И Золушки здесь не тихие

И тут я поняла. Я как дура попалась. Практически выдала себя. Не быть мне шпионом. Не мое это.

— Можно мне попить? — мы одновременно развернули голову. Дилан сидел и кушал колбасу. Да, прав герцог. Или хлеб, или колбасу. Вместе никак.

— Конечно, минуту. Мужчина сам налил малышу попить.

— Нила. Я понимаю, что вы мне не доверяете. Но судя по тому, что я видел утром, Дилан вам не безразличен. Давайте вы расскажете то, что считаете нужным. И про события в этом доме, и про ваши проблемы. Я отвечу на ваши вопросы. Любые тайны вызывают недоверие. Мне бы не хотелось, чтобы между нами стояли недомолвки.

— Хорошо. Но только после того, как вы поклянетесь не причинять мне зла.

— Да, согласен. Сейчас предлагаю позавтракать. Потом я решу вопрос со служанкой.

Позавтракав, мы отправились в сад. Дилан играл, а мы сидели в беседке, наблюдая за ним.

— Что случилось с его мамой? — я смотрела на малыша и не верила, что жизнь могла быть с ним так жестока.

— Сифа была моей сестрой. У нас с ней разница в возрасте была около года. Родители наши были пожилыми людьми, когда встретились. Поэтому к моменту нашего совершеннолетия были уже очень пожилыми. Ушли они тихо, от старости, практически друг за другом. Мы остались одни. Закончили академию. — герцог замолчал и задумался.

— В академии я был одним из лучших адептов. Поэтому мне открывались грандиозные карьерные перспективы. Я окунулся в омут служебных забот. Поднимался все выше и выше. Я оставил сестру одну. Практически бросил в нашем имении. В один из дней мне пришло письмо от управляющего. Сифа пропала. Я бросился на ее поиски, но не нашел ее. Расспрашивал, с кем она общалась, куда ходила. Но все ниточки обрывались. — Мужчина замолчал.

— И? И что? Дилан же здесь. — Я развернулась и посмотрела на герцога. Он тоже смотрел на мальчика, но взгляд его был затуманен. Как будто он мысленно находился далеко отсюда.

— Через шесть лет, когда я уже смирился с потерей, ко мне пришло письмо. От моей сестры. К тому времени она уже была мертва. Она написала, что у нее растет сын. Над ней надругались. Кто и когда не написала. Но зная мое стремление сделать карьеру, она решила исчезнуть, чтобы не портить мне биографию. Глупая, глупая маленькая девчонка. — Эрик закрыл глаза рукой, погружаясь в воспоминания все глубже и глубже.

— Я сорвался к ней. Но приехал уже к могиле. Она работала простой сельской учительницей. У нее просто не было денег на хорошего врача. Она умерла от банальной простуды, просто запустив ее. Дилана я забирал уже из приюта.

— Вы ненавидите его?

— Кого?

— Дилана.

Герцог надолго замолчал, всматриваясь в мальчика.

— И да, и нет. Из-за него я потерял сестру. Он причина ее страданий. И в то же время, он не виноват, что его родили. И он так на нее похож.

— И на вас.

— На меня?

— Да, у него такие же красивые глаза как у вас. Когда он счастлив они синие как летнее небо, когда грустит, становят грозовыми тучами. — Герцог убрал руку и посмотрел на меня и улыбнулся.

— Не замечал. Так что случилось, пока меня не было? — Эрик резко сменил тему разговора. Видимо понял, что я сейчас начну пускать слюни по поводу его глаза. А кто я такая? Деревенская девка, не ровня ему. Психанула. Надо же, цаца какая, не подхожу я ему, значит.

— Фира унижала и била Дилана. Называла его исчадием Ада. Берегла вашу бесценную, чистую душу. — Я встала и пошла на выход из беседки.

— Да ну?

— Баранки гну. — Мы люди не гордые, собирается держать дистанцию, так я не против, я ему сейчас кратер между нами образую.

— Стой, мы не договорили. — Герцог схватил меня за руку.

— Вы бы, господин, ручоночки свои при себе держали! А то ведь в моем болотце как, потрогал — женись! — Мужчина резко одернул руки.

— Прости, не понимаю, я тебя обидел чем-то? — Я застопорилась. А действительно, что это я психую? Нравится он мне что ли? Скосила глаза. Хорош, чертяка…. Дала себе мысленно леща и села обратно.

— Ну? — расправила платье.

— Хочется тебе в ответ сказать "Баранки гну", но держусь. — И лыбится сидит. Закатила глаза.

— Так кто ты, откуда и что занесло тебя в наши края? Я же верно понимаю, ты прячешься от кого-то?

— Вы обещали клятву.

— А, да. — Эрик закрыл глаза, посидел немного, открыл их. — Все.

— Да что все то??? Я откуда знаю, что вы там себе в голове бубнили? Какие гарантии?

— Так у тебя и выбора особого нет. Только верить мне. Идти тебе все равно некуда. Иначе еще при первой клятве сбежала бы. Рассказывай. Поверь мне, станет легче. — Я отвернулась и стала смотреть в сад.

— Нечего особо рассказывать. Мачеха решила выдать меня насильно замуж. "Жених" пытался сломить волю, чтобы добровольно под венец пошла. Голодом морил, запирал. В последний раз хлыстом избил. Думала не выживу. — Сзади повеяло холодом. Я обернулась. За герцогом клубился черный туман. Он казался живым, его потоки перекатывались друг через друга, как тела огромных змей. Я сглотнула.

— У вас. У вас. У вас там…, - Повертела в воздухе рукой.

Герцог обернулся, прикрыл глаза, и тьма втянулась в него.

— Имя свое ты, конечно, не скажешь?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу вас расстраивать, но я вам не верю. А сейчас еще и боюсь.

— Логично. Тогда я пошел искать нам новую служанку. Прошу вас, больше не готовьте. — Я показала язык спине мужчины.

Глава 5. Новый маг

Герцог, как и обещал, нашел новую служанку — Груню. Но образ этой дородной, улыбчивой, доброй женщины не вязался с ее статусом. Скорее она воспринималась, как дальняя родственница, которая искренне слушала, давала советы, переживала и, конечно, неустанно обнимала Дилана. Он перестал бояться и уже сам постоянно прижимался или ко мне, или к ней. Эрика он пока, все же, обходил стороной.

Мы с герцогом начали притираться друг к другу, он ходил на службу, я занималась с ребенком. Ну, как можно заниматься с пятилетним малышом? Только играть и обучаться во время игры. В один из дней я пришла из магазина и застала Дилана на кресле в гостиной. Было видно, что малыш недавно плакал. Носик опух и покраснел, глазки блестели. Рядом, на стуле сидела Груня и горестно вздыхала. В руках у нее был сладкий пирог и чай. Видимо, пыталась утешить мальчика.

— Так, а кто это у нас здесь сырость разводит? Меня же всего час не было. Что такого непоправимого могло случиться? Рассказывай, поправим. — я присела перед Диланом. Он всхлипнул и отвернулся личиком в спинку кресла. Худенькие плечики стали вздрагивать от сдерживаемых рыданий.

— Что произошло? — я развернулась к Груне.

— Герцог. Ругал его. Переживает. — Женщина тяжело вздохнула и погладила мальчика по голове.

— Герцог значит. — Встала, поправила платье и направилась в кабинет к мужчине. Стучать не стала. Просто не успела. Стукнула в дверь, она открылась, ударилась об стену в кабинете и снова закрылась. Я и так-то была на взводе, а здесь еще и дверь! В общем, об меня можно спички зажигать. Пар из ушей точно шел.

Собралась, скрипнула зубами, нежно, насколько это было возможно в моем состоянии, открыла дверь. Дверная ручка жалобно скрипнула.

— Эффектное появление. Сидел и терялся в догадках, вы просто дверью постучать в стену пришли или с визитом? — и сидит такой расслабленный, не знает болезный, что я его сейчас душить буду.

— К вам, уважаемый, можно приходить только для того, чтобы снять душевную боль. А душевная боль у меня дама привередливая, она только на членовредительстве останавливается. Выбирайте.

— Что выбирать?

— Орган, который вам меньше всего дорог!

— А если мне все дороги?

— Зато мне не все дороги! Поэтому давайте я и выберу, нерешительный наш. Начнем с языка. — Эрик вскочил со стула и встал за него, увеличив между нами расстояние.

— Нила, прежде, чем мы выясним, насколько мне дорог язык, вы как-то поясните ваше поведение?

— А сами? Давайте, напрягите мозг! Для чего-то ведь он вам дан! — герцог задумался.

— Могу предположить. Из-за Дилана? Мы сегодня с ним говорили о его успехах. Я его экзаменовал. К сожалению, багаж его знаний весьма скуден. О чем я ему и сообщил.

— Вы его что делали? Да вы в своем уме? Кто экзаменует пятилетнего ребенка? Еще раз, хоть словом, хоть делом обидите малыша, я вам глаза выцарапаю. Думаете, чем будете вину заглаживать. Сейчас маленький мальчик сидит, плачет и думает, что он никчемный. Потому, что у его дяди не хватило мозгов понять, что перед ним маленький ребенок!

— Что, действительно плачет? Я не хотел его обижать. Думал, это подстегнет его интерес к наукам. — Эрик выглядел потерянным.

— Думал он. Спрашивать не хочу, чем вы думаете. За мной. Пойдете вину заглаживать. — Развернулась, и не глядя на герцога, пошла в гостиную.

Зайдя в гостиную, мы застали Дилана в той же позе. Плечики уже не вздрагивали. Но он так и не повернулся, сидел, повернувшись к спинке кресла, водя пальчиком по узору на нем. Маленький, одинокий, отгородившийся от всего мира и его несправедливостей в углу кресла.

Герцог нахмурился, подошел к креслу и присел рядом.

— Дилан? — Малыш, услышав его сразу напрягся и вжался в спинку.

Эрик посмотрел на меня. Я на него. Уперла руки в бока. Показала подбородком на ребенка.

— Дилан, я не хотел тебя обидеть.

— Вы меня сейчас обратно в приют сдадите? — Шепотом спросил мальчик.

— Почему? Почему я должен тебя сдать в приют?

— Я глупый. Ничего не знаю. Вам стыдно за меня. Я все понимаю. Я просто хочу знать, что будет дальше. Когда меня повезут в приют. И хочу успеть попрощаться с Нилой и Грушей. И, если вы позволите, взять некоторые игрушки. И оловянного солдатика. Мне его мама дарила.

Груня закрыла рот рукой, чтобы не всхлипывать, по ее щекам текли слезы. Герцог был мрачен. Он посмотрел на меня беспомощно.

Я присела рядом с герцогом.

— Дилан, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри. — Малыш осторожно повернулся. Я улыбнулась.

— Скажи, когда-то Эрик был добр с тобой?

— Да. Когда забрал из приюта. Мы там плохо кушали. Он повел меня в харчевню и разрешил заказать все, что захочу. И даже сладкое. И когда привез мне игрушки, улыбался и даже играл.

— Вот. Видишь. Скажи, разве тогда ты знал больше, чем сейчас? — Малыш задумался.

— Нет. Тогда я знал меньше. — Дилан повернулся еще немного к нам, заинтересовавшись разговором.

— Значит, Эрик любил тебя и без знаний?

— Наверное. Но ведь сейчас я не знаю того, о чем он спрашивает. Значит я плохой. Мальчик снова повернулся к спинке.

— Ммммм. Эрик, посмотри, у Дилана, кажется появилась третья нога и рука. — я развернулась к герцогу.

Дилан стал озираться и ощупывать себя.

— Нет у меня лишних рук и ног.

Я посмотрела на него, нахмурилась и снова обратилась к герцогу. — Может нос лишний есть? Или глаз? Или ухо?

Дилан всего себя перещупал.

— Нила, у меня все хорошо, нет ничего лишнего. — Он повернулся ко мне и смотрел на меня.

— Значит, ты никак не изменился?

— Нет.

— Почему ты тогда считаешь, что сейчас ты стал другим? Стал плохим. В тебе ничего не изменилось. То, что ты чего-то не знаешь, не делает тебя глупым или никчемным. Это говорит только о том, что ты можешь еще очень многое узнать. Перед тобой откроется мир знаний, огромный и волшебный.

Малыш повернулся к нам.

— Правда?

— Конечно, Эрик подтвердит. — Я толкнула мужчину в бок. Он ойкнул.

— Конечно. Хочешь, сходим в мою лабораторию, я тебе покажу различные ингредиенты. Змею заспиртованную.

Я мысленно застонала. Зачем, зачем ребенку в лабораторию некроманта? Надеюсь, что там хоть трупов нет. Пусть все остановится на змее.

— Хочу. — Дилан засветился.

Герцог взял на руки Дилана и они пошли в лабораторию.

— Ой, Нила. У меня ж сердце разрывалось, когда он просто к спиночке отвернулся. От еды отказался. Как будто прощался, сидел. А когда заговорил, думала, вообще душу праотцам отдам. На мелкие клочки ее своими словами разрывал. Вы уж не бросайте его. Видно же, намучился пацан. Отогреть его надо. А герцог, что с него взять. Солдафон. — Груня вытирала слезы с лица полотенцем, которое было заткнуто за пояс ее передника.

— Не брошу, Грунь, не брошу.