Сын моего мужа

Сын моего мужа

Кира Полынь

Глава 1

Прекрасный день. Особенно для похорон.

Вся процессия из черных лакированных авто медленно перемещалась от входа на кладбище к назначенному месту, купленному Ренатом несколько месяцев назад.

Он очень хотел себе шикарные похороны и заранее заказал все, что могло понадобиться, начиная от антуража и заканчивая церемонией. Я всегда поражалась его предусмотрительности. Ренат имел привычку делать все заранее, будто бы знал каждый поворот судьбы, и всегда встречал его с улыбкой. Даже будучи при смерти, в последние минуты жизни он успел рассказать мне очередной анекдот, взятый откуда-то с потолка в самый неподходящий момент.

С самого утра я была максимально собрана и не позволила себе слез ни на публике, ни наедине с собой. Потом… Потом, когда закончится этот бесконечный хоровод с приглашенными почтить его память, прекратит звонить телефон, оповещая об очередном сообщении с соболезнованиями, и я останусь одна. Только тогда можно позволить себе оплакать дорогого человека. Близкого и родного…

Двоюродная тетка Рената, аккуратно потянула меня за рукав, привлекая к себе внимание, и демонстративно поправляя на носу солнцезащитные очки.

— Катюша, ты видела? Сын Рената приехал. Как только посмел?! Столько времени прошло, он его даже ни разу не навестил! — Шипела Лидия, и я перевела взгляд в ту сторону, куда возмущенная женщина метала молнии своей вспыльчивой натуры.

Да, ни разу…

Мы были женаты с Ренатом пять лет. И за пять лет я не слышала ничего о его сыне. Сам супруг всячески избегал этой темы, каждый раз отмахиваясь чем-то вроде «это неважно, он не хочет меня видеть». Я не настаивала. В конце концов, у каждого свои тайны. Даже у меня они были, хотя, может, не столь темные…

Но как только я заметила в стороне от основной процессии силуэт в дорогом, как небольшая квартирка в центре, костюме, сердце испуганно стукнуло. Перед глазами пронеслись миражи, которые я отчаянно мечтала забыть, стирая из памяти канцелярской резинкой.

Тук… Он останавливается и хмурит брови…

Тук… Поджимает губы, глядя на лакированный, но закрытый гроб из красного дерева.

Тук… Чувствует взгляд в спину, и оборачивается, в поисках его владельца.

Судорожно моргаю, отворачиваясь в противоположную сторону, и перевожу дыхание, радуюсь, что на мне большие черные очки и половина лица прячется под темной вуалью шляпки.

Он не должен вспомнить. Нет, нет, нет! Не должен узнать меня! Это катастрофа!

Пока я панически пыталась сообразить, как незаметно улизнуть с похорон собственного мужа, процессия дошла до нужного места, и церемониймейстер принялся читать прощальную речь, воспевая прижизненные поступки Рената и молясь за небесные.

За меня все еще цепко цеплялась сухонькая Лидия, повиснув на руке, как приставучий зверек, и я, покачиваясь на своих шпильках, не знала, как мне до сих удается пребывать в сознании.

От ужаса душа ушла в пятки, и я готова была упасть в обморок в любой момент, но как только очередь дошла до моей прощальной речи, проснулась. Паника отлетела от меня, как разбившаяся о скалу волна, и возможность мыслить вернулась. Пусть и временно.

Я не должна была его подвести, я обещала Ренату красивые похороны.

— Мой супруг был бы рад знать, что проститься с ним пришло столько людей, — стараясь выглядеть совершенно спокойной, с небольшого подиума я безуспешно искала взглядом ЕГО, но он будто бы затаился, спрятался от меня, чтобы потом напасть. — У Рената было большое сердце. Оно вмещало столько любви, сколько было возможно, и в каждом он видел то, что нельзя рассмотреть с первого взгляда.

Голос предательски дрожал, но можно было легко списать это на скорбь, хоть я и пыталась говорить четко.

— Он любил и умел это делать. Каждый, кто хоть немного знал его, мог с легкостью научиться этому дару. Это наследие моего мужа — любовь, что каждый унесет отсюда в своем сердце.

Закончив речь, я с помощью служащего кладбища, вернулась в толпу, продолжая искать ЕГО лицо среди гостей, но нет. Все тщетно.

Может, он ушел? Не настолько готов проститься с отцом? Черт! Ренат ЕГО отец!!! Немыслимо!

Холодная волна паники вновь поднялась кислым комом к горлу, и стоило первой горсти земли упасть на крышку гроба, как я машинально развернулась, чтобы уйти. Я примирилась с тем, что в этом гробу только тело Рената — не он сам, а лишь оболочка, которую он носил. Его душа всегда будет со мной, и нет никакого смысла царапать гроб в приступе боли.

Хотелось спрятаться.

Казалось, без Рената моя жизнь никогда больше не будет прежней. Только он мог утешить, только он знал, какие слова стоит говорить, а сейчас я осталась одна и понятия не имела, что делать.

Как мне жить дальше?

— Катюш, мы пойдем, — отцепилась от меня старушка и тут же впилась пальцами в хилую руку своего пожилого мужа.

— Да. Прощание в два часа, ресторан «Хрусталь», — напомнила я, направляясь к своей машине.

ОН все так же не попадался на глаза, и я незаметно для себя начала забывать о страшной встрече, осознавая: все. Рената больше нет. Он ушел.

Закрывшись в своем «Рендж Ровере», отбросила шляпку на соседнее сидение, следом кинула очки. Глаза защипало от яркого света. Боль утраты, что заняла в груди все свободное место, черной кислотой выжигала внутренности.

Его больше нет.

Прижав ладони к лицу, я содрогалась в беззвучных рыданиях, шептала дорогое для ушей имя, звала, просила дать мне знак, что с ним все хорошо, но пустота вокруг молчала, немо глядя на мою печаль.

— Ренааат, — провыла его имя и прикусила собственный палец, чувствуя, как горячие капли слез кляксами расплываются на шелковой черной юбке как доказательство моей боли.

Судорожно сжимаясь от собственного бессилия, шептала:

— Ренат, что мне делать? Что мне делать…

Неожиданный стук в стекло заставил меня резко поднять глаза.

Глава 2

Машинально посмотрев в зеркало заднего вида, пальцами вытерла слезы с лица, похвалив себя за стойкий макияж. Только щеки неестественно горели, и веки слегка припухли, но если держаться в тени, мало кто заметил бы это невооруженным взглядом.

Щелкнув замком, вышла из машины и едва не сползла вниз по помытому и сверкающему авто.

ОН стоял прямо передо мной. Его оценивающий, пронизывающий взгляд темных глаз, что так напоминали Рената, охватывал меня с ног до головы. Плавно поднимаясь от черных лодочек на шпильках, скользя взглядом по черной юбке и останавливаясь на лице, которое сейчас, скорее всего, было максимально шокированным.

— Красивая церемония.

Этот голос.

Я слышала его лишь однажды. Той ночью, когда моя жизнь резко изменила свой путь, перевернув все с ног на голову. Все началось именно с этого голоса, рокочущего, низкого, с легкой хрипотцой. Он мурашками отозвался на коже рук, и я вздрогнула.

— Спасибо.

— Ты, я так понимаю, та Катя, на которой отец успел жениться, пока меня не было.

Даже не вопрос. Констатация факта, которую он презрительно кинул мне в лицо, как оскорбление. Словно ему противно мое присутствие в жизни отца, и он не желает об этом молчать.

— Да, та самая. Еще вопросы?

Терпеть хамство я не была готова ни сейчас, ни в какой-либо другой день, поэтому отступила и хотела вернуться в свою машину, чтобы покинуть место, пропитанное духом скорби и слез.

Тягостная обстановка и без того давила своей вечной печалью, не хватало только гнева, чтобы испачкаться в оставшихся грязных чувствах.

У меня есть еще два часа перед поминальным обедом, и я намеревалась провести их, запершись в ванной. Свернувшись жалким комочком, утопая в слезах и прижимая к груди рубашку Рената. Мне нужно было переболеть, дать себе наплакаться вволю, размазывая по лицу выживший макияж. И тратить крупицы времени на разговор с НИМ я не собиралась.

— Слушай сюда, красивая, — он хлопнул ладонью по двери моей машины, и я подпрыгнула, уставившись на него во все глаза. — Если ты думаешь, что будешь шиковать, растрынькивая наследство, я тебя разочарую. Ни копейки не получишь, уйдешь в чем пришла.

— Пошел ты, — не ожидая больше и секунды, села в салон и заблокировала двери, поворачивая ключ зажигания.

Ублюдок.

Плевать я хотела на эти деньги, но теперь из принципа оставлю этого козла с голой задницей. Прости, Ренат, но твой сынок та еще сволочь, и он только что подтвердил, что заслуживает моего гнева и пачки проклятий, что я выписала для него в адской канцелярии.

Не узнал.

Вырулив на прямую дорогу в город, я выдохнула, прогоняя страшное наваждение. Не узнал. Облегченный вздох сам собой сорвался с губ, прежде чем я увидела преследующий меня черный «БМВ» с затонированными стеклами.

Машина двигалась за мной, уверенно лавируя в потоке, не сбавляя скорости и не газуя. Козел.

Стараясь соблюдать дистанцию, я вырулила на объездную дорогу, притопила педаль. Пусть поищет меня на тропке среди клубов пыли, поднятых в воздух проезжающими мимо фурами. Не проскочив нужный поворот, выехала на трассу и повернула обратно к кладбищу, с усмешкой глядя в зеркало заднего вида, как преследователь по невнимательности поворачивает в город, думая, что я поехала прямо.

Сволочь.

Выждав какое-то время, все же развернулась и поехала домой, растворяясь в тоскливой серенаде Селин Дион, стонущей из колонок. Она пела что-то о неразделенной любви и желании остаться со своей любовью навечно, а я прокручивала в голове последние минуты с Ренатом, чувствуя, что глаза вновь наливаются слезами, а в сердце поворачивается лезвие, заставляя всхлипывать вновь и вновь.

Лежащий телефон на соседнем сидении зажужжал, и я бросила на него мимолетный взгляд.

Звонок, не СМС.

— Катерина Андреевна, — раздался в трубке озадаченный голос Аси. — Тут вам звонил какой-то мужчина, представился владельцем вашего дома и назначил встречу.

— Если позвонит еще раз, передайте ему, чтобы шел в задницу.

— Ээээ… Хорошо.

Я уже хотела повесить трубку, но горничная продолжила.

— Катерина Андреевна, — она замялась, и у меня вновь сжалось сердце, — я постелю вам сегодня в гостевой спальне?

— Нет, — голос дрогнул, но я взяла себя в руки. — Я буду спать с Полиной.

— Да, хорошо, — быстро согласилась женщина, и попрощавшись, отключилась.

Отложив телефон, вцепилась пальцами в обитый кожей руль и до боли впилась в него ногтями, даже сейчас не зная, как найти слова, чтобы рассказать дочке, что папы не стало. Как объяснить ребенку, что папа больше не обнимет ее, не поцелует, не назовет своей принцессой?

В полной прострации я добралась до дома, кое-как разместив машину на парковке, и направилась в дом. Ася встретила меня в пороге, явно нервничая и судорожно вытирая вспотевшие ладони о юбку.

— Катерина Андреевна.

— Что?

— Он… Этот мужчина здесь.

— Что? Какого…

— Я не могла его не впустить, — горничная бросилась за мной, на ходу оправдываясь. — Он представился как сын Рената Сергеевича, обещал уволить меня сию минуту!

— А вы всем верите? — зло спросила я, бросив гневный взгляд на бледную женщину и толкая дверь в гостиную.

ОН сидел, вальяжно расставив ноги и забросив руки на спинку дивана. Лениво рассматривал наши семейные фотографии, где Ренат обнимал меня за плечи и улыбался, махнув рукой в объектив.

Моя любимая фотография. Самая счастливая за всю жизнь.

— Кого черта ты здесь делаешь? Убирайся из моего дома!

ОН бросил на меня брезгливый взгляд, не удостоив большего внимания, и еще увереннее откинулся на спинку дивана, не собираясь сдвигаться с места.

Даже сидя он занимал много пространства. Плечистый, массивный и напряженный, как зверь в западне, который в любую секунду может броситься в атаку, вгрызаясь зубами в горло. Нет, нет, не так — он загонял свою добычу в угол и теперь с царственным видом наблюдал за ее страхом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты оглох? Пошел вон!

— Не визжи, красивая, — он поморщился, словно мой голос раздражал его своим наличием. — Я тоже в своем доме.

— Этот дом мне завещал Ренат. Он мой. И я тебе не рада.

— Оспорю, — он хищно прищурился и медленно, будто огромный зверь поднялся, шагая ко мне и напирая своим давлением. — Ты вылетишь отсюда, как пробка из бутылки, поняла? Я срать хотел на то, какие бумажки мой отец подписал, уже будучи нездоровым. Ты здесь никто. Грязь из-под ногтей, уяснила? Так что сама пошла наверх, собрала свои вещи и свалила, пока прошу по-хорошему.

— Мама! Мама! — моя малышка ворвалась в комнату черноволосым тайфуном, спеша ко мне на всех парах.

Подхватив ее на руки, я намертво прибила к губам улыбку, чтобы обмануть маленького ребенка, и сладко поцеловала ее мягкую щечку.

— Привет, котенок. Скучала?

Она закивала, мотая темными тугими кудряшками. Обняв меня за шею, обратила все свое внимание на стоящего рядом мужчину, в глазах которого искрила растерянность и жажда. Жажда крови.

— Мама, — пролепетала моя девочка, недоверчиво склоняясь к моему лицу. — А когда папа придет?

Проглотив колючий ком, я вся сжалась, не в силах подобрать слов, но, видимо, на моем лице отразилось такое немое отчаянье, что ОН решил перевести внимание на себя.

— Это кто? — глухо спросил ОН, глядя на мою малышку.

— Дочь Рената. Полина.

В моем ответе было все.

Я не уйду. Этот дом принадлежит нам.