Собака по имени Лада

Но быстро не получилось. На Игоревой даче была вся семья, а старшая дочь ещё и с мужем и двумя детьми, и при небольших размерах участка разгуляться народу было негде. Когда Наташа взялась готовить обед на всю эту ораву, а Лина предложила ей свою помощь, Игорь увёл всё семейство на прогулку и Лёшу с собой позвал. Они быстро нашли общий язык.

– Пусть женщины поговорят немного, Лёша, им это надо, выговориться, чтобы потом быстрее прийти в себя, – убеждал он нового знакомого, – моя Наташка её сумеет успокоить, она хорошо к Лине относится.

Потом подумал немного и не удержался, спросил:

– А ты кто же ей будешь?

– Я ей друг детства буду. Всю жизнь её знаю. Теперь вот из очередной ямы вытаскиваю.

– Почему из очередной?

– Так у неё первый брак очень неудачный был. Тоже мужчина много старше. А здесь и до брака не дошло.

– А ты куда смотрел?

– Мне она в свои личные дела вмешиваться запретила, а я, олух, дубина стоеросовая, её послушал. Но теперь-то уж она меня молчать не заставит. Как миленькая, за меня замуж пойдёт, хватит жизнь свою уродовать.

– Вот и молодец, вот и правильно, – одобрил Игорь, – ей как раз такой как ты и нужен, сильный и решительный. Я Дмитрия Александровича много лет знал и очень уважал. Но никогда не мог понять этой его мягкотелости по отношению к семье. Они же стервы откровенные, все, даже ребёнок. А он много лет отказывался это видеть. Только в самом конце прозрел, да поздно уже было, увяз он во всём этом по самые уши.

А на веранде садового домика шёл женский разговор.

– Ты, Лина, наплакалась уже дальше некуда, так что и не думай начинать опять, – предупредила её Наташа, когда молодая женщина взглянула на дверь знакомой комнатки, где была так счастлива совсем ещё недавно, и глаза её наполнились слезами, – этим делу не поможешь.

Лина шмыгнула носом и от слёз удержалась.

– Там, на кладбище, на тебя просто больно было смотреть, а эти мегеры места живого на тебе бы не оставили, если бы не твой спутник. Суровый мужчина, и видно, что сильный, постоять за себя сумеет. Где ты его взяла, кстати?

– Лешу? – удивилась Лина, – так это мой друг детства, с первой школьной парты и до сих пор.

– Он что, женат и связан по рукам и ногам детьми?

– Да нет, холостой он. Когда-то в молодости мне в любви признавался, а я ему запретила даже говорить об этом. Мы ведь однолетки, а я о взрослом мужчине всегда мечтала, сильном и надёжном, за которым можно быть как за каменой стеной. Ошибалась я, очень сильно ошиблась оба раза.

– Почему оба? – Наташа подняла удивлённые глаза.

– Так мой первый муж был на двенадцать лет меня старше, приличный с виду человек, а оказался дрянь дрянью. Оставил меня с больной дочерью, она потом умерла, Лёша мне помогал, я долго в себя приходила. А Дима вообще был старше на все восемнадцать лет, и человек замечательный. Но слабым оказался, за нашу любовь бороться не смог. Горько, конечно, но ничего уже не изменишь.

– Не понимаю я тебя, Лина, – Наташа посмотрела на неё с искренним удивлением. – Где были твои глаза? У тебя такой мужчина под боком, а ты искала проблем на свою голову.

– Я сама себя иногда не понимаю, Наташа, – жалобно отозвалась Лина. – Лёша говорит, что это у меня психологический синдром девочки, выросшей без отца. А теперь, сказал, дальше мне куролесить не позволит и из рук больше не выпустит.

– Вот и молодец твой Лёша, давно бы так, – удовлетворённо закивала головой хозяйка. – Лучше него тебе мужа не найти. А с Дмитрием Александровичем ты всё равно не смогла бы быть счастливой, поверь. Вы слишком с ним разные. Это свежесть чувств вас связывала. А потом ему, возможно, было бы с тобой хорошо, но тебе – нет. Тебе бы потом хорошо не было. Это ты с годами поймёшь.

9

Последующие три года пронеслись над Линой подобно курьерскому поезду. Лёша не позволил ей долго предаваться отчаянию и слишком глубоко погрузиться в горе, которое, впрочем, уважал. Как-то быстро и незаметно он перевёл её жизнь совсем на другие рельсы, новые и незнакомые, и ей эта жизнь нравилась. В ней она чувствовала себя уютно и, что самое важное, была надёжно защищена от любых жизненных бурь.

В тёплое субботнее утро в квартире неожиданно раздался громкий телефонный звонок.

– Привет, Алексей, – прогудел в трубке голос Игоря, – слушай, у меня тут одна мысль нарисовалась, интересная очень, мне кажется. Нам бы обсудить её, а?

– Так я не против, Игорь. Где?

– Самое лучшее, конечно, у нас на даче. Приехать сможете?

– Я сейчас у Лины спрошу, – Лёша сам не заметил как заулыбался, – она там, на кухне маленького Димку кормит, так меня выставила за дверь, чтобы я ребёнка не отвлекал.

– Правильно, нечего нам, мужикам, около детей крутиться, когда они кушают. Моя Наташка тоже всегда так делала, – он рассмеялся, – давай, спрашивай.

– Слушай, Игорь, а Ладку взять можно будет? – вспомнил Лёша, – она ведь обидится, если мы её дома одну бросим.

– И чего спрашивать? Можно, конечно.

Через несколько минут он уже отправился предупредить жену о скором появлении гостей, а молодое семейство принялось готовиться в дорогу. Лина с Лёшей были на их даче, впрочем, посетителями привычными, их и гостями не назовёшь, скорее близкие люди, друзья.

Лёша подкатил к подъезду машину – скромный бэушный драндулетик, но резвый и безотказный – и погрузил в него своё семейство. Настроение было распрекрасное, а впереди весь долгий весенний день.

Когда прибыли на место, Лёша, выпуская измаявшуюся в дороге собаку, строго посмотрел на неё:

– Имей в виду, Лада, если будешь опять шкоду делать, я тебя здесь, возле ворот привяжу, и будешь сидеть одна.

Собака понурилась было, опустив уши. Она ещё не забыла, как прошлым летом сломала какой-то необыкновенно ценный цветок, гордость Наташиного сада. Но потом решила, что взваливать на себя старые грехи не годится, и сделала вид, что это была вовсе не она. Независимо тряхнув головой, она гордо прошествовала по дорожке к крыльцу, где её уже ожидал приветливый Игорь, припрятавший для собаки очень вкусную косточку. Жизнь была хороша, и Ладу это радовало.

А Наташа, раскинув руки, понеслась к машине, чтобы перехватить у Лины это милое маленькое существо, которое всегда признавало её своим человеком, чуть ли не родной бабушкой.

– И где же моё солнышко ненаглядное? – ворковала она, забирая у Лины ребёнка. – Сейчас баба Ната тебе такую цацу покажет, что ты и не видел никогда. Пойдём, мой маленький, пойдём, сладенький.

Лина с улыбкой смотрела вслед старшей подруге. А мужчины, так те и вовсе со двора скрылись, обсуждая свои серьёзные мужские дела. Ну и пусть, вот и хорошо. А она сейчас на солнышке устроится и посидит немного в тишине, может даже и вздремнёт.

Потом, правда, не обошлось без суеты, но когда посуда со стола была убрана, а ребёнок мирно спал в прохладной глубине дома, женщины устроились на веранде немного передохнуть.

– Хорошо-то как, Наташа! – Лина с удовольствием потянулась всем телом, остро ощущая и прелесть весеннего дня, и свою молодость, и счастливую полноту жизни.

Наташа только улыбнулась в ответ и не стала озвучивать мысль, что ведущие человека по жизни силы знают о том, что ему нужно, куда больше, чем сам человек, упорно совершающий подчас ошибку за ошибкой в погоне за счастьем, которое ждёт его совсем в другой стороне.