сохранить как можно больше, пока заклинание точности на наших мечах не начало исчезать.

Тео кивнул. Как только решение было принято, он захотел двигаться дальше.

— Попроси Сельму передать эти… сапоги в Императорскую гардеробную. Скажи им, что сапоги стоят целое состояние и их надо починить любой ценой.

— Ни в коем случае, — напомнил ему Джеральд. — Если ты предложишь сапожнику золото, то с таким же успехом можешь купить новое заклинание. Давай подождем. В гардеробе должен быть какой-нибудь чрезвычайно искусный мастер.

Тео позвонил Сельме и отдал распоряжения, когда она пришла. Экономка и глазом не моргнула, услышав его необычную просьбу. Она служила у них уже двадцать лет, и ей можно было полностью доверять.

Через несколько секунд после ухода Сельмы на пороге комнаты Тео появилась невысокая женщина лет сорока — сестра королевы, герцогиня Клаудия, которая рано овдовела, но отказалась снова выйти замуж, заявив, что теперь наслаждается своей свободой.