Ведьма, к ректору!

Аглая Отрада

Ведьма, к ректору!

Глава 1

. И да, серую мышку зовут Глафира Курицына. Мало того, что фамилия прямо тычет в отсутствие дворянских корней и послужила основой для обидного прозвища, с которым пришлось проходить все школу, так родителям этого показалось недостаточно. Добить так добить. На какой лингвистической помойке откопали имя, я не знаю, но подозрения, что я была нежеланным ребенком, они зародили. А иначе с чего бы? Разве что только перепутали Глафиру с какой –нибудь Графиней, тогда еще как-то можно объяснить. Но «не понять и простить», как говорит Бородач. Мама луковица, папа чеснок, а из меня захотели сделать типа варенье из розы. Я вообще не понимаю, как моим адекватным, не пьющим!!! предкам пришло в голову это имя?!

Наверно, столько благодарностей в адрес родителей не отсыпает ни один ребенок. Мне же приходилось это делать по сто раз на дню – когда одноклассники и дворовые мальчишки начинали упражняться в рифмоплетстве, начиная от почти безобидного «Глафира-транжира», «дай сыра», «выпей кефира» до безумно оскорбительных «королева сортира», «ж..па мира» и «отс..си у банкира». Не умея давать отпор, я молча уходила и пряталась в какой – нибудь закуток. Тихонько плакала и утешалась мыслью о своей высокой миссии – обидчики, снюхавшие не один тюбик клея и вылакавшие, наверно, цистерну пива, получали хоть какую-то зарядку для мозгов. А если обходилось без особого унижения, я пыталась абстрагироваться и представить, что сам Дюма пригласил их на свой конкурс, который организовал в тысяча восемьсот каком-то лохматом году, и дал им задание подобрать созвучные моему имени слова.

Хотя, наверно, дело не в фамилии и не в имени, просто я неудачница. Надо ли говорить, что к своим двадцати годам гордо ношу знамя девственности? Пока не закончила школу, вообще была уверена, что секс может быть только после свадьбы, и даже не думала над этим вопросом. То, что многие девчонки к аттестату могли приложить и длинный список, с кем переспали, меня не трогало. Я ж не такая! Я жду принца, за которого выйду замуж, и он даст мне красивую фамилию и свою горячую любовь. И тогда я буду счастлива! И все мои недоброжелатели умрут от зависти. Образ Ассоль мне был понятен, как никому другому.

Однако принц не торопился, либо в королевстве проблемы, либо с конем что не так, но к четвертому курсу статус Синего чулка приклеился ко мне, как «эпоксидкой», и даже крепче. И здесь виной не только «облико морале», и оно, конечно, тоже. Но больше – выработанная в еще со школы потребность мимикрировать под окружающий пейзаж, лишь бы только меня не заметили. Это избавляло от подкалываний, порой очень даже болезненных. Поэтому я и старалась надевать что – то неброское. Ну, это в идеале, а по факту длинная, чуть ли не до щиколоток юбка и бесформенные кофты. Сначала их тоже высмеивали, потом надоело, потому что ничего не менялось, и, наконец, меня перестали замечать.

У старушечьего прикида была еще одна важная функция – свитера, аля-ля «с батянькиного» плеча, скрывали мою отросшую, как на комбикорме, грудь. Сначала я была просто длинной нескладушкой, а потом появилось ЭТО! Мамочки родные! В седьмом классе прыщики начали увеличиваться с каждым днем, и чтобы как-то скрыть это недоразумение, я начала сутулиться и прикрывать его балахонами. Все. Вот теперь картина маслом. Гадкий утенок без шансов стать прекрасным лебедем. Это уж я точно видела сквозь свои очки в толстой уродливой оправе.

А нет, еще не все. Мать ее, Природа, постаралась. Я рыжая. Рыжая, умная и беззащитная. И единственное, что из этого я могла хоть как-то скрыть – это ум.

Контрольные специально писала на тройки, а у доски уже притворяться не приходилось: я впадала в ступор от взглядов и еле- еле наскребала на удовлетворительный ответ. Единственной отдушиной были книги. Как запойный алкоголик, я читала все – исторические, приключенческие романы, фантастику, про любовь.

И каково же было изумление почтенной публики, когда я в легкую сдала гуманитарные предметы на ЕГЭ по высшему баллу, что и позволило мне, Глафирке – зефирке, стать студенткой престижного столичного вуза.

Боже! Freedom! Хотелось плакать от счастья. Новая жизнь без хронических унижений! Без свидетелей моего убогого прошлого! Здравствуй, светлое настоящее и будущее!

Глава 2

Однако настоящая жизнь оказалась намного прозаичней, чем я себе представляла в своих розовых мечтах. Родители, как оказалось, были в курсе, что у них ребенок не такой как все и догадывались, что он предпочел бы сесть задом на муравейник, чем общаться со сверстниками. Поэтому они решили подстраховаться и не искушать вседозволенностью общежития, а всучили меня, как такой себе подарок, без красивой ленточки, маминой тетке. Получалось, моей как-то бабушке.

Правда, она кардинально отличалась о традиционных бабушек, не вышивала крестиком и не вязала носки. А вязала только свое тело в немыслимые узлы. Своих детей у нее не было, и, похоже, она об этом ни разу не пожалела. Во всяком случае, трудно предположить, что настоящий, взрывной микс Ангелы Меркель и Фаины Раневской вообще о чем – нибудь может сожалеть. Бабушка…эээ, хорошо хоть у меня хватило ума не назвать ее так. Варвара Дементьевна жила по полной. В свои семьдесят бегала на свидания, ходила на выставки, в театр, путешествовала. Поэтому меня она по факту не замечала, единственное, о чем сразу предупредила – чтоб я не вздумала забеременеть, проходя мимо мужской бани или присев на лавку. Хотя в такие чудеса она не верила, поскольку много лет проработала военным врачом.

Глядя на нее, я удивлялась, почему она не вышла замуж? Вокруг нее столько мужиков и было, и есть, что она любого за ноздри, как теленка могла б в ЗАГС завести.

Не то, что бы я хотела семью уже, с детьми и нудным бытом… Но вот иметь парня, ходить, как бабуля по театрам или хотя бы в кино. Держаться за руки. Хотя кого я обманываю. В двадцать лет я чувствую себя недодевушкой. Ведь хотелось иметь молодого человека, с которым было бы приятно проводить время. И, возможно, даже больше. Но первая и последняя попытка заиметь личную жизнь провалилась с оглушительным треском.

В прошлом году, когда Варвара Дементьевна уехала в санаторий, я пригласила своего приятеля, такого ж девственника и заучку, посмотреть комп, что-то его стало порядком глючить, а заодно угостить его вкусненьким и прикормить, так сказать.

Виталик с радостью согласился и «на дело» пришел даже не с пустыми руками – принес тортик. Доверив ему своего электронного друга, отправилась на кухню, поставить чайник, сервировать стол. Я конечно, догадывалась, что товарищеские отношения могут перейти в другой статус и даже хотела этого. Несмотря на образ моего Принца или Героя, прочно обосновавшегося в голове, я понимала, что это лишь мечты. И если мой идеал существует, то его идеал точно не я. А для меня потолок – этот вот такой порядочный, исполнительный Виталик.

Надо же в конце концов выйти замуж, ребенка родить, стать женщиной. Пока я обдумывала матримональные планы, мой принцезаменитель решил процесс ускорить.

Я настолько погрузилась в себя, что чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав тяжелое сопение у себя на загривке. И это немало напрягло. Тем более, что я к своему возрасту начиталась достаточно на тему межполовых отношений и знаю, что на затылке находятся особые железы, которые выделяют феромоны. Что если он там нанюхается этих феромонов, и прощайся, Глафира, с девственностью? Стоп! А почему бы и да? Сколько можно этот рудимент хранить? Влияния и уважения священных девственниц Рима – весталок мне не видать, как своих ушей, наоборот, это как клеймо ненужности, свидетельство того, что никто не покушался даже. Нет, после этого я не собиралась вовсю пользоваться освобожденной вагиной, но сам факт! Можно будет просто поставить галочку. Как в инстаграме – отметить людей – Недевственница. Перешла на следующий уровень.

И тут схлестнулись врукопашную две меня. Первая романтичная, воспитанная на романах и ждущая огромной любви и своего принца. Прибабахнутая. Вторая умная, а значит трезво мыслящая и понимающая, что в жизни все не так, как в книгах, и пора становится такой, как все. Две мои субличности уже было начали выдирать друг другу волосы, как вопрос отпал сам собой.

Виталик, видя, что я не вырываюсь, осмелел, задышал активней и обнял меня за талию. Затем он сделал самое ужасное, что может быть: задрал мой лифчик вверх чуть ли не до гланд, не расстегивая(!!!), сделав из меня лошадь в упряжи. Переместившись вперед, облапил мою грудь влажными ладонями и начал мокрыми губами слюнявить мои соски! Я пребывала в уверенности, что если мужчина будет ласкать мою грудь, я улечу в космос. Сейчас же я стояла посреди своего кухонного Байконура и чувствовала, что меня реально начинает сумасшедше трясти, как ракету перед запуском. И причем отнюдь не от предвкушения прорыва в космос.

Врезавшийся лифчик и невразумительное обмусоливание груди болевым приемчиком окончательно уложили на лопатки «вторую» меня, трезвую и рациональную. Отвращение взвизгнуло пароходной сиреной, и я резко отстранилась, приводя себя в порядок. Противно до ужаса. Хватнув воздуха и задержав его в груди, я потихоньку начала выдыхать, упрашивая себя не орать благим матом. Бедолага не виноват – кто б на его месте не рискнул? В смысле такой же, как он. Более интересный парень просто починил бы комп и выхлебал бы весь чай, если был бы общежитским. Местные и уверенные в себе ребята даже и слушать просьбы не стали бы – ведь я ходячий антисекс.

– Виталик! Не вздумай это повторить! Никогда! – чуть ли не по слогам отчеканила я.

Виталик, конечно, обиделся, но комп дочинил, и тортик мы с ним разъели в знак сохранения приятельских отношений. К тому же мы помогли друг другу, хоть так и неуклюже, переползти на следующую ступеньку становления личности – он потрогал женскую грудь, и соответственно, моей груди коснулся мужчина. Своего рода инициация. Взаимозачет.

Больше я не экспериментировала. Пришлось признать, что я Синий чулок и поставить крест на этой теме. Уйду, как Софья Ковалевская, в науку. Хотя стоп! Она ж не была девственницей, а вполне себе любви познала.

Я же познала любовь тогда, когда совсем не ожидала и уж совершенно точно, не так ожидала. Утерла нос своей прагматичной половинке, потому что и ей пришлось признать, что Любовь – это отнюдь не книжная фантазия. Настоящая, сжигающая и бескорыстная. Такая, которая заставляла бесстрашных жен декабристов следовать за мужьями в Сибирь. Да и мужики были такими, что за ними стоило хоть на край света отправиться. И да, с милым рай и в шалаше и даже где – нибудь на полярной станции. И все такое.

Но мой избранник никогда не потребует таких жертв. Потому что он Божество, служить которому может только избранная. Достойная пара для него. И дело не в том, что он красавчик. Смазливых мордашек полно в институте. Он мужчина моей мечты. Сильный, уверенный в себе, благородный, умный. И недосягаемый, как Икар – голубая звезда, которая находится в миллиардах световых лет. Почему это сравнение пришло в голову? Потому что сейчас в нее лезет все, что не нужно. Он Ректор. Так про себя я его и называю. Я влюбилась в него с первого взгляда. В полумраке мне показалось, что глаза его серые, а на самом деле они такие же пронзительно голубые, как и та далекая звезда. И я даже умудрилась соприкоснуться с орбитой этой звезды.

Глава 3

Второго сентября, когда мои одногрупницы уже заселились в общагу, я пришла к ним, к своим заклятым подругам. Почему заклятым? Потому что дружба наша носит странный характер. Взаимовыгодный. Я помогаю делать рефераты и лабораторные, а они, такие продвинутые, современные и языкастые, вроде как меня держат под своей защитой. Хотя для меня первой эти отношения и выглядят, как дружба. Моя внутренняя романтичная барышня предпочитает озвучивать именно такую версию, заставляя и окружающих, и чувство собственного достоинства верить в это.

Другая «Я» прекрасно понимает, что мы обе всего лишь некрасивая подружка, с которой выгодно мелькнуть перед каким – нибудь красавчиком и которая всегда сделает за подруг «черную» работу. Ну конечно, у них жизнь бьет ключом, у них свидания, у них клубы, у них секс …и часики. Которые неумолимо тикают, приближая время диплома и пинка под зад с насиженного места. Так как мозгами они не блистали, то шансы получить работу по специальности были мизерными. А уезжать в родной Мухосранск, как они выражались, не было никакого желания. Вот они и лезли из кожи, чтоб найти и охмурить какого – нибудь осла, чтоб позволял спать с тиграми. Им нужно было обеспечить свое будущее.

Это самое будущее, подозреваю, и давало еще один повод тихо ненавидеть меня. Я уже сейчас зарабатывала копирайтингом, и мне не нужно было думать о жилье. Варвара Дементьевна, хоть и выглядит независимой, однако иногда срывается и устраивает совместное чаепитие и разговоры «о былом». Подозреваю, что даже для нее одиночество все – таки сволочь, и в силу этого она меня не выгонит.

Да, и одиночество. Как ни убеждала меня моя вторая «Я», что сказок не бывает, первая все равно верила в существование половинки. В одного на всю жизнь мужчину. От которого теряешь голову, становишься мягкой теплой глиной в его руках, из которой он может создать что угодно – скромницу, заботливую хозяюшку, дерзкую развратницу, надежного друга. Мужчину, от одного касания которого срываешься в бездну и взлетаешь в космос.

А… а вот он. Опять космос.

В тот день у нас были обычные посиделки. Девчонки делились летними приключениями, как они это называли, хотя их откровения можно было напечатать в каком-нибудь журнале для взрослых как «Дневники потаскушек». Ловлю себя на мысли, что это мерзко с моей стороны так думать о тех людях, с которыми я общаюсь и, по – честному, нужно бы от них отпочковаться. Но … женские посиделки, пусть и с правом совещательного голоса – я не могла от них отказаться.

Выйдя на улицу, я опять задумалась о своей секснепригодности, особенно по сравнению с «подругами», и не сразу поняла, что меня остановило. За углом общежития три подонка нещадно пинали кого-то.

Я ужасная трусиха, и вторая моя часть, рациональная и трезвомыслящая, просто верещала испуганной свиньей, как антивирусник Касперского, и требовала, чтоб я бежала подальше отсюда. Но я узнала клетчатые штаны Виталика и, затолкав подальше голос здравого смысла, с отчаянным визгом: «Немедленно отстаньте от него!!!» кинулась на защиту первооткрывателя своей груди. Не чужой ведь!

Однако в первом же раунде получила удар в лицо и беспомощным кулем влетела в ровно подстриженные кусты, предварительно оставив задницей неслабый тормозной путь. От страха и боли я сначала заревела, а потом, собрав остатки мужества, на всхлипе заорала «Помогите!»

Меня никогда никто не бил, и то, что сейчас произошло, было просто кошмарно. Разорвавшись тысячами осколков, безопасный мир, по большей части, созданный самой собой, в котором я и существовала, рухнул. От потрясения я чувствовала себя одной ногой в обмороке, тошнота подкатывала к горлу и перекрывала дыхание.

Из состояния прострации меня выдернули матерные слова. Громкие, хлесткие. Меня всегда от них коробило, но сейчас они звучали просто как жесткие команды агрессивным собакам. К тому же они сопровождались такими оглушительными, как мне показалось, звуками ударов, что я открыла глаза.

Потом снова закрыла. Потом опять открыла. Картинка не поменялась. От окончательной расправы нас с Виталиком спас настоящий супер-герой. Скрутив в бараний рог одного из нападавших, он достал у него из штанов ремень и обездвижил его. Помог подняться Виталику, размазывающему кровавые сопли и хлюпающему носом. Затем супер – герой подошел ко мне, отчего я снова перестала соображать. Он коснулся моего лица, словно оценивая степень поврежденности.

– Вставай, спасительница! – он протянул мне руку. Словно в каком-то зефирном облаке, приглушающем трезвость мыслей, я подала ему свою. Легонько потянув на себя, он меня поднял и чуть придержал за талию. – Как ты себя чувствуешь?

– Как в сказке! – ляпнула я первое, что пришло в мою бедную голову.

Я забыла, как дышать. Неужели такие мужчины и вправду существуют?! Или это меня так приложили, что я уже глюки ловлю? От прикосновения его крепкой, разогретой в бою ладони у меня мурашки высыпали по спине как после оповещения о срочной эвакуации, а в животе все ухнуло и понеслось вниз.

– Так, сейчас в травмпункт, снимаем побои, а затем в полицию. Сдадим преступника.

– Но остальные – то убежали, – вопросительно протянула я, уверенная, что супер – герой и остальных мог бы так же легко в штабеля уложить.

– А зачем нам остальные? Хватит и этого. Он расскажет все и о своих подельниках.

– Не надо в травмпункт, не надо в полицию, – простонал согнувшийся пополам Виталик .

– А ты помолчи, страдалец. Зло должно быть наказано. Мало что тебя приложили, как еще и заступнице твоей досталось. Поблагодари хоть ее. Если б не отчаянное «Помогите», я б и не увидел.

– А ты, Белочка, больше не вздумай в драку взязываться. Чревато. Ты что ли уроки ОБЖ в школе прогуливала? В первую очередь – собственная безопасность. Один труп – это не два. Увидела, звони в полицию, отойди на безопасное расстояние, чтоб можно было куда юркнуть и ори тогда уже свое «На помощь». Кивни, если поняла!

Я не просто кивнула! Я закивала головой, как китайский болванчик.

– Пошли к машине, – скомандовал прекрасный незнакомец.

– А почему Белочка? – осипшим от волнения голосом спросила я, когда он небрежно запихнул преступника в багажник.

Супер – герой усмехнулся.

– Потому что рыженькая и маленькая! Садись рядом, – скомандовал он.

– Я не маленькая. У меня рост 167! – не знаю, которая из моих двух «Я» набралась смелости открыть рот в присутствии божества.

– Маленькая в смысле тощенькая и легкая. В Средневековье тебя б точно на костре сожгли!

– За что? – в голове была сплошная каша, и то, что казалось очевидным этому красавчику, до меня не доходило. Затем я успокоилась. Все в порядке, все на месте – у меня всегда случался острый приступ непроходимой тупости, когда я оказывалась в центре внимания – на уроках, на семинарах. А сейчас элементарное внимание этого полубога вообще превратило меня в медузу.

– Сколько в тебе килограммов?

– Сорок девять! – на простые вопросы я еще могла отвечать, не впадая в прелесть.

– Ну вот видишь! Я прав! Считалось, что если женщина весит больше пятидесяти килограммов, значит, она ведьмой быть не может. Грузоподъемность метлы – пятьдесят килограммов. Соответственно, те, кто весят меньше – уже в группе риска. Плюс ты рыжая и отчаянная. Тебе не удалось бы выжить в те времена, – харизматичный спаситель откровенно забавлялся. Хорошо, в машине свет был приглушенный, иначе цвет моей физиономии дал бы ему еще один повод для подтрунивания.

А я, наступив на свое возбужденно трепыхающееся сердечко, заставила себя мыслить критически. Я не особо верила в колдовство, магию, потусторонний мир, но не рисковала открыто об этом заявлять. Мало ли что прилететь может в ответку. А сейчас прямо загрузилась услышанным. То, что рыжим женщинам в Средние века жилось некомфортно, а скорей всего и недолго, я знала. Про метлу меня удивило. Так может в этом причина моей невезучести?! Генетически передающиеся в народе страхи и убеждения – это вам пальцем не размазать. С чего все обходят стороной черных кошек? Может окружающие и правда, неосознанно видят во мне ведьму и поэтому травят и стараются унизить, раз уж на костер не могут послать?! И, как и средневековым ведьмам, живется мне не очень сладко.

– Кстати, тебя как зовут? Ты в нашей РГГА учишься? – вопросы вылетали из незнакомца так легко, словно он специализировался на таких буках, как я, с целью их социализировать.

«Уж лучше б Белочка…», – с тоской подумала я. Так меня никто никогда не называл. Так ласково и нежно. Ну что ж, неизбежного не избежать.

Опустив голову, запинаясь, я выдавила:

– Глафира.

Конечно, он взрослый и респектабельный, вон и часы дорогучие, и машина, хоть трупы за город вывози, (некстати вспомнился тот подонок, который валялся в багажнике), и не будет смеяться или говорить «Соболезную». Но внутреннюю реакцию я представляла. Уверена, у него язык прямо чешется переспросить «Как? Как?»

– Будем знакомы. Дмитрий Иванович. Донсков. Ваш новый ректор.

Ну вот. Я не ошиблась. Звезда Икар во всем своем недоступном великолепии и сверхмощном сиянии.

В травмпункте я его рассмотрела, как следует, и окончательно убедилась, что пропала. Темные джинсы бесстыдно обтягивали такую идеальную задницу, что даже у меня, не имеющей никакого отношения к понятию «секс», возникло с великим трудом сдерживаемое желание наложить на них руки. Или хотя бы потрогать. Хотя это чертово желание вызывала каждая часть его тела. Черная футболка позволяла ласкать глазами его красивые руки. Не уродливо громоздящиеся горы бодибилдерских мышц, а накачанные, крепкие мускулы с заметными дорожками вен. Идеальный пресс, заметный даже под тканью, когда он откинулся на спинку стула. Небрежно растрепанные черные волосы, причем не рукой стилиста, а совершенно естественным путем, как и борода. Не холеная, выстриженная, как английский газон, бородка, а именно натуральная мужская щетина. Волевой подбородок, прямой нос и твердо очерченные губы. Остановив на них взгляд, я зависла на мгновение, но поймав насмешливый взгляд, тут же утонула в голубой бездне. Если описать мое состояние, то, кроме крылатой фразы из «Буратино», ничего в голову не приходит. «Пациент скорей мертв, чем жив».

И честно сказать, в голову вообще больше ничего не приходит. Туда уже пришел тягучий сладкий вакуум. Этот же вакуум, отражавшийся на моей физиономии, наверно, помог составить Божеству не самое лестное мнение о моей персоне. И скорей всего, он подумал, что я сирота – детдомовка, которая по какой-то невероятной квоте получила возможность учиться, невзирая на выраженную степень дебильности. Божечки, как же мне хотелось скорее убежать, исчезнуть с его глаз! Уверена, что в академии мы просто не пересечемся. Я не староста, не актив и не задолжник, которому грозит пинок под зад.

Оформив все бумажки, сдав полиции пойманного преступника, мы с Божеством, наконец, шагнули в ночь. Виталик остался еще для кой – каких формальностей, и его пообещали отвезти на служебной машине.

Я хоть и чувствовала себя пришибленной, но вопрос самосохранения, а точнее, как добраться до дома, все – таки возник.

Набрав побольше воздуха в легкие, чтоб не запищать, я, как мне показалось, уверенно поблагодарила. Ну как уверенно… «Спасибо» все равно получилось придушенным.

Кивнув в ответ, мой Герой небрежной походкой отправился к машине, а я полезла в сумку, молясь, чтоб телефон, как он любит это делать в самый неподходящий момент, не разрядился. Иначе до дому мне не добраться – ловить на дороге машины я не умею совершенно и боюсь.

– Глафира! Я тебя долго буду ждать? – в голосе Донскова явно читалось нетерпение.

– Зачем? – испугалась я.

– Ты всегда такая…?

Он еще и воспитанный. Да, выглядело со стороны тупо. После всего, что он сделал, полагать, что бросит на улице посреди ночи, было с моей стороны некорректно.

– ….Неторопливая. Даже когда тебя ждут? – подобрал он обтекаемое слово.

Нет, ну он может четко и ясно сказать – садись, я тебя довезу?! Откуда я могу догадаться?! Начнем с того, что никто и никогда и никуда меня не довозил. Боясь ошибиться в его намерениях, я все ж подошла к машине.

– Куда тебя отвезти? – сказано так, что я уже внутренне настроилась на продолжение: «Куда тебя отвезти, девочка – тормоз?» и тут же, чтоб закрепить в его голове этот образ, я снова облажалась.

Влезая второй раз в его крутой внедорожник, я наступила на свою длинную юбку. А поскольку она была на резинке, то ей ничего не стоило сползти с моих бедер. А там! Трусы с кошками. Аминь!

Кое – как умостившись на сиденье, я решила отпустить ситуацию. Главный позорный позор уже случился. К тому же пережитый стресс еще раньше прибил пыльным мешком.

Едва не заикаясь, назвала адрес, и остаток пути я входила в роль ведьмы – старательно прожигая взглядом панель перед собой. Однако та даже не задымилась, а вот я от неловкости готова была провалиться сквозь замечательное, невероятно удобное и дорогое кресло дорогой машины.

Я представляю, как бы в моей ситуации развернулись мои подруженции! Если не в этой же машине, то у него дома уж точно. Уж они бы не растерялись. Чего только стоит одна мини-юбка! Убойный инструмент соблазнения!

Небесное светило, по странной случайности забредшее на землю, тоже было немногословным. У моего дома оно только сказало:

– Давай беги, защитница.

И я реально чуть не побежала. Если я перед ровесниками робела, то общение с самим Ректором меня ввергло в панику. Успокаивало одно – Ректор студенту не по дороге.

Глава 4

Однако, никогда не говори «никогда», потому что оказалось, очень даже по дороге. В этом семестре ввели новый предмет, который нужен был нам, гуманитариям, как кошке седло.

Математическая статистика. Меня начали терзать совершенно обоснованные опасения. В школе я довольно сносно все решала, но лишь по необходимости. Сейчас же память начисто стерла все представления о тангенсах и котангенсах, корнях и квадратных уравнениях за их ненадобностью, сразу же после экзаменов сбросив в корзину и тут же очистив ее. В такой же прострации были и все остальные.

Понятно, что без матстатистики диплом не написать, нужно ведь обязательно оценить надёжность и точность выводов, делаемых на основании ограниченного статистического материала, то есть оценить необходимый объём выборки для получения результатов требуемой точности при выборочном обследовании. Пока я уложила в голову эти два предложения, думала, что мозг расплавится.

Тем не менее, это нужно принять как неизбежное зло. Но неприятности не ограничились лишь неподъемной сложностью материала.

Первый раз самолично не посмотрев на расписание, я была нокаутирована.

Едва мы расселись в аудитории для лекций, как дверь отворилась, приковав внимание. Пружинящей походкой прошел по проходу, ослепив всю женскую часть присутствующих и заставив ерзать от комплекса неполноценности мужскую, Сам Дмитрий Донсков! Собственной персоной!

Он остановился перед длинным столом, за которым во время конференций чинно восседали члены президиума. Игнорируя правила хорошего тона, Донсков пристроил свою потрясающую задницу прямо на него. Одной ногой он упирался в пол, другая свободно висела в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Хотя, в общем – то, это было самое оптимальное решение. Чинно усаживаться за стол – это значило бы создать явную преграду между ним и слушателями. Стоять все время – тоже не самый лучший вариант. Но и этот вариант не самый лучший для меня. По своей привычке, я всегда сижу по центру в первом ряду. Понятное дело, что когда человек говорит, то логично смотреть ему в глаза, а я, растаскивая двух своих снова готовых вцепиться в волосы друг другу субличностей, непозволительно пялилась на то место, которое альфа-самцы выставляют напоказ и для привлечения самок, и для того, чтобы подавить других самцов. Такой невербальный знак – я спокоен и уверен в себе. Агрессивно – соблазнительная, в общем, поза.

– Итак, народ. Кто я такой, думаю, объяснять не нужно. Расписание видели. Курс у нас короткий достаточно, но интенсивный. Поэтому в ваших интересах посещать все занятия. Я не монстр, но предупреждаю – не пропущу мимо ушей ни одного косяка. Пропуск, несданная работа повлечет за собой жесткие меры. Даже не думайте пресмыкаться перед старостами, чтоб они вас не отмечали. Тухлый номер. У меня фотографическая память. И вы все уже у меня вот здесь, – Донсков небрежным жестом коснулся указательным пальцем головы.

Донсков обвел аудиторию пристальным взглядом, словно царь зверей, и поймал мой, с трудом оторванный от его паха. Легкая, как сквознячок, насмешка тронула его губы, а я уткнулась в тетрадь, пытаясь справиться с пожаром в груди. Но безуспешно. Близость этого мужчины сделала из меня зомби. Своей аурой он обволакивал, как каким – то парализующим коконом, из которого не было никакого желания выбираться. Мне было так тепло и щемяще сладко, что я даже не уловила, о чем он говорил. Кинув испуганный взгляд по рядам насупленных лиц, поняла, что речь шла о дисциплине. И по тому, как он это говорил, было предельно ясно, что настали не лучшие времена. Тем более, что сам предмет уже внушал ужас.

Понятно, что спуску он не даст никому, и поэтому пришлось мобилизоваться, чтоб дальше не упустить ни слова.