Помоги проекту - поделись книгой:
Хотя ладно, будем реалистами. Я бы загремел в летнюю школу, даже если бы никакого Хадсона не было и в помине.
У меня напряженные отношения с учебой.
— Ты всегда будешь для меня на первом месте, — обещает Дилан. — Ну, пока не родится малыш Сидр.
— Сначала бро, потом дети, — требую я.
— Лады.
Я пожимаю плечами.
— Лады.
— Вот увидишь, Биг-Бен, ты не застрянешь один надолго, — заявляет Дилан с уверенностью дельфийского оракула. — Ты высокий, с чувством стиля и такой шевелюрой, что хоть сейчас в Голливуд. Клянусь, если бы не миссис Саманта Кстати-Надо-Бы-Узнать-Ее-Фамилию-Пока-Не-Боггс, я бы еще до конца года сменил команду.
— Спасибо, это очень мило, — уныло отвечаю я. — Сам знаешь, меня хлебом не корми, дай склонить кого-нибудь на путь гейский.
Вообще-то я стараюсь не западать на натуралов, но вдруг кто-то захочет поэкспериментировать? Двери дома Алехо для вас открыты. Обувь можете оставить у порога — или запрыгивайте в постель прямо в кроссовках, если вам так больше нравится.
Я выигрываю первый раунд (потому что это я), и мы начинаем второй.
— А теперь давай обсудим, почему ты
— Только если ты бросишь этот тон психотерапевта, — отвечаю я.
— Может, начнем с того, почему тебя беспокоит мой тон? Я напоминаю тебе некую авторитетную фигуру?
Я отправляю Луиджи в нокаут и показываю Дилану средний палец.
— Просто… Я правда рассчитывал отдать коробку лично и на том закрыть тему. Но Хадсон так и не появился, поэтому я пошел на почту и с какой-то стати принялся жаловаться на Хадсона незнакомому парню, а потом в отделение вкатился флешмоб с оркестром…
— Что? Отмотай-ка.
— Серьезно, настоящий оркестр. Они играли Бруно Марса и…
— Нет. Тот парень. Что? Кто?
Дилан медленно поворачивается ко мне, снова доказывая, что магия кнопки «Пауза» пока для него недоступна.
— Ах ты засранец. Я тут, значит, подыхаю от чувства вины, а он уже кого-то подцепил…
— Что? Нет! Никого я не цеплял. Даже не собирался.
— Почему нет? Кто он? Имя. Адрес. Номер страховки. Ники в твиттере и инстаграме.
— Артур. Фамилию и адрес не знаю. Ники тем более. И раз уж мы заговорили на эту тему, почему люди не могут использовать один ник во всех соцсетях?
— Люди — сложные создания, — говорит Дилан глубокомысленно. — Что ты вообще о нем знаешь?
— В Нью-Йорке он новенький. Приехал из Джорджии. Носит самые нелепые галстуки в округе.
— Гей?
— Ага.
Круто, когда сразу знаешь ориентацию симпатичного парня. Обычно на разгадку этой головоломки уходит уйма времени и нервов — и в большинстве случаев напрасно.
— Ох, что-то мне жарко стало. — Дилан принимается демонстративно обмахиваться.
— Он симпатичный, угу. Правда, не очень высокий. Метр семьдесят пять, может, метр семьдесят без ботинок. И глаза голубые, будто в фотошопе нарисованы. Или как у пришельца.
Дилан хлопает в ладони.
— Ну все, я куплен с потрохами. Предлагаю отправить коробку курьером, а тебя — на свидание!
Я качаю головой и опускаю джойстик.
— Ди, нет. Это плохая идея. Мне бы для начала наладить отношения с самим собой.
— Ты в качестве бойфренда — всегда отличная идея, Биг-Бен.
— Спасибо, друг.
— Как-нибудь в не-столь-отдаленном будущем мы с тобой непременно наклюкаемся, я напрошусь с ночевкой, потому что на часах будет два утра, и… ох, как душевно мы с тобой пообжимаемся. Обещаю даже не называть это наутро плохой идеей.
— Эх, такой момент испортил.
— Прости, — говорит Дилан. — Я только хочу сказать, что ты к себе слишком строг. Если Хадсон оказался мудаком, который тебя ни в грош не ставил, это еще не значит, что следующий парень будет таким же. И черт возьми, ты встретил классного чувака с отвратительным вкусом в галстуках в тот же день, когда пытался поставить точку в прежних отношениях. Это знак.
Я вспоминаю, как мы с Артуром спорили о мироздании, и он снова встает перед глазами. Обычно, натыкаясь в городе на симпатичных парней, я красочно воображаю нашу эпическую любовь до гроба, но уже через час не могу вспомнить их лицо. А вот Артур остался в памяти на удивление четко. Ярко-белые зубы, чуть сколотые на клыках. Спутанная копна каштановых волос. Чересчур официальная одежда для нашего возраста — пожалуй, так мог бы одеваться пришелец, который прилетел из другой галактики и теперь пытается изображать взрослого, только вот слегка промахнулся с телом. Не надо было мне убегать. Может, Дилан прав, и я действительно проворонил знак мироздания.
— Пойду домой, — решаю я, скиснув окончательно. — Задания сами себя не сделают.
— И это летом в понедельник. Наслаждайся. — Дилан встает с кровати и заключает меня в объятия.
— Вечером позвоню.
— Если не буду говорить с Самантой, непременно отвечу.
Как будто я не в курсе. Остается надеяться, что я не потеряю за одно лето и бойфренда, и лучшего друга.
Я уже направляюсь к двери, когда Дилан меня окликает.
— Ничего не забыл? — Он указывает на коробку. — Нет, если хочешь, я с ней разберусь, конечно. Надену маску и перчатки и проникну к Хадсону под покровом ночи. Ни у кого и мысли не возникнет, что это мы.
— Это тебе нужен психотерапевт, — отвечаю я и тянусь за коробкой. — Сам справлюсь.
Не знаю, лгу я или нет.
Я сажусь за стол и включаю ноутбук. Ему нужно несколько минут, чтобы загрузиться, потому что это не новая модель и даже не новый экземпляр старой. В противном случае играть в
Мне и в самом деле пора приниматься за химию — но трудно сосредоточиться, когда взгляд то и дело цепляется за коробку с останками отношений, которые должны были значить в твоей жизни всё, а в итоге обернулись пшиком. Иногда я нарочно воскрешаю в памяти хорошие моменты, чтобы не сойти с ума от злости. Например, то, как Хадсон пристраивал голову у меня на плече во время ежевечерних объятий — будто не хотел отпускать домой, не хотел вообще размыкать руки. Каким значимым я чувствовал себя рядом с ним — и как он искал меня взглядом, даже когда смотрел в другую сторону. Как мы читали бок о бок книги. Как я постоянно заряжал телефон, чтобы он не сел посреди очередного полуночного созвона.
Но Хадсон начал отдаляться, когда первого апреля его родители объявили о разводе после двадцати лет брака. Сначала он подумал, что это его мама так неудачно пошутила. Даже когда она переехала из Бруклина на Манхэттен, Хадсон не терял надежды, что они вот-вот сойдутся обратно. С такой наивностью дети в фильмах разрабатывают грандиозные планы, чтобы заставить родителей снова влюбиться друг в друга.
То, что любовь, в которую он верил с детства, развалилась у него на глазах, не лучшим образом отразилось и на нашей собственной. Мы словно рассинхронизировались. Бывало, что он отталкивал меня, когда я пытался его утешить, — или соглашался на встречу, но при этом вел себя как полный засранец. И все равно мне потребовалось множество пинков, чтобы отступиться. Я дал ему столько шансов — я дал
Ноутбук наконец разогревается, но мне нужно хоть немного выпустить пар, прежде чем взяться за домашку. Поэтому я открываю файл с полуавтобиографичным фэнтези-романом, над которым работаю с января. Это единственное новогоднее обещание, которое мне удалось сдержать, — может, потому что я реально кайфую от процесса. «Великие войны волшебников» — ВВВ для краткости — пока пишутся «в стол», но я не исключаю, что когда-нибудь поделюсь ими со всем миром. Ну, или хотя бы с Диланом, раз ему так хочется взглянуть на своего персонажа.
Я нахожу место, где остановился.
Это довольно простая сцена с героем, прототипом которого выступил Хадсон. Бен-Жамин и Хадсоньен ускользают ночью из замка Дзен и углубляются в Темные леса для романтического свидания. Бен-Жамин разгоняет туман заклинанием ветра, но тут откуда ни возьмись появляются Пожиратели жизни — им давно не терпится выбить из Хадсоньена все дерьмо. Какая жалость. Я принимаюсь за подробное описание гигантской гильотины, при помощи которой они собираются лишить его головы. Картина так и встает перед глазами. Пожиратели жизни уже готовятся обрушить лезвие — но курсор вдруг замирает посреди строки.
Я не могу.
Не могу убить Хадсоньена. Или избавиться от коробки.
Может, нам все же удастся поговорить по-человечески. Найти какой-то компромисс.
Остаться друзьями.
Я хочу узнать, как у него дела.
Сердце пускается вскачь, пока я загружаю профиль Хадсона в инстаграме — @HudsonLikeRiver. Час назад он запостил новое селфи, и я понятия не имею, почему Харриет сказала, будто он болен, если выглядит он чертовски здоровым. На снимке он делает знак мира. Подпись к фото гласит: #ВремяДвигатьсяДальше. И дураку ясно, какой палец ему хочется оттопырить на самом деле.
Конечно, Хадсон знает, что я от него отписался. Как знает и то, что я не удержусь и все равно залезу к нему в профиль — раз уж он не закрытый, в отличие от моего. Правда, если у него нет проблем с движением вперед, зачем прогуливать школу?
Я задумываюсь, насколько правдив этот хештег. Хадсон упоминал, что тот парень с вечеринки не из Нью-Йорка — но, может, им удастся поддерживать отношения на расстоянии. Иногда мне казалось, будто Хадсону нравится Дэнни из математического класса, но он уверял, что Дэнни не его тип: слишком много мускулов и задвиг на тачках. Должно быть, это кто-то совершенно другой.
Я тоже мог бы запостить такой хештег. Хоть мироздание и не особенно ему способствует — иначе я бы сейчас переписывался с Артуром, а не глазел на бывшего бойфренда. Слова Дилана упорно не выходят из головы. А следом в памяти всплывает упрек Хадсона, брошенный при расставании: что у меня чересчур завышенные ожидания, и следовало бы поумерить требования к кандидату. Я тогда так и не понял, что в этом плохого. Почему нельзя хотеть бойфренда, который будет меня ценить? Который останется со мной надолго?
Я не мастер искать симпатичных незнакомцев в Нью-Йорке. Обычно я мельком вижу их в толпе, и на этом все заканчивается. Но я говорил с Артуром. Узнал его имя.
Так что я закрываю профиль Хадсона и наудачу вбиваю в поисковую строку «Артур». И что бы вы думали: мироздание не собирается упрощать мне жизнь, выдав в верхней строчке его аккаунт. Я вообще не знаю, есть ли у него инстаграм — но если Артур похож на парней из моей школы, он наверняка документирует каждый свой шаг в твиттере. Я набираю «Артур галстук с хот-догами» на тот случай, если он как-нибудь пошутил по этому поводу, — но твиттер лишь предлагает мне состязание по скоростному поеданию хот-догов, победителем в котором стал какой-то Артур. Тогда я пробую «Артур Джорджия», но получаю только гору бесполезных твитов — в основном от девушки по имени Джорджия, которая запоем смотрит все фильмы про короля Артура. Ни слова об Артуре-с-почты, который приехал из Джорджии на лето.
Черт.
Но это Нью-Йорк, и шансы, что мы с Почтовым Артуром пересечемся снова, стремятся к нулю. Может, оно и к лучшему. Не думаю, что у нас могло бы что-то получиться.
Спасибо за усмешку, мироздание.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
АРТУР
Хадсон. Как река [6] .
Лол , отвечает Джесси. Ты же в курсе, что это реально стремно — собирать чужой мусор?
Рыдающий эмодзи. Я знаю, клянусь, я не сталкер
А даже если бы и был — что совершенно исключено, потому что я никогда бы до подобного не опустился, — из меня вышел бы худший сталкер на свете. Наклейка порвана и скомкана до такой степени, что я даже не понимаю, на какую графу смотрю —
Ну, там определенно имя Хадсон , пишет Джесси.
Я повисаю на поручне. Да, но это парень или его бойфренд?
Я готов запинать себя за то, что его упустил. Всю жизнь думал, будто это образное выражение.
Ну почему я такой трус?
Что??? — пишет Джесси. — Это ты-то трус? Я в жизни не решалась заговорить с симпатичным парнем на улице. По сравнению со мной ты вообще оторва!
Черт, он был реально симпатичный. Ты даже не представляешь.
И это делает твою попытку только более впечатляющей! Эмодзи — мускулистая рука.
Согласен , — присоединяется Итан. — Ты заговорил с клевым парнем, это само по себе круто.
Ладно. Знаете, что действительно выбивает из колеи? Обсуждение парней с Итаном. И то, что он говорит сплошь правильные вещи, делает только хуже. Потому что я больше не понимаю, какой Итан настоящий. Поддерживающий из группового чата? Или игнорящий из приватного? Из моих сообщений, оставшихся без ответа, уже Китайскую стену можно сложить. И да, я в курсе, что это просто сообщения и глупо делать выводы из их количества. Моя мама считает, будто нам нужно откровенно поговорить, только и всего. Но я даже не знаю, что сказать. И заранее уверен, что он начнет отпираться.
Я открываю на телефоне фотогалерею. Какая-то часть меня хочет забыться — видимо, та же, которая в минуты уныния включает песни из «Отверженных». Ничего не могу с собой поделать. Если уж мне все равно суждено что-то чувствовать, лучше чувствовать это.
Я отлистываю снимки к началу. Одиннадцатый класс [7] . Джесси читает книгу, пока сборные Мильтона и Розуэлла пытаются надрать друг другу задницу. Итан вроде-как-в-шутку-но-вообще-серьезно примеряет шляпу-федору. Джесси дремлет на пассажирском сиденье моей машины. Десятый класс. Итан перед огромной тележкой с мороженым. Катание на коньках в «Авалоне». Крупный план вафель в шоколадном сиропе — потому что я всегда беру шоколадный сироп в «Ваффл Хаусе».
Затем я переключаюсь на видеогалерею. Примерно миллион клипов, где Итан поет. Иногда даже попадая в ноты. Достаточно сказать, что именно из-за Итана я годами думал, будто все натуралы фанатеют по мюзиклам.
Ненавижу этого придурка.
И жутко скучаю.
Я отрываюсь от экрана и замечаю рассматривающую меня старушку. Наши глаза встречаются, но она не отводит взгляда. И не улыбается. Просто продолжает таращиться, поглаживая свою сумочку, будто кошку. Нью-Йорк — реально странное место.
Хотя странное и в хорошем смысле тоже. Как вчера. Мысли неуклонно возвращаются к Парню-с-коробкой. Хадсону. Причем отчетливее всего вспоминается его улыбка — и особенно то, как он улыбнулся, когда я признался, что тоже гей. Клянусь, он был счастлив это услышать. Может, ориентация объединяет — будто Распределяющая шляпа, если бы ее изобрел Альфред Кинси [8] . «А ты, милок, отправляйся… К ГЕЯМ!»
Поделиться книгой: