Александр БЛОК
СБОРНИК СТИХОВ
«Ты помнишь? В нашей бухте сонной…»
Ты помнишь? В нашей бухте соннойСпала зеленая вода,Когда кильватерной колоннойВошли военные суда.Четыре – серых. И вопросыНас волновали битый час,И загорелые матросыХодили важно мимо нас.Мир стал заманчивей и шире,И вдруг – суда уплыли прочь.Нам было видно: все четыреЗарылись в океан и в ночь.И вновь обычным стало море,Маяк уныло замигал,Когда на низком семафореПоследний отдали сигналКак мало в этой жизни надоНам, детям, – и тебе и мне.Ведь сердце радоваться радоИ самой малой новизне.Случайно на ноже карманномНайди пылинку дальних стран –И мир опять предстанет странным,Закутанным в цветной туман!«Сижу за ширмой. У меня…»
Сижу за ширмой. У меняТакие крохотные ножки…Такие ручки у меня,Такое тесное окошко…Тепло и темно. Я гашуСвечу, которую приносят,Но благодарность приношу…Меня давно развлечься просят,Но эти ручки… Я влюбленВ мою морщинистую кожу…Могу увидеть сладкий сон,Но я себя не потревожу:Не потревожу забытья,Вот этих бликов на окошке…И ручки скрещиваю я,И также скрещиваю ножки.Сижу за ширмой. Здесь тепло.Здесь кто-то есть. Не надо свечки.Глаза бездонны, как стекло.На ручке сморщенной – колечки.18 октября 1903
«Твое лицо мне так знакомо…»
Твое лицо мне так знакомо,Как будто ты жила со мной.В гостях, на улице и домаЯ вижу тонкий профиль твой.Твои шаги звенят за мною,Куда я ни войду, ты там,Не ты ли легкою стопоюЗа мною ходишь по ночам?Не ты ль проскальзываешь мимо,Едва лишь в двери загляну,Полувоздушна и незрима,Подобна виденному сну?Я часто думаю, не ты лиСреди погоста, за гумном,Сидела, молча на могилеВ платочке ситцевом своем?Я приближался – ты сидела,Я подошел – ты отошла,Спустилась к речке и запела…На голос твой колоколаОткликнулись вечерним звоном…И плакал я, и робко ждал…Но за вечерним перезвономТвой милый голос затихал…Еще мгновенье – нет ответа,Платок мелькнает за рекой…Но знаю горестно, что где-тоЕще увидимся с тобой.«Многое замолкло. Многие ушли…»
Многое замолкло. Многие ушли.Много дум уснуло на краю земли.Но остались песни, и остались дни.Истина осталась: мы с тобой – одни.Всё, что миновалось, вот оно – смотри:Бледная улыбка утренней зари.Сердце всё открыто, как речная гладь,Если хочешь видеть, можешь увидать.Июнь 1903
Демон
Иди, иди за мной – покорнойИ верною моей рабой.Я на сверкнувший гре бень горныйВзлечу уверенно с тобой.Я пронесу тебя над бездной,Ее бездонностью дразня.Твой будет ужас бесполезный –Лишь вдохновеньем для меня.Я от дождя эфирной пылиИ от круженья охранюВсей силой мышц и сенью крылийИ, вознося, не уроню.И на горах, в сверканьи белом,На незапятнанном лугу,Божественно-прекрасным теломТебя я странно обожгу.Ты знаешь ли, какая малостьТа человеческая ложь,Та грустная земная жалость,Что дикой страстью ты зовешь?Когда же вечер станет тише,И, околдованная мной,Ты полететь захочешь вышеПустыней неба огневой, –Да, я возьму тебя с собоюИ вознесу тебя туда,Где кажется земля звездою,Землею кажется звезда.И, онемев от удивленья,Ты у'зришь новые миры –Невероятные виденья,Создания моей игры…Дрожа от страха и бессилья,Тогда шепнешь ты: отпусти…И, распустив тихонько крылья,Я улыбнусь тебе: лети.И под божественной улыбкой,Уничтожаясь на лету,Ты полетишь, как камень зыбкий,В сияющую пустоту…9 июня 1910
«Всю жизнь ждала. Устала ждать…»
Всю жизнь ждала. Устала ждать.И улыбнулась. И склонилась.Волос распущенная прядьНа плечи темные спустилась.Мир не велик и не богат –И не глядеть бы взором черным!Ведь только люди говорят,Что надо ждать и быть покорным…А здесь какая-то свирельПоет надрывно, жалко, тонко:«Качай чужую колыбель,Ласкай немилого ребенка…»Я тоже – здесь. С моей судьбой,Над лирой, гневной, как секира.Такой приниженный и злой.Торгуюсь на базарах мира…Я верю мгле твоих волосИ твоему великолепью.Мои сирый дух – твой верный пес,У ног твоих грохочет цепью…И вот опять, и вот опять,Встречаясь с этим темным взглядом,Хочу по имени назвать,Дышать и жить с тобою рядом…Мечта! Что жизни сон глухой?Отрава – вслед иной отраве…Я изменю тебе, как той,Не изменяя, не лукавя…Забавно жить! Забавно знать,Что под луной ничто не ново!Что мертвому дано рождатьБушующее жизнью слово!И никому заботы нет,Что людям дам, что ты дала мне;А люди на могильном камнеНачертят прозвище: ПОЭТ.«Ушла. Но гиацинты ждали…»
Ушла. Но гиацинты ждали,И день не разбудил окна,И в легких складках женской шалиЦвела ночная тишина.В косых лучах вечерней пыли,Я знаю, ты придешь опятьБлагоуханьем нильских лилийМеня пленять и опьянять.Мне слабость этих рук знакома,И эта шепчущая речь,И стройной талии истома,И матовость покатых плеч.Но в имени твоем – безмерность,И рыжий сумрак глаз твоихТаит змеиную неверностьИ ночь преданий грозовых.И, миру дольнему подвластна,Меж всех – не знаешь ты одна,Каким раденьям ты причастна.Какою верой креплена.Войди, своей не зная воли,И, добрая, в глаза взгляни,И темным взором острой, болиЖивое сердце полосни.Вползи ко мне змеей ползучей,В глухую полночь оглуши,Устами томными замучай,Косою черной задуши.«Ночью в саду у меня…»
Ночью в саду у меняПлачет плакучая ива,И безутешна она Ивушка,Грустная ива.Раннее утро блеснет,Нежная девушка ЗорькаИвушке, плачущей горько,Слёзы кудрями сотрет.«Ты, может быть, не хочешь угадать…»
Ты, может быть, не хочешь угадать,Как нежно я люблю Тебя, мой гений?Никто, никто не может так страдать,Никто из наших новых поколений.О, страсти нет! Но тайные мечтыДля сердца нежного порой бывают сладки,Когда хочу я быть везде, где Ты,И целовать Твоей одежды складки.Мечтаю я, чтоб не одна душаНе видела Твоей души нетленной,И я лишь, смертный, знал, как хорошаОдна она, во всей, во всей вселенной.Пляски осенние
Волновать меня снова и снова –В этом тайная воля твоя,Радость ждет сокровенного слова,И уж ткань золотая готова,Чтоб душа засмеялась моя.Улыбается осень сквозь слезы,В небеса улетает мольба,И за кружевом тонкой березыЗолотая запела труба.Так волнуют прозрачные звуки,Будто милый твой голос звенит,Но молчишь ты, поднявшая рукиУстремившая руки в зенит.И округлые руки трепещут,С белых плеч ниспадают струи,За тобой в хороводах расплещутОсенницы одежды свои.Осененная реющей влагой,Распустила ты пряди волос.Хороводов твоих по оврагуЗолотое кольцо развилось.Очарованный музыкой влаги,Не могу я не петь, не плясать,И не могу луга и оврагиПод стопою твоей не сгорать.С нами, к нам – легкокрылая младость,Нам воздушная участь дана…И откуда приходит к нам Радость,И откуда плывет Тишина?Что полеты времен и желаний –Только всплески девических рук –На земле, на зеленой поляне,Неразлучный и радостный круг.И безбурное солнце не будетНарушать и гневите Тишину,И лесная трава не забудет,Никогда не забудет весну.И снежники по склонам оврагаЗаметут, заровняют края,Там, где им заповедала влага,Там, где пляска, где воля твоя.1 октября 1905
«Милая дева, зачем тебе знать, что жизнь нам готовит…»
Милая дева, зачем тебе знать, что жизнь нам готовит,Мы, Левконойя, богов оскорбляем страстью познанья.Пусть халдеи одни ум изощряют в гаданьи,Мы же будем довольны нашим нынешним счастьем.Дева! узнать не стремись, когда перестанет ЮпитерСкалы у брега крошить волнами Тирренского моря.Будь разумна, вино очищай для верного друга;Что в напрасных сомненьях жизнь проводить молодую?Век завистливый быстро умчится среди рассуждений,Ты же светлое время лови, – от мглы удаляйся.Перевод Горация
28 января 1898
Авиатор
Летун отпущен на свободу.Качнув две лопасти свои,Как чудище морское в воду,Скользнул в воздушные струи.Его винты поют, как струны…Смотри: недрогнувший пилотК слепому солнцу над трибунойСтремит свой винтовой полет…Уж в вышине недостижимойСияет двигателя медь…Там, еле слышный и незримый, пропеллер продолжает петь…Потом – напрасно ищет око:На небе не найдешь следа:В бинокле, вскинутом высоко,Лишь воздух – ясный, как вода…А здесь, в колеблющемся зное,В курящейся над лугом мгле,Ангары, люди, все земное –Как бы придавлено к земле…Но снова в золотом туманеКак будто – неземной аккорд…Он близок, миг рукоплесканийИ жалкий мировой рекорд!Все ниже спуск винтообразный,Все круче лопастей извив,И вдруг… нелепый, безобразныйВ однообразьи перерыв…И зверь с умолкшими винтамиПовис пугающим углом…Иши отцветшими глазамиОпоры в воздухе… пустом!Уж поздно: на траве равниныКрыла измятая дуга…В сплетеньи проволок машиныРука – мертвее рычага…Зачем ты в небе был, отважный,В свой первый и последний раз?Чтоб львице светской и продажнойПоднять к тебе фиалки глаз?Или восторг самозабвеньяГубительный изведал ты,Безумно возалкал паденьяИ сам остановил винты?Иль отравил твой мозг несчастныйГрядуших войн ужасный вид:Ночной летун, во мгле ненастнойЗемле несущий динамит?1910 – январь 1912
«Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь…»
Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь,Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.Вот почему я – твой поклонник и поехт!Здесь – страшная печать отверженности женскойЗа прелесть дивную – постичь ее нет сил.Там – дикий сплав миров, где часть души вселенскойРыдает, исходя гармонией светил.Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер в темном зале!Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!Вот чьи глаза меня так странно провожали,Еще не угадав, не зная… не любя!Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо,К созвездиям иным, не ведая орбит,И этот мир тебе – лишь красный облак дыма,Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!И в зареве его – твоя безумна младость…Всё – музыка и свет: нет счастья, нет измен…Мелодией одной звучат печаль и радость…Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.«Ветр налетит, завоет снег…»
Ветр налетит, завоет снег,И в памяти на миг возникнетТот край, тот отдаленный брег:Но цвет увял, под снегом никнет:И шелестят травой сухойМои старинные болезни:И ночь. И в ночь – тропой глухойИду к прикрытой снегом бездне:Ночь, лес и снег. И я несуПостылый груз воспоминаний:Вдруг – малый домик на поляне,И девочка поет в лесу.«Жизнь – без начала и конца…»
Жизнь – без начала и конца.Нас всех подстерегает случай.Над нами – сумрак неминучий,Иль ясность божьего лица.Но ты, художник, твердо веруйВ начала и концы. Ты знай,Где стерегут нас ад и рай.Тебе дано бесстрастной меройИзмерить все, что видишь ты.Твой взгляд – да будет тверд и ясен,Сотри случайные черты –И ты увидишь: мир прекрасен.«Зачем в моей усталой груди…»
Зачем в моей усталой грудиТак много боли и тоски?И так ненужны маяки.И так давно постыли людиУныло ждущие Христа.Лишь дьявола они находят…И лишь в отчаянье приводятИзвечно лгущие уста.Кто без намеренья щадит,Кто без желанья ранит больно.Иль порываний нам довольно,И лишь недуг надежный щит.«Город покинув…»
Город покинув,Я медленно шел по уклонуМалозастроенной улицы,И, кажется, друг мой со мной.Но если и шел он,То молчал всю дорогу.Я ли просил помолчать,Или сам он был грустно настроен,Только, друг другу чужие,Разное видели мы:Он видел извощичьи дрожки,Где молодые и лысые франтыОбнимали раскрашенных женщин,Также не были чужды емуДевицы, смотревшие в окнаСквозь желтые бархатцы…Но все посерело, померкло,И зренье у спутника – также,И, верно, другие желаньяЕго одолели,Когда он исчез за углом,Нахлобучив картуз,И оставил меня одного(Чем я был несказанно доволен,Ибо что же приятней на свете,Чем утрата лучших друзей?)«И нам недолго любоваться…»
И нам недолго любоватьсяНа эти, здешние, пиры:Пред нами тайны обнажатся,Возблещут дальние миры.1902
«Вот Он – Христос – в цепях и розах…»
Вот Он – Христос – в цепях и розахЗа решeткой моей тюрьмы.Вот агнец кроткий в белых ризахПришeл и смотрит в окно тюрьмы.В простом окладе синего небаЕго икона смотрит в окно.Убогий художник создал небо.Но лик и синее небо – одно.Единый, светлый, немного грустный –За Ним восходит хлебный злак,На пригорке лежит огород капустный,И берeзки и eлки бегут в овраг.И всe так близко и так далeко,Что, стоя рядом, достичь нельзя,И не постигнешь синего ока,Пока не станешь сам, как стезя…Пока такой же нищий не будешь,Не ляжешь, истоптан, в глухой овраг,Обо всeм не забудешь, и всего не разлюбишь,И не поблекнешь, как мeртвый злак.1905
«Всюду ясность Божия…»
Всюду ясность Божия,Ясные поля,Девушки пригожие,Как сама земля.Только верить хочешь всe,Что на склоне летТы, душа, воротишься,В самый ясный свет.1907
«Он занесeн – сей жезл железный…»
Он занесeн – сей жезл железный –Над нашей головой. И мыЛетим, летим над грозной безднойСреди сгущающейся тьмы.Но чем полeт неукротимей,Чем ближе веянье конца,Тем лучезарнее, тем зримейСияние Еe лица.И сквозь круженье вихревое,Сынам отчаянья сквозя,Ведeт, уводит в голубоеЕдва приметная стезя.1914
«Распушилась, раскачнулась…»
Распушилась, раскачнуласьПод окном ветла.Божья матерь улыбнуласьС красного угла.Отложила молодицаЗимнюю кудель…Поглядеть, как веселитсяВ улице апрель.Раскрутился над рекоюКрасный сарафан,Счастьем, удалью, тоскоюЗадышал туман.И под ветром заметалисьКончики платка,А прохожим примечталисьАлых два цветка.И кто шeл путeм-дорогойС дальнего села,Стал просить весны у БогаИ весна пришла.1914
Вдвоем
Черный ворон в сумраке снежном,Черный бархат на смуглых плечах.Томный голос пением нежнымМне поет о южных ночах.В легком сердце – страсть и беспечность,Словно с моря мне подан знак.Над бездонным провалом в вечность,Задыхаясь, летит рысак.Снежный ветер, твое дыханье,Опьяненные губы мои…Валентина, звезда, мечтанье!Как поют твои соловьи…Страшный мир! Он для сердца тесен!В нем – твоих поцелуев бред,Темный морок цыганских песен,Торопливый полет комет!Ветхая избушка
Ветхая избушкаВся в снегу стоит.Бабушка-старушкаИз окна глядит.Внукам-шалунишкамПо колено снег.Весел ребятишкамБыстрых санок бег…Бегают, смеются,Лепят снежный дом,Звонко раздаютсяГолоса кругом…В снежном доме будетРезвая игра…Пальчики застудят, –По домам пора!Завтра выпьют чаю,Глянут из окна –Ан уж дом растаял,На дворе – весна!Ворона
Вот ворона на крыше покатойТак с зимы и осталась лохматой…А уж в воздухе – вешние звоны,Даже дух занялся у вороны…Вдруг запрыгала в бок глупым скоком,Вниз на землю глядит она боком:Что белеет под нежною травкой?Вот желтеют под серою лавкойПрошлогодние мокрые стружки…Это все у вороны – игрушки.И уж так-то ворона довольна,Что весна, и дышать ей привольно!..И опять снега
И опять, опять снегаЗамели следы.Над пустыней снежных местДремлют две звезды.И поют, поют рога.Над парами злой водыВьюга строит белый крест,Рассыпает снежный крест,Одинокий смерч.И вдали, вдали, вдали,Между небом и землейВеселится смерть.И за тучей снеговойЗадремали корабли –Опрокинутые в твердьСтаны снежных мачт.И в полях гуляет смерть –Снеговой трубач…И вздымает вьюга смерч,Строит белый, снежный крест,Заметает твердь… Разрушает снежный крестИ бежит от снежных мест…И опять глядится смертьС беззакатных звезд…8 января 1907
Бледные сказанья
– Посмотри, подруга, эльф твойУлетел!– Посмотри, как быстролетныВремена!Так смеется маска маске,Злая маска, к маске скромнойОбратясь:– Посмотри, как темный рыцарьСкажет сказки третьей маске…Темный рыцарь вкруг девицыЗаплетает вязь.Тихо шепчет маска маске,Злая маска – маске скромной…Третья – смущена…И еще темней – на темнойЗавесе окнаТемный рыцарь – только мнится… И стрельчатые ресницыОпускает маска вниз.Снится маске, снится рыцарь…– Темный рыцарь, улыбнись…Он рассказывает сказки,Опершись на меч.И она внимает в маске.И за ними – тихий танецОтдаленных встреч…Как горит ее румянец!Странен профиль темных плеч!А за ними – тихий танецОтдаленных встреч.И на завесе оконнойЗолотитсяЛуч, протянутый от сердца –Тонкий цепкий шнур.И потерянный, влюбленныйНе умеет прицепитьсяУлетевший с книжной дверцыАмур.9 января 1907
«Поэт в изгнаньи и в сомненьи…»
Поэт в изгнаньи и в сомненьиНа перепутьи двух дорог.Ночные гаснут впечатленья,Восход и бледен и далек.Всё нет в прошедшем указанья,Чего желать, куда идти?И он в сомненьи и в изгнаньиОстановился на пути.Но уж в очах горят надежды,Едва доступные уму,Что день проснется, вскроет вежды,И даль привидится ему.31 марта 1900
«Я вижу блеск, забытый мной…»
Я вижу блеск, забытый мной,Я вспоминаю на мгновеньеЗа скрипками иное пенье,Тот голос, дивный и грудной,Каким ответила подругаНа первую любовь мою.Его я ныне узнаю,Теперь, когда бушует вьюга,Когда былое без следаИсчезло и чужие страстиНапоминают иногда,Напоминают мне о счастье.«Пусть светит месяц – ночь темна…»
Пусть светит месяц – ночь темна.Пусть жизнь приносит людям счастье,-В моей душе любви веснаНе сменит бурного ненастья.Ночь распростерлась надо мнойИ отвечает мертвым взглядомНа тусклый взор души больной,Облитой острым, сладким ядом.И тщетно, страсти затая,В холодной мгле передрассветнойСреди толпы блуждаю яС одной лишь думою заветной:Пусть светит месяц – ночь темна.Пусть жизнь приносит людям счастье,-В моей душе любви веснаНе сменит бурного ненастья.Январь 1898
«Одной тебе, тебе одной…»
A la tres-chere, a la tres-belle..
Baudelaire[1]Одной тебе, тебе одной,Любви и счастия царице,Тебе прекрасной, молодойВсе жизни лучшие страницы!Ни верный друг, ни брат, ни матьНе знают друга, брата, сына,Одна лишь можешь ты понятьДуши неясную кручину.Ты, ты одна, о, страсть моя,Моя любовь, моя царица!Во тьме ночной душа твояБлестит, как дальняя зарница.Февраль – март 1898
«Ты много жил, я больше пел…»
Н. Гуну
Ты много жил, я больше пел…Ты испытал и жизнь и горе,Ко мне незримый дух слетел,Открывший полных звуков море…Твоя душа уже в цепях;Ее коснулись вихрь и бури;Моя – вольна: так тонкий прахПо ветру носится в лазури.Мой друг, я чувствую давно,Что скоро жизнь меня коснется…Но сердце в землю снесеноИ никогда не встрепенется!Когда устанем на пути,И нас покроет смрад туманный,Ты отдохнуть ко мне приди,А я – к тебе, мой друг желанный!Февраль – март 1898
«Пора забыться полным счастья сном…»
Пора забыться полным счастья сном,Довольно нас терзало сладострастье…Покой везде. Ты слышишь: за окномНам соловей пророчит счастье?Теперь одной любви полны сердца,Одной любви и неги сладкой,Всю ночь хочу я плакать без концаС тобой вдвоем, от всех украдкой.О, плачь, мой друг! Слеза туманит взор,И сумрак ночи движется туманно…Смотри в окно: уснул безмолвный бор,Качая ветвями таинственно и странно.Хочу я плакать… Плач моей душиТвоею страстью не прервется…В безмолвной, сладостной, таинственной тишиПеснь соловьиная несется…Февраль – март 1898
«Пусть рассвет глядит нам в очи…»
Пусть рассвет глядит нам в очи,Соловей поет ночной,Пусть хоть раз во мраке ночиОбовью твой стан рукой.И челнок пойдет, качаясьВ длинных темных камышах,Ты прильнешь ко мне, ласкаясь,С жаркой страстью на устах.Пой любовь, пусть с дивной песнейГолос льется все сильней,Ты прекрасней, ты прелестней,Чем полночный соловей!…Май 1898 (3 марта 1921)
«Муза в уборе весны постучалась к поэту…»
Муза в уборе весны постучалась к поэту,Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;Благоухали цветов лепестки, занесенные ветромК ложу земного царя и посланницы неба;С первой денницей взлетев, положила она, отлетая,Желтую розу на темных кудрях человека:Пусть разрушается тело – душа пролетит над пустыней,Будешь навеки печален и юн, обрученный с богиней.Май 1898 (Апрель 1918)
«Полный месяц встал над лугом…»
Полный месяц встал над лугомНеизменным дивным кругом,Светит и молчит.Бледный, бледный луг цветущий,Мрак ночной, по нем ползущий,Отдыхает, спит.Жутко выйти на дорогу:Непонятная тревогаПод луной царит.Хоть и знаешь: утром раноСолнце выйдет из тумана,Поле озарит,И тогда пройдешь тропинкой,Где под каждою былинкойЖизнь кипит.21 июля 1898, с. Шахматово
