Император Африки

Всадники газавата предпринимали уже третью атаку, надеясь рассеять ряды обороняющихся. Верблюжьи всадники, пользуясь тем, что их больше, и тем, что лошади боялись верблюдов, атаковали всадников Айды Вашера, практически загоняя их обратно в реку.

Бой кипел отчаянный. Лошади шарахались от верблюдов, пытаясь сбежать, но, притиснутые атакующими к самой воде, страшились входить в неё, где их ждали собравшиеся на шум битвы крокодилы и, выпучив над водой свои плаксивые глазки, немигающее смотрели на будущий обед, оценивая мясистость и нагуленность конских туш.

Абиссинцы храбро сражались со своими, не только материальными, но и идеологическими врагами. Бежать было некуда! Впереди их ждала смерть, позади тоже. Пехота была занята кружащими и постоянно нападающими на них всадниками, отбивая атаки ружейным и пулемётным огнём.

Поэтому, в суматохе боя, маленький отряд Иоанна Тёмного, потерявшего чуть больше пятидесяти бойцов и один пулемёт в предыдущей схватке, никто и не заметил. Оттого и падающие, непонятно от чьих выстрелов, верблюды вызвали недоумение у обеих сторон.

Остановив коня и спешившись, я держал пулемёт, как товарищ Сухов, навскидку, и стрелял из него по верблюжьим всадникам. Остальные пулемётчики стреляли, кто как научился. Кто — то лёжа, широко расставив ноги в упоре, кто — то с колена, а кто — то и через седло коня, успокаивая его с помощью второго номера пулеметного расчета.

Снаряженных пулемётных дисков у нас было ещё много, и никто их не жалел, без остановки расстреливая. Несколько пулемётов заклинили, не выдержав интенсивной стрельбы, и вышли из строя, но на общем итоге сражения это не сказалось.

Осознав грозившую опасность, часть Верблюжьего корпуса, развернувшись к нам, попыталась атаковать, но было уже поздно, и все они погибли под ливнем пулемётного огня. Почувствовав помощь, оставшиеся в живых всадники и спешившиеся воины Айды Вашера, снова бросились в атаку. Через полчаса Верблюжий корпус был разбит и его остатки рассеялись.

Вслед за ним, так и не сумев победить пехоту, сбежали и остальные арабы, настёгивая плётками коней, и стремясь как можно быстрее выйти из-под огня. Они понесли огромные потери, и дальнейшее продолжение газавата, после потери своего лидера, сбежавшего ранее, казалось им бессмысленным.

На обратном пути они ещё успели напасть на остатки войск раса Алуллы, надеясь застать их врасплох и взять небольшой реванш, за общее поражение, но рас был начеку и не забывал об этой группе в своём тылу. Получив отпор и бросив раненых воинов, остатки войска газавата исчезли в приграничной с Египтом пустыне. Домой их вернулось совсем немного.

А Хуссейна ибн Сауда ибн Абдаллаха тихо придушили в одном из караван-сараев, по пути домой, за то, что он не справился с задачей и потерял всё своё войско.

Попавшие в плен, воины газавата стали хоронить погибших, восстанавливать повреждённые их нашествием укрепления города Вади-Гальфа, а также выполнять работу по гражданским специальностям, пользуясь милостью победителей.

Самые одиозные и фанатичные были отправлены на борьбу с крокодилами, в Нил, и никто из них назад не вернулся и до противоположного берега не доплыл. Видно, вера их была слаба, а природа и хищники сильнее. Каждому — своё!

Глава 5 Мамбаленд.

Ефим Сосновский долго осмысливал идеи, озвученные Мамбой. Они были столь неожиданные, что даже его молодой мозг и не заретушированное прожитыми годами сознание, дали сбой.

Остров Иль-дю-Леван, а попросту Леван, в результате долгих переговоров был всё же арендован, пока на двадцать лет. Продать его правительство Франции отказалось наотрез. Никто, правда, и не надеялся на это, но всё же…

Благодаря подписанным с Иоанном Тёмным договорам, в Африку ринулись американцы, спеша создать соответствующие инфраструктуры на Атлантическом побережье и в порту Матади. Все были заинтересованы в скорейшем возобновлении поставок каучука, пальмового масла и слоновой кости.

Активизировалась и Русская православная церковь, создавая торговые маршруты, подготавливая нанятых людей к тяжёлым условиям жизни в Африке. Поток переселенцев был небольшим, но стабильным. А после того, как цены на зерно взлетели вверх, и подорожал хлеб, что стало приводить к нищете и голоду в России, количество переселенцев резко возросло. Люди снимались со своих мест и были готовы ехать в поисках лучшей доли хоть куда, хоть в Африку, хоть в Австралию.

Барон Горацио Гинзбург сразу же воспользовался благоприятной конъюнктурой, и без проблем нанимал новых работников на африканские золотые и алмазные прииски, полученные в аренду по соглашению с Мамбой.

После окончательной победы армии Иоанна Тёмного над армией инициированного англичанами газавата, все, кто выжидал, перешли к решительным действиям. А торговые потоки пришли в движение, стремительно обогащая всех рисковых парней.

Губернатор Камеруна заключил соглашение с Мамбой, о совместной разработке золотых приисков, находящихся возле Банги, и направил туда выписанных из Германии инженеров и самое примитивное, но необходимое, оборудование.

Французы пока не собирались предпринимать никаких активных действий, кроме защиты своих колониальных территорий, а Россия, в лице императора Николая II, обещала им помощь, в случае возникновения какого-либо конфликта с Иоанном Тёмным, собираясь влиять на него через переселенцев и советников.

В явном проигрыше оказались лишь англичане, но они уже начали первую англо-бурскую войну и сосредоточились целиком на ней. Это не приветствовалось ни одной европейской страной, но к большой войне пока никто не был готов.

И сколько не обивал пороги кабинетов правительств ведущих европейских держав президент Трансвааля и Свободной Оранжевой республики Паулюс Крюгер, всё было тщётно. Каждая из европейских стран, кроме Англии, Португалии и Италии, прислала своих добровольцев, общее количество которых не превышало и двух тысяч, на том всё и закончилось. Хотя, частичная международная изоляция, всё же, имела место быть.

Англо-бурская война была в самом разгаре, постепенно переходя от активных боевых действий к партизанским. Паулюс Крюгер, до последнего, отказывался просить военной помощи у негров, но происходящие события предполагали, что если кто и поможет им, то это будут только войска Иоанна Мстителя, и то, по известной всем причине.

Не все были с этим согласны. Многие говорили, что лучше погибнуть в концлагере от руки белого, чем воевать в одном строю с чёрными. Мнения разделились, а положение буров только ухудшалось. Оставим же их со своими проблемами наедине, и перейдём обратно к Фиме Сосновскому.

Банковский бизнес, после заключения договора Иоанном Тёмным с «Трансатлантической Африканской торговой компанией», во главе с Джорджем Ринслоу, резко пошёл в гору.

Активизировалась и фармацевтическая компания Макса Левински. Его отец, старый Авраам, уже умер, и Левински взял бразды правления отцовской ювелирной компанией полностью в свои руки. Он долго колебался, но потом, всё же, решился построить, для начала, одну фармацевтическую фабрику, в бывшей Испанской Гвинее.

Объявился и Стив Роджерс, ставший помощником одного из известных промышленных магнатов. Озвученная Сосновским идея о создании Мамбаленда заинтересовала его, и он активно включился в процесс подготовки технического оборудования, для организации аттракционов развлечений.

Неожиданно для самого Сосновского, стать главой проекта «Мамбаленд» пожелал Лёня Шнеерзон. Он полностью реализовал все свои «хотелки», сорвал куш на тотализаторе и уже забросил свою букмекерскую контору, продав другому, и теперь жаждал нового и неизведанного.

Идея создания Мамбаленда казалась ему очень привлекательной, и он, с горячностью пылкого юноши, впервые познавшего любовь, взялся за этот рискованный и исключительно авантюрный проект. Ведь ничто так не будоражит кровь, как риск потерять заработанные миллионы, или заработать в два раза больше!

Им было создано акционерное общество «Белые аттракционы и весёлые приключения», в которое он вложил все свои наличные деньги. Многие американцы тоже захотели поучаствовать в этом деле, надеясь на большую прибыль.

Стали образовываться различные концессии, желающие реализовать на этом поприще свои проекты. В будущем большинство из этих проектов оказались несостоятельными и прогорели, остальные же продвинулись далеко вперёд, пользуясь практически непаханым полем, на ниве развлечений.

Фима в это время активно вкладывался в развитие подконтрольной ему судостроительной верфи Фор-Ривер, выкупив контрольный пакет акций у её создателя. Всё это он делал не только потому, что хотел обрести большую значимость, а потому, что имел на эту тему серьезный разговор с Мамбой.

- Фима, нам нужен флот!

- Мамба, но я же банкир!

- Фима, ты умный банкир. А умные банкиры должны знать, что деньги надо защищать! А кто защитит твои и мои миллионы? Сегодня ты молодец, а завтра — враг, и деньги у тебя сразу отберут.

- Ну как я это сделаю, Мамба?

- Всё очень просто, Фима. Скоро будет война России с Японией. Им нужны будут корабли. Японцы будут строить их у англичан. А вот Россия — у всех подряд. У тебя же есть верфь, бери заказы, любой ценой лоббируй свои интересы, не жалей денег. Мне не нужен золотой дворец, мне нужно будущее! Деньги будут от торговли.

- За первой войной последует вторая, и там будут биться все против всех, и опять нужны будут корабли, а САСШ, как и обычно, окажется в стороне, и опять будет строить корабли. Фима, это очень выгодный бизнес, ооочень… Ты не прогоришь, а заработаешь целую кучу денег. Но помни обо мне, помни…

- Да я, Мамба, да я…

- Ну, во-первых я тебе больше не Мамба, а царь Судана, Иоанн Тёмный, а во- вторых, не парь мне мозг, я слишком много знаю о человеческой грязи. Я тебя вытащил из неё, и поверь, смогу снова туда тебя отпустить, ты же это понимаешь, аль нет?

И Мамба, внезапно, каким-то змеиным движением, медленно наклонился вплотную к глазам Фимы и заглянул в них.

Фиме показалось, что он смотрит в глаза древнему, как этот мир, змею, уставшему от жизни и повидавшему то, о чём сам Фима не имеет ни малейшего представления. Он чувствовал, что эти змеиные глаза видят, что называется, насквозь, но он и не собирался ничего скрывать. Он был предан Мамбе и душой, и телом, и даже в страшном сне ему не снилось, что он сможет его предать.

- Вижу, не растлила тебя ещё Америка, страна победившего протестантизма, и личного над общественным. Что ж, я всё тебе сказал. И это… Будешь с русскими договариваться, не забудь про откаты, они без этого не могут, к сожалению.

Фима всё понял, и теперь активно искал для своей верфи заказы на постройку кораблей, отдавая предпочтение военным судам.

Но, кроме, собственно, правительства США, или САСШ, как до 1933 года называли это государство в России, никто не собирался размещать заказы на постройку броненосцев и крейсеров. Да и на миноносцы тоже.

Япония заказывала себе корабли исключительно в Англии, и частично во Франции и Германии. Остальные государства — либо на своих военных верфях, либо на верфях союзников.

И только Россия, со своей технической отсталостью, повальной коррупцией, с системой откатов высокородным кураторам, малограмотным населением и слабо развитым рабочим классом, строила свои корабли либо за границей, либо у себя, но превращая процесс постройки в такой долгострой, что и не описать. Особенно это стало удручающим в преддверии русско-японской войны.

Этот вопрос надо было срочно решать, и у Фимы было через кого. Получив от Фимы поручение, Леон убыл на телеграф, где отстучал в город Баронск, Российской Империи, следующую телеграмму.

«Был в Африке. Наш общий друг познал горе и страшно зол, но полон идей и жёсткого пессимизма. Нужно встретиться, есть идеи. Нужны твои знакомства и связи. Со всеми документами приедет Леон. Шнеерзон во Франции, занимается реализацией нового проекта. Жду ответ. Сосновский».

Через три дня пришёл ответ.

«Твой запрос принят, помогу, чем смогу. Присылай Леона, с новостями и документами. Жду. Феликс».

Получив великое множество инструкций, а также необходимые бумаги, Леон выехал первым трансатлантическим пароходом в Россию. Прибыв в порт Санкт-Петербурга, после транзитного посещения Гамбурга, сразу у места выгрузки пассажиров Леон попал в общество Феликса фон Штуббе,

Феликс фон Штуббе остановился у своего брата, прибыв на деловую встречу с посланцем Фимы. Ему страсть как было интересно, что ещё придумал Мамба, кроме миномётов и автоматических пушек, над которыми сейчас бился Макклейн.

Ожидая разгрузки пассажирского парохода, Феликс задумался. Месяц назад в его адрес пришло письмо от Мамбы, переданное с оказией, через возвратившегося из Африки отставного офицера. В нём была изложена настойчивая просьба, ускорить разработку миномёта и мин для него. Для решения этой задачи Феликсу пришлось подключить множество технически образованных офицеров, предложив им приличные деньги за это.

В то время в России, да и не только в то, разработка оружия велась, в основном, не гражданскими лицами, а действующими офицерами, либо офицерами в отставке, как наиболее грамотными и получившими прекрасное техническое образование в Императорских военных училищах и академиях.

В этом же письме была и вторая просьба, касалась она производства холодильных установок, на базе двигателя Стирлинга, самого простейшего из всех возможных.

Бенджамин Брэдли, не понаслышке знавший о проблемах жаркого климата и понимавший, зачем нужны холодильные установки, азартно взялся за предложенное дело. Для разработки наиболее совершенных алгоритмов работы двигателя Стирлинга был приглашен известный математик Андрей Андреевич Марков, с жаром исследователя приступивший к решению этого вопроса.

Рьяность и одного и другого объяснялась не только интересной работой, но и весьма солидным гонораром. А деньги, как известно, помогают спокойнее жить и скорее улаживать все возникающие проблемы. Пригласить заняться банальными двигателями академика, профессора, действительного статского советника, было непросто. Для этого Феликсу пришлось задействовать не только все свои связи, но и связи брата.

Написавший большое количество работ по теории вероятности, теории чисел и математическому анализу, А.А. Марков долго колебался, но услышав, что это заказ от африканского вождя Иоанна Тёмного, сдался.

Всё — таки, экзотика для русского человека — это великая сила. Не устоял перед ней и Марков, с ходу включившись в работу над двигателем для холодильной установки, что только приветствовалось Феликсом фон Штуббе. Процесс пошел, и результативность его обещала сказаться очень быстро.

Поеживаясь от пронизывающе холодного ветра, дувшего с Балтики, Феликс терпеливо ожидал Леона Сракана, который, на американский манер, поменял себе фамилию и теперь именовался гражданином США, Леоном Сраке́. Встретив Леона, Феликс препроводил его в гостиницу, где заранее снял номер. Там они и расположились, для серьёзного разговора, ради которого и приехал Леон, с поручением от Фимы.

- Как добрались, Леон? — вежливо поинтересовался фон Штуббе.

- Как и все, — пожал плечами тот, — я привёз вам письма и документы, которые могут вам понадобиться, а на словах… На словах хочу вам передать предложение Сосновского.

- Так, и какое?

- Вы, наверное, не знаете, но Ефим приобрёл контрольный пакет акций крупной судостроительной верфи. Хозяину срочно понадобилась большая сумма денег. Он решил отойти от дел и продал свой контрольный пакет, принадлежащий ему и его семье. Эта верфь строит океанские пароходы и, по своим возможностям, может строить крейсеры, небольшого и среднего водоизмещения, а также миноносцы.

- Ефим просил меня передать вам на словах, что он готов строить на этой верфи крейсеры для флота Российской империи. Об условиях и возможных денежных расходах он просил узнать у вас. В том числе, и о тех, о которых не принято говорить вслух. Это всё есть в письмах.

Феликс задумчиво замолчал, полностью погрузившись в свои мысли. Его артиллерийский завод значительно разросся и уже почти выполнил госзаказ на производство морских орудий для флота, причём в короткие сроки, и с должным качеством.

Все необходимые связи у него были наработаны, правда, они, в основном, касались Главного артиллерийского управления, а не флота. Но, благодаря данной взятке великому князю Сергею Михайловичу Романову, куратору ГАУ, он получил так необходимый ему заказ, а его брат, Герхард, продолжал делать успешную карьеру и уже готовился стать генералом от артиллерии.

А где один светлейший князь, там и другой. Кулуарные рекомендации и протекции, как нельзя лучше подходили для решения подобных вопросов. Несомненно, великим князьям и их ближайшим помощникам, в Управлении флотом, нужно было дать взятку, либо откат, от итоговой суммы. Но игра того стоила!

А Алексей Александрович Романов был ещё более склонен к кутежам, чем Сергей Михайлович! А его пассия и любовница, француженка Элиза Балетта, являвшаяся актрисой Михайловского театра, очень любила бриллианты. Очень полезная для них страсть, позволяющая сделать ненавязчивое предложение её любовнику. Уж чего-чего, а алмазов, быстро превращающихся в бриллианты, у Мамбы было достаточно.

- Хорошо, — продолжил Феликс разговор. Я тщательно изучу привезённые вами, Леон, письма и обдумаю ответ. Сколько вы ещё пробудете в Санкт-Петербурге?

- Столько, сколько это будет необходимо, для решения данного вопроса. До следующего года я совершенно свободен, — и Леон тонко улыбнулся, приподняв чёрные, словно нарисованные карандашом, щёточки щегольских усов, очень ему подходивших.

Оглядев светлый костюм Леона и его намазанные бриллиантином волосы, зачёсанными в идеальный пробор, Феликс только мысленно пожал плечами, и позавидовал Ефиму, нашедшему такого преданного и опытного помощника. Самому Феликсу только предстоял такой поиск. Хотя, он постепенно уже создавал творческий коллектив, благодаря своим финансовым возможностям, привлекая к себе самых лучших и неизвестных никому технарей — самородков.

- Ну, тогда хорошо. Думаю, решение этого вопроса у меня займёт не меньше двух дней. А через неделю я смогу сказать что-то определённое и подготовить нужные образцы документов, ну и так далее.

Вежливо попрощавшись, они расстались. Леон остался в номере, отдыхать от измучившей его морской качки, а Феликс направился в гости к брату, чтобы спокойно прочитать полученные письма и изучить переданные ему документы.

Приехав к Герхарду фон Штуббе, после чинного ужина, на котором вежливо пообщался со всей семьёй, включая племянника и племянниц, Феликс первым делом открыл полученные письма и углубился в их чтение. В принципе то, что сообщил ему Леон, было и в письмах, более подробно описано витиеватым языком финансистов и юристов. Одно из писем было не информационным, а рекомендательным, и адресовалось оно барону Гинзбургу.

«Феликс фон Штуббе, податель сего письма, достоин всяческого содействия с вашей стороны, уважаемый дядюшка», — гласило содержание этого письма, и далее продолжался текст, смысл которого сводился к решению вопроса лоббирования заказа на постройку русских крейсеров, на американской верфи.

«Вот же, еврей!» — невольно восхитился Феликс, — и здесь подстелил соломку! Такая предусмотрительность делала честь Фиме, несмотря на его очевидную молодость.

Одно из писем содержало газетную вырезку, в которой сообщалось об убийстве жены царя Судана, Иоанна Тёмного. Эта новость совершенно ускользнула от внимания Феликса, полностью погруженного в текущие дела своего предприятия, живущего в постоянном разъездном режиме, мечущимся между артиллерийским заводом и патронным, а также посещением нефтяных приисков.

В Баку хорошо развернулся инженер Шухов, почти достроивший новый завод по переработке нефти, внедрив фирменную систему трубочной переработки, с использованием катализаторов, предложенных Мамбой. Завод обещал окупить себя в течение двух лет. И это радовало!

Трагедия, постигшая Мамбу, потрясла Феликса. Он не был Мамбе другом, скорее, деловым партнёром. Но каждый человек достоин маленького кусочка счастья. И даже он, вечный бродяга-авантюрист, думавший, что никогда в жизни не женится, попал в сети любви и долгожданного брака. А Мамба потерял вторую жену, и так жестоко и подло.

Коварные и циничные англичане, опять они реализовывали свои имперские амбиции любыми доступными способами. И никто из европейских держав открыто не осудил это убийство, так и оставшееся нераскрытым.

Но все знали, чьи уши растут у этого нападения. Никто не сомневался, что и выбор убийц был не случаен. Один из них так и остался неопознанным, а вот второй оказался русским социал-революционером, разыскиваемым жандармами, по подозрению в организации ограбления Одесского банка.

«Весело девки пляшут, по три пары, дружно в ряд», — просвистела в голове у Феликса строчка из народной песни, услышанной случайно в трактире, от подвыпившего купца. Иоанну Тёмному срочно требовалась жена, из благородного сословия, причём такая, чтобы исключить возможность повторного покушения, как на него, так и на его семейство.

Феликс и сам не знал, почему эта идея так заинтересовала его. Но вот участие в судьбе могущественного чёрного короля, а теперь и царя, грело его душу. Феликс помнил Иоанна Тёмного ещё обычным мелким князьком, мелкого африканского племени, и уже тогда он поражал его своими знаниями.

Но прошло время, и все, кто оказался рядом с ним, давно разбогатели, либо погибли, а он настойчиво продолжал идти, к однажды поставленной перед собою цели. А рядом никого так и не обрёл. Такое положение дел надо было срочно исправлять, а, заодно, и придавать вес своему патрону. И Феликс задумался.

Глава 6 Заказ.

Прочитав письма и обдумав всю информацию, изложенную в них, Феликс решил переговорить об этом с Герхардом. Им срочно нужно было решать, что делать дальше, и действительно, стоит ли оказать такую, весьма затратную, помощь Сосновскому. Спустившись в гостиную и усевшись в кожаные кресла, напротив друг друга, братья начали разговор.

- Герхард, Сосновский просит меня о помощи.

- О какой помощи, Феликс?

- Он приобрёл верфь, и теперь хочет получить на неё заказ, от нашего Адмиралтейства, на постройку крейсеров, или хотя бы эсминцев.

Герхард на минуту задумался, явно ошарашенный таким запросом.

- Подожди, ты хочешь сказать, что он сам это придумал, и на обычной верфи собирается строить военные корабли?

- Герхард, — поморщился Феликс, — ну не обычная у него верфь, а одна из наиболее крупных. Вот документы, он предоставил нам примерную смету, количество сухих доков и стапелей для постройки кораблей, указал количество квалифицированных рабочих и инженеров, работающих на ней, а также привёл другие доказательства её работы со смежными фирмами. Там всё схвачено.

- Ну, ты же понимаешь, Феликс, всё не так просто, как тебе кажется. Кроме того, нам придётся платить отступные великому князю Алексею Александровичу, а у него запросы гораздо выше, чем у Сергея Михайловича.

Сделав паузу, Герхард воскликнул, добавив пафоса в свой голос.

- Как же, он же адмирал Российского Императорского флота. Уровень! Суммы! Светские львицы! Известные актрисы… больших и малых театров! Тьфу!

- И ничего ведь не скажешь. Император Николай II очень трепетно относится ко всем своим родственничкам. Поддерживает их, не бросает в нищету и убожество, а флот и армия деградируют. Корпоративность, род, общие интересы.

- Вот именно, Герхард, вот именно, — с горячностью воскликнул Феликс. Опять закажут за огромные деньги картонные броненосцы, давно устаревшие, да с французской артиллерией, ни на что не годной, от которой отказались сами французы, и некондиционными снарядами. Ты же патриот, Герхард! Давай закажем крейсеры в США.