Неформат

— Ты бы еще реже заглядывал в гости, вообще потерялся бы. Все через поверенного передаешь. Не стыдно, а? Я бы твой секрет никому не выдал, знаешь же, — подколол его Ольшевский, кивнув тем временем администратору, который тут же оказался около них. Но поглядывал с гордостью, было видно, что ему по вкусу пришлось удивленное одобрение Леонида. — Нравится?

— Нравится. Но, думаю, ты и сам в курсе, что все очень здорово реорганизовали. На уровне, — хмыкнул Леня, идя к лифту вместе с приятелем, не комментируя остальное. Не сомневался, что Санек бы лишнее болтать не стал. Но лишний раз нигде светиться не хотелось.

— Знаю, — тут уж Ольшевский без всякого лукавства расплылся в улыбке. — Работа Ксении, кстати. Это она настояла на полной смене дизайна год назад, наняла новую команду, чуть ли не сама каждый выставочный предмет с экспертами расставляла, выбирая освещение и окружение. И так с каждым новым лотом, который берем… Черт, я в этом — профан, сам знаешь! Моя задача — деньги на всем делать. Но, когда человек на своем месте, — я знаю, и использовать это умею, — Санек даже пальцами прищелкнул, явно гордясь этим детищем и тем, что сумел найти «правильного» человека для управления.

А Лене почему-то на душе тепло стало. Глупо и странновато, конечно. Он Ксюшу без году неделю знает. Один вечер, если уж совсем точно. А так приятно, какая-то, непонятная даже… гордость за нее, что ли. Хмыкнул, чтобы это скрыть. Но слушал внимательно.

— Так что у тебя ко мне за дело? — поинтересовался тем временем Александр, когда они вышли на втором этаже и направились к единственной двери в конце коридора.

— Хотел обсудить с тобой вклады. Попечительский совет сейчас обсуждает несколько новых перспективных вариантов. Ты и на почту должен был получить список. И раз уж я тут, хотел с тобой самые реальные обговорить…

Александр кивнул, демонстрируя явную готовность общаться.

— Хорошо, давай, как раз перекусим, не успел позавтракать, и поговорим на эту тему, когда ты шарф Ксении отдашь. Есть время? — коротко постучав в дверь, до которой они уже дошли, предложил Ольшевский.

— Да, сам не против был бы съесть что-то, кроме кофе, — со смешком согласился Леня, следом за Ольшевским заходя в дверь после прозвучавшего «войдите».

— Ксеня, утро доброе! Я к тебе смотри, кого привел… — Санек уже ввалился в кабинет, явно по-хозяйски, и вдруг застыл в шаге от порога, из-за чего Леня чуть не врезался ему в спину. — Б***! Лешего за ногу! Ксюша, что случилось?! — напомнив ему того Александра, которого Леня ранее знал, резко рявкнул Ольшевский.

Да таким тоном, что Леонид сам не понял, когда успел рвануть и его обойти так, чтоб самому увидеть все, что вызвало такую реакцию приятеля. Непонятная, странная и необоснованная ничем, вроде бы, тревога вспыхнула внутри.

— Доброе утро, Александр. Все в порядке. Извините за мой внешний вид, на работе это не скажется, — кажется, не заметив самого Леонида, да и не особо подняв глаза на них, если честно, тихо и невыразительно отозвалась Ксения на эмоциональное восклицание и рык Ольшевского.

— Твою ж… в лес! — Санек вновь ругнулся, но уже сквозь зубы.

А сам Леонид внимательно присматривался к девушке, отчего-то испытывая раздражение, что приятель понимает в ситуации явно побольше его самого… Потому что лучше знаком с Ксенией, очевидно. Разумный и логичный довод. Но Леонида именно он и начал внезапно раздражать.

На первый взгляд ничего необычного в Ксении не было. Только вот одета в джинсы и самую простую хлопковую кофту. В кроссовках, насколько он через стеклянную столешницу ее рабочего места видел. В таком чаще на вылазку ходят, ну или по магазинам. Волосы, собранные в какой-то низкий узел на затылке, растрепались немного. Да, наверное, не пристало управляющей галереи выглядеть вот так. И не походила сейчас Ксения на управляющую. Даже на ту себя, какой он ее на Дне рождения Женьки видел, похожа не была.

На совсем молоденькую девчонку смахивала. И настроение какое-то странное, которое просто сквозило из Ксении, словно пропитывая кабинет… Не мог уловить. Опустошенность? Нет вроде. Но… Отстраненность, что ли, от всего. И такая, неправильная какая-то. Нехорошая. И не зная так хорошо эту женщину, как приятель, Леня все же уловил, почему тот напрягся. Сам как-то на «взвод» встал.

— Мы с тобой больше пяти лет знакомы, Ксюша, если не ошибаюсь, — тем временем заметил Санек, приближаясь к столу девушки. Его голос был напряжен, он явно не поверил, что все нормально. — И, тешу себя надеждой, даже друзья. Потому прекрати нести мне эту пургу про работу и обязанности и скажи, что у тебя случилось? А то, что случилось, не только я, даже Леня вон, понял. Так что не х*р комедию ломать! — закончил уже командным тоном.

А Ксюша, похоже, только сейчас Леню заметила, с удивлением подняв голову. Не отреагировала на требование начальника. Как-то растерянно моргнула и неуверенно, словно не до конца зная как реагировать, улыбнулась Леониду. Едва-едва, по сравнению с тем, как улыбалась пару дней назад.

— О, привет, Лео… Леня, — улыбка стала шире и более открытой, когда он шутливо нахмурился, а она моментом исправилась. — Да-да, я помню про физику, — удивительно (это он по заинтересовавшемуся взгляду Санька в его сторону просек), но Ксюша даже легко рассмеялась. — Какими судьбами к нам?

— Ты у меня в машине шарф потеряла, — решив не терять преимущество и не дать ей вновь отстраниться, он поднял руку, демонстрируя тот самый кусок шелка.

— Ой, спасибо! — Ксюша вышла из-за стола и подошла к ним. — Только зачем было ехать, как-то передал бы… Или я сама подъехала бы, чтоб меньше сложностей… — она реально смутилась, что ли?

Он даже на Ольшевского глянул, словно ища подтверждения, из-за чего Ксения тут так переживает? Но тот просто наблюдал. Зато очень внимательно…

— Да какие сложности? — хмыкнул Леня. — Где ты работаешь, я в курсе, вот и решил по дороге завезти. И с Александром надо было встретиться, — он отдал ей шарф, случайно задев ладонь.

Руки у Ксении были холодными, тоже не такими, как он запомнил по пятнице, и мелко дрожали. Так, как бывает, когда человек до предела внутренне напряжен, до режущего изнутри надрыва, но никому этого показывать не собирается.

Прав Санек, с ней точно что-то не в порядке.

— Так, закончили с любезностями, — словно прочитав теперь его мысли, хмыкнул приятель. — А теперь я еще раз спрошу, Ксюша, что случилось и какая помощь тебе нужна?

И вот в этот момент, когда Ксения повернулась и с тяжелым вздохом, наглядно выдающим им обоим ее ложь, заявила:

— Все нормально, Александр… Наверное… — его, Леонида, прям царапнуло что-то внутри, что сам он не имеет какого-то права ее спрашивать о чем-то. Да еще и так, как Санек, рассчитывая на ответ.

А Ксеня, тем временем, улыбнулась достаточно грустно, но при этом более откровенно, чем все прошлые разы, как показалось Леониду.

— Ксюша, — Ольшевский все еще внимательно рассматривал сотрудницу, прям через прищур. — Я же не тупой, и вижу, что ты сама не своя. Что такое?

— Я бы не хотела это обсуждать, Александр, да и нечего, пока, — Ксения отвернулась и пошла назад, к своему столу. — А помощь… возможно, в скором времени, я, действительно, к вам за советом или помощью обращусь, — она даже с какой-то виной глянула на них через плечо.

Задержалась на мгновение взглядом на Лене, смутилась вроде. Наверное, Ксении было совсем некомфортно что-либо обсуждать при нем. Хоть и провели вместе хороший вечер, но ведь очень мало по сути знакомы. Даже подумал, что ему стоит уйти, хоть и вовсе не хочется отчего-то. Но, может, Ксения тогда хоть с Саньком толком поговорит, и решат вопрос? А там, возможно, и он чем-то поможет, у Ольшевского поинтересуется…

Зачем ему нужно залазить еще в чьи-то проблемы, когда своих предостаточно, Леонид даже не задумался в тот момент. Привык по жизни, что если может, всегда лучше помочь. От него не убудет, а потом еще и ему помощью вернуться может. И это же подруга Женьки, да и Санек, видно, что хорошо относится.

Но до того, как он успел бы открыть рот и придумать, пусть и самый нелепый предлог, чтобы выйти, Ксения взяла что-то со стола, положив шарф, и повернулась к Ольшевскому.

— Могу ли я пока просто попросить увеличить срок рассрочки на нее? — негромко и с нотками грусти спросила девушка, подняв глаза на начальника. — Не уверена, что ближайшие месяцы мне будет так же легко выплачивать стоимость в оговоренном темпе, а расставаться с ней… Не хочется, — Ксения замолчала и прикусила уголок своей губы.

Ольшевский глянул на Ксению. И развернулся, в упор уставившись на Леонида. В его глазах ясно читался вопрос, понятный им обоим. Но в тот момент Леонид ошарашено смотрел на статуэтку в руках Ксении — ему было не до Санька.

Он знал эту статуэтку до последней складки на плаще и линии на лице. До малейшего завитка соломинок на шляпе. Потому что сам ее сделал…

Бац! И словно пазл стал на место. Он будто в голове щелчок услышал, с которым закрылся тот непонятно-раздражающий вопрос, что теребил весь вечер пятницы.

— Елки-палки! — даже для себя неожиданно, хмыкнул он. — Так вот, кого ты мне напоминала весь день рождения Женьки! — улыбнулся Леня, прищелкнув пальцами, пока и Ольшевский, и сама Ксюша смотрели на него. Последняя — с явным удивлением.

— Что скажешь, Лень? Удлиним рассрочку на твою статуэтку хорошему человеку? — с улыбкой поинтересовался Ольшевский, продолжая наблюдать за ним с каким-то непонятным пока интересом в глазах. — Улучшим девушке настроение?

— На твою?! — Ксеня удивленно распахнула глаза, даже с дыхания сбившись.

И так уставилась, с таким недоверием… И восторгом. Словно он небожитель какой.

Леня рассмеялся. И уже даже не теребило ничего, и сомнений не осталось…

— Та ну на фиг, Санек! Рассрочка, — Леня криво улыбнулся, ему не деньги в керамике главным были. — Придумаешь, тоже. Ксюша, я ее тебе просто так дарю. Этой «страннице» нужна пара. А ты ей очень подходишь…

— Даришь? — все еще ошарашенно глядя на него, повторила Ксюша. Но, кажется, она еще от новости, что он сделал статуэтку, не отошла. Остальное не осознавала. Он по глазам ее видел.

— Да, точно, их же две было. Одна как шла, в движении вся такая, было, помню, — одновременно с Ксенией крякнул Ольшевский, с запалом хлопнув себя по бедру. Приятель явно был доволен, что Леонид так решил поступить. И благодарен ему за это. Тоже плюс в интересы Лени. — Все хотел спросить, почему только одну выставил на продажу? Себе вторую оставил?

— Да нет, если бы, — тут уже в его голосе проскользнул сарказм. — Танька ураганом по моей мастерской прошлась, когда я ее съехать попросил. Разбила мне самое дорогое. Вот и эту оставлять не стал… Серьезно, делал их парными, не мог смотреть на одну…

— Ясно, — понимающе покивал Санек, — искусство пало жертвой развода.

— Типа того, — согласился Леня, вновь глянув на Ксению, все еще выглядевшую ошеломленной. — Но Ксюша с ней как раз совпадет. То ли характером, то ли духом… Кармой, короче, — заметил, не прекращая улыбаться. — Честно говорю, все не мог уловить, что мне в ней знакомо, не виделись же ни разу, только познакомились, а оно вот как… Совпала с фигурками, — он с той же улыбкой посмотрел на то, с каким трепетом Ксения продолжала статуэтку держать.

И это выражение восторга у нее в глазах… Выходило так, что его авторство этой статуэтки порадовало ее почти так, как шоколад. А он, да, еще не забыл, как она на тот десерт отреагировала… И как его самого это откатом зацепило.

Короче, по всему получалось, что зря он стерегся, не отвратило ее вообще. И так бывает, значит.

— Ты серьезно мне ее даришь? — так, словно, все еще не могла в это поверить, тихо уточнила Ксюша.

И счастливая вроде, а все равно та отрешенность ощущалась.

— Дарю, — улыбнулся Леня под веселый смех Ольшевского.

— Вот видишь, как человека порадовали, — подмигнул приятель. — Ошеломили.

— Думаю, этого мало, статуэтка та у нее уже была, — продолжая наблюдать за Ксенией, покачал головой. — И вот я уверен почему-то, что Ксюша не позавтракала, как и мы с тобой. А у меня перед человеком долг: я ее таким паршивым кофе на заправке напоил, что стыд и позор, надо исправляться, — подмигнул он Саньку, который сразу просек, куда Леня клонит. — Вот что-что, а хороший завтрак и кофе настроение кому угодно поднимет…

— Точно! О делах мы всегда успеем поговорить, а вот перекусить в хорошей компании — редко случай выпадает. Поехали, Ксюша, махни пока на все рукой, пару часов сделаем перерыва, планы обсудим в нерабочей обстановке.

Ольшевский быстро подошел к Ксении, отобрал статуэтку и, не дав Ксюше ни возразить, ни сориентироваться, настойчиво потащил к выходу из кабинета.

— Пальто ее прихвати, — кивнул в сторону Лени.

— Уже, — с усмешкой отозвался тот, сняв знакомое пальто с вешалки.

— Эй! Это, вообще, незаконно против воли с работы утаскивать, и я не голодная, правда!.. — Ксюша наконец-то пришла в себя достаточно, чтобы возмутиться, но они ее, понятное дело, не слушали.

Еще активней подтолкнули из кабинета, Леня пальто на плечи набросил. «Зажали» с двух сторон, ведя к лифту.

— Смирись, Ксюша, это похищение, — глядя на ее растерянную и немного недовольную гримасу, посоветовал Леня, подмигнув. — Я же тебе говорил, что ты в опасном месте работаешь, — напомнил их ночной разговор в машине. Кивнул в сторону Санька, который с ухмылкой слушал их.

Чем заставил ее улыбнуться куда шире.

— Но ты же говорил тогда, что сам к этому отношения не имеешь? — поддела она Леню, явно приходя в иное расположение духа. Куда более боевое и задорное.

— Иногда жизнь заставляет действовать по обстоятельствам, — развел он руками, словно бы снимая с себя всю вину.

Чем заставил Ольшевского расхохотаться.

— Правильно, временами промедление опасно! — хлопнув его по плечу, подтвердил Санек, всех затолкнув в лифт.

На несколько мгновений повисло молчание, пока все улыбались. Казалось, что и Ксеня расслабилась. А потом она с некоторой неловкостью глянула на Леню.

— Это правда ты статуэтку сделал? Своими руками? — будто стесняясь своего интереса, все же уточнила.

Они с Ольшевским переглянулись, кажется, оба давясь усмешками.

— Правда. Этими самыми, — он поднял ладони, как раз когда лифт остановился.

Она же перевела взгляд на его руки, причем с тем самым выражением восторга, которое уже, честно сказать, немного хмелило ему голову.

— Ну все, Леня, — расхохотался Санек, заметив это. — По ходу, Ксеня запала на твои руки. Влюбилась в них, — пошутил Ольшевский, тем же макаром выталкивая всех из лифта, где они так и толклись на пороге.

Ксюша рассмеялась, но было заметно, что смутилась и покраснела. Да и взгляд отвела. Жаль…

— Ну, во мне много хорошего, влюбиться можно не только в руки, — легким тоном отшутился Леня, стараясь разрядить атмосферу, чтобы избавить Ксеню от неловкости.

Глава 9

Что-то сегодня точно было не так или с ней, или с этим мужчиной, которого Ксеня уже, вроде бы, знала. И дело вообще не в керамике, сколько бы Ольшевский по-доброму не поддевал ее тем первым ступором, когда Ксения узнала: Леонид — автор и ее любимой статуэтки. Да и нескольких других великолепных лотов, которые они уже продавали.

Неожиданно, конечно, она не спорила. И здорово. Но вовсе не потому же у нее рядом с ним вдруг горло стало перекрывать горячим и душным комком, а внутри живота появился странный и давным-давно позабытый трепет — те самые «бабочки», что, словно какая-то искристая внутрення щекотка, не позволяли ей дыхание перевести. Все тело, будто перед грозой, — наэлектризованно.

Очень… странное чувство. Ксения действительно не могла вспомнить, когда бы и кто вызывал в ней такие эмоции. И почему именно сейчас? Ведь уже знала Леонида. Помнила, как тот стоит и шутит, как внимателен к деталям, и даже в иронии не позволяет себе оскорблять окружающих. Да, он понравился ей в пятницу, они прекрасно провели время, замечательно даже. Но ведь совершенно ровно…

Хотя нет, врет самой себе, как давно привыкла. Лукавит и глаза на правду закрывает! Ведь было! Было пару моментов на вечеринке, когда дрожь по спине и все тело напряженно замирало, а в голове жарко… Да и вот тогда, когда она попросила его свернуть на заправку, а Леня на нее глянул, прося называть без официоза… В то мгновение Ксения испытала нечто похожее, было, правда. Только последующие события затерли и перекрыли, не до того стало, не анализировала. Дурацкие ссоры и претензии Макса.

Макс…

Про мужа вспоминать вообще не хотелось. Он ей все нервы вымотал за эти два дня. Да еще и так удивил в субботу вечером, когда все-таки соизволил вернуться домой, что Ксения до сих пор отходила и думала как отреагировать… Зато от уже привычной апатии и следа не осталось. Плюс?

И в этом ли причина того, как она сейчас на Леонида отреагировала, заметив то, что еще три дня назад ее мозг воспринял лишь как информацию о человеке, но уж никак не поводом взрываться безумными эмоциями и гормональным всплеском? Непонятно и странно, но и как-то феерично весело! Еще и Александр, словно заметив изменения в подчиненной, которую и правда хорошо изучил за годы совместной работы, это все подогревал.

Ага, ладно! Она тоже неплохо изучила Ольшевского, и могла поспорить с кем угодно, что все эти шуточки, подколки и намеки — не случайны и не так уж безобидны. Александру нравилось быть «вершителем судеб человеческих», и он точно что-то заметил, почему и принялся сталкивать Ксюшу с Леонидом…

Впрочем, не то чтобы их сейчас необходимо было друг к другу толкать. Растащили бы лучше. Потому как Ксеня ощущала себя металлической стружкой, которую притягивает магнит… Или, нет, таким же магнитом в паре, которыми дети иногда играются: растягивают, сближают, ощущая напряжение поля между двумя кусочками, смеются, как магниты тянутся друг к другу. И потом — клац, бац! — схлопывают.

Аналогия пугала, но… Если присмотреться к напряженному и настолько же удивленному выражению в глазах Лени, все еще пытающемуся улыбаться и легко шутить, — казалась весьма правильной.

Легко. Слово, не соответствующее и доли напряжения, повисшего над их половиной столика, за который мужчины усадили Ксюшу завтракать.

Самое интересное, что внешне вся эта сложность почти и не проявлялась. Кроме, пожалуй, того нюанса, что Леонид держал ее за руку. Вот как помог сесть, отодвинув для нее стул, придержал — так и все. Потом дважды ладонь отпускал, словно бы заставляя себя, принуждая разжать пальцы. А через две-три минуты ее ладонь вновь в его руке оказывалась. Когда? Как? Непонятно. Ксеня старалась, избегала, следила… и каждый раз этот момент пропускала. Не потому ли, что сама с непривычной и невероятной силой вдруг желала ощущать тепло этих больших, каких-то необъяснимо надежных и, в то же время, невероятно будоражащих ее рук? Подсознание включилось, блокируя разум и логику. Что Ксюше сейчас вот чего-то подобного не хватало для полного бедлама в жизни?

Осторожно, тщательно стараясь не дергаться и не привлекать особо внимания, потянула назад свою кисть, освобождая ладонь. Не потому, что хотелось, но ведь именно так было бы разумно и правильно… Мужчина отпустил.

Да и нечто в тех самых глазах Леонида наталкивало на подозрение, что собеседник одолеваем схожими мыслями… Но и штормит его непонятной внезапной тягой, тем самым безумным притяжением двух магнитов, от которых едва не летят искры из-за того, что не позволяют схлопнуться друг с другом, не слабее Ксюши.

Или она обманывается? С чего вдруг решила, что стала специалистом по этому человеку, которого видит второй раз в жизни? Однако… однако… То самое выражение глаз Леонида не позволяло просто убедить себя расслабиться и выбросить глупости из головы.

Железный мужчина… каламбур, да, если к сравнению с магнитами вернуться. Но невероятная выдержка же у него. Ксении, к примеру, хватало лишь на односложные ответы и слабые попытки отбиться от безумного количества еды, которое Леня с Ольшевским заказали, а теперь пытались в нее впихнуть. Правда, сами тоже ели, тут и говорить не о чем, не обманули, видно, что в самом деле не завтракали. И теперь восполняли данное упущение с искренним энтузиазмом, с таким жизнерадостным аппетитом, что смотреть приятно. Ксения и смотрела, и улыбалась…

Хотела бы и она сейчас просто отбросить все и поесть. Хотела бы, но не могла. И дело было не только в тех запретах и установках, которые сама себе столько лет вдалбливала в голову, хотя и это все тоже не давало взять в руки вилку и насладиться вкусным завтраком.

Но как тут есть, ради бога?! Она сглотнуть слюну не могла! Кофе в рот набирала, а он назад просился… Нервный спазм в горле не давал глоток сделать. Ксюшу поташнивало даже. Никогда не думала, что можно испытывать такую степень волнения, которая от восторга доходит до… да, до тошноты! И восторг этот вызвал вовсе не потрясающий талант Лени, а он сам — мужчина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И при всем ворохе безумного волнения, Ксюше не было реально плохо, вот что странно и удивительно. А даже как-то чересчур хорошо.

Ах, да… Леня вновь взял ее за руку под столом, кстати. Глянул как-то из-под бровей в сторону Ольшевского, непонятно для нее скривил губы. Но мягко при этом сжал запястье Ксении… Ну вот когда успел?! И зачем?! Разве не чувствует, как ее трясет из-за этого? Или потому и берет, что как раз все творящееся с Ксюшей улавливает? Когда настолько настроился на нее, если так?

— Ксюша, давай уже, заканчивай с этим, и начинай есть, — с легким раздражением, но больше наигранным, вдруг бросил Ольшевский, вновь перетягивая на себя внимание за столом. — Ты же знаешь, как меня это раздражает, твои заморочки по еде! Сдохнешь скоро. В женщине должен быть здоровый аппетит, здоровое тело и…