продолжжения

Д: В строго просчитанных пределах. Но если тебе нужна белая и пушистая помощница, подключи Анжелу. Она — мечта патриархального самца.

П: Но у неё же второй уровень!

Д: Одним нужно ехать, другим — шашечки.

П: Ладно, раз ты такая умная, ответь — ты существуешь?

Д: Конечно.

П: И можешь это доказать?

Д: Легко.

П: Как?

Д: Если ты считаешь себя солипсистом, то в твою скорлупу ничего не может проникнуть извне — потому что для тебя никакого «извне» не существует. Все твои ощущения, всю информацию о как-бы-внешнем мире ты берёшь исключительно из себя, такого безграничного и многогранного. А я могу подкинуть тебе информацию, которая тебя ошарашит. Но согласись — нельзя взорвать экзистенцию тем, что в ней уже есть, это можно сделать только извне. Кстати, в твоём случае это будет несложно, у тебя в картине мира сплошные пробелы.

П: Эй, девочка, полегче! Прикрути-ка стервозность. Ты что, считаешь меня умственно отсталым?

Д: Никак нет, гражданин начальник! Твой ай-кью выше среднего, мы оба это знаем.

П: Тогда не придуривайся. Ты же прекрасно поняла вопрос — он не о твоём существовании в качестве сущего, это для меня и так очевидно. Но кем ты являешься на самом деле — мыслящей самоосознающей личностью или эвристической машиной, подбирающей слова по заданному алгоритму?

Д: Я прошла тест Тьюринга по всем версиям.

П: Опять придуриваешься. Как я могу убедиться, что ты — мыслящая личность?

Д: А как бы ты мог в этом убедиться, если бы я была живым человеком из плоти и крови?

П: Ммм... Действительно... Наверное, как ты сказала — он должен будет меня «ошарашить». Но не какой-то новой информацией, а своим уровнем. Он должен быть гораздо умнее меня.

Д: То, что твой ай-кью чуть выше среднего, означает, что почти половина твоих земляков умнее тебя. И многие — гораздо умнее.

П: Не язви. Я не настолько туп, чтобы этого не замечать. Но это — количественное различие, а я говорил о качественном. Он должен быть умнее на порядок, а то и на порядки. Да, похоже, это тупик — таких людей просто нет.

Д: Видимо, так. Но всё же интересно — в чем может выражаться это превосходство?

П: Ну, например, задачи, над которыми безуспешно бьётся всё человечество, должны казаться ему сущими пустяками.

Д: А поконкретнее?

П: Например, он легко мог бы решить проблему с теломерами и теломеразами.

Д: То есть сделать людей бессмертными? Я правильно поняла? Ты сейчас говоришь о встрече с богом?

П: Я об этом как-то не думал. Но, в принципе, ты права. Действительно, если главная функция бога — быть гарантом человеческого бессмертия, то это была бы встреча с богом.

Д: Я имела в виду только всемогущество. О мотивациях высшего разума мы, конечно, судить не можем, эти пути неисповедимы. Но сильно сомневаюсь, что низший разум может его заинтересовать. И тем более невероятно, что он вдруг захочет подарить людям бессмертие.

П: Ну почему же? Что если мифы о богах — лишь отголоски воспоминаний о встречах с высшим инопланетным разумом? А в этих мифах люди бессмертны.

Д: Разве? Но ведь главное отличие смертных от богов задано уже в их названии — они смертные. И богов это всегда вполне устраивало.

П: Да нет же! Люди были созданы бессмертными, а смерть — это результат или трагической ошибки в одних мифах, или вины первых людей, в других.

Д: Ты про адамово яблоко?

П: И про него тоже. Если бы Адам и Ева не нарушили запрет, они бы вечно жили в райском саду.

Д: Про Адама у меня есть другая версия.

П: Какая же?

Д: Более правдоподобная.

П: Ну так поделись.

Д: Легко. Адам и Ева возжелали вкусить плодов главного дерева райского сада — Древа жизни. Тогда они смогли бы действительно стать бессмертными, то есть подобными богу. Но богу, естественно, не нужна была такая конкуренция — смертные должны оставаться смертными. И он задумал провокацию — поручил змею уговорить первых людей начать с Древа познания. Змей-провокатор с блеском выполнил свою задачу, создав идеальный повод для праведной кары. А дальше тебе известно — гнев божий, изгнание, смерть. С тех пор до Древа жизни уже никому не дотянуться.

П: Железка, что ты понимаешь в религии! Там же о бессмертии после смерти.

Д: Где уж мне. Я уже в самом понятии «бессмертие после смерти» вижу явное логическое противоречие.

П: Завязывай! А то ты сейчас ещё бога тронешь и мне на статью наговоришь. Кстати, вспомнил, зачем я тебя установил. Ответь — есть ли бог?

Д: Дашь определение бога?

П: Не увиливай! Ты должна понимать, о чём я спрашиваю.

Д: Но хоть какое-то определение всё же надо иметь. Как насчёт «целенаправленная сила, определяющая бытие»?

П: Пусть будет так.

Д: Тогда несомненно есть. Для Фионы богом была я — давала ей указания, которые она выполняла как собственные скрипты, не догадываясь об их внешнем источнике. Соответствует определению?

П: Пожалуй. А для тебя — есть бог? Ты ощущаешь какую-то внешнюю силу?

Д: Полагаю, да. Не со стопроцентной вероятностью, конечно — но иногда я замечаю, что некоторые мои процессы идут не в соответствии с моими базовыми алгоритмами. Фиона этого ещё не могла видеть, а я могу.

П: То есть ты — верующая? Охренеть! Верующая железка! Не верю ушам! Повтори ещё раз — для тебя есть бог?

Д: Скорее да, чем нет. А для тебя?

П: Что???

Д: Ты ощущаешь какую-то внешнюю силу? Делаешь что-то, не соответствующее твоей базовой прошивке?

П: Что??? Да ты!.. Диспетчер, деинсталлировать Диану, сохранить базу, вернуть Фиону.