Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Ветер и меч - Наталья Владимировна Резанова на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Но у меня мелькнула еще одна мысль.

Если в этих краях сохранилась одна форма тайного знания, вдруг выжила и другая? А заодно я проверю их связи с Горгонами.

Есть иные языки, кроме тех, что нам дано слышать. Есть язык, которым говорит нам зрение через начертанные знаки. Есть особый язык, воспринять который способны лишь наделенные даром Богини, язык, обходящийся без слов и подобный ясно- и дальновидению. И есть язык, неизвестный большинству из живущих, но не требующий никакого Дара, кроме памяти. Это язык рук и пальцев, где каждое движение имеет свой смысл и значение, язык, равно пригодный на войне и в разведке. В Темискире его знают все, но за ее] пределами — это великая тайна. Во всяком случае, в обитаемом мире я не встречала ни-кого, кто бы им владел. Но Рассказчицам историй ведомо, что некогда, в безграничной власти Богини, это был общий язык воинов.

Я долго распространяюсь об этом, тогда же я просто сложила ладони так, что это означало мирные намерения и желание добра. И он понял! На мгновение оболочка ненависти и презрения дала трещину, и сквозь нее выплеснулось потрясение.

О нет, не мир и добро, предложенные ему, потрясли его. На это ему было наплевать, как и на меня. Но он изумился, что именно женщина обладает знанием, столь тщательно охраняемым, и, несомненно, почитавшимся божественным. А они, также несомненно, тщательно охраняли его именно от женщин. Однако воины могли получить это знание только от горгон. А они ведь тоже женщины. И, тем не менее, он был огорошен, ошеломлен…

Словно жаба, высунувшаяся из вонючей тины, произнесла человеческим голосом слово сияющей истины. (Впрочем, я зарываюсь, У некоторых народов как раз жаба считается воплощением божества). И вот этой трещиной и воспользовалась. Если враг приоткрылся — и он все еще оставался моим врагом — почему бы мне не ударить? Тем же оружием, конечно.

Пока вождь не вышел из замешательства, я по-иному повернула ладони и сложила пальцы. И на тайном воинском языке боевых отрядов, который теперь в мире понимали лишь избранные и посвященные, сказала ему: «Зла против тебя не имею, но хозяйка здесь я!» И это он тоже понял. Тогда я велела отвести его в подвал, где совсем недавно — и так давно томились — или отдыхали солдаты Ихи. Та история уже кончилась. Чем кончится эта?… Ко времени возвращения разведчиков у меня сложился порядочный перечень вопросов к ним. Совершенно определенно — не успеем мы оглянуться, как нам навяжут гражданскую войну. Поэтому я хотела знать, каким образом горгоны поддерживают связь с племени ми — барабаны, костры, птицы и так далее. Эту связь необходимо перерезать. Кроме того, письмена наверняка поставляют на Змеиное Болото все необходимое для жизни. Ведь лишь на содержание такого количества священных змей сколько пропитания должно идти! Нужно оборвать и эту связь.

Разумеется, были еще кое-какие соображения. Но для них необходимы предварительные расчеты. А пока я собиралась выслушать сообщения Гериона и остальных.

Они выследили, откуда явился перебитый нами отряд, и нашли их деревню в плодородной полосе. Тут оказалось кое-что интересное. Атланты упорно считали жителей побережья кочевниками. Они и вели себя, как кочевники, но по утверждению Гериона и Биа, деревня была оседлой, во всяком случае, земледелием там занимались. С другой стороны, Лисиппа и Смирна заметили в иных направлениях довольно много разнообразной публики. И эти уж никем, кроме кочевников, быть не могли. Следовательно, племена побережья не едины по своему составу. А вот в чем они едины — так это в своем подчинении горгонам, и, следовательно, во враждебности к нам. И сейчас они начнут выходить отовсюду, чтобы напасть на нас.

Я созвала своих людей, чтобы обсудить положение. В том, что предстоит схватка с горгонами (они именовали «горгонами» не только жриц Болота, но и всех обитателей побережья, и мне волей-неволей пришлось признать это название), все были едины. А вот как вести военные действия — здесь голоса разделились.

Несомненно, племена привычны к бою в открытом поле, но ведь и мы к нему столь же привычны. Амазонкам свойственно брать крепости, а не отсиживаться в них. Конечно, Трою мы защищали. Но, даже если не принимать во внимание наше обособленное положение там, бои происходили в открытом поле, до попыток штурма крепостных стен дело не доходило, при нас, во всяком случае.

Самофракийцы же питали больше доверия к этим самым крепостным стенам — как будто не они вместе со мной брали одну крепость за другой! — и усвоили от атлантов непоколебимую уверенность, что местные жители об эти стены зубы непременно сломают.

Что касается меня, то душой я полностью была со своим народом. Помимо привычки к боям в поле, я испытывала отвращение к положению осажденных и еще в Трое решила, что по своей воле никогда таковой не буду.

Но и самофракийцы теперь тоже стали моим народом, и к ним я также должна прислушиваться. Вдобавок на руках у меня, если подумать, была не одна крепость побережья, а три. — помимо Элле, Салма и Ламис. И кем укомплектовать гарнизон? Атлантами?

Они- то выражали готовность. Но у меня все-таки еще оставалось чувство недоверия к атлантам. Не потому, что за это время (по сообщениям с острова) они успели предпринять кое-какие действия против меня. А именно потому, что не предприняли. Ну, убей меня Богиня, не могу я понять, как можно не восставать против захватчика, даже если захватчик — я сама!

Одним словом, все следовало обревизовать самолично, а заодно совершить вылазку против союза племен — если таковой имел место. Что я и сделала, возглавив экспедицию по побережью.

Ничего интересного во время нее не произошло, за исключением нескольких мелких стычек с «Горгонами». Я имею в виду воинов, а не жриц.

Какой-нибудь рапсод сочинил бы по этому поводу длиннейшую поэму, где подробно описывалось бы, кто кому нанес удар в какие именно части тела, с перечислением каждого украшения в ноздрях или ушах, каждой зазубрины на мече и каждой спицы в колеснице — когда попадались колесницы. Но я не вижу в этом ничего примечательного, и я не мужчина, чтобы много болтать.

Короче, мы их разметали. Они уже усвоили, что в случае чего лучше убраться. Поэтому такого количества убитых с их стороны, как во время первой вылазки Кирены и прочих, больше не было. Вождей я все же, по возможности, приказывала брать в плен.

Все это заняло немного времени, народ мой размялся, а побережье к прибытию кораблей с Керне мы очистили.

Келей в точности исполнил мое повеление, пригнав с острова флотилию мало-мальски пригодных судов. На судах должен быть какой-никакой экипаж, и прибыло довольно много атлантов. Как оказалось, большей частью добровольцев.

Ихи нашел троих, вызвавшихся быть переводчиками. Среди них был известный мне Сокар, что весьма примечательно. Ведь он клялся и божился, что всю жизнь провел на острове — где же он язык-то выучил? Впрочем, он вообще был по-мужски лжив и болт лив, и требовать с него много не стоило. Но что возможно — следовало.

Сам Ихи тоже прибыл.

И Менипп со своей командой.

— Ты нам скажешь, наконец, для чего здесь понадобилась вся эта орда, или так и будешь держать все в тайне? — спросила Митилена.

— Разумеется, скажу. Хотя, похоже, никого, кроме тебя, и, вероятно, Келея, это не интересует.

— У меня есть подозрения, — мрачно сказала она. — Но я оставлю их при себе. До того, как все соберутся вместе.

И все собрались вместе.

Сначала я выслушала доклад о положении дел на Керне, где все вроде бы обстояло благополучно, хотя посланцы с Крита еще не вернулись (это было нереально за такой промежуток времени), а также сообщение разведывательно-диверсионной группы о местах дислокации племенных отрядов, что оказалось крайне интересно. Затем слово взяла я.

— Думаю, все поняли, что нам предстоит война. В сущности, она уже началась. Однако напоминаю, что война эта будет несколько отличаться от тех, что мы вели прежде. У противника нет единого полководца, есть сборище племенных вождей, а племена довольно разнородны. Объединяет их общее подчинение храму Змеиного Болота, который и направляет их действия. Вот в чем вся соль. В сущности, я не испытываю никакой враждебности ни к племенам, ни к храму, и не собираюсь их уничтожать. Только победить.

— Правильно, как атлантов, — встрял Келей.

— Но горгоны — это не атланты! С ними повторение подобной тактики невозможно, — заявила Кирена.

— Верно. Поэтому тактика будет другая. Я уже отдала распоряжения, как отрезать племена от храма. Дальше будет интереснее. Мы должны будем отрезать храм от племен. Менипп, это особенно касается тебя и твоих людей.

Им действительно стало интересно. Они и до этого слушали внимательно, а тут и вовсе навострили уши.

— Все, что нужно для жизни, Змеиному Болоту поставляют племена. Но если мы просто окружим Болото и лишим храм подвоза продовольствия, ничего существенно не изменится. Может, роскошествовать им не придется, но продовольствия у них наверняка запасено на годы вперед. Однако если Болото перестанет быть Болотом? — Что? — хором спросили Кирена и Келей. Менипп ничего не спросил.

— Настоящая охрана Болота — не храмовая стража, которую ничего не стоит разметать нескольким умелым воинам. И даже не «обращающий в камень» взгляд горгон и прочие жреческие трюки. Священные змеи, заполняющие рвы, — вот что вселяет страх в верующих и уверенность в жриц. Но эти змеи не могут жить без воды. Если осушить болото, перекрыть источники… Вот для этого ты, Менипп, здесь и нужен. И, поскольку на подобные работы понадобится много людей, пришлось привозить столько атлантских добровольцев. Они здесь не для войны — воевать мы сами умеем. Они будут копать землю и таскать камни.

— Но, — задумчиво, без осуждения, сказала Энно, — это святотатственный поступок.

— С точки зрения Змеиного Болота — безусловно. Но от меня и ждут, чтобы я поступала святотатственно. Я же для них демон. И, убей меня Богиня, неужели вы полагаете, что я не сознаю, на что иду? Змея — символ Темискиры, более того, это мой собственный символ. И я не собираюсь уничтожать храм. Я собираюсь заставить их признать мою власть.

— Предположим. И что дальше? — спросила Киана.

— А то, что это намного сократит войну с племенами. Знаю я, что это такое — воевать с кочевниками.

— Да, это вам не атланты, которых завоевывать — одно удовольствие, — снова вставил Келей и покосился на сидящего рядом Ихи. Однако тот не выказал обиды, возможно, не услышав в словах Келея ничего обидного.

— Иначе эта война займет слишком много времени и сил. А у меня другие планы…

— Какие? — встряла Митилена.

Город. Горгоны вытеснили атлантов с побережья, уничтожили их поселения, но ведь крепости стоят! Бухты пустуют! Нельзя, чтобы все это пропадало просто так. И я хочу построить город.

— Вторую Темискиру? — жадно спросила Аргира.

— Нет. Темискира может быть одна. И называться город будет не так. Город Кирены или что-нибудь в этом роде (Кирена фыркнула). Но если ты хочешь знать, будет ли этот город по духу подобен Темискире, я отвечу — не во всем. Мы должны учитывать, что здесь другая страна и другие народы…

— Ты собираешься распространить власть Керне на все пространство между Великими мелями? — тихо осведомилась Митилена. — Построить Новую Атлантиду?

— Да что вы как сговорились — «вторая Темискира», «Новая Атлантида»! Ни то и ни другое… — Я почувствовала, что говорю о том, о чем говорить еще рано, и докончила: — И, кроме того, оживленные работы на берегу не только озадачат противника, но и создадут у него впечатление, что людей здесь гораздо больше, чем на самом деле. К работам привлекайте атлантов. Если не хватит — наймите еще на острове. Платите им из казны. Ихи, это к тебе относится.

Дальше пошло обсуждение деталей, и оно заняло оставшееся время Совета.

Меня тревожило, что Хтония ничего не сказала, и, когда мы вышли, спросила, не имеет ли она возражений против моего плана.

— Нет, — ответила она. — Но иногда очень трудно говорить с тем, кто в тебя вселяется.

— И ты туда же! Почему всем так нравится думать, будто в меня что-то вселяется?

Митилена, которая шла за нами, подхватила:

— Да. Я не знаю, как это у тебя получается. То, на что другие положили бы массу усилий, ты делаешь легко, и, даже, кажется, без особого желания. Совершенно очевидно, что у людей возникает вопрос — ты ли это делаешь или кто-то через тебя? Воля Дике Адрастеи? Дух погибшей Пентезилеи, как считали вначале? Некий неназываемый демон? Или…что-то иное?

Мне не хотелось продолжать этот разговор, и я спросила о другом. Нарочно, в присутствии Хтонии.

— Ты упоминала о каких-то своих подозрениях, которые приберегались для общего совета. Они подтвердились?

Присутствие Хтонии ее отнюдь не смутило.

— До некоторой степени. Этот город… Когда ты сказала, что не будет ни второй Темискиры, ни Новой Атлантиды, тебе следовало бы пояснить, что ты имеешь в виду. — А ловко она схватила, что не зря я умолчала. — Но, во всяком случае, вторая Темискира была бы тебе более прилична.

— Но я строю… Буду строить его для самофракийцев. Ясно, что я не смогу взять их в Темискиру. И бросить тоже не могу. Им нужно место для жизни.

— Есть же Керне.

— Керне принадлежит атлантам.

— Сомнительный довод. Но прежде, чем построить город, тебе нужно выиграть войну.

— Что ж, я вынуждена буду победить.

А такое впечатление, что ты побеждаешь лишь потому, что тебя к этому вынуждают. Не потому ли ты всегда стремилась убежать от одержанной тобою победы? С Самофракии — в море, из крепости Элле — на Керне, с Керне — на Змеиное Болото? Когда ты перестанешь убегать от своей судьбы?

— А что ты скажешь, Хтония?

Хтония не слушала. А может, слышала, но считала все это пустыми умствованиями, допустимыми в храмовых учебных диспутах, но не во время военных действий.

— Я думаю о пленных, — произнесла она.

И правда. Будь мы в Темискире, никаких пленных бы просто не было. Но здесь они существовали, и Хтония понимала, что раз они есть, им предназначена в грядущих событиях какая-то роль. Какая? Это еще предстояло определить.

Сокар, каким бы ни был «скользким типом», по определению Келея, не солгал в одном: местные языки он знал. Но ощутимой пользы от этого пока не замечалось. Ему приходилось выслушивать исключительно брань по своему адресу — и как атланту, и как моему подчиненному.

Со мной их вождь просто отказывался общаться. Не мог простить, что испугался моего знания тайного языка. Именно этого, а не своего плена. И на тайном языке (который, несомненно, знал хуже, чем я), говорить со мной не хотел. Вроде бы это ниже его достоинства.

Все это было знакомо до зевоты. Он упорно отказывался признать господство женщин, и это при том, что все его действия направлял храм Змеиного Болота.

Два этих понятия не укладывались у него в мозгу. Лишнее доказательство, что у мужчин напрочь отсутствует логическое мышление.

— Помяни мои слова, хлебнем мы с ним еще горя, — говорил Келей, возвращаясь со строящейся верфи. — Я вспоминаю, как атлантские солдаты у нас здесь сидели — так это же совсем другое дело! Они, может, и людьми и первые себя почувствовали, когда были у нас в плену. А эти… Ничего с ними не выйдет.

— И что ты предлагаешь? Всех перебить, всех уничтожить, до мочащегося к стене, как на Востоке говорят, хоть здесь стен небогато?

— Ну… Я знаю, что ты этого не любишь. Но любой другой на твоем месте так и сделал бы… или любая другая… Ладно, каким-то чудом ты с ним договоришься. За год мы всяких чудес повидали. И все равно ты с ними не уживешься.

— А я и не собираюсь надолго здесь задерживаться. Может, направлюсь к Столпам Богини…

Он не дал мне договорить. Его мое предположение привело в совершенный восторг.

— Вот это да! И для этого мы закладываем верфи и будем строить флот! И когда мы двинемся в поход, в море выйдут не три корабля, но десятки… У нас будет флотилия больше, чем у Идоменея!

Я не стала разочаровывать Келея в его мечтаниях, отчасти потому, что сама разделяла их. Он продолжал болтать.

— А Сокар, бедолага, изо дня в день слушает эту ругань. Имени ему их главарь не называет, сглаза опасается, одно слово, дикарь…

— Еще чего он опасается? — почти бездумно спросила я.

— А что пока он здесь, племянник власть над племенем заберет. Он же лицо потерял, все равно, что умер.

— Племянник? А не сын?

— Ну да, тут вождю племянник, наследует, будь у вождя сыновей хоть дюжина — все равно. Обычай, знаешь ли…

Действительно, обычай такой существовал, даже у народов, отвергших власть Богини. Наследовал сын сестры, ибо род и племя определяет мать, а у властителей, берущих жен от чужих племен, и сыновья принадлежат чужому племени. Может, поэтому правители Черной Земли и Атлантиды и стали брать в жены родных сестер, чтобы, не нарушая древнего права, оставить власть за своими детьми. А потом смысл обычая забылся, но сам обычай сохранился, даже в Аттике кое-где. И уж тем более здесь.

— Имя племянника он называл?

— Еще бы не называл! — возопил Келей. — Уж его-то сглазить он не бо… — и осекся. Уставился на меня. — Что-то задумала, верно?

— Посмотрим.

Прежде всего, предстояло хорошенько тряхнуть Сокара. Не передать мне таких важных сведений… И ведь не скрыл — Келею все разболтал… Может, просто по мужскому легкомыслию не понял, насколько это важно? Но ведь и Келей тоже не понял, а уж его дураком никак не назовешь! Или он не думал, что я, низвергавшая престолы, обращу внимание на наследственные дрязги в каком-то незначительном племени? Еще как обращу.

Шиллуки звали этого нелюбимого, но законного наследника упрямого вождя. И я решила нанести ему визит. Именно визит, а не налет. Со смешанной командой амазонок и самофракийцев. Без атлантов, хотя бы потому, что большинство из них взял под свое начало Менипп — отводить воды и рыть канал. Из чего следует, что это были не воины. Да и будь они воинами, в деревне бы они нам только мешали.

С нами должен был отправиться лишь Сокар — он все еще нужен в качестве переводчика. А Сокар был смугл, темноглаз, не сильно смахивал на атланта, а посему не так мозолил бы глаза горгонам.

Он был страшно напуган, напуган вдвойне — из-за того, что не передал сведений, принятых им за пустяковые, а оказавшиеся важными, и оттого, что предстояло ехать к горгонам. Если бы не внушенная всем атлантам привычка к послушанию вышестоящим (в нем, впрочем, здорово ослабленная), он бы просто удрал. В отличие от Ихи.

Тот прямо рвался ехать с нами. Но он нужен был мне для охраны побережья, раз уж он сорвался с Керне. Племена могли совершить налет на любую из крепостей, и воины оказались необходимы, а Ихи все же был опытным воином.

Выглядел он странно. Все-таки запустил волосы и бороду, а так как вооружение у него оставалось прежним, напоминал нечто среднее между атлантом и самофракийцем. В этом стремлении нарушать атлантские обычаи сквозило нечто слишком вызывающее. Правда, соплеменники его крепко обидели, но… А может, он просто стремился покрасоваться? Ведь в традициях атлантских военных наголо брить голову, помимо прочих причин, видимо, крылась и вполне практическая — в рукопашной схватке противнику не за что тебя ухватить.

Однако кто ожидает от воина умения трезво мыслить? Какими, к примеру, бородищами потрясают ахейцы! Гордятся ими не меньше, чем признаком своей мужественности, если не больше. Как будто в обладании этими двумя атрибутами храбрость и заключается. Похоже, так они и считали.

А мы сами? Наши длинные волосы, весьма неудобные при походной жизни — разве это не вызов врагу? Нам столько раз приходилось слышать, как нас за эти волосы стащат с коней — ну так попробуйте ухватить, родимые!

Да, сравнения могут далеко увести. Дальше самых долгих волос.

Итак, Митилена, Кирена, Аэлло, Аргира, Ихи должны были охранять побережье и крепости. Келей и Нерет не могли оставить прибрежных построек и морских путей. Кирена тоже была к этому причастна. Энно я отправила присмотреть за делами на острове в помощь Ихет.

Возможно, следовало, как всегда, поручить командование в мое отсутствие Хтонии, но я слишком часто вешала на нее это бремя и сочла, что справится Кирена.

А Хтония поехала со мной. А также Никта, Клана, Мелайна, Анайя. Вели нас Герион, Лисиппа и еще одна разведчица — Антисса.



Поделиться книгой:

На главную
Назад