Помоги проекту - поделись книгой:
Такому родителю редко когда удается защитить своего ребенка — ему трудно принимать решения, делать выбор, брать на себя ответственность. Он затягивает с действиями, его легко переубедить (даже придя в школу поддержать сына или дочь, он может внезапно перейти на сторону директора или учителя и начать отчитывать ребенка).
Чаще всего ребенок может осознать, в чем отличие одного от другого, чем это провоцируется (как правило, родитель склонен к какой-то зависимости, изменяющей его поведение, или у него какое-то заболевание), даже называет таких родителей «пьяный папа — трезвый папа», «мама уставшая — мама отдохнувшая». Такой родитель может быть, например, в какие-то периоды попустительским, а в другие — авторитарным, но тем не менее это не внезапная смена поведения на кардинально противоположное, поэтому дети показывают, что подобное воздействие менее разрушительно, нежели неустойчивое непредсказуемое поведение. Но лишь менее! То есть все равно разрушительно. И у ребенка имеется постоянная необходимость тестировать родителя: какой он сейчас?
Популярные стили воспитания
Помимо перечисленных стилей воспитания, в ненаучной современной литературе постоянно возникают различные новые концепции. Некоторые из них уместно упомянуть. Эти стили чаще всего являются частными случаями вышеперечисленных или же крайне вредными практиками, от которых детей пытаются защитить органы опеки.
У этого стиля, как у и демократического, есть ряд плюсов: ориентированность на хороший контакт, заботу, вовлеченность и тепло. Минус, по сравнению с демократическим и авторитетным воспитанием, — низкий уровень ассертивного контроля, отсутствие сформированной системы поддержки.
В некоторых случаях такой тип воспитания также сочетается с рядом заблуждений, например жестким вегетарианством или отказом от прививок. Еще один недостаток в том, что часто попытка быть недирективным, всегда и во всем понимающим вызывает у родителя стресс и провоцирует эмоциональное выгорание.
На данный момент трудно говорить о том, насколько такой стиль воспитания успешен, потому что нет четкой статистики (но, скорее всего, он далеко не худший).
Довольно часто такие родители говорят, что занимаются «ранним развитием», но на самом деле этот термин, мало относящийся к сверхэксплуатации времени и ресурсов ребенка, направленных на воспитание гения, означает нечто другое. Раннее развитие — это аккуратное и бережное обучение ребенка тем навыкам, которые соответствуют его возрасту, в крайнем случае чуть более сложным.
В ситуациях, когда родители пытаются любой ценой добиться успеха, как правило, ресурсы ребенка к совершеннолетию чрезвычайно истощены, его мотивация и интерес к деятельности, которой он в детстве посвящал по 10–12 часов день, значительно падают и он чувствует себя старше и изможденнее сверстников.
К тому же родители постоянно перегружают ребенка тем, что они называют ответственностью, а на самом деле — виной. Детская психика чрезвычайно выносливая, однако выступление на стадионах, съемки на десятки камер, идеально произносимый текст или выверенное выступление требуют от ребенка частого отказа от собственных потребностей и интересов, в итоге психика может «ломаться». Именно поэтому такой стиль воспитания может быть опасен.
Минусы следующие: родители фокусируются именно на эмоциональных аспектах, уделяя мало внимания развитию и обучению ребенка более приземленным, материальным вещам. Тем не менее обычно с этими задачами более или менее успешно справляется социум, и дети, выросшие в таких семьях, неплохо ориентируются не только в эмоциональных, но и в более практических вопросах.
Сложившейся статистики по этому стилю воспитания на данный момент нет; чаще всего он встречается исключительно как вариант, предлагаемый в популярной, а не в научной литературе.
Такой тип воспитания традиционен для ряда восточных культур, в России же не очень распространен. Можно говорить о том, что в этом случае родители не очень вовлечены в жизнь ребенка и недостаточно чутки к нему, куда больше внимания направляется на то, что он умеет и может. Во многом подобный стиль похож на культ концертов, но с меньшей ориентацией на значительный социальный успех и с большей — на благо семьи. Как правило, для этого требуется подавление желаний и интересов самого ребенка, что не очень хорошо сказывается на его самоощущении. С большой долей вероятности такой родитель — авторитарный или авторитарно-попустительский.
Родитель выступает в некотором смысле роджерианским терапевтом, опасаясь любой дополнительной своей интервенции (вторжения) в мир ребенка. С одной стороны, это пересекается с концепцией бережности, тепла и безопасности, с другой — родитель практически не привносит целей, ценностей и ожиданий в мир ребенка. В некоторых случаях это может быть полезным, но в целом скорее будет смущать ребенка и мешать ему формулировать собственные цели и идеи, потому что дискутировать, отстаивать себя и взаимодействовать с агрессивной средой ребенок учится в контакте с родителем и другими людьми, а не сам по себе в некой идеальной вселенной или специально сформированных социумом ситуациях.
Все-таки полное отсутствие каких-либо ориентиров, моделей и примеров со стороны родителя приводит к «перегреванию» чувства ответственности ребенка — ему постоянно нужно принимать решения самостоятельно, и это для него становится слишком большой нагрузкой.
Как правило, данный стиль воспитания в русской литературе ошибочно называется гиперопекающим (из-за этого возникает путаница, в том числе в серьезных научных исследованиях). Однако, в отличие от гиперопекающего, данный стиль характеризуется высочайшим уровнем психологического контроля и навязчивым авторитарным поведенческим контролем.
Это наихудший вариант (навязчивый директивный), который практически не оставляет психологической свободы и значительно снижает качество жизни ребенка, превращая ее практически в реалити-шоу «За стеклом» (каждую секунду за ним пристально наблюдают, выносят суждения). И совершенно не обязательно эти суждения плохие, но даже постоянная регистрация происходящего все равно не позволяет ребенку самостоятельно принимать решения, ежесекундно ставит его в зависимость от мнения родителя.
Именно поэтому гиперопека ассоциируется с нормальными показателями личности, а сверхопека — с рядом психических расстройств и невозможностью жить своей жизнью.
Этот тип воспитания — вариация на тему демократического. Родитель пытается поддерживать то, что направлено на благо ребенка, сочетая эмоциональный коучинг с поддержкой. Минус такого родительства — как правило, серьезный сдвиг в сторону «розовых пони»: отец и мать с трудом принимают и перерабатывают собственные негативные чувства (страх, боль, агрессию, усталость, потерю интереса) и подобные чувства ребенка, в некоторых ситуациях игнорируют его проблемы из-за невозможности решить их позитивным способом.
Попытка отказаться от негативных чувств приводит к односторонней интерпретации событий, что снижает компетентность ребенка при принятии решений и оценке внешних ситуаций. Зато в семье много любви и поддержки.
Медленное родительство — это вариация на тему авторитетного стиля воспитания, когда родитель выступает как поддерживающий и заинтересованный взрослый, в задачи которого входят создание безопасной и теплой атмосферы в семье, разделение интересов и занятий с ребенком, решение текущих задач развития без агрессивного форсирования будущего и без попыток избавиться от каких-либо своих проблем за счет ребенка.
Как правило, такие родители немало времени проводят с детьми: смотрят вместе мультфильмы, складывают конструкторы, ведут дневник наблюдений за сказочными персонажами, участвуют в костюмированных представлениях и т. д. Дети при этом учатся нести ответственность за свои решения, осваивают разные технологии, развивают интеллект, не испытывая необходимости постоянно перерасходовать свои ресурсы.
Помимо этого, у детей формируется довольно здравое представление о том, какие задачи перед ними стоят, и нет страха перед негативными оценками, ведь «медленные» родители совершенно спокойно относятся к успеваемости ребенка.
Ребенок находится в центре внимания, родитель сопровождает его в этом мире, взаимодействует с ним, заинтересован в том, чтобы ребенок формировал свою собственную систему ценностей и восприятия мира, активно участвовал в принятии решений в семье, присоединялся к разного рода мероприятиям (обсуждение книг, медитация, просмотр спектаклей и др.).
Духовное воспитание основано не только на передаче убеждений и ценностей, но и на поиске убеждений и ценностей самого ребенка. При таком стиле воспитания — как и при авторитетном — он активный участник процесса; его личность, идеи, желания очень важны.
Мы не рассматриваем в этой книге стили, содержащие физические наказания или сексуальные действия родителя, однако именно для строгого воспитания характерны такие допущения даже на уровне идеологии (в ряде случаев эти сведения были изъяты из литературы после изменения законодательства и расширения полномочий органов опеки. Однако именно строгие родители часто говорят, что детей полезно воспитывать ремнем, размышляют на форумах о том, что современные подростки избалованы и не понимают, что такое авторитет и уважение к старшим, призывают «учить» детей строгими наказаниями, на грани (а то и за гранью) законодательства).
Строгие родители обычно считают себя справедливыми, рассказывают о собственной умеренности. Однако все люди субъективны, и строгие родители тоже. Именно поэтому они обычно наказывают ребенка за «преступления», которые у авторитетного или демократичного родителя не вызвали бы даже мысли о том, что это серьезный проступок.
Разговаривающие родители, как правило, преувеличивают интеллектуальные способности ребенка и во многих случаях пытаются объяснить ему вещи, которые он еще не в состоянии воспринять. К тому же они перегружают его ненужной информацией. Ребенок до 2–3 лет куда лучше ориентируется по интонациям и физическому (бережному) воздействию, то есть его проще приблизить к игрушке или отодвинуть от опасного предмета, чем рассказывать, что ему нужно взять игрушку или отойти от костра.
Тем не менее в ряде случаев такой стиль воспитания стимулирует развитие речи ребенка и процессов рефлексии. Ему легче понять, что имеют в виду люди, сориентироваться в их желаниях и ожиданиях.
Разговаривающий стиль воспитания, как правило, эффективнее, если родители сопровождают свои рассказы эмоциональной жестикуляцией и другими более понятными детям вспомогательными средствами.
Такой тип воспитания обычно практикуется осознанными насильниками: они не просто жестоки по отношению к ребенку, а жестоки осознанно и последовательно. Их цель — заставить ребенка подчиняться и следовать их желаниям (а какой ценой для него — неважно). Именно в случае такого токсичного воспитания дети обычно используются для решения задач родителя, а самое главное — получают довольно тяжелые травмы, потому что их интересы совершенно не учитываются.
Примером токсичной мамы является матушка Готель из мультфильма «Рапунцель»: каждое ее высказывание — это шпилька, способ уколоть, сказать что-то болезненное и неприятное, чтобы еще больше привязать, подчинить, унизить и использовать юную девушку.
Если в норме система работает как поддерживающая для всех членов семьи, учитывая их слабости и нужды, то в этом случае ребенок может находиться на положении раба, которому не уделяют внимания и к которому не проявляют интереса. В отличие от безразличных родителей токсичные родители обращают на ребенка внимание в безжалостной форме.
Традиционное воспитание
В этом разделе поговорим о традиционных семейных ценностях, которые часто пропагандируются, хотя мало кто понимает, что это такое.
Традиционный стиль воспитания время от времени встречается в научной литературе как устаревший и сопряженный с четким разделением ролей по гендеру (в традиционной культуре гендер — жесткая система, определяющая быт человека на основании биологического пола). То есть никакого «мамы всякие нужны, мамы всякие важны» — вперед, на кухню, к детям.
Традиционное понимание ролей родителей предполагает сильного работающего папу и сидящую дома маму. Функции мужчины в такой семье — зарабатывать деньги, содержать, принимать все решения, обеспечивать безопасность и защиту от внешних обстоятельств. Функции женщины — заниматься детьми, готовить и поддерживать порядок в доме.
Довольно часто из мужской роли современная литература убирает ответственность, безопасность и защиту (а также принятие решений — это совсем не «я делаю, как считаю нужным», а «я изучаю вопрос от и до и принимаю решение, максимально благоприятное для всех членов семьи»), а в перечень женских обязанностей добавляет требование быть притягательной и развлекать мужчину, организовывать социальную жизнь семьи, принимать огромное количество решений (чего никогда не было в патриархате: жена изо дня в день делала одно и то же, а не превращалась то в турагента, планирующего летние каникулы, то в бухгалтера, то в дизайнера интерьера).
В этом случае традиционная семья становится неуравновешенной конструкцией, чрезвычайно опасной для психологического состояния женщины. В традиционной системе — как и в авторитарном стиле воспитания и в целом в любой негибкой структуре — такое равновесие есть, пусть оно, как правило, означает, что неудобно всем понемногу и интересы всех членов семьи нарушаются ради того, чтобы все выжили и смогли получить свои преимущества.
Нужно отметить, что, как правило, описание такой «традиционной семьи» как «обычной крестьянской» совершенно неверное: если мы говорим о крепостной семье, то, конечно, в первую очередь имеем в виду, что это форма рабства и никакой «красоты и гармонии» там не было и в помине — лишь жестокая эксплуатация, бедность и отчаяние.
Если мы говорим о свободных крестьянских семьях, то далеко не всякая была так «традиционно уравновешена и счастлива», как это рисуется в романтических фильмах. Заметки мировых судей и врачей свидетельствуют о том, что чаще всего российские крестьянские семьи жили очень бедно, не имели доступа к медицине (какой бы она тогда ни была), плохо питались, болели сифилисом (заражено было более 50 % населения, и только во времена СССР удалось справиться с глобальной заболеваемостью) и демонстрировали невероятно высокий уровень агрессии по отношению к домашним: избивали и насиловали жен (большая часть женщин, обследованных врачами в тот период, страдала от опущения матки вследствие избиения и тяжелой работы; частыми были застарелые и свежие переломы, следы вырванных с кожей волос, выбитые зубы), довольно рано отправляли детей из дома на тяжелые работы, избавлялись от нежеланных младенцев.
Конечно, не во всех семьях так жили, но прежде, чем воспевать «традиционную крестьянскую семью», нужно вспоминать, что в ряде случаев это отсылка к никогда не существовавшему идеалу.
И все же в реальности функциональное разделение ролей женщин и мужчин, конечно, существовало и встречается до сих пор.
К сожалению или к счастью, в России эта схема не работает уже многие годы: во-первых, мамы трудятся наравне с папами (невзирая на то, что около 90 % женщин до 40 лет становятся матерями, 69 % официально трудоустроены (то есть если посчитать количество женщин, работающих неофициально или занимающихся хендмейдом, то цифра будет выше еще на какое-то количество процентов). Это значит, что не менее двух третей мам работают и совмещают воспитание детей с другой деятельностью (помощь родственникам, ведение хозяйства и др.). Огромную нагрузку на женщин накладывает уход за престарелыми или немощными родственниками. Именно по этой причине рассматривать традиционную систему семьи кажется довольно странным. Но в литературе и в журналах она упоминается постоянно. Почему?
Отчасти это связано с тем, что многие эгалитарные (партнерские) семьи таковыми не являются (или являются номинально): стоит женщине стать мамой — и ее карьера сразу замедляется или останавливается, а сама она теряет работу или не может сменить ее на лучшую. То есть с большой долей вероятности работающая женщина, становясь матерью, одновременно получает ожидания общества о том, что она оставит или приостановит карьеру, забудет весь опыт, полученный на работе, и будет заниматься тем, что данное конкретное общество считает правильным для женщин.
Данный процесс глобален и охватывает огромное количество семей, более того, именно в России есть уникальная система рискованного родительства. Если в западной модели взрослый работающий человек, соединяя свою активность со вторым взрослым человеком, получает значимое увеличение дохода и значительно более высокий уровень жизни, а бедность и отсутствие страховки, как правило, связаны с длительными периодами безработицы, одиночества, а зачастую с трудностями ментального характера или серьезными характерологическими нарушениями, то в России достаточно завести двух детей, чтобы доходы на человека упали до прожиточного минимума и ниже (сказывается отсутствие развитой социальной и экономической структуры).
Таким образом, «традиционная модель» в России, — это пара (мужчина и женщина), в которой оба работают до рождения детей, причем на время беременности, родов и ухода за младенцем женщина значительно тормозит или откладывает карьеру, соглашается на подработки или занимается трудом, не идущим в стаж, трудится на низкооплачиваемой работе, параллельно воспитывает детей (невзирая на значительное ухудшение здоровья после родов: в среднем, по статистике, роды приводят к развитию и обострению ряда хронических заболеваний, к нарушению работы опорно-двигательного аппарата, головным и другим видам болей, снижению иммунитета и развитию депрессии), ведет домашнее хозяйство и занимается другими делами.
Мужчина в это время работает на одной, а иногда на двух работах, не поддерживает женщину эмоционально и физически, ограничивает свое участие в быту (в лучшем случае претензиями), жалуется на загруженность на работе, ждет обслуживания, обращается к детям в повелительном наклонении, используя приемы и манипуляции, эффективность которых была поставлена под сомнение десятки лет назад, и не желая узнавать ничего нового.
Поэтому, как правило, стиль воспитания в такой семье довольно негармоничный: даже если мама проводит много времени дома, она обычно очень уставшая и эмоционально выгоревшая, поэтому уделяет мало времени ребенку, а папа считает, что всеми домашними делами должна заниматься женщина, и мало помогает.
В итоге данная модель не кажется оптимальной и оправданной в современных реалиях. И это даже если забыть о том, что дети работающих матерей легче находят работу, более компетентны, имеют более высокий уровень образования, куда чаще строят партнерские семьи и реже становятся жертвами семейного насилия.
Поводя итоги главы, напомню, что можно ориентироваться только на первые шесть стилей воспитания, остальные, как правило, являются вариациями на тему. Теперь вы можете «найти» себя или ваших родителей. Каков был их стиль воспитания? А каким родителем вы считаете себя? Что вам ближе, что интереснее?
Следующая глава посвящена тому, из чего складывается родительский стиль, — родительским практикам.
Глава 4. Родительские практики: формирование и развитие
В ЭТОЙ ГЛАВЕ:
• что такое родительские практики;
• как на ребенка влияют привязанность, инверсия ролей;
• почему одинаковые родительские практики по-разному работают в разных семьях;
• могут ли родительские практики повлиять на выбор профессии и партнера ребенка.
Ряд вопросов, с которыми сталкиваются родители (повышение успеваемости, изменение отношений, успешное выполнение домашних заданий и др.), решается путем изменения родительских практик — ежедневных действий, которые формируются под воздействием целей, ценностей и индивидуального опыта.
Что делать, если вы хотите изменить отношения с ребенком? Настройтесь на то, что на это уйдет какое-то время, ведь сделать что-то один раз недостаточно. Нужно менять и подход к отношениям, и ежедневные действия.
Невозможно в кредит изменить отношения с детьми: если ваш сын или дочь сейчас думают, что вы самодовольный идиот или безропотная курица, то не они в этом виноваты. На изменение данной ситуации уйдет время.
Довольно часто родители принимают решение о том, какой у них ребенок, чуть ли не в первый месяц его жизни, а потом рассказывают ему это годами. Уже к 12 месяцам ребенок начинает слышать, какой он: хороший, добрый, умный, красивый или глупый, жестокий, неуклюжий. Дальше он оценивает эти слова и смотрит, какой у него родитель.
Вам страшно, что ребенок считает вас дурой, тираном, идиотом, бесполезным трудоголиком? А подростки все это думают про своих родителей. Иногда даже говорят вслух.
Именно от родительских практик зависит, кем вы являетесь для ребенка — палачом, соседом по квартире, банкоматом или же другом.
В зависимости от образа ребенка и воспитания самого себя родитель может менять родительские практики. Например, если он считает, что его ребенок неуклюжий, он может действовать разными способами: стыдить («Господи, ну что за ребенок! Все у него валится из рук!»), разрабатывать координацию и моторику в теплой форме (учить жонглировать, обращаться с собственным телом, отдать в спортивную секцию, где из ребенка «сделают человека» любой ценой, например на акробатику или на бокс, что, как мы знаем, может действовать и в плюс, и в минус). Все это выбор родителя, причем довольно сложный.
Разные родительские практики реализуются по-разному в зависимости от обстоятельств. Например, практика совместного выполнения уроков, с одной стороны, довольно распространена, а с другой — родители осуществляют ее совершенно по-разному, например, одни помогают ребенку подготовить место и выбрать время, другие полностью решают задание за ребенка, третьи кричат на него, если он не понимает материал, четвертые подробно разбирают каждый пример с ребенком, пока он не поймет, как выполнять задание.
Именно поэтому важно не только то, что родитель делает, но и то, как он это делает. Ведь, с одной стороны, сказать, что «мы с ребенком гуляем по выходным», означает получить социальное одобрение. С другой — есть риск, что, если сам процесс построить неудачно, ребенок будет мечтать, чтобы вы в выходные занялись своими делами и не трогали его (в будущем его психотерапевт будет выслушивать раз за разом, как ужасно это было).
В моей практике были случаи, когда родитель (обычно папы, но и мамы тоже) гордо рассказывал друзьям, как с детьми катался то на лыжах, то на санках. Но все это было организовано для удобства взрослого человека, а дети сначала слишком уставали и расстраивались от гневных окриков, а потом отчаянно ненавидели эти мероприятия. Я знаю подобные истории и про дачу, и про парусный спорт. Например, меня вывозили на дачу, куда приходилось добираться на двух рейсовых и одном междугороднем автобусе, потом топать два километра пешком, а по приезде собирать колорадского жука с картошки на жаре или выдергивать сорняки.
Однажды однокурсница пригласила меня к себе на дачу (она не могла понять, как кто-то может не любить поездки за город, и всегда с удовольствием вспоминала их). Когда я приехала, то обнаружила на ее даче игровую комнату размером с квартиру моих родителей, камин и библиотеку. Чисто технически и ее и мои родители брали детей на дачу на выходные, но эффект был очень разный.
Какие практики однозначно считать вредными
Те, что направлены на формирование токсичных чувств: стыда, вины и аутоагрессии.
Стыд — переживание себя безнадежно ужасным, одно из самых сильных негативных переживаний (человек считает, что он не просто сделал что-то плохо, а что он сам плохой). Стыд — одна из самых эффективных манипуляций ребенком, однако именно она разрушает личность человека и его достоинство.
Стыдят ребенка с момента, когда взрослый начинает предполагать произвольное поведение: описался, хотя мог бы потерпеть; стошнило, хотя мог бы добежать до туалета; испачкался, хотя знал, что нет горячей воды, и т. д. Стыдящие высказывания обычно содержат выражения «Ну что же ты?..», «Как тебе не стыдно?», «Такой большой (сильный, умный и т. д.), а такие вещи делаешь» и подобные.
Стыд рождает непереносимые переживания, которых человек пытается избежать любой ценой.
Вина — это ответственность, «неправильно расположенная» во времени. Вина обычно предполагает, что ребенок мог чего-то не делать. Например, оставить деньги дома, отправляясь на прогулку, и тогда бы его не ограбили. Многие люди могут годами застревать в чувстве вины («мне надо было сделать это»).
Но дело в том, что точка принятия решения давно пройдена. И вопрос не в том, как нужно было поступить, а в том, какой опыт мы получили и что с ним дальше делать.
Аутоагрессия — это злость, направленная на себя. В этом случае ребенок не в силах справиться с переживаниями, ломает вещи или наносит себе вред. Именно аутоагрессия приводит к самоубийствам.
Если вы видите, что ваши родительские практики ведут к тому, что ребенок чувствует себя плохим, постоянно переживает («мне не надо было этого делать») или причиняет вред себе, вы выбрали неверные практики.
Безопасные практики направлены на творческое решение задач, получение нового опыта, укрепление самооценки, здоровой ответственности и контакта с миром.
Как сформировались идеи о таких практиках и как их реализовывать в общении с ребенком? Как без вины и аутоагрессии научить его взаимодействовать с миром, защищаться от опасных людей и добиваться своих целей?
Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к концепции социализации как взаимодействия ребенка и родителя в роли равноправных участников отношений. Такая концепция возникла, конечно, не сразу: долгое время дети и родители считались несопоставимыми по правам и ценности для общества вплоть до того, что первые законы о защите прав детей в Англии реализовывались на основании законов о защите лошадей (так как лошадь — существо нежное и ценное, ее запрещалось бить и мучить). Отчасти это было связано с высокой детской смертностью, из-за чего взрослый человек ценился несколько выше, а отчасти с тем, что у общества в целом было довольно мало ресурсов на то, чтобы исследовать и серьезно изучать влияние родителей на ребенка (к тому же большинство родителей слишком много работали и сильно уставали, чтобы серьезно задаваться вопросом, что происходит и не нужно ли что-то менять). Кроме того, долгое время не было непротиворечивой, последовательной концепции воспитания и лонгитюдных (длительных) исследований о том, как люди воспринимают себя и окружающий мир в зависимости от своих отношений с родителями.
К сожалению, для многих родителей ребенок до сих пор не является субъектом отношений: кто-то воспринимает детей как домашних животных, а кто-то, наоборот, уверен, что ребенок уже в 3–4 года способен полностью за себя отвечать и контролировать свою жизнь (или даже заботиться о других детях).
Ребенок с рождения обладает определенным темпераментом, на базе которого развивается характер. Он уже многое умеет и пробует, однако долгое время (вплоть до 15 лет) его представления о мире носят характер синкретов (информационных образований, основанных на воспринятых событиях), а логика формируется позднее. До 7–8 лет дети не могут отличить правду от лжи в информационных сообщениях в газетах и по телевизору, именно поэтому они уязвимы перед рекламой.
До 10–12 лет дети с трудом гасят импульсы к исследованию мира. Им трудно не отвлекаться, нелегко концентрироваться на каком-то одном объекте, они не способны воспринимать большие объемы информации, если она не подана эмоционально. Именно поэтому в данный период им требуются помощь с уроками, многократное повторение и уточнение (что именно понял ребенок). И именно поэтому они так любят YouTube, блоги и записи прохождений игр.
Непонимание особенностей детей вредит их безопасности: большая часть родителей твердит детям не общаться с незнакомцами, но не объясняет, кто это такие — «незнакомцы» и как себя вести в ситуации, когда с тобой кто-то начинает разговор.
Чем педофил отличается от соседа дяди Вани? Как понять, что та или иная ситуация опасна? Что делать, если с тобой знакомятся другие люди? Все эти вопросы не имеют однозначных ответов, для ребенка они, как правило, неизведанная территория. Именно поэтому какие-то вещи необходимо объяснять множество раз, проверяя, что именно ребенок понял.
Если мы говорим о безопасности, то важно подобные диалоги проводить не раз и не два, чтобы у ребенка сложилось четкое понимание, как именно он может действовать, в каких ситуациях уместно не быть вежливым, почему незнакомец — это любой человек, которого ты плохо знаешь, что делать, если знакомый человек ведет себя неприемлемо, угрожает, предлагает некорректные действия, а еще лучше — проверить на практике, пригласив незнакомых ребенку коллег, чтобы оценить его реакцию на предложения людей на игровой площадке или по дороге из школы.
Поделиться книгой: