Ведьма, к ректору!

– Понимаю, что математическая статистика – это довольно сложно. Давайте для начала проветрим ваши знания. Есть у нас несколько скользких моментов, которые могут быть истолкованы людьми несведущими неверно. Поэтому уточняю, многочлен – это не игрушка из сексшопа, а несколько одночленов, сложенных вместе.

В зале раздалось придушенное хрюканье.

Не поведя и бровью, как будто не он спровоцировал приступ восхищенного удивления, Донсков продолжил, как ни в чем не бывало.

– Одночлен – это математическое выражение, например: два икс, три икс…Двучлен – два таких выражения, сложенные вместе, например: два икс плюс десять. Трехчлен – три таких выражения, сложенных вместе, Знаменитый квадратный трехчлен. Икс квадрат плюс два икс плюс три. Геометрическая прогрессия – это ситуация, в которой каждый последующий член больше предшествующего, например, в два раза.

Мои сокурсники уже давились от хохота, потому что одна фраза, брошенная вскользь, уже не позволяла за терминами видеть термины, а каждый представлял именно то, от чего предостерег Донсков. И даже я успела нагуглить незаметно про геометрическую прогрессию. Там совсем не ситуация, а последовательность чисел. Но Донсков придал математическому термину сексуальный подтекст, понимая, что никто сейчас навскидку не вспомнит. И хотя я сидела красная, как помидор, всеобщая волна облегчения захлестнула и меня. Человек, который может одним щелчком включить веселье, сразу располагал к себе. Хотя словами о жестких мерах заставил всех пригорюниться. И только я начала выстраивать логическую цепочку, как Донсков расставил все на свои места.

– Еще раз напомню, раз у нас об этом речь. Юные леди! Не вздумайте пытаться договориться со мной через посредничество члена. Говорю непрозрачно, но по существу. Вылетите. А молодым людям, не пожелавшим добросовестно выучить материал, придется знакомиться с корнями, хоть квадратными, хоть кубическими, но с помощью лопаты в армии.

Только что бушевавшее веселье стихло, как стихает все живое перед грозой, и Донсков продолжил лекцию, будто не замечая произведенного эффекта. А народ сидел ошалевший. Устроенные эмоциональные качели полностью деморализовали публику, и теперь Ректор спокойно мог «разделять и властвовать», будучи уверенным в том, что никто не осмелиться пропустить мимо ушей его предупреждения. И хотя от слова «член», даже математический, я краснела, но то, что сделал Донсков, было неподражаемо. Это настоящий разрыв шаблона. Не может препод быть таким потрясающим!

Властный, жесткий, способный подавить волю целой толпы и тут же этой толпе бросить острую, на грани фола шутку, которая взрывает мозг неожиданностью. Я и представить не могла, что человек способен вызвать в людских душах такой адский коктейль страха, обожания и настоящего вожделения.

Теперь я отчетливо поняла, что такое хотеть мужчину. После того памятного вечера я всерьез задумалась – стоит ли мыть руку, которая хранила невесомую печать его прикосновения. Часто, погрузившись в себя, я воскрешала в памяти этот блаженный миг, и в районе солнечного сплетения образовывалась восхитительная пустота, как на американских горках, когда почти падаешь с высоты. Вдох – и крошечные импульсы разлетаются по телу, вызывая сладкие мурашки. Но, к сожаленью, это воспоминание, как запах, с каждым днем теряло свою силу, снижая градус наслаждения. Как выветривается аромат с блоттера, или нюхачки, на которые брызгают духами – тестерами в магазине.

Нечего было и мечтать, чтобы как – то пополнить эту копилку счастья. Даже если он замешкается в двери, я все равно к нему не приближусь. Хотя мое тело изнывает в ломке, требуя хотя бы одного судорожного глотка его запаха. Чувствую, что ноздри раздуваются, пытаясь уловить хоть одну нотку. Я помню, что его окутывала безумно вкусная смесь соленой морской волны, древесного аромата и сигар. Да, я знаю, как пахнут сигары – с бабулей однажды ходили в гости к ее другу.

– Глафира, а вы почему не пишете? Надеетесь на свою феноменальную память? – услышав свое имя, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

На поднявшуюся волну недоуменного ропота, Донсков снисходительно улыбнулся и пояснил, пожав плечами.

– Всевидящее и всезнающее око Донскова.

Ну как так – то? Он же сам велел никому, ни одной живой душе, не рассказывать о том инциденте! И с Виталика взял «подписку» о неразглашении. И теперь я лихорадочно начала соображать, что мне отвечать на мешок вопросов, который вывалится после лекции.

Однако полагая, что я не очень далекого ума девица, он тут же дал сам ответ, набрав еще немыслимое количество очков.

– Я знакомился с вашими личными делами.

Опять разрыв шаблона. В моем представлении окруженный шлейфом порядочности и благородства идеал сейчас нагло соврал. Моя первая правильная «Я» пребывала в шоке, а вторая в восторге от того, как этот человек умеет извлекать пользу из случайной информации. А такой случайной информацией была я. Глафира. Вспомнилось, как Наполеон подобным образом покорял сердца простых солдат. Он в темноте подходил к какой-нибудь группке, сидящей у костра, и внимательно слушал. Запоминал имена и на что жаловались, а потом перед строем спрашивал : – Ну что. Пьер, как сестра, не вышла еще замуж? Чем соответственно создавал иллюзию такого же Всевидящего Ока.

Казалось бы, вот оно, темное пятно на солнце?! И сколько их еще у него есть? Наверняка, должность ректора в таком молодом возрасте получил благодаря чему-то не совсем правильному. Однако, вместо того, чтоб отвернуть свой принципиальный беличий нос, мои субличности наперебой кинулись находить оправдания и надели на объект обожания еще и ореол таинственности.

На этом мой дневник не заканчивался, он содержал еще бурные эротические фантазии, что и поставило меня почти на край гибели.

Глава 5

В комнате, где девчонки собирались на посиделки, обсуждения кавалеров, оценивания обновок и просто всласть посплетничать, воцарилась зловещая тишина.

Предводитель Дворянского собрания, то есть староста группы и заводила по совместительству, Галина Борцова, требующая, чтоб ее называли не иначе как Гала, нервно кусала губы и мстительно щурила глаза.

В руках она вертела красивую розовую тетрадку, содержание которой только что зачитала подругам.

– Сучка! – озвучила она характеристику автора дневника.

– Сучка, – в унисон откликнулись подруги. После минутного осмысления праведный, как им казалось, гнев, начал выплескиваться, как раскаленная лава из кратера вулкана.

– Надо же, опарыш очкастый! Мы и умом, значит, обделены, мы и потаскухи, мы и завистницы! – возмущенные, словно выплевываемые возгласы подогревали градус негодования. Особенно, если учесть, что каждая чувствовала себя уязвленной в больное место.

– Ненавидим! – бросила клич Гала.

– Ненавидим! – боевой клятвой отозвались девчонки.

– Нужно проучить эту гадину! Надо же, а прикидывалась невинной овечкой!

Больше всего, конечно, задел их факт знакомства, причем такого экстраординарного, Ректора и Глафиры. Вся женская часть академии была поражена «вирусом Донскова», поэтому замухрышка, оказавшаяся к нему ближе всех, открыто взбесила.

– А давайте сделаем так, что она лишится всего самого дорогого? – Неллечка, которая могла бы претендовать на статус некрасивой подружки, невысокая и полненькая, но она обладала сногсшибательной уверенностью в собственной неотразимости. К тому же была такой аппетитной, самой настоящей сексуальной кошечкой, изворотливой и просчитанной.

– ???

– Ну учебы в академии, ей придется перевестись куда-нибудь, а на бюджет уже не возьмут, и пусть эта голодранка подергается. Это раз. И два. Она же влюблена в Ректора, как кошка. А поскольку она у нас такая нежная благородная фиалка, то ее нужно опозорить в его глазах.

Сказанное не добавило понимания ситуации, и Неллечка чуть не ляпнула «Ну вы чо, и правда, тупые?» Однако сдержалась и со вздохом пояснила.

– Опубликуем эти дневники в соцсетях. А поскольку с ее внешностью нет шансов быть не узнанной, то взгляды и приколы по поводу ректора или Виталика ее просто размажут.

– Нелька, ты МОЗГ! – мстительницы радостно загомонили.

– Ага, Мориарти отдыхает, – самодовольно ухмыльнулась она.

– Стапэ, девчули! Я знаю, как сделать месть еще более сладкой и многосерийной. Реалити –шоу «Страшилка домогается ректора». Мы дадим мерзавке шанс и будем наблюдать за ее действиями, – Алла, высокая, стройная брюнетка, с ярко подведенными зелеными глазами вызывала холодок восхищения и опаски. Казалось, что от нее исходит какой – то вызов, дерзость и угроза.

Она встала, тряхнула своей черной гривой и, закатив глаза, начала вещать утробным голосом.

– Я ведьма!!! Я накажу мерзавку! Она не уйдет от ответа!!!

И хотя девчонки понимали, что это театр, но эмоциональный накал был так силен, что они взвизгнули.

– У нас скоро Хэллоуин. В общаге будет праздник. Мы заставим поверить эту дурочку в существование магии и выставим ее на еще большее посмешище. Нелька, ты не обижайся, но ты у нас самая, э… немодельная девушка, поэтому берем тебя в качестве примера моей магии.

Договариваемся с самым популярным красавчиком, и он делает вид, что от тебя без ума. Демонстрируем эту картину нашей замухрышке, говорим, что это я сделала приворотное зелье, и делаем предложение, от которого она не сможет оказаться. За неделю вместе химичим зелье, и до Хэллоуина она должна напоить его, а в саму ночь, где бы он ни был, раздеться перед ним и сказать какую-нибудь фигню. Кодовое слово. «Возьми меня», например, а про себя что-то типа – «закрепляю заклинание». Но самое интересное – на Хелллоуине будет от администрации дежурить наш красавчик. И если она попытается вытащить его куда-нибудь в двенадцать часов, мы это отследим и заснимем. А потом выложим вместе с дневником.

– Алка, ты, правда, ведьма! Мы ж обещаем, что дневники не опубликуем, если все сделает?! – засомневалась Неллечка.

– Будет знать, как кого-то считать тупыми! На войне все средства хороши!

Глава 6

Я возвращалась домой, как обычно, через парк. Летом, весной можно было долго гулять по аллеям, наслаждаясь иллюзией единения с природой. Осенью и зимой народу становилось меньше, и в этом была своя прелесть. Больше тишины, умиротворения. Я любила бродить в восторженной расслабленности по перекресткам дорожек, вдыхая запах листьев, свежести и чувствуя себя в своем прекрасном мире, где нет подлости, предательства, обид.

Сегодня же я чуть не бежала в парк. После того, что произошло, я вообще не знала, как жить дальше. Совершенно дикая, чудовищная ситуация, из которой просто нет выхода. Сделать то, что требовали эти сучки, другого слова нельзя подобрать, невозможно. Даже если удастся как-то напоить своего кумира, то раздеться, предлагая себя – ни за что! И ходить в академию, после того как они опубликуют мои записки, тоже не смогу. Да и превращать дорогого мне человека в зомби, это подло. Да, я его люблю, потому что он настоящий. И если любишь, не сможешь причинить вред.

В мозгах словно взрывались крошечные петарды, отдаваясь болью по всей голове. И эта боль, наверно, перебивала боль души. В ней сейчас была такая помойка, что не хотелось даже плакать. Хотелось сесть на лавку или лечь, просто растечься бесформенной субстанцией, у которой нет эмоций, желаний, чувств. Просто сделать так, чтоб обо мне все забыли. Но ложиться на лавку – это значит сделать себя совсем неадеквашкой. Еще психушку, а то и полицию сердобольные граждане вызовут. Когда не нужно, так они всегда находятся.

Каждый шаг давался с таким трудом, будто к ногам камни привязаны. Черт, или эти камни в душе, потому что не поселяется в ней счастье надолго? Нет там свободного места? Вроде все нормально, а потом раз, и полная задница. И если раньше клички были как явление внешнее, от меня не зависящее, то сейчас я сама подставилась.

Парк встретил ласковыми объятиями теплого, сладкого, сдобренного ароматом прелых листьев воздуха. Мокрые черные аллеи завораживали взгляд, уводили его в глубину, словно насильно втягивая в оздоравливающий диалог с собой. Они говорили: «Посмотри! Какая красота! Все наладится, только будь собой!» И красота действительно, успокаивала. Хоть на время. Я бесцельно шагала по дорожкам, ярко освещенным двумя рядами круглых, желтых фонарей, похожих на луну. На черном асфальте контрастно выделялись резные, желтые, словно светящиеся листья, как самая удивительная аппликация. Словом, какая-то Нарния.

Сколько я так бродила, не знаю, несколько минут или час, но вдруг поняла, что заблудилась. Направление, в котором нужно идти, я знала: где-то справа озеро с уточками, нужно выйти к нему и там дорожка к дому. Я не испугалась, потому что никуда не денусь отсюда, все равно выйду куда надо. Этот маленький «сюрприз» немного пощекотал нервы, и я почувствовала, что хоть небольшой, но камень таки свалился. Есть еще несколько дней до моей публичной казни. Не буду умирать раньше времени. Может, удастся выкрасть дневник или выкупить?!

. Немного расслабившись, я смогла на время задвинуть черную тоску куда-то подальше и погрузилась в созерцание. Но долго там пробыть не удалось. Внимание привлек мужчина, легко и будто бы без напряга бежавший по параллельной дорожке, которая хорошо просматривалась. Его спортивная фигура, грация хищника заставили мое сердце сжаться – несомненно, это был ОН. Оказывается, вот как он поддерживает форму!

И вдруг, поравнявшись с компанией, сидевшей на лавочке, он резко и ужасно неуклюже падает – ему сделали подножку! И тут же, подхватившись, эти подонки принялись избивать лежачего. Уворачиваясь от ударов, он сумел все же сгруппироваться и свалить одного из нападавших. Но положение у него было совсем невыигрышное, скорей, плачевное.

Вопреки наставлениям своего любимого мужчины и печальному опыту участия в драке, я на крейсерской скорости понеслась к ним. Сейчас я не орала, потому что никого вокруг не было, звонить в полицию было некогда и у меня – та – дам – было оружие. Недавно я купила себе шокер! Вдруг коснется, а у нас есть! Не знаю, смогла бы я им воспользоваться, если бы дело коснулось меня, но сейчас инстинкт самосохранения точно отключился.

Упиваясь насилием, эти уроды в угаре меня не заметили, и я, трясясь всем телом, ткнула свое оружие в шею ближайшего ко мне гада. Он заорал благим матом, остальные отвлеклись, и это дало моему Донскову маленькую передышку. Шатаясь, он поднялся на ноги и сразу же уложил еще одного. Не знаю, каким образом в меня вселился дух Рэмбо, но я сообразила, что нужно упавшему еще наподдать, чтоб не очухался.

Третий, сообразив, что остался один, собрался было дать стрекача, но мой Ректор притормозил его.

– Стоять, Сивка! Кто вас нанял? Покровский?

Болевой прием вынудил Сивку пойти на сотрудничество и подтвердить то, о чем Донсков и так догадался.

Если цель нападения – привести в негодность Донскова, то у них многое получилось. Устало он осел на лавку и сжал голову руками.

Испугавшись еще больше, я подскочила к нему.

– Я сейчас скорую вызову, потерпите. И полицию, – залепетала я, не зная, чем помочь еще.

– Нет, Белка. Ни в коем случае. Сейчас я посижу, и все пройдет. А ты меня не послушалась. Но спасибо тебе, – он устало улыбнулся и добавил: – Отважный бельчонок…

– Вам нужно срочно в больницу.

– Нужно уйти отсюда, а то еще некстати зеваки набегут и, правда, полицию вызовут. Мне оно совсем ни к чему. Белочка. Ты можешь мне услугу оказать? Я отблагодарю, – было видно, что этот ироничный, сильный лев совсем не привык просить.

– Не надо мне никакой благодарности, что вы!!!

– У тебя телефон есть?

Завороженная, я кивнула. Большего счастья я не рассчитывала получить никогда в жизни – помочь Ему.

– Я позвоню на вахту, тебя пропустят ко мне. Найдешь карточку, паспорт, джинсы, куртку, туфли, белье, носки, телефон, ноутбук. Я не могу в таком виде показаться на людях. Суки. Знали, что делали. И ждать глубокой ночи тоже не вариант. Мне нужно пока скрыться. Тем более, завтра администрация приглашена к замминистра на день рождения, он у нас начинал карьеру. И узнав, что я у себя и не пожелал явиться, Иван Викторович меня размажет. Сниму гостиницу где-нибудь на окраине.

– Но в гостинице вас же тоже люди увидят? Мало ли бдительные попадутся, – трясясь от пережитого страха, пыталась я соображать логически.

– Ну бумажки с изображением Хабаровска убеждают людей молчать, – и только он это сказал, как голова его дернулась, и я поняла, что на несколько мгновений Донсков потерял сознание.

– Дмитрий Иванович, вам нельзя в гостиницу, вас же избили, вам нужен уход! Идемте ко мне, потому что собрать ваши вещи быстро не получится, а вы тут один. Нет, я вас не оставлю! – Откуда у меня взялось столько твердости, не знаю, но я решительно ухватила его за талию и потянула на себя. – Не упрямьтесь. Я здесь рядом живу.

– Белка, а родители? Ты с кем живешь?

– Бабушка в отъезде. Комната свободная есть.

– Черт, в страшном сне не снилось, что придется просить о помощи, -поморщился он.

Как настоящая сестра милосердия, я подставила плечо, и мы потихоньку побрели к дому. Нехорошо, конечно, но моя душа замирала от сладостной близости моего мужчины. Понимая, что более тесного контакта быть не может, я едва удерживалась, чтоб не начать гладить его.

Тут я поняла, что сбылась моя мечта, закинутая во Вселенную моей романтичной половиной. Я мечтала служить ему, быть нужной, согреваться в его ауре и благодарить Судьбу! Призвание женщины – это служение мужчине! Он все может! Он главный, потому что миллионы лет эволюции не могут ошибаться.

«Ну да, ну да! – хмыкнула вторая моя половина, не кланяющаяся романическим идеалам. – А ты откажешься, если Он в благодарность за помощь оставит тебя на кафедре работать? И Служить будешь, и престиж?! Он же не забудет твою доброту?»

И на это сказать было нечего. Конечно, я не откажусь! А пока нужно поставить льва на ноги.

Кое-как мы дотащились до подъезда, благо старушки разошлись и некому будет бабуле настучать, что я мужика побитого домой притащила.

Усадив своего раненого мужчину в глубокое кресло, я принялась за лечение. Дрожащими руками обработав перекисью его ссадины, я метнулась к холодильнику и достала упаковку пельменей.

– Бельчонок, а я думал, ты орехами питаешься! – улыбнулся Донсков и тут же сморщился – разбитое лицо не давало радоваться.

– Это не еда! – отчеканила я, разбивая пельмени в ровный слой. Завернув их в чистую салфетку, приложила к его лицу.

– Держать полчаса, не больше! Вот часы! Это на всякий случай. Я в аптеку, у нас тут рядом круглосуточная. Нужно бадягу купить, самое лучшее средство от синяков и гематом.

Выбежав из подъезда, я осознала, что от меня, зашуганной и робкой, сейчас ничего не осталось. Я действовала, как настоящий медик. Без соплей и причитаний. Быстро, трезво. И это было так восхитительно, что мне показалось, весь запас адреналина, рассчитанный на всю жизнь, выплеснулся сейчас. Я летела, как на крыльях! И от души благодарила бабулю, которая под вечерний чай и разговоры о жизни незаметно вложила мне в голову немного знаний об оказании первой помощи!

Вернувшись домой, я получила еще один стресс, теперь морально – нравственный, если можно так сказать.

– Бельчонок! Терпеть не могу быть в долгу и от кого – то зависеть, но раз так получилось, я бы выпил вон тот коньячок. Болит все. Просто отвратительно. Обещаю, найду точно такой же и верну. Все-таки хорошо меня приложили, и голова раскалывается, и по телу, как носорог потоптался.

Не может быть! Уникальная возможность избежать позора и получить любимого мужчину в личное пользование! Это единственный шанс, который дала Вселенная! По-другому никак нельзя сделать! Я забыла, как дышать. Сердце, пропустив удар, затрепыхалось без ритма и правил! Этот сильный, независимый лев будет есть с моих рук, заботиться обо мне, любить меня. От такой фантастической перспективы у меня закружилась голова. Божечки!!! Одно движение – и все проблемы решены!

Я, наверно, представляла странное зрелище с остановившимся взглядом и испуганным лицом, поэтому Донсков встревоженно спросил:

– Эй, Белочка! Ты в порядке?

Проглотив ком, я кивнула и поняла, что не смогу сделать подлость. Я вспомнила, как Антон Муромцев, первый красавец вуза, пресмыкался перед Неллечкой. Она потребовала нам к чаю торт «Павлова» за три тыщи рублей и через час волшебная коробочка была у нас. Но он так унизительно оправдывался, что нам пришлось ждать, что мне стало не по себе. Я даже уверена, что ему пришлось сильно переплатить и перехватить у кого – то заказ. А потом он еще сделал Неллечке массаж ног. Конечно, это неземной кайф – массаж ног, но вот так… Нет, превращать льва в комнатную собачку, которая приносит тапки и готова описаться от радости, я не хочу.

Стряхнув наваждение, я хотела ответить как можно непринужденнее, но внутренняя борьба не прошла даром. Голос сел, и я смогла только просипеть.

– Это не коньяк. Это бабушкина настойка, суставы мажет. Я вам спиртное не рекомендую. Лучше таблетку. Сейчас спазган достану.

– Белка, я никогда в жизни не пил таблеток!

– Значит, я вас лишу девственности, – ляпнула я первое, что подсунула мне в качестве ответа моя вторая наглая половина.

Донсков, не заботясь о боли, захохотал.

Смутившись, я начала неумолимо краснеть, но потом вспомнила, что взяла на себя функцию сестры милосердия и нахмурилась. А потом почувствовала, что просто расплываюсь от счастья! И не потому, что могу заботиться о любимом человеке, а потому что уже не трепещу от страха. Я командую, а он подчиняется! Вымыв руки, налила в стакан воды, выдавила из блистера таблетку и поднесла к губам Донскова.

Глава 7

– Я боюсь, она у меня застрянет! – попытался отбрыкнуться я. – И будет горько.

– Во – первых, не застрянет, а во-вторых, мы не на свадьбе, чтоб кричать горько! Кладете на язык и вместе с водой делаете глотательное движение. Это совсем не страшно! – Последнюю фразу эта смешная девчонка произнесла так трогательно, что я оказался готовым к риску.