Оборонная промышленность Восточной Сибири в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Ситуация осложнялась тем, что кадровый «голод» на квалифицированную рабочую силу ощущался еще в предвоенные годы на многих промышленных предприятиях, а с началом войны резко обострился. Так, только в г. Красноярске из имевшихся до войны 12646 рабочих, ИТР, служащих с 22 июня до 10 октября 1941 г. было призвано 30 % (3798 человек, в том числе 1064 руководящих работников промышленности)239. В ряды Красной Армии с Красмаша ушло около 30 % работников, с ПВРЗ − 26, с судоремонтного завода − 20240. А на заводе тяжелого машиностроения им. Куйбышева Иркутской области лишь за первые три месяца войны ушли на фронт 520 человек241.

Положение обострялось тем, что, как правило, уходили высококвалифицированные специалисты, которых заменить было некем. И это пагубно отражалось на производственных показателях заводов. Так, например, за несколько первых месяцев войны с Красноярского ПВРЗ в действующую армию ушли 280 токарей, 383 слесаря и много других специалистов, крайне необходимых производству242. На авиазаводе № 39 к октябрю 1941 г. при огромном некомплекте квалифицированной рабочей силы в 919 человек таких специальностей, как токарь, фрезеровщик, слесарь, литейщик и пр., именно из них в РККА были призваны 355 человек. А на заводе тяжелого машиностроения им. Куйбышева в результате призыва в армию 622 человек на этот же момент ощущалась острая нехватка таких специалистов, как слесари, токари, рабочие мартеновских печей, прокатчики, котельщики и др. в количестве 318 человек243.

В какой-то мере исправить положение позволяли отсрочки от призыва на военную службу некоторым категориям работников, без которых производство не могло нормально функционировать. Как правило, это были работники оборонных предприятий и смежных с ними отраслей промышленности – металлургии, угольной, машиностроения, транспорта, энергетики. К концу 1941 г. по Красноярскому краю для промышленности «забронировали» 12589 человек, в том числе в г. Красноярске 7565 человек244. С другой стороны, армия тоже остро нуждалась в квалифицированных людях, поэтому «бронь» распространялась на относительно небольшую часть ценных кадров. Поскольку распоряжения о забронировании рабочей силы находились в ведении местных органов власти, то очень часто указания призывной комиссии отдавали устно, причем эти указания неоднократно нарушали. Об этом свидетельствует докладная директора завода № 39 НКАП И.Б. Иосифловича на имя секретаря Иркутского обкома ВКП(б) К.И. Качалина от 23 сентября 1941 г. о том, что из 46 призванных в армию человек лишь 16 являются работниками подсобных отделов и цехов, которых можно заменить без особого ущерба для производственной деятельности, а остальные работают в основных производственных цехах и имеют дефицитную для завода квалификацию (станочники, слесари, токари и др.), отрыв их с завода пагубно отразится на производственной программе245. Нередки были также случаи просьб руководителей оборонных заводов в наркоматы о возвращении необходимых специалистов назад или отсрочки призыва.

В результате мобилизации в РККА численность промышленных рабочих Восточной Сибири к октябрю 1941 г. сократилась на 27 %, а к февралю 1943 г. − на 88,5 тыс. человек по сравнению с 1940 г.246 Этот процесс несколько приостановился в результате прибытия в два крупнейших восточно-сибирских региона эвакуированных предприятий с промышленными кадрами. Однако не стоит преувеличивать значение этого явления. Г.А. Доку-чаев, анализируя динамику численности рабочего класса в Сибири, приходит к выводу, что примерно с ноября 1941 г. (начало прибытия и запуска эвакуированных предприятий) пошел его количественный рост. Он назвал этот процесс особенностью Сибири. Но применительно к Восточно-сибирским регионам это не совсем корректно, поскольку значение эвакуации здесь было значительно ниже, чем в Западной Сибири.

Так, в частности, ни одно из эвакуированных в Красноярский край промышленных предприятий не прибыло на новое место с полным составом своих работников. Вместе с заводом «Красный Профинтерн» в Красноярске находилось всего 15,88 % старого коллектива. Общее количество работников трех заводов (№ 4, № 589, № 7), эвакуированных на базу завода № 586, составило не более 25 % от общего количества работавших до эвакуации. На восстанавливаемый в г. Красноярске филиал завода № 327 прибыли из г. Ленинграда всего 144 человека из имевшихся до войны на заводе № 327 и НИИ-9 2885 работников. Завод № 477 НКАП прибыл в г. Красноярск без рабочей силы, с одним руководящим составом в 50 человек. Всего по 14 промышленным предприятиям, эвакуированным в г. Красноярск, при общей потребности в 59 тыс. рабочих не хватало 43 тыс.247 В г. Иркутск с 15 эвакуированными предприятиями прибыли только 10 тыс. человек с семьями248, т.е. при почти такой же потребности в людях, как и в г. Красноярске, не хватало 40–45 тыс. человек. В целом обеспеченность кадрами Восточной Сибири составляла 25 % от необходимого, в том числе по промышленно-производственным рабочим − 14 %249.

Поэтому более целесообразно согласиться с И.И. Кузнецовым в том, что положение Западной Сибири по сравнению с Восточной было более выгодным в плане обеспеченности промышленными кадрами, во-первых, из-за прибытия большей массы эвакуированных, а во-вторых, из-за более интенсивного развития промышленного производства. Все это позволило компенсировать убыль рабочих из промышленности в действующую армию. В Иркутской же области в 1940 г. промышленно-производственный персонал составлял 276 тыс. человек, а в 1942 г. − 124842, т.е. уменьшился более чем вдвое250. И особенно ощутимой убыль была в ведущих отраслях промышленности, соответственно и оборонной.

Таким образом, произошли существенные изменения в численности рабочего класса. Большинство этих явлений отражали общие процессы, вызванные войной, но некоторые из них носили местный, специфический характер. В 1941−1942 гг. из-за массовых мобилизаций в Красную Армию численность рабочих в Восточной Сибири резко сократилась. С 1943 г. наблюдался процесс увеличения их числа, хотя в 1944 г. она опять снизилась в связи направлением рабочих в освобожденные районы и реэвакуацию, однако к концу войны достигла почти довоенного уровня. Изменения динамики численности нашло свое отражение в обеспеченности оборонной промышленности людьми.

Как мы видим из табл. 6, предприятия оборонного значения на протяжении всей войны испытывали недостаток в рабочей силе. Наиболее успешным в обеспечении кадрами был 1943 г., однако уже в конце его наряду с исчерпанием внешних ресурсов регионов началась частичная реэвакуация предприятий на запад, что не могло не отразиться на численности рабочих оставшихся заводов Красноярского края и Иркутской области. Поэтому предстояло незамедлительно решать задачу обеспечения оборонной промышленности квалифицированными рабочими. В целом же это была очень сложная задача, которая требовала комплексного применения как принципа добровольности, так и централизованной трудовой мобилизации населения.

Таблица 6

Обеспеченность рабочей силой некоторых оборонных предприятий Красноярского края и Иркутской области 251

*Подсчитано как усредненный показатель на основании имеющихся данных по предприятиям.

На основе Указа Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве»252 в стране вводились принудительные меры привлечения населения на работу по месту жительства. На трудовой фронт призывались все трудоспособное население городов: мужчины в возрасте от 16 до 55 лет, женщины − от 16 до 45 лет. Порядок, срок и размеры мобилизации граждан по различным регионам страны определялись правительством. Лица, уклонявшиеся от мобилизации, подлежали судебной ответственности по законам военного времени.

Несколько позже действие Указа от 13 февраля 1942 г. распространилось и на сельское население. Постановлением СНК СССР от 10 августа 1942 г. «О порядке привлечения граждан к трудовой повинности в военное время» в стране вводилась всеобщая трудовая повинность253. Мобилизация и всеобщая трудовая повинность были фактической государственно-правовой формой принуждения в деле перераспределения и использования рабочей силы в условиях военного времени, осуществляемого для своевременного решения конкретных задач общегосударственного значения.

Однако данные табл. 7 свидетельствуют, что планы мобилизации на оборонные предприятия Красноярского края, которые отражают ситуацию в Восточной Сибири, практически не выполнялись за исключением нескольких заводов, однако даже в этом случае выполнение плана происходило за счет индивидуального набора на предприятия. Количество мобилизованных в принудительном порядке, если смотреть на абсолютные показатели, очень небольшое, что было связано, прежде всего, с тем, что еще до войны регион испытывал острые проблемы с людскими ресурсами, и даже прибытие эвакуированных не смогло помочь в полном объеме.

Общая численность населения края с 1 января 1941 г. по 1 января 1945 г. сократилась почти на 200 тыс. человек (с 2069,8 до 1870 тыс. человек)254. В силу этих обстоятельств намеченные планы по мобилизации населения не всегда выполнялись несмотря на жесткие административно-карательные меры. Основная причина – недостаточный учет свободных трудовых ресурсов в том или ином районе. Так, например, план мобилизации рабочей силы по Красноярскому краю к установленному сроку в 1942 г.

был выполнен только на 23,4 % (3405 человек)255. Однако были и прямо противоположные случаи; так, например, по решению СНК СССР на завод № 4 им. Ворошилова НКВ необходимо было мобилизовать на период войны 2500 человек, вместо этого к сентябрю 1942 г. с завода было мобилизовано 1150 рабочих на хозяйственные и другие работы, что поставило под угрозу срыва план поставок вооружения фронту256.

Таблица 7

Мобилизация рабочей силы на оборонные предприятия Красноярского края в 1942 г. 257 чел.

Тем не менее, принудительная мобилизация позволила на первом этапе войны восполнить рабочий потенциал на предприятиях оборонного значения. Так, к концу 1941 г. из прибывших на завод им. Куйбышева НКТМ 59,6 % взяли именно из мобилизованных людей (табл. 8).

Правда, в качественном отношении мобилизация была достаточно слабым источником. Так, из прибывших на завод им. Куйбышева на основное производство были направлены выпускники системы трудрезервов и эвакуированные рабочие, что составило соответственно 27,4 и 13 % (как это видно из табл.8). Остальных распределили на работу, не требующую квалификации. Аналогичная ситуация наблюдалась и на других заводах. К примеру, на заводе №39 НКАП на неквалифицированных работах были заняты 453 человека, что составило 81 % от мобилизованных на конец 1942 г.258 В целом к концу 1942 г. в промышленность Красноярского края были мобилизованы 14510 человек из числа неработающего населения городов и сельской местности259.

Таблица 8

Источники пополнения рабочей силы на заводе им. Куйбышева НКТМ к концу 1941 г. 260

Источники пополнения рабочих кадров в 1943−1945 гг. оставались в основном теми же, что и в начальный период войны. По-прежнему проводились мобилизации городского и сельского трудоспособного населения, особенно молодежи и женщин. Так, в 1943 г. в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. на строительство, транспорт, промышленность Красноярского края были мобилизованы 8655 человек, в том числе 77,2 % из них в промышленность261. Нужно заметить, что в эти годы мобилизация проводилась в значительно меньших размерах в связи с исчерпыванием внутренних ресурсов пополнения рабочей силы в регионах.

Всего с 22 июня 1941 г. по 1 ноября 1944 г. в Красную Армию были призваны 561920 красноярцев. Из них мобилизовано и передано в промышленность 14,6 % (82252 человека, в том числе военнообязанных и призывников 61896 человек, людей старше 50 лет − 5749 человек, 14643 женщины)262.

В качестве одного из источников пополнения рабочей силы широко использовали трудовые ресурсы системы ГУЛАГа НКВД СССР. Наличие значительного количества заключенных и простота управления лагерной системой труда позволяли быстро создавать и расширять специализированные или самостоятельные производственные предприятия. Часть заключенных, освобожденных из-под стражи, оставалась в лагерях на положении вольнонаемных без права выезда из районов работ до окончания войны. Освобождались только полные инвалиды, старики и женщины с детьми в случае полной невозможности использовать их в лагере. Именно эти категории людей являлись наиболее надежным резервом рабочей силы. Бывшие заключенные в большинстве своем стремились закрепить дарованную им свободу, ибо любое нарушение ими производственных режимов или самостоятельный уход с предприятия могло стоить им жизни.

Система ГУЛАГа имела свои предприятия, выпускавшие, в том числе, и военную продукцию. Однако в Восточной Сибири использование труда заключенных в военном производстве не приняло столь больших размеров, как в строительстве. Механические мастерские спецторга НКВД до войны насчитывали всего 26 работающих. С началом войны они стали изготовлять заготовки (литье) для 50-миллиметровых мин, и численность работающих увеличилась до 118 человек в 1942 г. и 140 человек в 1943 г.263 Заключенных Южного ИТЛ (Улан-Удэ) привлекали к изготовлению корпусов противотанковых и противопехотных мин.

Некоторое количество заключенных передавали предприятиям с тяжелыми и вредными условиями труда. На заводе №703 НКМВ г. Красноярска, например, в литейном цехе в 1942 г. работали 107 заключенных при необходимом количестве работников в 267 человек. Несколько позже, в 1944 г., количество заключенных выросло до 325 человек, они и были основным контингентом литейного цеха. При этом состав рабочих-заключенных менялся в течение года на 100 %, что было связано с тяжелыми условиями труда264. Спецконтингент ГУЛАГа использовали на многих предприятиях Иркутской области, в частности на Лисихинском кирпичном заводе, заводе №540, авиационном предприятии №39 и др.265 В целом же труд заключенных был малоэффективен из-за плохого состояния людей, о чем свидетельствует их высокая смертность, но, тем не менее, этот источник компенсации рабочих в промышленности тоже сыграл свою роль.

Важным резервом пополнения рабочей силы стало возвращение на производство старых кадровых рабочих, проработавших по 30−35 и более лет на предприятиях. Они по собственной инициативе вернулись к своим рабочим местам и стали передавать богатый производственный опыт и мастерство новичкам. Зачинателем этого движения в Красноярском крае стал пенсионер Н.И. Юсупов, проработавший на Красноярском ПВРЗ непрерывно более 30 лет. Он обратился через городскую газету к ветеранам с призывом: «Товарищи кадровые рабочие! У нас есть богатый опыт и практика, идите на производство. Давайте учить молодежь. Этим мы освободим сотни пулеметчиков и танкистов и внесем свой вклад в дело борьбы с фашизмом!»266. На патриотический призыв Н.И. Юсупова откликнулись многие десятки, сотни старых кадровых рабочих. Только на восьми крупных предприятиях г. Красноярска ветераны-мужчины старше 55 лет составили к началу 1945 г. около 10 % работников267.

Большое значение для привлечения ветеранов труда на производство имело Постановление СНК СССР от 28 июня 1941 г. «О сохранении пенсий за пенсионерами, вернувшимися на производство»268. Пенсии сохранились на весь период войны независимо от размера заработка пенсионеров на предприятиях. Это мероприятие положительно сказалось на материальном положении ветеранов-пенсионеров, способствовало возвращению их в строй, что также несколько облегчило разрешение проблемы рабочих кадров в первый период войны. По инициативе ветеранов на предприятиях стали открываться технические школы без отрыва от производства для подготовки новых кадров по различным специальностям, воспитывалось молодое поколение рабочих для промышленности в самый трудный для нее период становления.

Другим не менее важным источником восполнения рабочей силы стали женщины, пришедшие на производство вместо ушедших на фронт мужчин. В самом начале войны женщины-домохозяйки, чьи мужья ушли на фронт с Красноярского судоремонтного завода, обратились ко всем женщинам края с открытым письмом: «Сейчас, когда наши мужья, братья и товарищи ушли на фронт бить обнаглевших фашистов, неизмеримо возрастает роль советской женщины в тылу. Тысячи женщин, понимая это, идут работать на заводы, в учреждения, на транспорт, овладевают мужскими профессиями, повышают производительность труда… Мы обращаемся к вам, дорогие подруги, с призывом идти на производство! Вставайте к станку, идите работать на паровоз, на пароход. Овладевайте сложными профессиями! Пусть лучшим женским подарком бойцам на фронт будет наша стахановская работа на производстве»269.

С аналогичным призывом выступили и женщины Иркутской области. Так, 30 июня 1941 г. сотрудницы отдела кадров завода им. Куйбышева НКТМ Н.А. Грибова, М.П. Крушникова, Л.В. Баранникова, А.А. Федосеенко и другие обратились ко всем женщинам завода, предлагая заменить ушедших на фронт. Вот что они писали: «Коллектив женщин отдела кадров завода берет на себя обязательство в самый короткий срок, без отрыва от производства, от основной работы, освоить одну из производственных специальностей на случай замены ушедших на фронт товарищей. Мы призываем последовать нашему примеру всех женщин завода». По их призыву на заводе в июне − июле 1941 г. обучалась 101 женщина. Они осваивали специальности токаря, слесаря, строгальщика и др.270 Приток женщин на производство принял массовый характер, особенно в первый период войны. Так, на крупные предприятия Иркутской области в 1941−1942 гг. пришли работать 26 тыс. женщин271. Число женщин, занятых на производстве, в том числе оборонном, постоянно росло, что хорошо видно из табл. 9.

Таблица 9

Количество женщин, работающих на некоторых оборонных заводах Красноярского края и Иркутской области 272

В целом удельный вес женщин среди рабочих и служащих на предприятиях г. Красноярска вырос с 55,5 в 1942 г. до 60 % в 1943 г.273 А по Иркутской области в середине войны в машиностроительной отрасли он составил 42,6 %274.

Несмотря на почти полное отсутствие квалификации при поступлении на работу (в частности, из 354 женщин на заводе им. Карла Маркса 90 % вообще никогда не работали в промышленности)275 они очень быстро освоили новые профессии и стали работать на самых сложных участках, занимаясь высококвалифицированным трудом. Так, на заводе им. Куйбышева работница ремонтно-механического цеха В.В. Зенкова овладела специальностью токаря, строгальщика и долбежника, выполняя при этом две нормы. А мастер авиационного завода № 39 А.Л. Давыдова рассказывала: «С первых дней войны пришла я в заводской цех. Стремление быть полезной Родине помогло мне освоить производство. Чернорабочая − станочница − бригадир − контролер − мастер − таков мой трудовой путь»276. И этот пример не был исключением.

Немалую часть среди пополнения нового рабочего класса составили подростки. Комсомольцы Черемховской школы № 3 Иркутской области обратились ко всем школьникам с призывом встать вместе с отцами и матерями у станков, и они были услышаны. Особенно ярко проявился патриотизм молодежи осенью 1941 г., в самые трудные для нашей страны дни. Комсомольская группа К.М. Светяшкова с Красноярского ПВРЗ в октябре дала обязательство работать столько, сколько требует фронт, быть готовой к работе во всякое время и нормы выполнять не ниже чем на 300 %. 11 ноября 1941 г. комсомолец этой группы А.А. Долгарев, выполняя заказ фронта, проработал подряд 36 часов и домой ушел только тогда, когда вся работа была закончена. Производственное задание он перевыполнил в три раза277. В напряженные дни конца 1941 г. такая ударная работа молодежи ценна была тем, что способствовала быстрейшему пуску эвакуированных заводов, увеличению поставок оружия, боеприпасов и снаряжения фронту, вселяла уверенность в неминуемом разгроме врага.

На заводе им. Куйбышева НКТМ по состоянию на 1 сентября 1942 г. рабочих в возрасте до 20 лет насчитывалось 1878 человек, что составляло 39 % от общей численности. Причем из них подростков до 16 лет было 376 человек. Молодежь активно стремилась овладеть специальностями и в работе не отставала от взрослых. Вот что писал об этом мастер чугунолитейного цеха завода им. Куйбышева А.П. Малых: «Моим ученикам по 15−16 лет. Это еще подростки, которые в труде не уступают кадровым рабочим»278. На механическом заводе треста «Лесосудомашстроя» в г. Улан-Удэ несовершеннолетние рабочие в 1943 г. составляли 54 %279. На заводе № 703 в 1942 г. рабочие в возрасте от 16 до 25 лет составляли 44,7 %, младше 16 лет – 1,5 %280. В целом в 1942 г. на предприятия Иркутской области пришли 1938 молодых рабочих281, это было примерно около 40 % от всех принятых. К 1943 г. молодежи на предприятиях г. Красноярска было 60 % численного состава рабочих282. Роль молодежи трудно переоценить. Приобретя практический опыт, закалившись в ходе войны, молодые рабочие выпуска 1942–1945 гг. стали тем ядром, которое вместе со старыми кадрами вынесло на себе всю тяжесть не только военного производства, но и послевоенного. Совершенно правильным представляется решение правительства России, принятое в 1993 г., учитывать при определении пенсии учебный или трудовой стаж людей, которым во время войны было 12–15 лет, хотя бы он насчитывал всего полгода.

В результате прихода на производство большого числа молодежи произошли также изменения и в возрастном составе рабочих. На большинстве предприятий уже к 1942 г. рабочих моложе 30 лет было более половины. Так, на заводе № 540 НКБ их численность постоянно увеличивалась и уже к середине 1943 г. перешагнула 50-процентный рубеж283.

Особенно большую роль в подготовке кадров для промышленности в годы войны сыграли школы Государственных трудовых резервов, созданные по решению июльского (1940 г.) пленума ЦК ВКП(б) и представляющие собой специфическую систему планомерной подготовки квалифицированных рабочих. Система трудрезервов, не успевшая до войны оказать влияние на пополнение промышленности новыми кадрами, в военное время стала важной формой комплектования промышленности квалифицированными рабочими. Практически на всех предприятиях оборонной промышленности, особенно эвакуированных, выпускников трудрезервов было более половины всего состава рабочих.

Военные условия вызвали необходимость отменить принцип добровольности при поступлении в ремесленные и железнодорожные училища и школы фабрично-заводского обучения, пересмотреть программы, сократить сроки обучения. По решению ГКО от 27 июля 1941 г. вся их учебно-производственная деятельность переключалась на выполнение оборонных заказов. Так, учащиеся РУ №3 при заводе «Красный Профинтерн» г. Красноярска принимали участие в изготовлении ручных гранат Ф-1. А РУ № 1, закрепленное за иркутским заводом им. Куйбышева, имело план выпуска 50-миллиметровых мин и ранцевых огнеметов РОКС-2.

Участие трудовых резервов Восточной Сибири в массовом производстве оружия и боеприпасов лишало возможности строить обучение на основе последовательного повышения сложности работ. Зачастую оно проводилось не по операционно-комплексной системе, а по операционной. В данном случае учащиеся непрерывно выполняли простые операции, что не давало возможности в полной мере отрабатывать профессиональные умения и навыки по принципу от простого к сложному. Вскоре получил актуальность вопрос о том, как в дальнейшем сочетать подготовку квалифицированных рабочих-универсалов с необходимостью производить снаряды, мины, гранаты, собирать различные образцы стрелкового оружия. Выходом из создавшегося положения явился «скользящий график», т.е. обучение стало проводиться путем продвижения учащихся по технологической цепочке изготовления того или иного изделия. Переходя, таким образом, от одной операции к другой, будущие рабочие выполняли производственное задание и в то же время приобретали необходимые профессиональные навыки. Обучение по «скользящему графику» дало положительные результаты. Например, во время производственной практики на Иркутском авиационном заводе учащиеся ремесленного училища № 2 под руководством опытного мастера И.П. Садовникова полностью освоили технологию сборки пикирующего бомбардировщика Пе-2. Однако организовать подобную учебно-производственную работу во всех учебных заведениях региона оставалось проблематичным, так как в большинстве училищ и школ на каждого мастера производственного обучения приходилось по три и более группы, состоящих из 30−40 человек. В октябре 1941 г. во всей системе государственных трудовых резервов был внедрен опыт учебных заведений Новосибирской, Челябинской, Пермской областей, где в распоряжение мастера, руководившего двумя и более группами, выделялись в качестве помощников лучшие учащиеся. Продолжая учебу, они постоянно оказывали мастеру помощь в руководстве производственным обучением группы. Подобный опыт позднее стал применяться в учебных заведениях Красноярского края, Иркутской и Читинской областей, Бурятии.

Старшие мастера систематически инструктировали помощников мастеров, привлекали их к работе в методических совещаниях, тем самым помогая им повысить свою производственную и методическую квалификацию. Директора учебных заведений получили право выплаты из своего фонда по 50 руб. в месяц каждому учащемуся, назначенному на эту должность284.

Обком и крайком партии систематически занимались вопросами набора в школы ФЗО и ремесленные училища, распределения выпускников по предприятиям и использования их на производстве, контролировали и направляли работу трудрезервов. Для регулярного снабжения оборонных предприятий квалифицированными рабочими кадрами ремесленные училища прикреплялись к какому-нибудь заводу и готовили рабочих под него. Так, приказом Главного Управления трудрезервов от 3 декабря 1941 г. были закреплены учащиеся и закончившие ремесленное училище № 1 в количестве 660 человек за заводом им. Куйбышева НКТМ и РУ № 2 в количестве 477 человек − за заводом № 39 НКАП285.

Местным управлениям трудовых резервов по договоренности с директорами предприятий разрешалось переводить необходимое количество учащихся непосредственно в производственные цеха предприятий. Для учащихся во время практики официально устанавливали 8-часовой рабочий день, но при необходимости он мог быть увеличен на 1−2 часа. Учащиеся зачислялись в бригады на штатные должности, выполняли сложные и ответственные работы, подчас не уступая в мастерстве опытным и квалифицированным кадровым рабочим.

Некоторые заводы создавали собственные техникумы при предприятии. Например, в августе 1944 г. при заводе № 4 НКВ был открыт механический техникум с набором в первый год по четырем специальностям и общим количеством учащихся в 370 человек очной и заочной форм обучения286. Нужно заметить, что долгое время это был единственный техникум в Красноярском крае, готовивший квалифицированных специалистов для военного производства.

Однако война наложила серьезный отпечаток на работу РУ, ЖУ, школ ФЗО. Сочетание обучения молодых рабочих с выполнением военных заказов создавало большие трудности в организации нормального учебно-производственного процесса. Так, в августе 1944 г. Краевому комитету ВКП(б) от Красноярского краевого управления трудрезервов поступила жалоба на то, что при колоссальных правительственных заданиях по выпуску и ремонту запчастей к сельскохозяйственным машинам ремесленные училища выпускают не токарей-универсалов, а токарей-операционников, т.е. их разряды не соответствуют действительности287.

Досрочные выпуски, слабая материальная база, отсутствие теоретических занятий, недостаток квалифицированных педагогических кадров в сочетании с тяжелыми материально-бытовыми условиями (жизнь в неблагоустроенных общежитиях, нехватка обмундирования, постельных принадлежностей, недостаточное количество и низкое качество пищи) отражались на качестве знаний и стремлении учащихся к обучению. Поэтому значительная часть выпускников школ и училищ приходила на работу с пониженными разрядами. Имелось немало случаев нарушения учебной и трудовой дисциплины, отсева значительной части учащихся. Так, из общего количества мобилизованных в РУ № 1 за 1941−1942 гг. окончили обучение и были переданы заводу № 4 НКВ 573 молодых рабочих, отчислены по тем или иным причинам (болезнь, призыв в армию, самовольный уход) на 8,4 % больше, в том числе 48 за различные проступки288.

Положение начало меняться в лучшую сторону в 1942 г. Согласно приказу Главного управления трудовых резервов «Об упорядочении производственного обучения в ремесленных и железнодорожных училищах» от 20 мая 1942 г. в училищах устанавливался 7-часовой учебно-производственный день (6 часов производственного обучения и один час теоретических занятий), восстанавливались методические советы при местных управлениях трудовых ресурсов, вводились должности воспитателей. Несколько позже, в 1943 г., дополнительные наборы, которые были нормой для начального периода войны, прекратились, и учеба стала проходить на плановых началах.

Военная обстановка постоянно требовала принятия серьезных мер к укреплению и развитию системы трудовых резервов. В соответствии с постановлениями ГКО от 7 мая и 13 августа 1943 г. в Красноярском крае значительно увеличилось количество школ ФЗО, РУ и ЖУ. В течение 1943 г. в крае было открыто одно ремесленное училище и восемь школ ФЗО с контингентом учащихся в 2,5 тыс. человек. Кроме того, значительно увеличивалось количество учащихся в действовавших училищах: до 1000 человек − в РУ № 1289.

Всего за годы войны по Красноярскому краю было подготовлено 30731 человек, а по Иркутской области – 26244 человека. Это был постоянно действующий источник пополнения рабочей силы, важный как в качественном, так и в количественном отношении. Как видно из табл. 10, максимального успеха система трудрезервов достигла в 1943 г., и проблема восполнения рабочих рук в промышленности уже перестала быть настолько острой. Поэтому в 1944−1945 гг. выпуск молодых рабочих заметно снизился. Таким образом, несмотря на все трудности военных лет система государственных трудовых резервов внесла достойный вклад в дело подготовки квалифицированных рабочих, прежде всего для предприятий оборонной промышленности.

Таблица 10

Подготовка квалифицированных рабочих в системе трудовых резервов Красноярского края и Иркутской области в 1941−1945 гг.290

Помимо внешних источников пополнения рабочей силы предприятия обладали и некоторыми внутренними резервами. С началом войны и развертывания повсеместно военного производства началось сокращение управленческого персонала и перевод служащих в основные производственные цеха. Так, на заводе им. Куйбышева с 4 июля механический и инструментальный цеха перевели на 11-часовой рабочий день, а управленческий аппарат цехов и отделов был сокращен на 55 человек. Высвободившиеся работники направились непосредственно на производство291. На заводе № 4 НКВ с 1942 по 1944 гг. при фактически неизменном количестве рабочих их стало меньше на 170 человек. И в целом, если в начале войны в цехах непосредственно работали 38 % ИТР, то к середине 1944 г. в результате проведенных мер – уже 73 %292.

Поскольку при наращивании темпов военного производства, которого требовала обстановка на фронте, предприятиям приходилось обходиться теми кадрами, которые были в наличии, то немаловажной проблемой и задачей становилась подготовка рабочих и повышение их квалификации. По мобилизации поступали люди, практически незнакомые с промышленным производством, к тому же требовалось обучить новым специальностям уже работающих на производстве людей, поскольку с началом войны многие предприятия поменяли профиль работы и начали осваивать новое военное производство.

На первом этапе войны, когда на заводы и фабрики приняли особенно много новых людей, главной задачей технического обучения на производстве являлось создание такой формы подготовки, которая давала бы молодым рабочим возможность в кратчайшие сроки овладеть необходимым минимумом знаний, навыков и приступить к выпуску продукции. Сложившаяся же до войны система подготовки кадров на производстве не отвечала основным требованиям военного времени (массовость и краткосрочность обучения). Увеличение продолжительности рабочего времени, сверхурочные работы предельно сокращали время для обучения. Краткосрочность подготовки (от нескольких дней до недель) зависела главным образом от сложности специальности и часто ограничивалась простым инструктажем, особенно при подготовке рабочих-операционников.

В первый период войны на эвакуированных предприятиях широко применялся бригадно-индивидуальный метод обучения. 21 мая 1942 г. СНК СССР принял постановление «Об организации на предприятиях индивидуального и бригадного ученичества», согласно которому руководителям предприятий на период военного времени разрешалось принимать для индивидуального и бригадного обучения подростков, достигших 14-летнего возраста. Для них был официально установлен 6-часовой рабочий день, определена зарплата и оплата за обучение293.

Индивидуально-бригадный метод обучения молодых рабочих отвечал условиям войны, так как позволял в кратчайший срок в процессе выполнения производственных заданий дать массе вновь пришедших на производство элементарные технические знания, овладеть практическими приемами и обрести навыки работы по определенной специальности. Новички при помощи мастеров, опытных рабочих учились прямо у станка и с первых дней выполняли задания для фронта. Так, на заводе «Красный Профинтерн» г. Красноярска начали с того, что за каждым мастером закрепили по 5−6 молодых рабочих. Роль педагогов-производственников взяли на себя ветераны завода. Ветераны производства В.Л. Касаткин, М.Д. Баталев, И.С. Максименков и другие выступили в газете «Красноярский рабочий» со следующими обязательствами: «Мы, старейшие рабочие завода, обязуемся выполнять задания не меньше чем на 200 %. Каждый из нас передаст свой опыт и мастерство 10 новичкам и к концу года подготовит из них квалифицированных рабочих». И всего на заводе «Красный Профинтерн» в 1943 г. таким способом было подготовлено 1353 рабочих294.

В целом индивидуально-бригадным методом было подготовлено до 75−80 % новых кадров, влившихся в военную промышленность края в 1941−1942 гг. Многие из тех, кто приобрел квалификацию в первые годы войны, сами стали учить новых рабочих.

В последующие годы заметную роль стали играть специальные учебные заведения, школы передового опыта, курсы целевого назначения. Особенно широко были распространены стахановские школы. Развившись в определенную систему, они зарекомендовали себя как наиболее удачная форма распространения передового опыта. Стахановские школы способствовали улучшению производительности труда, снижению брака и повышению общего культурно-технического уровня рабочих. Они существовали практически на всех оборонных предприятиях Красноярского края и Иркутской области. Так, в 1944 г. на заводе ««Красный Профинтерн»» стахановские школы закончили 189 рабочих295

Для передачи передового опыта на заводах проводили показы стахановских методов работы. Как правило, эти показы организовывали в обеденные перерывы, собирали десятки рабочих. По ходу работы мастера или технологи давали пояснения, обосновывали целесообразность применения стахановских методов. Взятые слушателями на вооружение разработанные передовиками и проверенные на практике новые технологические процессы давали неплохие результаты.

Однако при организации производственного обучения существовала масса проблем, которые в той или иной степени получили отражение на заседании крайкома партии по вопросу о состоянии политического, воспитательного и производственного обучения новых рабочих заводов № 327, № 4 и № 703 г. Красноярска: «На заводах № 327 и № 4 им. Ворошилова слабо поставлена производственная подготовка молодых рабочих, впервые пришедших на производство. Имеется немало фактов, когда новых рабочих прикрепляют для индивидуального обучения к рабочим низкой квалификации, по существу, еще не имеющим опыта. Нарушаются сроки производственного обучения. Есть случаи переброски учеников, не закончивших обучение, от инструктора к инструктору, из одного цеха в другой»296.

Отдельные начальники и мастера цехов небрежно относились к обучению молодых рабочих, не контролируя работу инструкторов. Кружки и школы технического минимума были созданы только в отдельных цехах и не могли охватить всех молодых рабочих. Из-за недостаточного внимания к молодым рабочим прежде всего страдала их трудовая дисциплина, нередки были случаи самовольного ухода, прогулов, опозданий. Так, на заводе № 703 только за 3 месяца 1943 г. за нарушение трудовой дисциплины и дезертирство отдали под суд 144 человека. Подобные факты были и на других предприятиях297.

Таким образом, наряду с объективными причинами и трудностями такими, как резкое сокращение, а то и полное отсутствие материально-технической базы обучения, уменьшение числа опытных квалифицированных рабочих, многие недостатки в организации обучения на производстве порождались субъективными факторами прежде всего отсутствием должного внимания со стороны руководителей предприятий к этому важному делу.

В целом обеспеченность оборонных предприятий Восточной Сибири на протяжении всей войны не была стопроцентной. По нашим подсчетам, к концу 1941 г. она составляла 26,7 %, в 1942 г. – увеличилась до 78,2 %, в 1943 г. достигла своего пика (96,9 %), но в 1944 г. вновь началось уменьшение числа рабочих рук (87,6 %).

Основными источниками пополнения рабочих кадров оборонной промышленности Восточной Сибири стали: мобилизация трудоспособного городского и сельского населения; трудовые ресурсы системы ГУЛАГа НКВД; приход на производство пенсионеров, женщин и молодежи. Значительный приток неквалифицированных кадров на оборонные предприятия Восточной Сибири потребовал дальнейшего развития появившейся в довоенное время системы трудовых резервов. Эта система существовала в виде совокупности различных курсов повышения квалификации, стахановских школ и школ ФЗУ и ФЗО. Для бесперебойного снабжения оборонных заводов рабочими существовала практика закрепления за ними отдельных ремесленных училищ. Разрешалось также переводить учащихся в производственные цеха и учить в процессе работы. В общей сложности через систему трудрезервов за годы войны было пропущено свыше 55 тыс. человек, что позволило в кратчайшие сроки подготовить квалифицированную замену ушедшим на фронт работникам оборонной промышленности.

Таким образом, за годы войны удалось довольно успешно осуществить грандиозную по масштабам мобилизацию трудовых ресурсов и их профессиональное обучение, что создало необходимые условия для выполнения оборонных заказов фронта, подъема военной экономики.

3.2. Влияние продовольственной проблемы и жилищно-бытовой сферы на обеспеченность оборонных предприятий людьми

В годы войны перед рабочими была поставлена важная задача − максимальная производительность труда для обеспечения потребностей и нужд фронта, укрепления и дальнейшего развития военной экономики страны. И осуществлять это предстояло в условиях значительного ухудшения материально-бытового положения. Наиболее важными и сложными проблемами 1941−1945 гг. были продовольственная и жилищная.

Напряженное положение в жилищной сфере было вызвано, прежде всего, большим притоком эвакуированного населения. Именно Красноярский край и Иркутская область приняли основную массу, свыше 90 %, эвакуированных в Восточную Сибирь298.

В первую очередь решались социальные проблемы тех, кто эвакуировался вместе с предприятиями. На железнодорожных узлах по месту назначения прибывающие эшелоны выставляли на специально предназначенный для этого путь. Там эвакуированных встречали представители городского Совета, завода и т.д. Далее они должны были пройти в обязательном порядке санитарную обработку, затем в эвакуационном пункте получить ордера на жилье, талоны на хлеб и др. Конечно, не всегда их прием проходил организованно. Не такими уж редкими были случаи, когда эшелоны простаивали на путях по четыре−пять дней, а затем прибывшие находились неделями, вместо положенных трех дней, на эвакопунктах в ожидании, пока им определят место проживания299.

Построить для всех даже самое простейшее жилье, включая общежития, не было возможности. Приток эвакуированных по сравнению с переселенцами предвоенных лет был в несколько раз выше, а возможности на местах по решению связанных с переселением проблем обратно пропорциональны этому. Поэтому изыскивались самые различные способы размещения людей. Отдельным семьям эвакуированных предоставлялась освобожденная жилищная площадь, часть эвакуированных расселялась за счет уплотнения; одиноких размещали по общежитиям. Под жилье занимали даже малопригодные для этого помещения − амбары, сараи, бараки, склады. В больших квартирах в благоустроенных домах под жилье приспосабливали даже ванные комнаты. Но основная масса эвакуированных была обеспечена жильем за счет уплотнения местного населения.

Большинство местных жителей приняли самое живое участие в судьбе эвакуированных, помогая им с жильем, обустройством на новом месте. Вот так описывал бытовые условия военных лет в своих воспоминаниях эвакуированный из г. Коломны на базу Красноярского завода № 586 инженер-технолог А.Б. Големенцев: «Нас, рабочих и служащих, эвакуированных из подмосковной Коломны, разместили в домах местных жителей. Подселяли на уплотнение. Часто дело было так, что в одной комнате жили две−три семьи. В нашей квартире (три комнаты) проживало двадцать два человека, среди них было четыре бабушки и семеро детей. И все из разных мест. Было трудно, очень трудно, но никто не жаловался и виду даже не подавал, что чем-нибудь недоволен. Каждый помогал друг другу чем мог»300.

Однако были случаи выселения эвакуированных из предоставленных квартир, а также нежелание квартиросъемщиков «уплотняться». В этом случае заселение происходило с санкции прокуратуры301.

Постепенно прибывших людей, в первую очередь пожилых, женщин и детей, стали расселять в пригородных поселках и городах в радиусе 40−100 км. Мужчин, а также женщин, не имевших маленьких детей, селили в наспех построенных полуземлянках-общежитиях. Так, из 75 тыс. человек, прибывших по эвакуации с предприятиями в Красноярский край, 48 тыс. поселили в городах края (в основном в г. Красноярске) и 27 тыс. человек было направлено в сельскую местность302.

Уже 2 сентября 1941 г. по распоряжению СНК СССР предприятия оборонной промышленности были обязаны построить жилые здания барачного типа на 21 тыс. человек для размещения эвакуированных рабочих и служащих303. Однако реализовать на практике это запоздавшее решение к началу прибытия первых эшелонов с эвакуированными людьми было невозможно. Отсутствие на местах необходимых строительных мощностей и стройматериалов, острый дефицит рабочих-строителей, большей частью к этому времени мобилизованных в армию, растянули решение этой проблемы на более длительный период. Так, из 1500 семей, прибывших по эвакуации в Иркутскую область, жилплощадью смогли обеспечить всего 800 семей, и то в основном за счет уплотнения. Из запланированного строительства 625 домов построили только 60304.

Позднее, 13 сентября 1941 г., СНК СССР принял постановление «О строительстве жилых помещений для эвакуированного населения», в котором обязал местные органы власти при недостатках жилой площади организовать строительство жилых и коммунально-бытовых помещений упрощенного типа. Промбанку СССР было дано указание предоставить рабочим и служащим эвакуированных предприятий кредит на индивидуальное строительство в размере 50 % стоимости жилья, а остальную часть относить за счет государственного бюджета305. Наряду с жильем необходимо было разворачивать строительство бань, прачечных, медицинских пунктов, детских яслей и приемников, санитарных пропускников и других объектов социально-бытового назначения.

С прибытием первых эшелонов с эвакуированными темпы строительства простейшего жилья (землянок; засыпных бараков) несколько увеличились. Так, за 1941−1942 гг. рабочие и служащие г. Красноярска получили свыше 116 тыс. кв.м жилья, в основном бараки-времянки306. В г. Иркутске к концу 1943 г. сдали 106 жилых строений общей площадью 73513 кв.м. Главным образом это были сборно-щитовые бараки, решение о строительстве которых принималось еще в декабре 1941 г. Жилых же домов в течение 1941 г. по городу сдано всего семь, в 1942 г. был построен еще 21 дом, но уже в 1943 г. не введено в эксплуатацию ни одного квадратного метра жилья307.

Широко развернулось строительство жилья на заводе № 4 НКВ, где только за три месяца 1941 г. были построены 24 каркасно-засыпных барака, 7 землянок, удалось достроить заложенный до войны каменный жилой дом общей площадью 16160 кв.м, а всего за годы войны было введено в эксплуатацию около 45,5 тыс. кв.м. Характерно, что если в первый период войны (1941−1942 гг.) в основном строили жилье временного типа (землянки, каркасно-засыпные бараки), то в конце войны появилась возможность строительства более благоустроенного жилья. В целом жилой фонд завода увеличился за годы войны на 56 % при общем росте численности работавших почти в 4 раза308.

Большое жилищное строительство велось и на заводе «Красный Профинтерн», где за два года было построено около 37,5 тыс. кв.м жилья, что позволило соединить рабочие семьи, ранее расселенные по г. Красноярску и деревням в радиусе 45-60 км309. В общежитиях существовала 2−3-ярусная нарная система. Бараки-общежития не были благоустроены: люди спали на нарах, часто не раздеваясь, отсутствовало постельное белье, водопровод. В каждой комнате имелась печь, а на общей кухне – плита и титан. Бараки строили аврально, из старых досок, засыпали землей и сырыми опилками, после просыхания в стенах появлялись огромные щели. Жить в таких бараках было невозможно, особенно с наступлением холодов.

Характерно, что как только удавалось минимально обустроить эвакуированных, строительство жилья повсеместно резко сокращалось. Даже сниженные планы жилищного строительства по промышленным предприятиям г. Красноярска не выполнялись. Например, в 1944 г. они были выполнены всего на 54 % (в том числе по заводу № 546 − на 23,4 %, № 703 − на 38 %, «Красному Профинтерну» − на 37,8 %)310. Отчасти это происходило из-за трудностей объективного характера (нехватка людей, материалов, средств), а также в результате крупных организационных ошибок. Немаловажное значение имело и то, что начавшаяся в конце 1943 − начале 1944 гг. частичная реэвакуация населения на прежние места создавала иллюзии об автоматическом решении проблемы жилья за счет освобождающегося жилищного фонда, без вложения дополнительных финансовых затрат.

Жилищно-бытовые условия проживания рабочих на протяжении всей войны оставляли желать лучшего. Большинство общежитий располагалось в плохо приспособленных для жилья помещениях. Проблему усугубило развертывание дополнительной системы эвакогоспиталей в Восточной Сибири, которое происходило в основном за счет внутренних резервов территорий. Постановление бюро Иркутского обкома партии «О дополнительном развертывании эвакогоспиталей» от 6 марта 1942 г. требовало полностью все оборудование, мягкий инвентарь, кухонную и столовую посуду, кровати и т.п. изыскивать на местах. Весь более или менее приличный инвентарь из общежитий был изъят. Вместо железных кроватей устанавливались деревянные топчаны. Матрацы и подушки заменяли мешковинами, набитыми стружками, которые у многих затем исчезали, ибо стружка пускалась на растопку печей. Большинство рабочих не имели белья. Проверка общежитий иркутского завода им. Куйбышева осенью 1942 г. выявила, что обеспеченность жильцов одеялами не превышала 40−45 %. Большинство рабочих укрывались грязной одеждой. Мало что изменилось в этом отношении и в конце войны. В постановлении бюро Иркутского обкома партии от 28 апреля 1945 г. «О жилищно-бытовых условиях рабочих завода им. Карла Маркса» отмечалось, что произошло ухудшение жилищно-бытовых условий рабочих-одиночек, размещенных в 45 общежитиях. Большинство из них не имели необходимого инвентаря, отсутствовали сушильные помещения, новые рабочие не обеспечивались постельными принадлежностями и т.п.311. Капитально отремонтировать общежития или бараки не представлялось в той ситуации возможным, ибо переселить или уплотнить проживающих в общежитиях на время ремонта было некуда. Поэтому ситуация с условиями проживания в общежитиях не менялась на протяжении всей войны. Проверки фиксировали одно и то же: грязь, нехватку инвентаря, одеял, жуткую тесноту и т.п. И в конце 40-х гг. общежития не ремонтировали, как и в начале войны, вместо стульев стояли чурки, дымили печи, не работали туалеты, не подвозилась вода и всю зиму эта проблема решалась путем таяния льда и снега.

Положение в Красноярском крае по этому вопросу мало чем отличалось от Иркутской области. Большинство рабочих самого крупного в г. Красноярске завода № 4 им. Ворошилова разместились в барачных общежитиях, в которых не было даже минимальных удобств. Обследование уполномоченного КПК при ЦК ВКП(б) в декабре 1942 г. показало, что состояние общежитий было удручающим: стены не оштукатурены, в них из-за осадки строений возникли сквозные щели. Температура в бараках была столь низкой, что рабочим приходилось спать в верхней одежде и в обуви. Постельные принадлежности состояли из грязного мешка, набитого трухой. Питьевая вода не подвозилась, один умывальник приходился на 77 человек. Из 14 обследованных тогда общежитий 10 находились в антисанитарном состоянии, из 5266 их жильцов на 2270 при осмотре были обнаружены вши. Прачечные работали так, что люди меняли белье в лучшем случае через 1,5 месяца312. Вплоть до 1945 г. жилищные условия оставались очень сложными. Обследование самого крупного завода Красноярского края № 4 им. Ворошилова показало, что его общежития барачного типа в очень запущенном состоянии. Потолки текли, простыни стирались в течение 10 дней, штукатурка обваливалась, причем она была сделана еще при строительстве, во многих комнатах отсутствовали даже кровати и люди вынуждены спать на полу313.

Таким образом, положение с жильем все годы войны оставалось тяжелым. Жилищное строительство далеко отставало от роста промышленности и городского населения. И хотя жилой фонд в Красноярском крае и Иркутской области увеличивался за годы войны, его не хватало. Так, в среднем на одного человека на 1 января 1943 г. по городам Красноярского края приходилось от 2,5 кв. м (в г. Красноярске) до 4 кв. м (г. Канск), что составляло от 42 до 67 % от положенной нормы, а в Иркутской области − 3,36 кв.м на человека314.

Для решения продовольственной проблемы с начала войны правительство ввело карточную систему снабжения и распределения ресурсов. Оккупация огромной территории в первый период войны привела к значительному уменьшению фонда продовольственных ресурсов, а необходимость наращивания военного производства − к сокращению выпуска продукции легкой промышленности, что, как следствие, повлияло на обеспечение населения товарами широкого потребления. Поэтому самым оптимальным вариантом стал переход к нормированному распределению продовольственных и промышленных товаров по карточкам с дифференцированными нормами с учетом различных групп и категорий населения, а также значения их работы для производства страны, обеспечение более высокого уровня потребления тем категориям, которые решали главные задачи материального снабжения фронта.

Для рабочих оборонной промышленности были установлены следующие нормы снабжения продовольственными товарами: хлеба − 800 г в день, сахара и кондитерских изделий − 500 г в месяц, мясо и рыба − 2200 г, жиры − 600, крупа и макаронные изделия − 1500 г в месяц315. Помимо этих норм имелись и другие: особого списка, диетического и дополнительного питания. Для рабочих тяжелых профессий прокатных и сталеплавильных цехов, горячих и вредных цехов оборонной промышленности с большой затратой труда месячные нормы снабжения повышались до 3200 г мяса и рыбы, 900 г жиров и 2000 г крупы и макарон.