Папа напрокат

— Ничего страшного. Мы и ваша девушка всё сделаем сами. Вам только нужно будет держать Дашеньку за руку и подбадривать. И перерезать пуповину, разумеется!

Меня, онемевшего, ослепшего и потерявшего способность ясно выражаться, подталкивают в родильный зал. Я замираю почти на самом пороге, услышав гневный вопль Даши.

— Игор-р-р-рь, — грозно рычит Дарья. — Убью, скотина… Если пр-р-р-риблизишься ко мне хоть на метр-р-р!

— Вот. Слышите! Она не желает меня видеть! — пытаюсь отступить, но дверь за моей спиной захлопывается, лишая возможности побега.

— Не бойтесь, папаша! Мы здесь и не такое слышали. Обычная реакция роженицы… Ведь боль, испытываемая в момент родов, превышает привычный болевой порог большинства.

Вот спасибо, ободрили. Я едва живой и почти ничего не вижу перед собой. Только побледневшее лицо Даши с прикушенными от боли губами.

Я нахожу её ладонь своей и глажу по лбу, покрытому холодным потом. Да я сам потею так, что с меня градом льётся!

— Всё будет хорошо, Даша…

Даша переводит на меня взгляд, затуманенный болью, спрашивая:

— А ты какого чёрта тут делаешь?!

— Не отвлекаемся. Дышим чаще… Вот-вот начнётся! — командует акушер.

Трындец. У них всё начнётся, а для меня, похоже, всё закончится.

Всё происходящее после кажется событиями из страшного сна. Крики. Подбадривания. Слёзы. Мне самому хочется упасть на пол и рыдать, глядя в безразличный светло-серый потолок родильного зала. Потому что эта экзекуция, чёрт побери, не заканчивается!

В фильмах всё было иначе. Через пять минут после начала родов врач командовал: «Тужься!» и уже через несколько секунд радостным родителям презентовали розовощёкого, громкоголосого малыша.

А сейчас у меня ощущение, что я нахожусь в пыточной камере гестапо.

— Ещё немного! Ещё…

— А-а-а-а-а!

— Готово!

Шлепок. Ещё шлепок. Громкий плач младенца.

— Мы это сделали. Девочка… — возвещает врач.

По лицу Даши струятся слёзы счастья. В каком-то необъяснимом порыве колоссального облегчения, я целую её лоб и мокрые щёки.

— Папа, перережьте пуповину дочурке!

Сглатываю ком в горле, видя длиннющую штуковину, ведущую от пузика младенца. Думаю, что вот-вот отъеду в сторону, позорно упав в обморок. Но собираюсь с силами и выполняю просьбу. Девочку прикладывают к груди Даши, а потом осторожно заворачивают в пелёнки и предлагают подержать мне.

Руки трясутся, когда мне протягивают крошечный, тёплый комочек. Я забываю, как дышать. Сердце отдаёт набатом в висках. Адреналина за сегодняшнее утро я получил столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь!

— Она красивая, вся в тебя, — говорю Даше, но сам смотрю на крошечное личико младенца.

— А носик-то папин… — медсестра принимает девочку у меня из рук.

Папин? Ха!

Думаю, что на этом моя миссия может считаться законченной.

Я покидаю клинику, прося дать мне несколько минут. Сажусь прямиком на бордюр и начинаю дышать полными лёгкими. Облегчение накатывает горячими волнами. Я только сейчас понимаю, почему Даша, узнав мою фамилию и имя, начала истерично рыдать и смеяться. Судя по всему, я полный тёзка её парня, жениха или мужа. Но кажется, Даша не замужем. Ведь на её пальце нет обручального кольца.

Что ж… После таких приключений я просто обязан стать крёстным отцом для недавно рождённой девочки.

— Кузнецов? Вот вы где… — обращается ко мне медсестра. — Возвращайтесь, как отдохнёте. Я дам вам список того, что нужно купить!

— Что-что? Купить? — переспрашиваю я.

— Да. Обычно роды начинаются, начиная с тридцать восьмой недели. Но у вашей невесты они прошли чуть раньше, и она не успела взять с собой всё необходимое.

— Преждевременные роды? Неужели у Даши осложнения после родов?

— Не беспокойтесь. Всё прошло отлично. Малышка родилась ростом пятьдесят один сантиметр, весом в три килограмма. Мама и дочурка чувствуют себя хорошо. И будут чувствовать себя ещё лучше, когда вы позаботитесь об их комфорте.

Я отправляюсь следом за медсестрой. У меня мелькает мысль, почему о Даше не позаботится её мужчина, и где родственники?

— Можно увидеть Дашу? — я твёрдо намерен сообщить её родственникам или жениху о том, что их Даша родила и нуждается во внимании и заботе со стороны близких.

— Сейчас она спит. Устала. Но позднее, через несколько часов, когда маму и малышку переведут в отдельную палату, вы сможете навестить своих девочек, — воркует медсестра, выдавая мне список длиною в вечность.

После слов о «моих девочках» в груди что-то приятно ёкает, а я чувствую себя странно мягкотелым и согласным на всё.

Разумеется, о Даше и её малышке должен заботиться отец ребёнка. Но меня, по ходу, записали в отцы… поневоле!

Неизвестно, как быстро появится настоящий отец, а я совершенно случайно уже принял в этом участие. Так что придётся довести начатое дело до конца. Не обеднею, в конце концов.

Глава 3

Игорь

Чёрт побери, я не представлял, что малышке нужно столько всего, пока не столкнулся с покупками. Навьюченный тюками, словно среднеазиатский верблюд, я возвращаюсь в родильное отделение, отдавая покупки медсестре.

— Маму с дочкой уже перевели в отдельную, одноместную палату. Если хотите, можете их навестить, — предлагает медсестра.

— Да, хочу, — мгновенно соглашаюсь я, направляясь скорым шагом по коридору.

Хочется поговорить с Дашей наедине. Разумеется, наседать на неё я не стану. Но кое-что прояснить придётся.

— Вы прямо так пойдёте? — интересуется медсестра.

А что со мной не так? Поймав отражение в окне, я понимаю, что со мной не так абсолютно… всё! Ранним утром я выдвинулся на пробежку в майке-борцовке и найковских шортах длиной намного выше колена. Ещё напульсники, ага. Вот и весь мой прикид.

Медсестра позволяет себе скользнуть сожалеющим взглядом по моим плечам и груди. Ну да, я спортивный парень. И как хозяин фитнес-центра, просто обязан выглядеть так, чтобы в мой фитнес-центр хотелось прийти и наработать себе подобную фигуру, а не взглянуть на меня и бежать от страха без оглядки.

Выгляжу я хорошо. Для спортзала. Для утренней пробежки. Но не к роженице же отправляться в таком виде. К тому же я основательно пропотел раз десять. Как минимум.

Короче, дело швах. Бросив взгляд на смарт часы, судорожно прикидываю в уме, успею ли вернуться.

— У вашей невесты оплачена одноместная палата с посещением родственников. До закрытия успеете, — понимает меня медсестра с полуслова.

— Хорошо. Тогда я приеду через час!

Одеться поприличнее — это легко. Не в смокинг же наряжаться. Думаю, что белая футболка, джинсы и кеды вполне сойдут.

Сделано.

Купить цветы.

А вдруг у Даши аллергия? Или я принесу ей орхидеи, а она их терпеть не может?

После долгих размышлений я останавливаюсь на стандартных розах, выбираю аккуратную, небольшую корзину с белыми бутонами, истончающими приятный аромат. Будем считать, что я вооружён и выгляжу вполне прилично для встречи с новоиспечённой мамочкой. Спешу к своей машине и едва не сбиваю с ног высокую блондинку.

Да, Гарик, сегодня ты — настоящий танк. Ничего не видишь и не слышишь в радиусе нескольких метров вокруг себя!

— Кузнецов! Ты меня чуть не убил! — шипит девушка, потирая ушибленное плечо. Её голос мне до боли знаком.

— Стелла? Извини, не заметил! — восклицаю, оглядываю блондинку с модным, асимметричным каре. Надо же, встретил бывшую жену! — Ты снова вернула прежний цвет волос и причёску?

— Да, я изменила внешность! В лучшую сторону… — закатывает она глаза. — Извини, но у меня нет времени трепаться. Я спешу.

Потом Стелла замечает в моих руках корзинку с розами. В светло-серых глазах бывшей жены мелькает огонёк заинтересованности. Она явно думает, что я до сих пор по ней сохну и мечтаю вернуть. Но сейчас я не проявил должного внимания её персоне и не выгляжу печальным лохом. К тому же я нажимаю на брелок сигнализации, и ярко-красная спортивная машина отзывается покорно. Стелла заинтересованно смотрит на тачку и спрашивает небрежным тоном:

— Где твой древний Гелик?

— В гараже. Эту машину я купил несколько дней назад.

— Симпатичная, — тянет Стелла и спустя мгновение предлагает мне тоном королевы. — Ладно, можешь меня подвезти. Тогда приму твои извинения.

Да, я могу подбросить Стеллу. Распахиваю перед ней дверь автомобиля. Бывшая готовится залезть внутрь, но замечает на чёрном кожаном сиденье подозрительные высохшие пятна и морщится.

— Ты тут что, блеванул? Я всегда знала, что после развода ты устроишь тот ещё свинарник во всей жизни!

Свинарник? Ну да, не успел почистить салон от околоплодных вод, которыми Даша щедро оросила салон тачки. Ковры тоже, кстати, надо будет почистить. Одним словом, придётся отдать машину на автомойку и заказать чистку салона.

— Эх… — выдыхаю. — Но другого места, к сожалению, нет!

Моя машина — двухместная. Не на водительское же сиденье Стеллу усаживать. Так что я развожу руками в стороны и прощаюсь с бывшей супругой, ничуть не огорчаясь на то, что она смотрит мне вслед с явной злобой.

Стелла — это перевёрнутая страница, говорю я себе. И сегодня я загружён настолько сильно иными, важными вопросами, что впервые думаю о бывшей жене без ноющего ощущения в груди.

***

— Ваша невеста в палате, — улыбается медсестра. — Можете зайти. Ещё раз поздравляю с рождением дочери, Игорь.

Я согласно киваю. Вот только дочь не моя и невеста — тоже. Всё-таки, я для Даши — совершенно никто, случайный знакомый. Но кричать об этом на всю больницу не собираюсь.

Я приоткрываю дверь палаты и останавливаюсь прямиком на пороге. Зависаю, как древний Пентиум, глядя, как Даша прикладывает младенца к груди. Сглатываю ком в горле. Малышка-то миниатюрная, но фигуристая. Молокозавод у неё вполне приличный. Аппетитный. Неудивительно, что дочурка громко сопит и чмокает на всю палату.

— Игорь? — вскрикивает Даша и стыдливо отворачивается ко мне спиной.

— Извини, что побеспокоил. Но я принёс тебе… вот. Цветы. И поговорить. То есть поговорить я тебе не принёс, а просто хотел бы поговорить.

Я путаюсь в словах и предложениях. Как будто к моей дислексии из прошлого добавилось ещё косноязычие с блеянием.

— Я подожду в коридоре. Позовёшь, когда закончишь, — произношу севшим голосом.

— Я уже почти закончила. Просто не ожидала тебя сейчас увидеть.

— Я могу остаться?

— Да, — бросает на меня взгляд из-за плеча. — В палате полно места. Только прикрой дверь.

Я мну в руках корзинку с цветами и ставлю её посередине стола. Потом сажусь в кресло, вытягивая вперёд ноги. Даша поправляет на груди халат и легко покачивает дочурку.

Удивляюсь тому, как ловко и аккуратно у неё это получается. Как будто эти ласковые и завораживающие мягкостью движения заложены в ней самой природой.

— Можно я ещё раз взгляну на твою малышку? — спрашиваю шёпотом. — Утром я был под впечатлением от всего и не успел разглядеть её, как следует.

— Можно, — легко соглашается Даша.

Я подхожу к ней, удивляясь тому, какая же Даша всё-таки маленькая и хрупкая. Я рядом с ней смотрюсь массивным, откормленным медведем, не меньше. Наклонившись, невольно втягиваю аромат её кожи и сладковатый молочный запах. Вкусно… Сочетание пьянящее настолько, что стреляет в пах точечным выстрелом.

Отхожу от девушки, пытаясь игнорировать позывы яркого желания, возникшего ни к месту. Очнись, Гарик. Ты пару часов назад купил гору примочек для младенцев и рожениц вроде пакета детских памперсов, молокоотсоса и горы женских прокладок. Какое, нафиг, желание? Но оно есть и распирает им меня нехило. Так что лучше отойти…

Через несколько минут укачивания дочурка Даши спокойненько засыпает. Даша перекладывает её в кроватку и склоняется над крохой, любуясь маленьким личиком. Только потом Даша садится в кресло, стоящее рядом, и внезапно накрывает мою руку своими узкими, горячими ладошками.

— Спасибо!

Нежный голос звучит проникновенно. Даша смотрит мне прямо в глаза, вкладывая в свои слова огромную признательность и искренность. Она смотрит на меня, как на спасителя или лучшего из мужчин. Поневоле в груди разливается жар и происходит второе попадание точно в цель, ниже пояса.

— Да не за что, — накрываю её ладонь своей, поглаживая нежную кожу большим пальцем. — Любой на моём месте поступил бы точно так же.

— Нет, вот тут ты ошибаешься. Не любой. Спасибо тебе за помощь. Я не знаю, как тебя отблагодарить. У меня сейчас… — потом отмахивается, не заканчивая предложение, и прикусывает нижнюю губу. — Ты купил всё это? Я возмещу твои расходы. Чек сохранился?

— Прекрати! Считай это подарком от крёстного отца, — шучу. — После такого я просто обязан стать крёстным отцом. И благодари небеса, что у тебя не родился сын. А то тебя сейчас осаждал бы и тот патрульный полицейский, который очистил для нас полосу и сопроводил до клиники с мигалками! Он предлагал назвать сына Кириллом! В честь себя, разумеется.

Моя шутка, может быть, не самая удачная. Но Даша так не считает. Она улыбается, и на щёчках появляются мягкие, соблазнительные ямочки.

— Персонал больницы, вообще, записал меня в отцы! По всей видимости, я — полный тёзка отца малышки?

— Да, — кивает Даша.