ЛеБрон, INC. Спортсмен, который заработал миллиард

В одной из критических колонок была строчка, которую четверо друзей потом с содроганием вспоминали еще долгие годы. Она гласила: «Через несколько лет, когда ЛеБрону потребуется операция на колене, он доверит ее своему сантехнику». И еще много всего в таком духе.

Однако нашлось и несколько авторитетных голосов в поддержку друзей. Один из них принадлежал Сонни Ваккаро. Ушедший из Adidas и теперь работавший на Reebok Ваккаро охотно отвечал на просьбы об интервью, в которых высказывался в защиту и поддержку Картера. Аналогичным образом поступили и некоторые другие руководящие лица, имевшие опыт работы с ним. Что бы там ни писала о нем пресса, на тех людей, которым довелось познакомиться с Картером лично, он производил хорошее впечатление. Ему не нравилось вести дела по утрам – все знали, что он любит поспать подольше, – и он не всегда приезжал на встречи вовремя. Это выдавало в нем молодость. Но когда наступало время обсуждать сделки, Картер последовательно показывал себя вдумчивым и осторожным переговорщиком. Он не стремился поразить людей ради сиюминутного одобрения с их стороны. Он чаще говорил «нет», чем «да», даже в ситуациях, когда имел шанс положить какие-то деньги себе в карман. Одного этого было бы достаточно для того, чтобы доказать, что он не имеет отношения к плохим клише о друзьях и бизнесе, но такие детали редко всплывали в публичном пространстве.

Когда ЛеБрон учился в старшей школе и сталкивался с критикой каких-то своих решений, у него не возникало с этим трудностей, потому что он мыслил на перспективу. Отчасти причиной его ухода от Гудвина стало ощущение стагнации: он знал, что может заключать спонсорские контракты и рекламировать разную продукцию, но он хотел большего, хотел расширить свои горизонты. Даже в двадцатилетнем возрасте он понимал, что для расширения собственной империи ему нужно выходить из зоны комфорта.

«Я знал, что должен расти в деловом отношении, – говорил ЛеБрон. – Так почему бы не позволить парням расти вместе со мной? Мы же видим все ошибки друг друга. Так давайте все вместе засядем в окопы».

После нескольких месяцев планирования группа озвучила новое название для своего агентства: LRMR Marketing. Название было составлено из первых букв имен участников (ЛеБрон, Рэнди, Маверик и Рич), а кроме того, у компании появился крутой логотип и стильный веб-сайт с впечатляющим текстовым наполнением. У компании все так же не было клиентов, помимо ЛеБрона, но ей хотя бы удалось четко выразить свое видение и получить толику уважения за это. Если бы этот фундамент был готов к тому моменту, как они совершили бегство от Гудвина, вполне вероятно, что это сильно смягчило бы его последствия. Но это тоже стало частью процесса обучения. Они открыли офис в Кливленде и принялись за работу.

Но в их распоряжении была не только броская вывеска, у них был план действий. Он был настолько же сложным, насколько и смелым. И они были всерьез настроены претворить его в жизнь.

Глава пятая. Польза неудачи

Предупреждающие знаки были развешены повсюду: на дверях, над скамейками и даже внутри раздевалок. Агентам вход на территорию запрещен; она была намеренно превращена в безопасную зону, доступную только любителям. Маверик Картер, уже вполне полноценный рекламный агент, комфортно восседал под одним из этих предупреждающих знаков, наблюдая со своего места за тренировочными схватками, проходившими на Rhodes Arena Университета Акрона.

Арену едва ли можно назвать впечатляющей. Это устаревшее многофункциональное здание начисто лишено шарма или гламура. Но для ЛеБрона Джеймса это в каком-то смысле дом. Он отыграл здесь множество баскетбольных матчей в годы учебы в школе – его популярность выталкивала его команду из тесных стен их маленького школьного спортзала в свет. Кит Дамброт, первый тренер ЛеБрона в старшей школе, позже тренировал в Акроне на протяжении тринадцати лет и всегда обеспечивал ЛеБрону полный доступ к арене.

На протяжении ряда лет в конце 2000-х годов Nike каждый июль занимал здание арены для проведения там мероприятий, объединенных вывеской LeBron James Skills Academy. В 2006-м Nike прекратил проведение своего флагманского мероприятия для элитных игроков-старшеклассников, All-American Camp, которое на протяжении многих лет проводил в Индианаполисе каждое лето. Замена этому ивенту пришла в виде лагеря, выстроенного вокруг имени ЛеБрона. В результате летний лагерь превратился в первоклассную ярмарку для вербовщиков, став ключевым элементом в планах ЛеБрона и Картера по превращению их общей компании в важного игрока в агентском бизнесе и сфере представления интересов игроков.

Nike пригласил ведущих игроков из аффилированных с ним команд AAU, а также тех, кто ярко проявил себя в качестве ролевиков в лагерях по всей стране. Но здесь крылся и другой подтекст, добавлявший мероприятию статусности. Многих сильнейших игроков страны на уровне колледжей тоже пригласили поучаствовать в качестве «советников» для баскетболистов-старшеклассников. В результате в этом университетском спортзале в Огайо собрались десятки подающих надежды игроков, как уровня старшей школы, так и университетского уровня, и все они оказались под одной крышей на мероприятии, которое вел ЛеБрон.

Все это поспособствовало установлению в лагере очень волнующей и конкурентной атмосферы. После упражнений и спаррингов звезды колледжей сбрасывали свои маски «советников» и начинали играть друг с другом в тренировочных матчах. Иногда к ним присоединялись сильнейшие игроки-школьники. Потом, когда наступало подходящее время, в игру вступал ЛеБрон, против которого выходили лучшие игроки лагеря. Ни при каких других обстоятельствах такие тренировочные матчи были бы невозможны, а потому они хорошо отпечатались в памяти участников.

В 2009 году игрок из Университета Ксавье по имени Джордан Кроуфорд сделал роскошный данк через защищавшегося против него ЛеБрона. Для Кроуфорда, которого в следующем году задрафтовали в первом же раунде, это был очень крутой момент. Известным он стал после того, как Линн Мерритт попросил съемочную группу, работавшую в лагере, видеозапись эпизода. Могло показаться, что таким образом Nike пытается защитить ЛеБрона от унижения. Но ничего такого в этом моменте не было; все равно в сети всплыла другая видеозапись, и люди смогли насладиться ярким и очень памятным эпизодом с участием Кроуфорда.

В один год в ростере игроков старшей школы оказались будущие участники Матча всех звезд Демар Дерозан и Демаркус Казинс, а также будущий новичок года Тайрик Эванс. А в рядах «советников» из колледжей оказались будущие профессионалы Тай Лоусон, Уэсли Мэттьюз и братья-близнецы Брук и Робин Лопесы. В другой год в числе советников оказались будущие звезды Клэй Томпсон, Кемба Уокер и Чандлер Парсонс, а одним из приехавших в лагерь школьников был будущий первый номер драфта Энтони Дэвис. В следующие годы через лагерь прошли десятки других игроков, ставших впоследствии звездами колледжей и участниками драфта NBA.

Само мероприятие было организовано по высшему разряду и включало первоклассный банкет, во время которого ЛеБрон мог еще ближе познакомиться с молодыми баскетболистами. Иногда встречи с ними носили более приватный характер и проходили у ЛеБрона дома. К концу недели ему часто удавалось установить отношения кое с кем из ведущих игроков. К моменту их выхода на драфт он мог видеться с некоторыми из них два, а то и три раза. Все это было частью работы огромной машины Nike по вербовке сильнейших из молодых игроков и установлению с ними первых деловых контактов с прицелом на дальнейшее сотрудничество с компанией уже в статусе профессионалов.

Но также это мероприятие было частью многоступенчатого плана, в реализации которого были замешаны ЛеБрон, Картер, Мерритт и даже Уэсли. По правде говоря, план был весьма хитроумным. Группа использовала близость молодых игроков к ЛеБрону в качестве рычага воздействия: его статус одного из лучших игроков лиги открывал ей доступ к игрокам на первоначальном этапе. Само собой, что такая деятельность не слишком укладывалась в правила, ведь ЛеБрон, по сути, управлял собственной маркетинговой фирмой, что делало его де-факто агентом, получавшим свободный доступ к лучшим игрокам на уровне школ и колледжей. Регламент NCAA порой бывает очень размытым, а местами совершенно нелепым, но даже в этом бесконечном лабиринте ограничений не нашлось четких предписаний, под действие которых попадала бы такая ситуация. Поэтому ЛеБрон и LRMR Marketing попросту игнорировали его, а NCAA смотрела на это сквозь пальцы.

Многочисленные агенты идут на всевозможные ухищрения, чтобы установить взаимоотношения с молодыми баскетболистами. Существует целая культура «гонцов», снабжающих информацией агентов и финансистов, так же зачастую замазанных в этом процессе. В 2018 году в федеральном суде слушалось дело против бывшего сотрудника Adidas, который пользовался своими знакомствами с тренерами колледжей, чтобы оказывать влияние на ведущих молодых баскетболистов, предопределяя то, в каком учебном заведении они в итоге окажутся. В том случае под ударом оказался Университет Луисвилла, хотя целый ряд других заведений был также замечен в подобном «зондировании». Таковы реалии баскетбольного мира, мира, в котором ЛеБрону предстояло прокладывать себе путь и учиться. LRMR, Nike и Уэсли работали сообща, чтобы подобраться поближе к спортсменам-любителям, и если смотреть на эту работу через призму правил NCAA, определяющих, что плохо, а что хорошо, станет ясно, что это была далеко не самая «чистая» деятельность. Но таков реальный мир, и все это понимали.

В идеальном сценарии все должно было бы складываться так: Nike выискивает перспективного игрока и приглашает его в свой элитный тренировочный лагерь. Там с игроком знакомится ЛеБрон. Впоследствии игрок становится профессионалом, выбирает LRMR в качестве своих представителей на рекламном рынке, нанимает Леона Роуза на роль своего агента и подписывает с Nike спонсорский контракт. Плюс есть еще одна участвующая сторона – Уэсли. В идеале игрок должен был после лагеря отправиться к Джону Калипари или какому-нибудь другому университетскому тренеру, с которым у Уэсли были связи. Однако именно с Калипари Уэсли общался теснее всего. Милт Вагнер, друг детства Уэсли, присоединился к тренерскому штабу Калипари в Университете Мемфиса как раз тогда, когда туда на год пришел Даджуан Вагнер, и эта договоренность стала одним из многих взаимовыгодных соглашений, устроенных Уэсли за долгие годы своих партнерских отношений с разными людьми и организациями.

Уэсли приложил руку и к переходу Тайрика Эванса – тот, как и сам Уэсли, был родом из Филадельфии – в Мемфис под крыло Калипари и подписанию им контракта с Nike. Так же поступил и другой «племянник» Уэсли, Крис Дуглас-Робертс. Он тоже отметился участием в LeBron Skills Academy, а затем отправился в Мемфис и нанял Роуза в качестве своего агента. Уэсли очевидным образом снабжал игроками Калипари, но делал это за кулисами и с такой харизмой и таким магнетизмом, что казалось, будто всем на это плевать. В какой-то момент New York Times написала, что Джим Делэйни, комиссар конференции Big Ten и бывший инспектор NCAA, связался с Уэсли и намекнул ему, что будет очень рад, если тот начнет отправлять своих весьма ценных подопечных в школы, входящие в Big Ten. Учитывая запредельные уровни лицемерия внутри NCAA, подобные вещи не кажутся удивительными. В конечном счете было ясно одно: Уэсли чем мог помогал молодым ребятам не сбиться с курса в мутных водах этого мира и извлечь из него как можно больше выгод.

Пока вся эта операция с лагерем набирала обороты, в поле зрения нашей компании попал особо примечательный персонаж: одаренный, мускулистый и очень скоростной защитник из Чикаго по имени Деррик Роуз. В то время он был ярчайшим талантом, которого хотели заполучить все – Nike, Уэсли и Калипари. LRMR тоже с удовольствием присоединилась бы к ним. Брат Деррика, Реджи Роуз, всячески старался оградить его от любого влияния извне, держа его подальше от «гонцов» агентов и даже тренеров колледжей. Но Уэсли удалось к нему подобраться – все благодаря знакомству с Майклом Джорданом, добавлявшим ему авторитета в Чикаго. Разумеется, Деррик оказался в Мемфисе и под руководством Калипари привел команду к 38 победам в сезоне, завершившемся обиднейшим поражением в битве за титул NCAA 2008 года. Все эти результаты были позже отменены из-за мухлежа с оценками Роуза при сдаче SAT (Академического оценочного теста), который, как оказалось, загадочным образом сдал за него в Детройте кто-то другой – по крайней мере, так решила NCAA.

Nike обеспечила Реджи Роуза прекрасной работой в Чикаго – его поставили во главе баскетбольной программы для начинающих. И вновь не обошлось без «волшебства» Уэсли. Роуз блестяще проявил себя под началом Калипари и уверенно двигался к тому, чтобы стать первым пиком на драфте. По счастливому стечению обстоятельств право первого пика досталось команде из его родного города, «Чикаго Буллз», с которой он и подписал контракт, позже добавив к нему и спонсорский контракт с обувным брендом на восьмизначную сумму. Неудивительно, что вокруг Роуза было столько суеты и даже откровенного шулерства в процессе его «вербовки» – он действительно был особенным талантом.

Но вскоре история получила иное развитие, чем предполагал изначальный сценарий. Деррик Роуз не стал выбирать Леона Роуза в качестве своего агента; вместо этого он нанял Арна Теллема. Сотрудничества с Nike тоже не получилось; он подписал внушительный контракт с Adidas и вскоре стал лицом баскетбольного направления компании. Реджи Роуз заключил с Adidas договор на шестизначную сумму на оказание фирме консалтинговых услуг, по условиям которого Adidas также обязывался субсидировать семейную команду Роузов из Чикаго в AAU. Стоит ли говорить, что Роуз также отказался сотрудничать с LRMR в сфере маркетинга?

Эта неудача стала откатом сразу на нескольких фронтах. LRMR ждал непростой старт. Картеру все же удалось заключить для ЛеБрона несколько контрактов. Один из них – с производителем газонокосилок Cub Cadet, кливлендской компанией, являвшейся крупнейшим спонсором «Кэвс». Сделка тянула на несколько миллионов долларов, но не шла ни в какое сравнение с теми контрактами, которые заключал Гудвин. Более внушительный пакт о партнерстве был достигнут с Microsoft, одним из крупнейших мировых брендов. Первыми его проявлениями стали эпизодическая роль ЛеБрона в телевизионной рекламе новой операционной системы компании, Vista, и веб-сайт, разработанный специально для детей. О запуске веб-сайта было с помпой объявлено в общественном центре Лас-Вегаса во время Уик-энда всех звезд 2007 года. Это был первый случай сотрудничества Microsoft с игроком NBA, и поначалу казалось, что этот контракт с инновационной компанией – именно то, на что рассчитывали Картер и ЛеБрон, когда только учреждали свою компанию.

Однако партнерство оказалось неудачным и вскоре было прекращено. Топ-менеджер Microsoft, устроивший эту сделку, покинул компанию, и Microsoft не стала продлевать контракт по прошествии всего двух лет. За этот период LRMR подписала двух новых клиентов, но ни один из них не был игроком NBA. Первым стал Тед Джинн-младший, уайд-ресивер из NFL, а вторым Майк Флинт, пятидесятидевятилетний мужчина, игравший за команду колледжа по американскому футболу в западном Техасе ровно один сезон и попавший благодаря своей игре на первые полосы газет. Джинн так и не получил существенного предложения о рекламном контракте; заключить такую сделку с не-звездным игроком NFL было очень трудно. На Флинта у LRMR были большие планы, в том числе съемки фильма. Но фильма так и не случилось, и в итоге Картер сумел выбить для него лишь контракт на написание книги. ЛеБрон написал к ней предисловие.

Были проблемы и с теми контрактами, которые уже были заключены ранее, включая и контракт с Nike. Продукция под именем ЛеБрона показывала себя не лучшим образом; рост ее продаж шел медленнее, чем рассчитывала компания. Долгое время Nike развивал бренд ЛеБрона силами лишь горстки сотрудников, хотя в 2007 году компания все же расширила штат после того, как ЛеБрон сотворил громкую сенсацию, сумев неожиданно для всех дотащить «Кэвс» до финальной серии NBA. По ходу той кампании «Кливленд» сумел одолеть «Пистонс» в захватывающей серии финала конференции: в пятой игре тогда случился овертайм, в котором ЛеБрону удалось набрать 29 очков из 30 последних, набранных «Кэвс» в матче.

Но уже к 2008 году Тинкер Хэтфилд, легендарный дизайнер обуви Nike, прекратил сотрудничество с ЛеБроном, так как, по его собственным словам, устал иметь дело с окружением игрока. Хэтфилд был ведущим дизайнером обувной линейки ЛеБрона, но в итоге перешел на другие проекты: в частности, занимался дизайном обуви под брендом Кобе Брайанта и разработкой продуктов для Jordan Brand.

«Мне не нравится работать с окружением ЛеБрона, – сказал Хэтфилд в 2010 году на одном из рекламных мероприятий в обувном магазине. – Слишком много людей, слишком много идей, слишком много мнений».

На другом мероприятии, состоявшемся через несколько месяцев, Хэтфилд сказал, что дизайн именной продукции ЛеБрона «несколько пострадал» и не показал себя «так же успешно, как продукты Кобе».

«Работая с Кобе, ты имеешь дело с ним и еще одним парнем. Оба заходят в комнату, и сразу становится ясно: у него есть четкие идеи, он очень продвинуто и умно мыслит, он понимает, что ему нужно, знает, в чем ему нужно прибавить, чтобы стать более сильным игроком, – говорил Хэтфилд. – ЛеБрон отличный парень, он мне очень нравится, но когда он заходит в комнату, его сопровождают еще человек восемь других ребят, и каждый из них что-то говорит. В этом кроется одна из причин, по которой продукция под именем ЛеБрона, несмотря на ее добротный уровень, не вдохновляет меня так, как вещи Кобе или то, что мы делаем с брендом Jordan».

Творческие разногласия – обычное дело в бизнесе по производству обуви, и у ЛеБрона тоже были свои взлеты и падения в отношениях с Nike. В один год во время своей ежегодной встречи с дизайнерами в Орегоне ЛеБрон выразил свое неудовлетворение уровнем продукции, которую для него делала компания; Фил Найт, присутствовавший на встрече, сделал выговор некоторым своим сотрудникам от лица ЛеБрона. В другой год ЛеБрон был настолько разочарован качеством именной модели своих кроссовок, что по ходу сезона перестал ее носить, вернувшись к более старой и более удобной версии. Но хватало и удачных лет, когда ЛеБрон приходил в восторг от дизайна кроссовок и их особой расцветки, разработанной специально для него, как это было в случае с моделью, выпущенной к Рождеству.

Тем не менее в 2009 году случилось два события, посуливших ЛеБрону и компании скорый прогресс в бизнесе. Creative Artists Agency, голливудский гигант в сфере поиска и продвижения молодых талантов, решил выйти на рынок спортивных агентств. Для начала CAA приобрела ряд более мелких компаний, чтобы обзавестись клиентской базой в крупнейших видах спорта. Одной из этих компаний стала фирма Леона Роуза, работавшая с NBA, – ее переход в руки CAA связал бизнес ЛеБрона с крупным брендом. Со временем агентом CAA стал и Уэсли, взявшийся представлять интересы тренеров. Одним из первых его клиентов, что неудивительно, стал Калипари.

Другим масштабным событием стало назначение Калипари на должность тренера баскетбольной команды Университета Кентукки, в одночасье превратившее его в одного из самых влиятельных тренеров в мире баскетбола. Нахождение Калипари у руля одной из крупнейших баскетбольных программ страны открывало перед ЛеБроном и его друзьями огромные возможности. Он, не теряя времени зря, принялся извлекать выгоду из сложившейся ситуации.

ЛеБрон принял приглашение выступить с речью перед игроками Кентукки перед стартом первого сезона Калипари во главе команды, а заодно получил шанс восстановить связь с парочкой бывших участников своего тренировочного лагеря: Казинсом и суперталантливым первокурсником из Северной Каролины по имени Джон Уолл. С уходом Роуза в команду NBA «Буллз» Уолл стал его сменщиком как на позиции разыгрывающего защитника в команде Калипари, так и в статусе новой «следующей звезды» лиги, подписанием которой были одержимы все агенты. Казинс, которого тоже ожидали увидеть в числе первых пиков драфта, отставал от Уолла совсем немного. Но именно у Уолла, настоящего демона скорости, были наилучшие шансы заключить крупный контракт с обувной компанией, а значит, и принести своим агентам миллионы долларов комиссионных. После того, как Роуз ускользнул из рук ЛеБрона и Nike, они удвоили свои усилия в стремлении заполучить того, в ком ожидали увидеть следующего первого номера на драфте.

ЛеБрон принялся нахваливать Уолла в СМИ и приходить на игры в экипировке команды Кентукки. Он даже слетал в Лексингтон в январе того года, чтобы лично понаблюдать за тем, как «Уайлдкэтс» одерживают победу над «Вандербильтом», и во время тайм-аута заводил толпу болельщиков, призывая болеть за хозяев. После матча он навестил Калипари и команду в раздевалке. Для стороннего наблюдателя такие действия могли показаться очень странными. ЛеБрон много лет тесно ассоциировался с баскетбольной программой штата Огайо. В 2007-м «Бакайс» стали первой школой, надевшей униформу от Nike с именным логотипом ЛеБрона. Команда Государственного университета Огайо по-прежнему выступала в его именных кроссовках, выходя в них на каждую игру университетского сезона 2009/10.

Однако вот он, ЛеБрон, танцует у площадки в Кентукки в бело-голубом облачении. Он приехал туда поддержать Калипари, с которым сдружился через Уэсли. Но главным поводом для визита был Уолл. ЛеБрон надеялся, что Уолл станет ярким молодым спортсменом в рядах клиентов его маркетинговой фирмы. Что же до Калипари, то и ему эта ситуация была на руку: переходы Роуза и Уолла в NBA первыми пиками драфта и их последующие крупные спонсорские контракты лишь укрепляли его репутацию, суля ему и Университету Кентукки приход новых сильных старшеклассников со всей страны. А там их уже поджидали Nike и Уэсли.

Уолл провел отличный сезон, набирая в среднем по 17 очков и делая по семь ассистов за игру, и это выступая в команде, полной будущих игроков NBA, таких как Казинс, Эрик Бледсо, Патрик Паттерсон и Дэниел Ортон. «Уайлдкэтс» прошли сезон с показателями в 35–3 и проиграли лишь в Elite Eight. Как и в случае с Роузом, Уолл выходил на драфт под первым номером. И, как и в случае с Роузом, ЛеБрон, его друзья и бизнес-партнеры вновь оказались в тотальном пролете. Уолл отказался от услуг ЛеБрона и LRMR, и вместо них нанял агента Дэна Фигана. Также он отклонил предложение Nike, подписав пятилетний контракт с Reebok на $25 млн.

Много лет спустя Картер скажет мне, что одной из самых больших его ошибок было стремление угнаться за другими элитными спортсменами, такими как Уолл. И не потому, что он не умел приводить в компанию больших звезд – Картеру удалось какое-то время вести дела квотербека NFL Джонни Мэнзила, он даже помог ему заключить контракт с Nike на семизначную сумму до того, как карьера Мэнзила пошла под откос по причине его излишней любви к вечеринкам, – а потому что это было пустой тратой времени. Картеру приходилось биться на каждом этапе в процессе устройства этих сделок для больших звезд. Сначала ему нужно было убедить клиента в том, что он может заключить крупный контракт не только для ЛеБрона. В то время деловой репутации у Картера толком и не было. Другая проблема заключалась в том, что спортсмены, которых Картер пытался вербовать, не были уверены, что будут для компании приоритетом. Как может ЛеБрон не быть первым в списке на получение новых деловых возможностей? Эти игроки обожали ЛеБрона и получали удовольствие от отношений с ним, но когда наступало время принимать столь важное решение, участие в деле Картера виделось им недостатком, а не преимуществом.

В качестве маркетингового агентства, представляющего интересы спортсменов, LRMR оказалась провалом. Но к тому времени, как Уолл сделал свой выбор по части агентских услуг и решил, чьи кроссовки будет носить, ЛеБрон, Картер и Рич Пол уже начали разворот к другим идеям.

Глава шестая. Оператор

Объявление представляло собой один лист бумаги с текстом из совершенно типовых формулировок – в нем говорилось, что все студенты класса документального кино Университета Лойола Мэримаунт должны подписать согласие с участниками своих документальных проектов, которые им предстояло сдавать по окончании семестра. В один из весенних дней 2003-го, после очередного учебного дня в школе St. Vincent – St. Mary, Кристофер Белман дал их на подпись ЛеБрону Джеймсу и нескольким его друзьям и партнерам по команде, расписавшимся в документах на секретарском столе у входа в спортзал. Белман лишь ставил галочку, стремясь удовлетворить своего профессора, безо всякой задней мысли. Он и понятия не имел, сколько будут стоить эти подписи в будущем и какой силой они наделят его в конечном итоге.

Белман был родом из Акрона, он был на пару лет старше ЛеБрона. Мы с ним росли всего в одном квартале друг от друга в районе на западной стороне города, заселенном в основном семьями среднего класса. Мы ходили в одну начальную школу, хотя он и был помладше меня. Один год его отец даже был моим тренером по флаг-футболу. Он был большим фанатом спорта, но еще сильнее увлекался кинематографией. В Калифорнии он учился в киношколе. Когда я видел его по ходу игр у кромки площадки и рядом с партнерами ЛеБрона во время их совещаний, я понятия не имел, что происходит, ведь Белман, одетый во все темное, с черной шляпой на голове, держал в руках видеокамеру. Я его много лет не видел. Он не пошел учиться в St. Vincent – St. Mary; он выбрал конкурирующую старшую школу Walsh Jesuit.

Белман оказался в нужное время в нужном месте. Столько людей пыталось получить доступ к ЛеБрону и его команде по ходу их выпускного года в школе – не говоря уже про агента Джо Марша, вынашивавшего планы съемок документального фильма с многомиллионным бюджетом, – что команда в каком-то смысле закрылась от известных СМИ. ЛеБрон посчитал, что его персонально задели авторы отнюдь не хвалебной статьи, опубликованной о нем в ESPN the Magazine, и прекратил давать интервью один на один. После его краткой дисквалификации по ходу выпускного сезона в школе журналисты разных национальных изданий начали слетаться к нему толпами. И самого ЛеБрона, и его школу их запросы об интервью утомили настолько, что они начали отказывать практически всем. Любопытно, что самое пространное интервью из всех, взятых у ЛеБрона по ходу того сезона, получилось взять члену Зала славы NFL Дейону Сандерсу в эфире передачи The Early Show на канале CBS.

Но Белман был фигурой нейтральной – молодой человек с ясными на первый взгляд мотивами. Он подал запрос главному тренеру команды Дрю Джойсу и, что удивительно, получил согласие. Джойс, как выяснилось, говорил «нет» большинству профессионалов, но студенту колледжа сказал «да». Так Белман стал регулярно оказываться в автобусах, отелях, раздевалках вместе с одной из самых видных команд в истории школьного баскетбола Америки, прокладывавшей себе путь к кульминационной точке карьеры ЛеБрона в старшей школе. Последние несколько недель сезона оказались очень тревожными: они вместили в себя краткое отлучение ЛеБрона и едва не проигранный финал чемпионата штата.

Когда все кончилось, у Белмана получился чертовский классный проект – и десятки часов видеозаписей, которых не было больше ни у кого. Спустя долгое время после окончания учебы Белман осознал, что получил в руки нечто весьма ценное, и стал размышлять, что же можно сделать со всеми этими пленками. ЛеБрон ушел в NBA, получил огромный контракт с Nike и двигался к титулу новичка года, стремительно превращаясь в одну из самых интересных фигур американского спорта. Все крупные медийные издания публиковали о нем большие материалы. Спрос на новые лица в NBA был настолько велик, что газеты буднично направляли своих репортеров на игры «Кэвс» еще до того, как в город приезжал ЛеБрон, чтобы они могли загодя подготовить статьи. И посреди всего этого – Белман, сидящий в своей лос-анджелесской квартире со всем его отснятым материалом, который никто не видел.

Он слушал аудиодорожки отснятых пленок по пути на учебу и по дороге домой. Он пересматривал видео снова и снова, доходя до того, что уже помнил диалоги наизусть. Он представлял, как могла бы выглядеть раскадровка полнометражного документального проекта. У него еще не было диплома, но у него были видеозаписи, которые он при желании мог бы продать HBO, или ESPN, или даже Маршу, если бы только знал, что тот собирается засудить ЛеБрона на несколько миллионов долларов за то, что не получил от него материал, который Белман снял бесплатно. Удачная продажа пленок могла принести ему прекрасную прибыль здесь и сейчас. У него были разрешения. Он владел правами на фильм лично. У него не было необходимости вовлекать в процесс ЛеБрона или кого-то еще.

Но Белман хотел получить не чек. Он хотел сделать настоящий фильм, такой, в котором можно было бы указать себя в качестве режиссера. Такой, который помог бы ему запустить свою карьеру. Он искал способ это сделать, ходил на одну встречу за другой, но раз за разом терпел неудачу в попытке выйти на продюсера, который захочет профинансировать проект с ним в роли режиссера. Многие люди хотели приобрести у него материал, особенно после того, как узнавали, что ЛеБрон подписал отказ на обладание правами на него. Но никто не хотел доверить ему режиссерское кресло. Белман работал в кофейне. Годы шли, и интерес к школьным годам ЛеБрона угасал, пока сам он становился звездой большой лиги.

Четыре года спустя, в 2007-м, Белман жил в Лос-Анджелесе: школа осталась далеко позади, и теперь он был одним из тысяч других артистов, перебивающихся случайными заработками. Он осознал, что должен сделать то, что когда-то считал лишним: привлечь ЛеБрона. Если бы он смог прийти к продюсеру в компании ЛеБрона, это изменило бы все. Проблема была в том, что у Белмана не было никаких взаимоотношений с ЛеБроном. Да, ЛеБрон его помнил, но с тех пор утекло много воды. Честно говоря, он даже не был уверен в том, что ЛеБрон знает, как его зовут. Он всегда называл его просто «оператор».

У Белмана появилась идея, как можно попытаться привлечь к себе внимание ЛеБрона. Он смонтировал одиннадцатиминутную выжимку из отснятого материала, кульминацией которой стала победа в борьбе за тот легендарный национальный титул – его выигрыш ознаменовал собой прохождение командой полного круга, начавшегося с поражения в битве за чемпионство штата, которое она потерпела сезоном ранее. История была действительно яркой; она была посвящена не столько выпускному сезону ЛеБрона, сколько тому, как четыре других выпускника смогли не сломаться после той неудачи и взойти на вершину. Белману удалось показать ролик нескольким бывшим партнерам ЛеБрона по школьной команде, включая Ромео Трэвиса. Он поддерживал связь с Трэвисом и еще кое с кем из той команды, но с ЛеБроном не говорил уже много лет. Вернувшись летом на несколько дней в Акрон, он попоросил Трэвиса об услуге: не может ли тот показать DVD ЛеБрону?

Белман прождал неделю, но ничего не происходило. Уже почти настал день возвращаться в Лос-Анджелес. В 11 часов вечера он сидел в доме родителей, и тут ему позвонил Трэвис – он сообщал ему, что им нужно встретиться на заправке. Белман поехал туда, гадая, что может произойти на встрече. Когда они встретились, Трэвис сказал ему, что они сейчас поедут в дом ЛеБрона, находившийся по соседству, и там покажут ему видео. А ЛеБрон знает, что они едут? «Нет», – сказал Трэвис. Белман пришел в оцепенение. Они собираются вот так, без предупреждения, заявиться к нему в полночь? Именно так, и ЛеБрон радушно их принял. Посмотрев клип, он сильно расчувствовался. Он несколько раз пересмотрел запись. Видео вернуло его назад в школьные годы. Ему было всего двадцать три, но ностальгические воспоминания растрогали его.

Через несколько дней ЛеБрон улетел в Лос-Анджелес, где должен был выступать в роли ведущего ESPY Awards – церемонии награждения спортсменов, организованной ESPN во время перерыва в Major League Baseball, приуроченного к матчу всех звезд. Вместе с ним церемонию должен был вести Джимми Киммел, ведущий вечернего телешоу на сестринском канале ESPN, ABC. У ABC также был контракт на показ игр NBA, в том числе и матчей финальной серии, в которых ЛеБрон тогда впервые принял участие. Синергия во всем.

Работая с Киммелом в ходе подготовки к церемонии, ЛеБрон показал ему DVD Белмана. Киммелу очень понравилось увиденное, и он посоветовал ЛеБрону сделать то, о чем тот думал и сам: превратить его в полнометражный документальный фильм. Вскоре после этого Белману позвонил Маверик Картер. Они с ЛеБроном предлагали Белману партнерство в процессе создания полноценного фильма. Естественно, Белман не мог не задать очень важный для себя вопрос: а разрешат ли ему быть режиссером? Ответом было «да». Решение придержать материал и не продавать его на сторону вот-вот должно было себя оправдать. К тому моменту ЛеБрон и Картер уже второй год вели свой эксперимент с LRMR, и оба были сосредоточены на поисках проектов, в которых у них был бы частичный контроль и владение какой-то частью прав. Именно это рассчитывал получить и Белман.

«Никогда не забуду день, когда они мне позвонили, – сказал Белман. – Я почувствовал, что они хотят получить долю, но также и то, что они собираются сделать все, что в их силах, чтобы проект стал успешным».

Никто из них этого еще не знал, но это решение стало важнейшим шагом, который в конечном итоге повлиял на смену ЛеБроном курса его карьеры бизнесмена. Заполучив Картера и ЛеБрона на роли исполнительных продюсеров, Белман мог начинать реализацию проекта, но сначала им нужно было учредить продакшен-компанию. После некоторых раздумий они решили назвать ее SpringHill Productions. Название SpringHill носил комплекс муниципального жилья, в который ЛеБрон перебрался вместе с матерью, когда им наконец удалось обрести постоянный дом. На всем протяжении своей учебы в старшей школе он счастливо жил в одном из среднеэтажных зданий комплекса. Тогда они не могли этого знать, потому что были сосредоточены на развитии LRMR, своей маркетинговой компании, но SpringHill Productions в конечном итоге оказалось для них чрезвычайно важным начинанием.

Благодаря приходу ЛеБрона в проект и готовности нескольких его экс-партнеров дать интервью и поучаствовать в съемках дополнительных материалов для фильма, документальная лента, столько лет пылившаяся на полке, начала стремительно обретать реальные очертания. Компания заключила сделку с продюсером Харви Мэйсоном-младшим, на которого пленка тоже произвела впечатление. Ранее Мэйсон помогал при создании фильма Dreamgirls и вообще специализировался на фильмах с большим количеством музыки. Через несколько лет он войдет в число продюсеров анимационного мюзикла Sing.

Музыканты, общавшиеся с ЛеБроном, такие как Jay-Z и Drake, согласились поучаствовать в создании саундтрека к картине. Затем появилась идея выпустить книгу. За несколько лет до этого на экраны вышел фильм о легендарной баскетбольной команде 1966 года из западного Техаса и ее тренере Доне Хаскинсе. Одновременно с выходом фильма Хаскинс выпустил автобиографию. Такой подход был отнюдь не новым, но на баскетбольной аудитории он сработал.

Также ЛеБрон читал и высоко отзывался о книге Friday Night Lights, посвященной школьной футбольной команде из Техаса, которую позже превратили в полнометражный фильм и телесериал. LRMR связалась с писателем Баззом Биссингером и наняла его в качестве соавтора истории о школьных годах ЛеБрона и его друзей, которая должна была быть опубликована одновременно с выходом в свет документалки Белмана.

Эта возможность подвернулась LRMR очень кстати. Пока процесс развития агентского направления деятельности компании только набирал обороты, они пытались расширить горизонты своего главного клиента, ЛеБрона. Почти в то же время они наняли исследовательскую фирму провести глубокий анализ рынка в отношении ЛеБрона: главным образом, они хотели понять масштабы его известности и узнать, что о нем думает рынок. Результаты, представленные фирмой, показали, что о нем неплохо осведомлены хардкорные поклонники баскетбола – его едва ли можно было упустить из виду при просмотре матчей NBA. Даже если он не выходил на паркет, у зрителя все равно были хорошие шансы увидеть его – в какой-нибудь рекламе с его участием в одной из пауз. Но его популярность среди рядовых болельщиков NBA и обычных покупателей была далеко не такой большой.

«Многие люди, покупавшие его именные кроссовки, были его фанатами, – говорил Мэтт Пауэлл, аналитик NPD Group, работающей в индустрии спортивных товаров. – Ему трудно давался выход из рамок к более широким массам зрителей».

По условиям контракта с Nike, заключенного несколькими годами ранее, ЛеБрон должен был каждое лето отправляться в рекламное турне по Китаю. Китай был процветающим рынком для баскетбола – одни масштабы страны придавали ей огромную значимость в глазах таких компаний, как Nike. В середине 2000-х стремительно росло внимание к предстоявшим в 2008 году Олимпийским играм в Пекине. Внимание мира и, что более важно для того, кто продает обувь, внимание всего Китая было обращено к звездным спортсменам калибра ЛеБрона. После знаменательного сезона 2006/07, по ходу которого он впервые добрался до финалов NBA, ЛеБрон вместе с Картером почувствовал, что в ближайшее время его ждет большой скачок популярности. Они надеялись найти и использовать новые возможности, которые откроет перед ними рынок, и заработать на этом доллары.

Одним из первых их шагов было решение нанять нью-йоркского публициста Кита Истабрука, которого порекомендовали ЛеБрону и его друзьям Jay-Z и Стив Стаут. У Истабрука были связи в литературном мире и мире моды, в тех сферах, в которых Картер и ЛеБрон хотели расширить присутствие бренда ЛеБрона.

Появление в качестве ведущего ESPY – ЛеБрон открывал церемонию песней и танцевальной одой Бобби Брауну и его классическому хиту My Prerogative – было лишь частью процесса его продвижения на рынке. Также в 2007-м ЛеБрон провел премьерный выпуск Saturday Night Live, на котором выступил с комическим баскетбольным номером вместе с членом съемочной команды шоу Биллом Хэйдером. Тогда они этого не знали, но через несколько лет их ждала совместная работа над фильмом.

ЛеБрон также согласился на полномасштабное интервью для передачи 60 Minutes. Он просто очаровал репортера Стива Крофта: в какой-то момент интервью, проходившего в спортзале школы ЛеБрона, он играючи забросил мяч в корзину, находясь чуть дальше середины площадки. Крофт, прожженная легенда журналистики, был ошарашен этим и исполнил пируэт от удивления, пока ЛеБрон шутил: «Мне нужна всего одна попытка, детка». CBS использовала этот отрывок для рекламы интервью в течение недели перед его выходом в эфир.

В процессе раскрутки игрока LRMR начала организацию ежегодного мероприятия, названного LeBron Summit: к участию в нем созывались менеджеры компаний, заключивших с ЛеБроном спонсорские контракты. На два дня их собирали в одном месте в попытке устроить корпоративный мозговой штурм. Мероприятие было необычным ходом, уж точно не характерным для спортсменов. Но к чести Картера, идея была инновационной, а у ЛеБрона был достаточный авторитет, чтобы посреди лета вытащить в Акрон директоров Nike, Coca-Cola, Upper Deck, Cadbury Schweppes, Cub Cadet и Microsoft. В 2007 году Майк Кржижевски, главный тренер сборной США, с которым ЛеБрон познакомился годом ранее, выступал с речью на банкете, предварявшим встречу менеджеров. Истабрук организовал освещение события в журнале Fortune, специально пригласив оттуда репортера.

За восемнадцатимесячный период, предшествовавший старту пекинской Олимпиады, ЛеБрон несколько раз появлялся на обложках именитых изданий, таких как Fortune, Men’s Health, GQ и Vogue, поступательно реализовывая план по умножению своей известности. Репортеры брали у ЛеБрона интервью во время его полетов на частном джете. Интервьюировали его на съемках рекламных роликов. И так далее. В одной из статей, вышедших в Advertising Age, автор утверждал, что цель LRMR – превратить ЛеБрона в «мировую икону» к моменту окончания Олимпийских игр – 2008. Цель казалась весьма амбициозной, особенно с учетом того, что достигать ее должна была группа людей, все еще вынужденная бороться с негативным мнением публики о себе, считавшей, что они заняты не своим делом. Но у них был план на игру, и они все собирались претворить его в жизнь.

Зачастую репортеры не из спортивных изданий хотели поподробнее узнать о том, как ЛеБрон работает со своими друзьями в деловом направлении. Для звездного спортсмена такой нарратив был чем-то необычным, он добавлял сюжетам глубины, чего как раз и искали авторы публикаций. У ЛеБрона и Картера было предостаточно опыта общения с журналистами, и они добились того, чтобы их доступ к ним совпадал по времени с запуском тех проектов, которые молодые предприниматели пытались раскрутить в данный момент. По мере выхода новых статей с фотографиями ЛеБрона в деловых костюмах, становившихся все более обыденным делом, сглаживались и некоторые шероховатости в делах. Картер становился все более известной личностью, особенно в кругах читателей из мира финансов, где он как раз стремился обрести легитимное положение.

Единственная оплошность на этом пути была допущена не по вине ЛеБрона или Картера. Весной 2008-го в свет вышел номер журнала Vogue, анонсированный как нечто прорывное. Именно этим он и должен был быть, ведь ЛеБрон становился первым мужчиной-афроамериканцем, которому удалось попасть на обложку библии фэшн-индустрии. Подготовке обложки уделили максимальное внимание на каждом этапе: проводить фотосессию пригласили Энни Лейбовитц, прославленного фотографа, а составлять компанию ЛеБрону на съемках должна была всемирно известная модель Жизель Бюндхен. Лейбовитц, позже возвращавшаяся в Акрон снимать ЛеБрона для разворота Vanity Fair, получила большое удовольствие от работы с ним и лоббировала его в кандидатуру в Vogue, призывая редактора Анну Винтур выбрать именно его из всей той россыпи спортсменов и моделей, снявшихся вместе для журнала. Но когда номер оказался на полках магазинов, его слава приобрела несколько дурной оттенок.

На фотографии, попавшей на обложку, ЛеБрон стоял вместе Бюндхен, широко разинув рот. Облаченный в простую черную майку и шорты, он одной рукой набивал баскетбольный мяч, а другой обвивал тонкую талию супермодели, на которой было элегантное зеленое платье. Ее голова была откинута чуть назад, волосы развевались. Критики – а таких нашлось немало – сочли, что эта сцена напоминает старинные коллажи с Кинг Конгом, держащим в лапах белокурую Фэй Рэй. Некоторые посчитали, что фотография получилась некорректной, другие заклеймили ее абсолютно расистской. Лично я был сбит с толку: я не мог понять, почему ЛеБрон, столь трепетно относящийся к моде, предпочел в момент своей славы оказаться на обложке всемирно известного модного журнала в тренировочном комплекте баскетбольной формы. Замысел, по всей видимости, заключался в том, чтобы продемонстрировать контраст между большим спортсменом и гламурной моделью в их естественных образах, для которых были выбраны спортивная одежда (в случае ЛеБрона) и наряд от-кутюр (в случае Бюндхен). Другая фотография, на которой ЛеБрон и Жизель обвивали друг друга, застыв в элегантной и эффектной позе, находилась внутри самого номера. И если бы на обложку попала именно она, вероятно, публика восприняла бы ее совершенно иначе. Эта фотография больше соответствовала масштабу таланта Лейбовитц, на мой взгляд, хотя он тут не имеет никакого значения. Но если ЛеБрон и его компания хотели добиться внимания, то обложка Vogue обеспечила им его в полном объеме.

Тем временем Белман завершал свою документальную ленту, на которую потратил столько лет ожидания и работы. Было принято решение назвать ее More than a Game, сделав реверанс в сторону сюжетной канвы фильма, которая, фокусируясь на баскетболе и ЛеБроне лично, также рассказывала историю дружбы и борьбы пятерых подростков. Роль ЛеБрона была почти такой же, как роли остальных участников, – именно этот аспект фильма заставил ЛеБрона вложиться в проект. Было очевидно, что ему никуда не деться от роли главной звезды, но он хотел, чтобы его партнеры по фильму, так же как и партнеры на площадке, регулярно получали мяч, фигурально выражаясь. Белман, воочию наблюдавший эту историю, согласился с таким подходом. Такая структура ленты едва ли была бы одобрена, если бы процессом ее производства руководила какая-нибудь крупная компания, которая наверняка захотела бы сделать ее более ЛеБроноцентричной, из коммерческих соображений. С точки зрения уровня материала документалка получилась увлекательной благодаря полевым съемкам игроков в их естественной среде обитания и откровенным интервью, чередовавшимся с архивными кадрами.

Проект получил мощный импульс, когда организаторы Международного кинофестиваля в Торонто, одного из самых влиятельных фестивалей в мире, согласились включить ленту в программу и показать ее в дебютный уик-энд фестиваля. В начале сентября 2008 года группа вылетела в Торонто на показ картины. Зал был набит битком. Потребовалось больше пяти лет для того, чтобы довести проект до этой точки. И он стал настоящим хитом.

Зрители устроили фильму стоячую овацию – некоторые СМИ даже сообщали, что она длилась несколько минут. Утопая в аплодисментах, ЛеБрон не смог сдержать слез. «Я впервые плачу с тех пор, как мы проиграли ту игру за чемпионство в восьмом классе, с тех пор я никогда не плакал, ни после матчей, ни в жизни, – говорил ЛеБрон после показа. – Это очень достоверный фильм».

Приза зрительских симпатий, высочайшей награды фестиваля, удостоилась лента Slumdog Millionaire, за несколько месяцев до этого выигравшая награду Киноакадемии за лучший фильм года. Второе место в голосовании зрителей занял More than a Game. К сведению, в число обладателей приза зрительских симпатий фестиваля в Торонто входят такие фильмы, как Chariots of Fire, The Princess Bride, Shine, American Beauty, The King’s Speech, Silver Linings Playbook и 12 Years a Slave.

Второе место в этом голосовании было большим успехом, сравнимым с победой. Для всех участников проекта это был очень эмоциональный момент, потому что это была их личная история, но теперь вокруг фильма появился существенный ажиотаж. Незамедлительно нашлись дистрибьюторы, захотевшие обсудить с ними приобретение прав на фильм. Стало ясно, что вскоре он выйдет на экраны кинотеатров страны.

«У Маверика светились глаза от радости, – вспоминал Белман. – Он знал, что этот фильм выведет их на новый уровень».

Он был прав. Они едва ли планировали такое, сидя на кухне в доме матери Картера и обсуждая будущее их маркетингового агентства. Не было такого пункта и в их плане на 2008 год, в который он рассчитывали катапультировать ЛеБрона к статусу мировой иконы. Однако вот как все сложилось. ЛеБрон готовился триумфально ворваться в медийный бизнес.

Глава седьмая. Делец

Какое-то время ЛеБрон Джеймс был самым прытким игроком NBA, быстрее всех проходившим с мячом от одного конца площадки до другого. Его длинные шаги и отзывчивые мускулы позволяли ему покрывать пространство с поразительной эффективностью. Но видели бы вы, как он передвигается по аэропортам.

На заре своей профессиональной карьеры ЛеБрон нередко пользовался коммерческими авиалиниями для перелетов. На некоторые деловые встречи он летал частными самолетами, а также перемещался на чартерах вместе с «Кэвс» во время перелетов команды из города в город. Но так бывало не всегда. Когда ему приходилось летать коммерческими рейсами, он, как правило, практиковал скоростное прохождение терминалов, всякий раз делая это с опущенной головой, спрятанной под капюшоном кофты. К тому моменту, как люди осознавали, кто он такой, его уже и след простыл – чего он и добивался.

Именно это стремление ЛеБрона избежать неудобств, связанных с популярностью, свело его с Джесси Итцлером.

Итцлер вместе с партнером учредил компанию под названием Marquis Jet, которая занималась продажей летных часов частных самолетов блоками по несколько часов – такой продукт оказался весьма привлекательным для профессиональных спортсменов и знаменитостей, желавших летать частными рейсами, но не собиравшихся приобретать для этого собственный самолет, даже в доле с кем-нибудь. Итцлер, сумевший за свою долгую карьеру предпринимателя разбогатеть на разнообразных бизнес-проектах, поставил себе приоритетную задачу по агрессивному продвижению своей компании на рынок – делать это он собирался лично, заводя отношения с потенциальными клиентами.

Как-то раз он сел на борт коммерческих авиалиний, летевший из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, потому что узнал, что молодые звезды Бен Аффлек и Мэтт Дэймон собираются стать гостями на одном из самолетов Marquis Jets. Он прибыл в Лос-Анджелес как раз вовремя, чтобы успеть попасть на частный самолет и лично провести для них презентацию услуг компании. В другой раз он попытался привлечь внимание голливудской элиты, бесплатно организовав полеты для продюсеров Entourage в обмен на продакт-плэйсмент в сериале, потому что отлично понимал масштабы влияния шоу в Голливуде.

Отчасти его кампания по раскрутке фирмы была нацелена на игроков NBA, которых Итцлер вербовал весьма нетрадиционными методами. К примеру, его компания выкупила рекламные площади в гостевых раздевалках стадионов «Нью-Джерси Нетс» и «Нью-Джерси Девилс». Таким образом, размещенную на них рекламу могли увидеть только несколько десятков спортсменов-миллионеров, еженедельно приезжавших на арены на выездные матчи. Итцлер был болельщиком NBA с многолетним стажем и посещал матчи лиги в Нью-Йорке. У него была недолгая карьера певца, и его главным хитом была очень прилипчивая песня Go NY Go, в 1990-е ставшая настоящим гимном «Никс». Позже приобрел долю в «Атланта Хоукс» вместе со своей женой, также занимавшейся бизнесом и учредившей компанию Spanx.

ЛеБрон начал искать возможность уйти от перелетов коммерческими авиалиниями отчасти из-за влияния Итцлера и его Marquis Jet. В итоге их взаимоотношения не ограничились одной сделкой и переросли в нечто важное. Итцлер, ЛеБрон и Маверик Картер позже вместе основали компанию, продававшую энергетические пастилки, таявшие на языке. Но самым важным поступком Итцлера и его партнера Кенни Дичтера оказалось не это, а то, что они познакомили Картера и ЛеБрона с Полом Уоктером.

Справедливо будет сказать, что Уоктер является самой влиятельной силой, имеющейся в деловом портфолио ЛеБрона-бизнесмена, даже несмотря на то, что этот человек, как правило, держится на втором плане, не привлекая лишнего внимания. При поддержке Уоктера, игравшего роли переговорщика и гида в мире бизнеса, ЛеБрон сумел установить партнерские отношения со многими людьми и учредить компании, благодаря которым его состояние приросло несколькими сотнями миллионов долларов. Уоктер познакомил ЛеБрона и Картера с нюансами работы мира развлечений и помог им понять, как заработать состояние на их главном ресурсе – популярности. Уоктер так или иначе приложил руку к созданию практически каждого крупного кинопроекта, который ЛеБрон реализовал за свою деловую карьеру начиная с 2005 года. Некоторые из фильмов были целиком и полностью спродюсированы Уоктером. Взаимоотношения с этим человеком стали одними из самых прибыльных в карьере ЛеБрона.

ЛеБрон давно дал понять, что его выбор в пользу Nike, а не Reebok, предлагавшего ему больше денег, стал лучшим деловым решением его жизни. Но решение выбрать Уоктера в качестве партнера по бизнесу, пожалуй, стоит где-то рядом по значимости. Это был проницательный ход, и к тому же весьма нестандартный, – он был сделан после долгого предварительного анализа. Но Картер и ЛеБрон, молодые парни чуть за двадцать, провели исследования и выбрали Уоктера, человека за пятьдесят, прежде почти не имевшего дел со спортивным бизнесом. И выбор этот оказался блестящим.

Бэкграунд Уоктера – олицетворение голубых кровей Восточного побережья Америки; его резюме просто превосходно. Он получил степень MBA в Уортоне и диплом юриста в Университете Колумбии. Работал клерком у судьи Апелляционного суда. Работал адвокатом по делам налогообложения во влиятельной нью-йоркской компании Paul, Weiss, Rifkind, Wharton and Garrison. Какое-то время сотрудничал с Bear Sterns и другими нью-йоркскими фирмами в качестве инвестиционного банкира. Список можно продолжать и продолжать. Он вхож в советы директоров именитых компаний, тесно связан с несколькими прекрасными благотворительными проектами.

Карьерный путь Уоктера совершил уникальный поворот в 1981 году благодаря завязавшимся у него тогда отношениям. Работая клерком в Апелляционном суде, он сдружился с другим клерком, Бобби Шрайвером, сыном Сарджента и Юнис Кеннеди Шрайверов. Затем Уоктер познакомился с сестрой Бобби, молодой тележурналисткой Марией и ее бойфрендом, красавцем-бодибилдером с австрийским акцентом и голливудскими амбициями – Арнольдом Шварценеггером.

Шварценеггер и Уоктер нашли общий язык, и не только благодаря фильмам. Шварценеггер интересовался бодибилдингом и индустрией развлечений, но имел виды и на другой бизнес, в частности в сфере недвижимости. Заработав кое-какой капитал в конце 1970-х годов благодаря победам в соревнованиях по бодибилдингу, таких как «Мистер Вселенная», он начал скупать жилые и торговые здания в Санта-Монике. К 1982 году, когда его имя уже стало общеизвестным благодаря масштабному прорыву в его актерской карьере, случившемуся после выхода на экраны фильма Conan the Barbarian, Шварценеггер уже был миллионером благодаря этим удачным вложениям в недвижимость.

Их отношения развивались, и со временем Шварценеггер стал клиентом Уоктера. В 1997 году Арнольд убедил его уйти с работы после двадцати лет в бизнесе, чтобы начать полноценно работать на него. Именно тогда Уоктер учредил компанию Main Street Advisors в Санта-Монике, заняв офис по соседству с офисом Шварценеггера. Первой крупной сделкой, которую Уоктер заключил для Шварценеггера, стала сделка по покупке 747-го «Боинга» у Сингапурских авиалиний – с последующей сдачей самолета обратно в лизинг компании. Нестандартный и весьма изобретательный инвестиционный ход, хорошо характеризующий всю совместную работу Шварценеггера и Уоктера. Когда в 2003-м Шварценеггер решил баллотироваться в губернаторы Калифорнии, Уоктер по схеме «слепого траста» взял под свой контроль деловые активы Арнольда и его тогдашней жены, Марии Шрайвер.

Одним из первых вложений, осуществленных Уоктером совместно со Шварценеггером, было вложение в Planet Hollywood – сеть тематических киноресторанов, впоследствии превратившуюся в казино в Лас-Вегасе. В конечном счете Planet Hollywood заявила о своем банкротстве в соответствии со статьей 11 Кодекса США о банкротстве, но главное здесь не это, а концепция инвестиции. Шварценеггер, как и другие знаменитости, получил в компании акционерную долю, а взамен должен был на время предоставить ей право использовать его имя в продвижении, согласившись также время от времени участвовать в промоакциях и обеспечивать компанию коллекционными предметами для поклонников.

Поиск жилого здания в таком районе, где в ближайшее время наметится рост стоимости недвижимости, – задача непростая и полная рисков. Владение реактивным лайнером, базирующимся на другом конце света, дело еще более сложное и рискованное. А вот получение доли в бизнесе в обмен на то, что и так имеется у клиента в избытке, – его мировую известность – было куда более соблазнительным предложением. Именно этим для Шварценеггера стала Planet Hollywood, а для Уоктера такая схема стала наглядным пособием по дальнейшему развитию бизнеса.

К тому времени, как ЛеБрон принял решение сделать Уоктера своим поверенным в бизнес-вопросах, Уоктер обзавелся небольшим, но весьма примечательным списком клиентов. В их числе были музыкант Боно из группы U2, легендарный музыкальный продюсер Джимми Айовин и Том Вернер, телепродюсер, стоявший за созданием таких успешных проектов, как Roseanne и The Cosby Show. Не менее важным, чем известность этих имен, был тот факт, что все они сотрудничали с Уоктером очень длительное время.

Он намеренно не расширял список своих клиентов, потому что хотел иметь с ними длительные и крепкие взаимоотношения. ЛеБрон тоже предпочитал работать именно так. В начале карьеры именно это стремление подтолкнуло его к выбору в пользу Nike и Coca-Cola. Это же стремление было одной из причин, по которым он доверился Картеру. ЛеБрон хотел устанавливать с партнерами связи, которые будут развиваться долгое время. Даже несмотря на большие различия между ним и Уоктером, им удалось найти общий язык – а благодаря изучению его прошлого и долгим беседам с ним ЛеБрон понял, что Уоктер очень осторожный и вдумчивый инвестор. Именно такой человек, совместно с которым он хотел вести бизнес.

Одним из первых шагов Уоктера в первые годы их совместной работы с ЛеБроном стала организация знакомства баскетболиста с Уорреном Баффеттом, всемирно известным инвестором. Уоктер вел бизнес с Berkshire Hathaway, компанией Баффетта. ЛеБрону было интересно познакомиться с так называемым Оракулом Омахи. Уоктер знал, что Баффетту нравится общество звезд спорта. У него были отношения со звездой бейсбола Алексом Родригесом и футболистом Ндамуконгом Со. Уоктер устроил для ЛеБрона поездку в Омаху и встречу там с Баффеттом. Вместе они сняли небольшой ролик, который Баффетт использовал на ежегодном собрании своей компании. По слухам, Баффетт обыграл ЛеБрона в баскетбол один на один, после чего они поели чизбургеров, попили молочных коктейлей и поговорили на тему инвестиционных стратегий. ЛеБрон остался доволен, как, впрочем, и Баффетт, а Уоктер помог всему этому произойти.

ЛеБрон «очень умен в плане своих деловых взглядов за пределами площадки, – сказал мне Баффетт в 2009 году на одной из игр «Кэв» в Кливленде. – У него правильно расставлены приоритеты. Хотел бы я быть таким же умным в бизнес-вопросах в его возрасте».

Уоктер использовал своих партнеров или прибегал к каким-то своим связям, чтобы открыть ЛеБрону дверь к новым способам монетизации его известности и влияния – такая схема в будущем будет повторяться ими еще не раз. Итогами ее станут десятки сделок, которые принесут ЛеБрону уйму денег. Иногда толчок давали какие-нибудь идеи Картера или ЛеБрона; иногда инициативу проявлял Уоктер. Но дело пошло. И сотрудничество оказалось куда более успешным и прибыльным, чем попытки угнаться за спортсменами ради получения права представлять их интересы в обмен на комиссионные выплаты, как это прежде пыталась делать LRMR. По своей сути все это не слишком отличалось от идеи заработка на вечеринках, как ЛеБрон и его друзья делали в самом начале его карьеры, собирая по несколько тысяч долларов за вечер с тех, кто согласен был заплатить пару сотен баксов за определенный доступ к знаменитостям. Уоктер просто вознес этот подход на уровень миллиардеров, в стратосферу, которая больше соответствовала высокому положению ЛеБрона и его душевной организации. А ЛеБрон и Картер, в свою очередь, быстро осознали, что поиск партнеров приносит им гораздо больше удовлетворения, чем получение чека за рекламу какого-нибудь продукта.

Концепция этого сотрудничества полностью соответствовала желаниям ЛеБрона, которые двигали им, когда он решил уйти от агента Арона Гудвина в свободное плавание. Он хотел иметь больше контроля над тем, что происходило в его бизнесе. И это также укладывалось в представления Уоктера о бизнесе, сформировавшиеся у него за долгие годы работы: он понимал важность получения партнерской доли в бизнесе и знал, какие дороги могут открывать знаменитости.

Первым крупным проектом, который Уоктер организовал для ЛеБрона, стал – хотите верьте – хотите нет, велосипедный бизнес. Летом, в период межсезонья в NBA, ЛеБрон любил поддерживать форму, катаясь на велосипеде. Его дом в Акроне находился рядом с природным заказником, располагавшимся вдоль извилистой реки Кайахога. В заповеднике были сотни миль велосипедных дорожек, и иногда ЛеБрон выбирался туда в компании Рэнди Мимса и начинал наматывать там милю за милей. Так он давал себе тренировку, избегая лишних перегрузок для ног.

Обсуждая совместное вхождение в какой-нибудь бизнес, Картер и ЛеБрон сходились во мнении о том, что важно выбирать такие инвестиционные проекты, которые будут актуальны для ЛеБрона и близки ему по духу. Он не хотел продавать что-то такое, во что не верил сам; такие решения могли навредить ему в долгосрочной перспективе. И вкладываться во что-то, во что он не верил, он также не собирался. В пользу велосипеда же он верил. ЛеБрон основал фонд, нацеленный на оказание помощи детям в его родном городе. Одним из первых мероприятий, организованных этим фондом, стал ежегодный байкатлон: детский велосипедный марафон с участием ЛеБрона и других знаменитостей. Они вместе разъезжали по улицам города, помогая сбору средств на благотворительность. В рамках байкатлона проходила раздача фондом велосипедов тем детям, у которых их еще не было, – чтобы они могли поддерживать двигательную активность.

Картер прикидывал, каким могло бы быть партнерство ЛеБрона со Schwinn, крупным производителем велосипедов. Но параллельно с ним вел работу и Уоктер, имевший связи с компанией прямых инвестиций, называвшейся Pegasus Capital Advisors. Одним из ее активов была велосипедная компания Cannondale из Коннектикута, некогда ведущая компания – производитель велосипедов, переживавшая тяжелые времена; в 2003 году Pegasus приобрела ее в состоянии банкротства. К 2007-му компания начала разворот на 180 градусов и выглядела вполне перспективным активом для будущей перепродажи.

Используя свои связи, Уоктер устроил покупку ЛеБроном доли в компании – Картер также получил небольшой процент акций. Но ЛеБрон не спешил вкладываться до тех пор, пока не завершил свой анализ компании и не почувствовал, что ее продукция ему по душе. Новости о решении ЛеБрона стать инвестором компании облетели всю страну, что повысило узнаваемость бренда – именно такого позитивного воздействия ожидали Cannondale и Pegasus от прихода такого статусного инвестора, как ЛеБрон. Картер дал компании кое-какие советы по части организации маркетинговой кампании. И вся эта затея не выглядела нелепой – было хорошо известно, что ЛеБрон увлекается велосипедами, так что приобретение доли казалось осмысленным шагом. Этот «брак» оказался умным ходом, пусть и несколько неожиданным. Быть может, он был не настолько экзотическим, как приобретение 747-го «Боинга», но куда более логичным с точки зрения финансов.