Злобная девочка

Злобная девочка

Лена Савченко

Файл создан в Книжной берлоге Медведя.

Детство

Всю жизнь я знала только войну. Так же и родилась – под скрежет стали и звуки далекого боя в вечер, когда метель пела страшную песню павшим и уносила в снежном вихре их души. И верно одной из них и была я, по словам некоторых людей. Родилась и росла в вечном страхе. Страх смеялся на ненависть, ненависть на принятие и обреченность судьбы. Да, впрочем... я никогда не искала другой судьбы, если быть честной до конца. Меня никогда не интересовало ничего другого, даже в детстве которое сейчас кажется настолько далеким, что будто бы это случалось не со мной вовсе.

Война нашу не большую деревушку не затрагивала, обходила стороной. Мы находились далеко от Лондона, что позволяло некоторые… вольности. В нашем селении, что насчитывало всего 30 домов нельзя было встретить католиков. Мы верили, несомненно, но Боги наши были другими. Они жили в темном, могучем Лесу, окружающем деревню. Жили в ветре, приносящим прохладу по осени и тепло по весне. Они жили в каждом из нас. От мала до велика. В домах, людях, улицах и имя этим Богам – духи. С ними мало кто мог контактировать, кроме единственной девушки, что жила на отдалении. Одинокий, небольшой ее домик стоял в лесу, крыша поросла мхом, и все поголовно знали, что эта девушка – ведьма. И пусть она не был поцеловала огнем, а волосы отдавали лишь спелой пшеницей, в ней неизменно чувствовалась сила. Когда-то я лелеяла надежду на то, что она возьмет меня к себе в ученицы, но мать моих идей не разделяла: была в ужасе от одной только мысли об этом. Она почитала духов, но не хотела, чтобы я становилась Связующей. Надеялась на другую судьбу.

Во многом благодаря именно ведьме нас обходила стороной любая беда. Соседские графства не нападали, не насиловали женщин и не грабили жалкие пожитки жителей. Мы жили весьма бедно, как и большинство в этот горький период. Войну эту позже назовут Столетней, а в моем времени ее именовали Проклятой. На нее уходили и почти никогда не возвращались, а если кому и улыбалась удача, так вряд ли это можно было бы назвать именно ей. Все мужчины были калеками. И глядя на все это, я никак не могла понять – чего все это стоит? Разве есть цена такой жестокости? Ради чего вообще бьются эти солдаты? И раз за разом не могла найти ответа на свой вопрос, да и подсказать было некому. Хоть в доме напротив и жил Вильям – крепкий мужчина в летах, седой, будто мудрый старец, без половины одной ноги. Он был хмур, не скуп на ругань, а за проницательным серым взглядом никогда нельзя было разобрать что он чувствует или же думает. Вильям пару раз обмолвился о том, через что ему пришлось пройти, и я очередной раз ужаснулась.

Жили мы все хоть и впроголодь, но все равно достаточно счастливо. Посудите сами – одну десятину урожая забирал ведьма, как дань, еще столько же уходило графу, на землях которого мы жили. Церковь так же отнимал свой кусок, еще и война. Едва хватало на еду. Так что жизнь не заладилась с самого начала, от того верно я и росла щуплой, худой. Отличалась от других девочек, которые больше предпочитали сидеть по домам, постигать различные хитрости женского хозяйства. А мне больше нравилось бегать с мальчишками. Мать ворчала, что я совершенно не помогаю ей, но это было не так. Несмотря на то, что большую часть своего дня я проводила на улице, на небольшой поляне за деревней, дома всегда царила чистота, а несчастная коза всегда был накормлена, как и куры, как и прочая живность. Я бы могла сама и чистить загон, но в этом помогали соседние парни. В нашем доме не было мужчины – отец ушел на войну и не вернулся, предварительно объявив готовившейся родить меня маме, что встретил другую женщину и что теперь сердце его принадлежит лишь ей. Он уже понимал, что терять ему нечего, что он уже не придет и хотел быть честным со своей женой до конца.

- Теперь ты будешь французом! – Пол смеялся, отталкивая от себя мальчика и выставляя перед собой палку, точно меч, - Беги в страхе!

- Я не хочу, - Майкл насупился, неуверенно оглядывая остальных друзей.

Нас было немного, шесть человек, включая меня. Пол, Майкл, задира Стив, маленький Джеки, Ричард. И я – Оливия Чарльсон. Впрочем, о своей фамилии я вспоминала лишь в тем момент, когда меня хватал за руку какой-нибудь грозный мужчина или вопящая женщина, застав за очередной проделкой. Прокричать в спину гадость ведьме, уходящей в лес и прятаться в ближайшее укрытие, которое только увидишь – главное, не искать его заранее, иначе не было так интересно. Поймать курицу и с хохотом уносится от ругающегося хозяина несчастной живности. Мама даже не ругала меня, уже махнула рукой – знала, что обуздать крайне вредный с самого детства характер, вряд ли сможет даже призрачный и далекий муж. Женщина только грустно улыбалась, усаживая меня на лавку и принималась заплетать рыжие косы. Или, в наказание, совала в руки шитье – из-за вечно беспокойного образа жизнь подол платья часто был рваным и новые швы расходились.

Идилия. Я смеялась, пихая друзей, смеялась еще звонче, когда те нелепо заваливались в лужу, оседая на пятую точку. И мне было легко до безумия. Я оборачивалась на ветер, прикрывая глаз и слышала, как он скользил по рукам и сквозь них. Слышал зов Леса и часто бродила по нему. Я знала – они хотели бы видеть меня в роли ученицы ведьмы, да я сама, как говорила, тоже этого хотела. Мне было почти двенадцать – если бы луна в очередной раз завершила свой цикл, то я бы пошла к девушке под порог, забыв о предостережениях матери. Но мне было не суждено.

Это случилось зимой. Холодным, но ясным вечером, когда закат был непривычным. Небо напоминало скорее молоко, чем высокую голубую высь и заход солнца, обычно пылающий пожаром на горизонте, был вязким, и каким-то холодным. Я стояла посреди улицы и думала о том, что ведьма сегодня не явилась в селение, как должна была, грела дыханием ладони, глядела в сторону леса и в сердце селилась тревога. С наступлением темноты пришлось зайти в дом, скрипя снегом под ногами, захлопнуть дверь, а что-то еще заставило ее и запереть. Все равно не спасло.

Первый кинжал и Герцог

Вначале я услышала крики с улицы. Потом потянуло дымом. Мам вскочила, бросилась к двери – распахнула и тут же захлопнула ее обратно. В глазах у нее, я навсегда запомнила, селился затравленный ужас. Серые, большие, они пугали и меня.

- Сидим тихо, - едва прошептала женщина, прижимая меня к себе уже спустя мгновение, - Не бойся, золотце, все будет хорошо.

Но я... не боялась, как ни странно. Эта мысль «На нас напали» далась мне поразительным спокойствием и хладностью. Это был первый клинок, который я заточила еще в самом детстве. Мой первый вызов судьбе, бросившей меня в пекло, из которого я выбралась, шипя и отплевываясь.

Дверь выбили через несколько минут. Мать вскрикнула, вскочила, закрыв меня собой – я только услышала тяжелые шаги вошедшего.

- Добрая девка.

- Не трогай меня! – взвизгнула женщина, когда он схватил ее за волосы, - Оливия, беги!

Я смотрела на все это и не могла видеть, как пламя очага пляшет беспокойную пляску и моих глазах. Как от чего-то это пугает мужика, он замахивается на меня, не отпуская матушку, но я увернулась. Попятилась, судорожно рассуждая, как ей помочь, а потом ноги сами несли меня прочь от дома.

На улице творился Ад. Горели дома, даже люди, валялись уже мертвые или стонущие тела, истекая кровью. И эта картина навсегда врезалась ко мне в голову, точно клеймо, еще не раз приходила ко мне в кошмарах кричащей от ужаса и страха за моей спиной матерью, криками и въедливым запахом гари. Когда белый снег обагрился невинной кровью. Несколько секунд я оглядывалась, а потом побежала в сторону леса. К ведьме ли, просто подальше отсюда, но волей случая путь я выбрал тот, что вел в другое селение. Оно находилось не так далеко от нашего, я рассчитывала, что мне удастся рассказать там о происходящем и привести помощь. Маленькая девочка, бегущая по сугробам, утопающая в них и вытирая внезапно выступившие слезы – на что я надеялась? Хотела поиграть в героя, коим часто мнила себя? Воображала, что этот маленький кинжал, который я в спешке подобрала, сможет меня защитить? Чушь. Если бы меня увидели чужие солдаты, то я б сгинула в родном лесу. Меня нашли, впрочем. Схватили за космы, заставив закричать в то же мгновение от боли. Кинжал выпал из рук, когда мужчина перекинул меня через седло своей лошади, точно мешок с картошкой. И надежда угасала ровно в тот момент, когда он двинулся с места – вначале рысью, затем перешел в галоп.

Они смеялись надо мной. Четверо мужчин в кожаных доспехах. Но когда я уже начала мысленно прощаться с жизнью, внезапно осознала, что вряд ли они убьют меня. Иначе сделали бы это на месте. В тот же миг, что и увидели, потому что не пощадили бы ребенка. Я видела задиру Стива, опрокинутого спиной вниз на частокол. Пустые глаз смотрели прямо на меня.

И так было всегда, всю жизнь. Все началось здесь, в маленькой деревушке, и даже в ней было место сражениям – пусть и шуточным. Дети никогда не понимают во что играют. У них есть лишь пример для подражания, объект ненависти, палка в руках и вот они уже благородные рыцари, вершащие правосудие. Достаточная игра воображения и вуаля – все как на ладони, а шуточная драка обращается настоящим турниром за сердце благородной дамы. Примечательно, что роль этой «дамы» постоянно раньше пытались впихнуть мне, но после парочки разбитых носов, передумали. Я всегда знала, что не буду обыкновенной, кроткой девушкой. Откуда – не знаю, может у меня и правда была крупиц Дара, как говорила ведьма, а может догадки были обыкновенным предчувствием. Серые глаза, такие же, как у мамы, часто грозно сверкали и сменялись лишь задором, его веселыми огоньками.

Меня приволокли к соседнему герцогу. Бросили на пол, я тут же принялась подниматься, бросая на всех злобные взгляды. Прятать страх за яростью – это просто. И я всю жизнь делала именно это. Статный мужчина вначале просто изучающе смотрел на меня, затем начал расспрашивать. О чем – уже не помню.  В памяти осталось лишь то, что я ни разу не назвала его «милорд» или «господин», за что получила пару раз по затылку от стоявшего стражника позади. Но самого герцога это позабавило, как и его жену. Он посмеялся, сказал, что моя наглость хоть и глупа, но заслуживает некого уважения. Потом меня определили на кухню. Унизительнее некуда. Но я проглотила это, склонилась в вежливом поклоне и со слезами на глазах благодарила, что мне сохранили жизнь. Знатная чита имела еще и сына, старше меня парень было лет на пять. И вся эта троица мне крайне не симпатизировала, даже очень. Потому я затаила обиду, постаралась забыть мамины крики, мертвые глаза друзей, красный снег и запах гари. Постаралась, но не забыла. День за днем напоминала себе, что однажды я сбегу и буду мстить – как, было не важно. Я решила во что бы то ни стало убежать из этого мрачного замка, даже если для этого придется убирать за господами, готовить им еду и выполнят любую прихоть по щелчку пальцев. Даже если продеться при побеге замарать руки – цель подарила мне смысл жить. Я не показывала зубов, не скалилась, как хотела, а была той, как обо мне все думали – зашуганной девчонкой, покладистой, вечно неуверенной в себе и мнущейся. Так было проще. Носить маску оказалось достаточно легко и скоро с меня сняла кандалы, натирающее до того лодыжки. Герцог был добр ко мне, я даже прониклась к нему своеобразным уважением. По началу я его ненавидела, если честно. А как мне было еще воспринимать его, если ни как убийцу матери? Ответа почему он напал на нас долго искать не пришлось -  прознал, сволочь, о том, что мы не верим всемогущему Иисусу и натравил своих псов. Но затем я перестала притворно – учтиво склоняться перед ним и даже жалела о том, что придется покинуть замок. Я со многими успела дружится, затолкав клинок и первый вызов поглубже. Научилась принимать и признавать людей, меня даже хвалила главная повариха. Но все равно был план, которого я придерживалась.

Наемники

Я выстраивала его точно король, переставляющий фигурки на карте, определяющий войска. Шла осторожными шажками по нему, с нужными дружила, с ненужным – ссорилась. С грехом пополам убедила местного оружейника обучить меня мечу. Мужчина долго противился, ведь не женское это дело, а там и до господина не далеко. Узнает – выпорет. Но я научилась быть настойчивой в меру, использовать миловидное личико и через три месяца он сдался.

Это оказалось непросто. Меня хорошо кормили – только благодаря этому, думаю, у меня все выходило. Всегда были силы. И это был второй клинок, второй вызов жизни. Я не собиралась отдаться участи, которая меня ожидала если бы я сдалась и опустила руки. Быть прислугой? Никогда! Оливия Чарльсон не была рождена для того, чтобы прислуживать кому-то! Гордость и дерзость жили во мне, точно демон и я только покармливала их, сама не заметила, как к ним добавилась еще и злоба.

Я ненавидела и любила. Металась из стороны в сторону, путала где маска, а где я. И это убивало хуже остро заточенного клинка. Но все же, спустя два с половиной года, я решилась – к черту это все! Сегодня я уйду. Куда? Не знаю. Вернусь на свои земли, а там видно будет. В любом случае я смогу защитить себя, а леса всегда полны дичи. Мне было почти четырнадцать. Все мое имущество – украденный меч, лук, да колчан стрел. И впереди – темный лес подле замка, который никогда меня особо не жаловал, но тут от чего принял, спокойно пропуская в свою чащу и укрывая от лишних глаз.

Начало осени, до, на удивление бесснежного, октября, я провела в лесу. Долго не задерживалась на одном месте, шла куда глаза глядят, разводила костер на ночь, по утру засыпала его листьями. И невесть сколько бы еще продолжались мои скитания, если не Томас, с его братией – черт бы побрал этого засранца.

Они нагнали меня на дороге, непримечательной – мне казалось, что здесь совершенно нельзя никого встретить кроме лесной живности. Сначала парни были удивлены что здесь забыла девчонка, предложили даже помочь – может довести до ближайшего селения? На отказ главарь только едко рассмеялся, спрыгнул с черного жеребца и направился ко мне.

Он не мог видеть меч на бедре, под плащом, как и лука – последнего выдавал только торчащий колчан стрел. Когда же я обнажила клинок, направив его на соперника, только присвистнул и посмеялся.

- Злобная девчонка, - парень оскалился, попытался рвануть вперед и схватить меня, но тут же отшатнулся. Аккуратным движением с секунду назад я разрубила ремень его портупеи и теперь та лежала на земле.

Начинался снег. Зарождался где-то вверху, осыпался на землю пеплом и путался в рыжих волосах. Когда-то длинных, сейчас же грубо обрезанных по плечи.

- Нда…, - протянул брюнет, нагибаясь за мечом, что было ему ошибкой. Удар колена по переносице, он взвыл, а я отскочила, скалясь.

Чудеса, страшные порой, сопровождали меня всю жизнь. Даже в лесу. Я видела и слышала, в ужасе шарахалась в сторону от теней, выступавших из-за деревьев, до боли сжимая рукоятку оружия и скрипела зубами. Бессильно, потому что знала отчего-то – мне не поможет клинок, не могут умения. Я совершенно беззащитна перед этими монстрами. Но самое странное начиналось, когда я характерным лязгом извлекала из ножен свой полуторник.

Это была будто… не я. Не моя рука, не мой танец, а вот чей оставалось для меня загадкой. Но капаться мне не хотелось – этот кто-то явно очень сильно мне помогал, так что я не тешила себя догадками и домыслами. Плевать. Благодаря этому я становлюсь сильнее, могу побеждать. Я чувствовала, как руки становятся сильнее, как уверенность в себе пересиливает любой страх, даже если он есть. Как рычание вырывается из груди заместо дыхание, иногда с криком. И ни о какой холодной голове даже не шло речи, что так настойчиво вдалбливал в меня учитель.

- Ну ты и… Пожалеешь!

Второй всадник спрыгнул на землю, огибая своего товарища и замахиваясь рубящим ударом. Увернуться было проще простого, оказаться за его спиной и плашмя ударить под колено – тоже. Меня охватило чувство, граничащее с азартом. Это игра! И пусть другие девочки забирают себе куклы, эта мне по душе гораздо больше. Глаза застилала пелена, я даже почти засмеялась.

Через пятнадцать минут все пятеро валялись в дорожной грязи, а я обтирала лезвие о край плаща, вскинув его на локоть. Крови было немного, одного, слишком настойчивого, пришлось полоснуть по ноге, дабы он усмирил свою прыть.

- Ты где так научилась? – просипел один из них, поднимаясь и тяжело дыша, - Дьявол, никогда не видел, что бы баба так вела себя.

- Где – не твое дело, - я хмыкнула, опуская меч острием в землю, - Куда вы движетесь?

- В Йорк, - сплюнул второй. Единственные двое, кто вообще находился в сознании.

- Возьмете с собой?

Он удивленно посмотрел на меня, выпрямился, размял шею. Тот самый, кто первый бросился на меня. Брюнет с чуть отросшими волосами, грязными и сальными – они обрамляли суровое лицо, совсем не юное, но все же он был еще парнишкой. Вряд ли этому мечнику перевалило за двадцать зим. Серые глаза, достаточно густые брови и только-только начавшая пробиваться щетина.

- Что тебе там делать?

- Не знаю, - я беззаботно пожала плечами.

На самом деле я понятия не имела, правда. Но лес настолько уже осточертел, что мне хотелось хотя бы пройтись по улицам если не города, то небольшой деревни. Услышать человеческую речь, раз на то пошло – последний с кем я говорила был старик, на дом которого я набрела.

Наемники ч.2

Я бесконечно устала от гонки, от постоянной охоты на живность, потому что иначе было не выжить. Устала от теней и монстров, являющих себя в последнее время не только в ночи, но и днем. Показывались, улыбались ртами, полными зубов или же они больше напоминали черную пропасть. Пугали, откровенно говоря. И я надеялась, что если буду поближе к городу, к другим людям, то эти создания если не исчезнут, то их количество хотя бы резко сократиться.

- Слушай, девочка, тебя хоть как зовут?

- Оливия.

- Я Томас. С нами, говоришь, хочешь?

Я кивнула, подозрительно сощурившись. Угрозы больше не чувствовалось никакой. В конце концов всегда важно показать себя, свой нрав. В мире мечников, наемников и рыцарей, как рассказывал тот оружейник, это превыше всего. И пусть у вторых часто нет чести, но силу они уважают.

- Ты убивала, Оливия?

- Если не считать всякую живность, то нет.

- Сможешь, как считаешь?

Я задумалась. С одной стороны человек ничем толком не отличается от той же белки, разве что у него больше способов защитить себя. Но жизнь так же хрупка. Мама, задира Стив, остальные добрые соседи – их линия оборвалась легко и непринужденно. От одного короткого взмаха или толчка. И люди умирают каждый божий день. Каждую минуту кто-то вдыхает этот воздух в последний раз. И в этом мире нет места сантиментам для таких оборвышей, как я.

- Смогу.

Железо вернулось в ножны, я вскинула голову, взлохматила волосы. Едва ли не грязнее, чем у Томаса и остальных парней. К таким было противно даже прикасаться, но ничего не поделаешь – я и без того обрезала косу, зарыв где-то еще у замка. Вместе с ней туда же отправились старые страхи и глупые желания. Месть? Нет, спасибо. Я хочу жить. Да и в том, что жители погибли была не только вина герцога и его головорезов – люди были слабы. Я, мелкая девчонка, смогла убежать и выжить, а сильные мужики – нет? Не смешите. Если ты слаб духом и телом, то тебе ничего не мешает это исправить. На самом деле ничего – требуется лишь одно желание.

- Ну тогда посмотрим на тебя и твое поведение, - он криво ухмыльнулся, - Мы наемники.

Вполне ожидаемо. Пятеро мужчин, головы которых покрыты капюшоном. У них даже не возникло вопроса что я здесь делаю – таким плевать на распри великосветский лордов, их манит лишь золото, а на других людей все равно.

- Хорошо. Ты предлагаешь мне стать одной из вас?

- А ты хочешь?

- Почему бы и нет, - я фыркнула, - Выбор у меня не велик. Так ведь?

- Твоя правда. На лошадь помочь забраться?

- Еще чего! Сама.

Они привели своих товарищей в чувство. Скоро позади меня в седло вскочил Том, перехватил поводья из моих рук и пришпорил лошадь. К долгим поездкам верхом я не привыкла. Выносливости было не занимать, но все равно спустя уже полчаса скачки бедра ныли, как и ноги, но жаловаться не стала – не имело смысла. Да и тут, кажется, выбила себе толику уважения – зачем ее рушить? Поэтому мне только оставалось скрипеть зубами и терпеть, стараясь даже не ерзать – только крепко ухватиться за край седла, вжиматься в Томаса, потому что стремена занимали его ноги, и я норовила свалиться на каждом крутом повороте лесной тропы.

В больших городах мне не доводилось. Но скоро они стали мне постоянным пристанищем. Едва только дрожащие от напряжения ноги коснулись земли, я против воли вцепилась в парня, понимая, что еще немного и просто на просто упаду.

- Никогда не ездила верхом?

- Так долго – нет.

- Эй, пацаненок! – наемник бросил подбежавшему парнишке монету, - Уведи лошадей в стойло и позаботься о них. А ты – идем с нами.

Подхватив меня под локоть, Томас потянул меня собой, в таверну.

С этого все и началось. Даже, наверное, не с деревни, а именно отсюда – с этих ребят. Адриан – рослый детина, он напоминал мне солдата Вильяма – по крайней мере выражением лица. Глен – вечно скалящийся лучник, шут по натуре, которого мне много раз хотелось прибить, что б не мучился. Невил – спокойный, он больше всего напоминал удава, которого не стоило злить. Кейл – брюзжащая на все подряд сволочь. И сам Томас – тот же пройдоха, для которого провести неделю в одном месте, что-то из разряда невыполнимой миссии.

С ними было легко. Парни достаточно быстро приняли меня к себе в дружную компанию, одалживали денег по первому времени – одежду нужно было однозначно менять. Я, конечно, не платье носила, но все равно одеяние мало подходило под понимание наемника. К доспехам пришлось привыкать – это с виду они кажутся легкими, а вот кольчуга тонкого плетения, прячущаяся под верхним слоем кожаной брони, доставляла массу неудобства. Я привыкла к лёгким, непринуждённым, почти парящим движением, привыкла двигаться изящно и почти грациозно, пользуясь всеми небольшими преимуществами, что имела. Рост и незаметность – в бою я делала всю ставку на них. Юркая, маленькая, прыткая девочка, вьющаяся вокруг противника заведенным щенком. Тактику пришлось слегка сменить, да и к тому же я начала расти. За бесконечной дорогой я не заметила, как прибавила в росте и уже ничем не уступила тому же Томасу, разве что парень оставался выше меня на жалкие сантиментов десять. Да и тело, помимо выносливости, становилось еще и сильным.

Второй клинок и второй вызов. Принятие. Я заставила смотреть их на себя, как на равную, заставила не отпускать похабные шутки. Кулаками ли, руганью, рукояткой меча, летящей в переносицу – заставила. Однажды решив, что не буду никому подчиняться, я собиралась придерживаться этого курса. И выпавшая, волей случая и удачи, жизнь наемника меня очень даже устраивала. Свобода, ветер в волосах, галоп, ярые крики и удары пяток по бокам лошади – все это заставляло меня жить. Дышать каждый день и верить в то, что я нашла себя. Я почти забыла о детстве, о его спокойствии, лишь иногда отдельные фрагменты проносились в памяти с теплой улыбкой на губах. Какой смысл смотреть назад, если здесь, в настоящем жизнь бурлит и кипит вокруг? Сейчас я жива, мое сердце бьется и какими способами я добилась этого – дело десятое.

Первая кровь

Первое задание было простым. Меня вовсе оставили стоять поодаль, стеречь лошадей вместе с Гленом. Я нервно переминалась с ноги на ноги, кусала губы, а парень даже не пытался заговорить. Всматривался в темноту леса. Там, в нескольких десятках метров от нас, возвышалось скромное, небольшое поместье какой-то семьи. Его даже было немного видно – свет факелов отделял его территорию от леса, но разглядеть что-то конкретное не получалось. Собственно, за ней то наемники и прибыли в Йорк, урвав контракт за весьма неплохие деньги. Ожидание томило около часа, после в просвете показались четыре фигуры. Одна явно взвалила на плечо мешок, а второй тащил что-то по земле. Когда они подошли ближе, до меня дошло, что тащил он женщину. Бедняга кричала, ухватившись за руку наемника, сжимающего ее волосы, была почти в неглиже – не считая ночной сорочки. Я поежилась, выдохнув облачко пара и принялась греть подмерзающие ладони дыханием.

- Она твоя, - Томас швырнул женщину мне под ноги, заставив невольно отшатнутся.

- В смысле? – я даже не подняла взгляда на него, разглядывая жертву. Мою? Женщина была достаточно красива – круглое лицо и некогда добрые глаза, сейчас же сверкающие ужасом. Но даже это ее не портило.

- Она твоя, - повторил парень, - Ты говорила, что способна убить человека. Вперед.

Она всхлипывала, обхватив руками плечи, смотрела то на меня, то на других мужчин, но после последней фразы ее взгляд закрепился на мне. Было темно, даже факел Невила не мог полностью разогнать темноту безлунной ночи, но я все равно увидела, как губы женщины дрогнули в неуверенной улыбке.

- Ты же не сделаешь этого, да? Ведь так, девочка?

Я скривилась.

- Она уже лишилась мужа, двоих детей и всех слуг, кто нас видел, - лениво, со скучающим тоном произнес Томас, - Последняя и доля твоя.

Забавно то, что ей было все равно, что я до сих пор не кричу от ужаса. Что вполне спокойно стою рядом с Гленом, изучающе смотрю на нее и в моих глазах нельзя найти и капли жалости.

Я по сей день думаю – почему я была так спокойна? Почему что при нападении на деревню, что в тот момент в лесу я не испытывала ничего, кроме слабой неуверенности. Может таков был склад характера, может вмешательство Извне. После встречи с новыми приятелями я не перестала ощущать кого-то другого в себе во время боя. Порой руки даже не поспевали за ним. На что мне дарила жизнь шанс? Иногда складывалось впечатление, что в теле я не одна и если бы была католичкой, то решила бы, что одержима. Но я ею не была, герцог тогда даже не крестил меня. Еще одна загадка.