Сказки Пятиречья

- Ничего себе! – присвистнул Атуан. Тюлли тут же высунула голову из-за угла на интересный звук, но, не обнаружив ничего интересного, втянулась обратно и зашуршала чем-то в соседней комнате.

Старик вдруг задумался, покусывая губу, а затем сказал:

- Знаешь что, а попробуй-ка ты его отыскать. Он-то точно разберется с твоей... находкой.

- Найти мага Лавергена? Это невозможно. Даже сами маги не могут найти этот город, потому что ОН находит их!

- Если тебе судьбой предначертано что-то совершить, то все сложится так, что у тебя непременно будет шанс, - убежденно ответил ему дядя. - Тем более, с таким-то происхождением.

- А что не так с моим происхождением? Ты же говорил, меня родила полуэльвелла.

- Это лишь моя догадка, ничем особо не подкрепленная. Твоя мама была очень гордой девицей, а твое появление на свет явно таило какие-то неприятные для нее факты, так что я не знаю, кто твой отец. Но твоя родня по матери должна жить где-то в Элве, иначе и быть не может. Ты еще носишь тот кулон?

- Да, он у меня всегда с собой, - Атуан выпростал из-под рубашки оправленный в тусклое серебро зуб и протянул его дяде Марку. Тот принял безделушку, покачал на ладони, грустно улыбаясь чему-то своему.

- Я бы никогда не задумался о твоей связи с теми событиями, если б не этот кулон. Не знаю, как он попал к твоей матери, но когда-то он принадлежал госпоже Томи.

- Не может такого быть, - поразился Атуан, по-новому оглядывая кулон.

- Да. Этот зуб она в шутку выпросила в подарок у господина Амаддариэла и хранила даже после того, как они поссорились. Когда ее не стало, он забрал кулон обратно, и не расстался бы с ним просто так. Боюсь, господина Амаддариэла больше нет на этом свете. И представь мое удивление, когда кулон вновь попал ко мне после смерти твоей матери. Я пообещал ей воспитать тебя, но не отдавал тебе кулон, пока не понял, что ты очень похож на Амаддариэла. Да, Атуан, Амаддариэла называли Последним, но он явно твой предок. Винсент говорит, что ты его точная копия, только глаза не серые, а голубые. Не удивлюсь, если у вас и душа одна на двоих. Если Амаддариэл стал частью этого мира, и его душа попала в круговорот, она вполне могла уже очиститься в небесных чертогах и вернуться на землю, чтобы стать частью тебя.

Атуан помолчал, осмысливая услышанное, потом осторожно спросил:

- Так ты предполагаешь, что Тюлли...

- Я не хочу предполагать. Но ответ сам просится: она слишком похожа на Томи, она слишком странная, она слишком... В общем, береги ее, кем бы она ни оказалась.

- Да, дядя. Я понял.

Раздался резкий хлопок двери. В дом влетел запыхавшийся Илиган и проорал с порога:

- Атуан, придурок, во что ты опять вляпался?!

- Что? - оторопел полуэльв, не успев переключиться на привычную ему реальность.

- Какого черта за тобой охотится купеческая гильдия?!

На лице Атуана появилась така-а-ая характерная гримаса, что Илиган понял: пора сматывать удочки.

Фергюс уверенно шел через лес. Его вела не карта и даже не тропа. Его вело чутье, запах живой магии. Лаверген остался далеко за спиной, но и деревню маг уже прошел. Ему было немного жаль покидать учителя и, ставший уже привычным и родным, дом в городе магов. Он знал, что не вернется до рассвета, но не мог ждать, что город совершит следующий скачок в нужную ему зону, тот и так подкинул его очень близко: судя по интенсивности свечения, до искомой точки можно было за пару дней дойти пешком, чем парень сейчас и занимался. Фергюс не знал, сколько еще идти, но это было неважно: главное, что у него была цель. Он прямо-таки физически ощущал приближение чего-то необычного. Правда, он еще не знал, что будет делать, когда найдет источник магического излучения. Но зря что ли он учился у старейшего мага Лавергена? Было бы что исследовать, а как применить, он придумает.

Выбравшись на небольшую вытянутую поляну, Фергюс потоптался немного в задумчивости, а потом все-таки сбросил котомку с плеч: кто его знает, когда еще раз повезет на такое солнечное местечко, да еще и с родником. Молодой маг взбодрил сам себя и решительно двинулся в лес за хворостом.

"Доверяй лесу, - говорил ему когда-то учитель. - Лес в беде никогда не бросит: накормит, напоит, обогреет. Но помни, что ты не единственный, кто пользуется его дарами, и будь готов уступить дикому зверю, если он пришел сюда раньше тебя".

Покамест зверье Фергюсу не докучало: медведи наверняка еще пребывали в зимней спячке, а волки довольствовались оживившейся мелкой дичью. То тут, то там промелькивали беличьи хвостики, и заячьи уши. Шестым чувством юный маг уловил какое-то странное шевеление в дальних кустах, и его передернуло. Такие неприятные ощущения у него обычно вызывала Туманная долина с ее магическими выкормышами: Лаверген, как привязанный, не реже двух раз в неделю возвращался к ее границам, хоть и не мог проникнуть на священные королевские земли, и учитель всегда предупреждал Фергюса не связываться с Туманной долиной и ее детищами. И потому, ощутив знакомое шевеление где-то в хвосте своей души, маг обогнул подозрительные кусты широким полукругом.

Под ногами чвокнуло. Фергюс глянул вниз, и со смесью брезгливости и любопытства осмотрел остатки раздавленного им гигантского слизня. Вот ведь мерзкие создания: даже превратившись в лужицу бурой слизи с невнятными сгустками, тварь не перестала бороться за жизнь, и похоже, собралась поделиться на десяток-другой слизнячков поменьше. Фергюс обтер испачканный сапог о траву и пошел дальше, собирая поломанные зимними ветрами ветки.

" - Наш мир вырождается, - сказал ему как-то учитель, когда они пропалывали грядки в оранжереях Лавергена. - Сколько себя помню, растения и животные всегда были такими, какими их создала наша госпожа. Лишь в последние столетия стали появляться новые твари.

Учитель задумчиво отодрал от капустного листа двухвостого червя.

- Но если на свет появляются новые существа, значит, их кто-то создает, - предположил Фергюс, опрыскивая полынным соком землю вокруг кочанов.

- Никто их не создает, - учитель растер между пальцами паразита, и по оранжерее разнесся терпкий запах. - Ты прощупай внутренним чутьем: в них ни грамма магии, ни живой, ни мертвой. Это, мой друг, не новые творения, это потомки прежних существ, на которых не хватило животворящей силы. Сначала деревья, потом насекомые, потом рыбы, птицы и животные. А потом придет черед и мыслящих существ. Первыми падут армары: они слишком близки к природе. Затем русалки и кварки - ваши тела медленно испускают магию и не нуждаются в ней, но она нужна вашим детям. Потом выродятся лиссы и унагийцы. Точнее, они уже вырождаются, пусть и медленно, ведь им для жизни почти не нужна магия. Почти.

- А что будет с эльвами? Они тоже выродятся?

- Нет. Мы просто вымрем. В наших телах так много магии, что без нее мы не можем жить. Потому и стареют наши дети вперед своих отцов. Новые поколения эльвов уже смертны. Следующие поколения будут жить все меньше и меньше. И настанет день, когда по земле будут ходить лишь одинокие старики вроде меня. Да еще полуэльвы. Те, пожалуй, продержатся наравне с лиссами.

- Как вы можете так спокойно об этом говорить? Мы должны что-то сделать! - Фергюс взволнованно поднялся на ноги и взмахнул ведром с полынным соком. Темная жидкость с резким запахом выплеснулась через край и облила ему сапог.

Учитель печально улыбнулся:

- Не отвлекайся. Тебе все равно не суждено увидеть смерть нашего мира. Он еще прекрасен, хоть и увядает, так что наслаждайся им, пока это возможно.

- Но вы ведь лучший маг Лавергена, это даже господин Марен признает. Вы наверняка что-нибудь придумаете, я уверен!

- Нет. Я не собираюсь ничего придумывать. Я верю в Ее Величество и призываю тебя верить в ее возвращение.

- Но...

- Займись пузырчатой плесенью и не размахивай ведром."

- Давай-давай-давай, - нервно приговаривал Илиган, попинывая пятками возмущенную таким обращением кобылу. Троица спешно пересекала знаменитые горные луга, что подогревались и увлажнялись горячими источниками Серых Хребтов. Воздух был еще слишком холодным, и густые испарения покрывали бесчисленные крестьянские наделы. Рожь уже засеяли, и она успела проклюнуться, но ростки были еще бледными: пар, вздымающийся от оросительных источников, не только согревал воздух над полями, но и лишал растения достаточного количества солнечного света до тех пор, пока весна не вступала в полную силу, и испарения не становились прозрачными дымками. Но сейчас густой туман был путешественникам только на руку: преследующие их купцы сразу потеряли их из виду, и не придумали ничего умнее, кроме как разделиться и обследовать все главные дороги, пересекающие поля и луга Тэллы. И если учесть необъятные размеры оных, путешественники могли смело обосноваться тут до лета, не боясь случайно наткнуться на преследователей.

- Успокойся, Илиган, - сказал ему Атуан. - Мы уже выехали из города, теперь они нас не найдут.

- А ты вообще молчи, мы же твою шкуру спасаем! - огрызнулся служитель. - Как выехали, так и обратно въедем: не до лета же тут прятаться?

- У меня другая идея, - хитро улыбнулся Атуан, сворачивая в сторону смутно колышущегося силуэта скалы. - Здесь, за полем, где репу выращивают, есть одна козья тропка. Она сначала ведет вроде как к вершине, но потом немного петляет, ныряет в небольшую пещерку, а потом снова выходит на поверхность точнехонько к руслу Навьи. Лошади там, правда, не пройдут, но мы проберемся без труда. Манька тоже наверняка пройдет.

Коза, все это время печально бредущая за кобылой Илигана, жалобно заблеяла, не желая лезть в неизвестные ей пещеры.

- Юрод ты! Я в горы не полезу, а под землю тем более.

- Хорошо, - пожал плечами Атуан. - Тогда возвращайся в Тэллу, передай купцам, что я ушел и иди себе смело обратно в храм.

Илиган прикусил губу. По-хорошему, ему вообще не следовало лезть в это дело, да еще и брать храмовых лошадей для спасения неблагодарной шкуры наглого полуэльва. Купцы наверняка уже вызнали, который из служителей удрал от них вместе с обманщиком Атуаном, и по головке его не погладят. Точнее, погладят, но чем-нибудь тяжелым. Но с другой стороны: а как он еще должен был поступить, когда услышал, с каким живым интересом купцы по цепочке передавали друг другу известие, что некий голубоглазый ушастый ублюдок вернулся в Тэллу?

- Что ты им сделал-то?

- Да так, - попытался уклониться от ответа Атуан. - Ничего незаконного. Просто отказался выполнять кое-какую работу.

- Всего-то, - Илиган скептически хмыкнул. - Нет уж, раз я теперь соучастник, то хочу знать, в каком преступлении повинен.

- Да сущая ерунда! - попытался было отмахнуться Атуан, но не тут-то было.

- Так, или ты рассказываешь мне все по порядку, или я забираю Тюлли с собой и возвращаюсь к купцам с подробным описанием твоих планов на побег.

Полуэльв только тяжко вздохнул, глядя как Тюлли беззаботно пытается лизнуть густой туман.

- Хорошо. Только ты зря не ругайся, дослушай до конца, договорились?

- Рассказывай уже.

Атуан еще раз тяжко вздохнул и принялся рассказывать.

Пару месяцев назад, когда он уволился со службы в речном отряде (точнее, когда его уволили за безрассудный нрав и неспособность жить без неприятностей), он заглянул в одно питейное заведение, чтобы отпраздновать в кои-то веки честно выплаченную зарплату. Дело было в Тола-Вилсе, городе эльвов, и Атуан был весьма обрадован, когда встретил там двух купцов-соплеменников. Изрядно приняв на грудь, мужики задумали играть в карты. Атуану не везло, и к полуночи он проиграл все до последней медяшки и даже (чем только думал?) залез в долги. Да какие долги! Когда поутру хмель отпустил его, и друзья-собутыльники пришли напомнить о размере суммы, у Атуана душа в пятки ушла. Пообещав вернуть долг в течение двух месяцев, парень от нечего делать нанялся в услужение к местному торгашу, который как раз искал себе помощника-полуэльва.

Вообще-то, Атуан всегда был честным и гордым юношей. За работу он взялся со всей ответственностью, помогал и грузы перевозить, и в лавке торговать, и даже в избе кой-чего починил: благо, опыт неплохой имелся. В общем, приглянулся он купцу. Тот и предложил: давай-ка я, дескать, долг за тебя верну, а ты за то на моей дочке женишься. Вроде как возврат долга будет вместо приданого. Атуан прикинул так, сяк: ну никак иначе за оставшийся месяц ему такую сумму не заработать. А дочку купеческую он видал пару раз, ничего вроде, симпатичная эльвелла. Даже странно, что еще не замужем. Согласился.

Недели две они готовились к свадьбе. Созывали гостей, чинили вторую избу, в которой должны были поселиться молодые, заказывали разные мелочи... В общем, обычные предсвадебные хлопоты. Вот только все знакомые купца, что приходили поздравить Атуана со скорой свадьбой, почему-то были очень удивлены его решением. Но вскоре все разъяснилось.

Когда настал день свадьбы, и молодые встретились в храме, симпатичная эльвелла оказалась... служанкой своей госпожи. Едва увидав радостное личико своей будущей супруги, Атуан понял, что ни честь, ни деньги не стоят того, чтобы созерцать это дивное творение больного на голову скульптора всю оставшуюся жизнь. Девица оказалась вылитой урлангой (если бы у урлангов были девицы). Жаль, конечно, девушку, но такого дурного сочетания собачьей пасти, шеи грифа, пузырчатой лысой макушки и нежно косящих глаз разного размера Атуан никогда еще не встречал. Когда последний волосок на его затылке встал дыбом, полуэльв, не долго думая, перемахнул через праздничную резную оградку и был таков. Догнать его не смогли и самые резвые лошади.

Илиган даже сверзился с седла в порыве безудержного хохота.

- И чего ты ржешь? - справедливо возмутился Атуан. - Если б тебя на такой женить пытались, ты бы тоже удрал.

- Ничего тупее с тобой еще не случалось! - со слезным повизгиванием выдавил Илиган. - И не жалко тебе... невесту?

- Жалко, конечно. Понятно, что девица не виновата, что такой родилась. Но себя жалко еще больше. А купец - гад. Мог бы хоть познакомить до свадьбы, может, не так опозорился бы.

- Так как же ты теперь в Тола-Вилсу явишься?

- Я туда и не собираюсь. Спустимся немного по Навье, а потом на запад, к Элве. Дядя Марк мне тут одну занимательную историю рассказал, хочу теперь проверить, не живут ли там родственники моей матери.

Служитель сразу посерьезнел, прокашлялся и заметил:

- Ты бы сразу предупредил, а то я с собой столько еды не брал, может и не хватить.

- Ничего, лес прокормит. Главное - через горы без происшествий перебраться.

За разговором они как раз дошли до небольшого горного закутка, где располагалось одно из крайних полей. Сюда уже не тянулись оросительные каналы, да и высота земли была слишком большой, чтобы подземный источник доносил сюда тепло. Почва была твердой, каменистой, а скалы, высящиеся совсем рядом, по полдня загораживали солнце. Здесь сажали кормовую репу лишь когда наступало лето, да и то не каждый год. Сейчас земля была еще слишком холодной, и молодая травка едва-едва пробивалась наружу. Зато, в отличие от остальных полей и лугов, здесь было светло и сухо. И холодно.

- Вот ведь лысый кедр. Надо бы костер развести, - прошипел сквозь пляшущие зубы мгновенно продрогший на ветру Илиган. Промокшая в теплом тумане одежда неприятно холодила тело.

- Некогда, - ответил Атуан, ссаживая Тюлли с лошади и укрывая девушку запасной рубахой.

Друзья закинули на плечи поклажу, развернули сбитых с толку лошадок в обратный путь, а сами принялись карабкаться вверх по склону в сторону воронки из каменных стен.

- Никак не пойму, - через полчаса сказал Илиган, - как тебя мать такого тяжелого выносила?

Атуан не ответил. Его ноги утопали в мелком щебне по щиколотку. Сам полуэльв тяжело дышал и взмок. За его спиной с не меньшим трудом карабкалась вверх по ущелью Тюлли. Она тоже была крайне тяжелой, но мужчины и не подумали нагружать ее поклажей, и потому она пока не отставала, хоть и исцарапала новые сапожки хуже некуда. Илиган, которому посчастливилось родиться легковесным эльвом, спокойно шел поверх каменной россыпи, время от времени останавливаясь, чтобы дождаться спутников. Через некоторое время он сжалился над Атуаном и на привале переложил в свою котомку часть его вещей.

- Так мы к ночи до пещер не доберемся, - озабоченно проговорил Атуан, раздавая спутникам бутерброды с сыром, когда они расселись меж тесных скальных стен. - Надо бы ускорить шаг.

- Да уж. Не хотелось бы ночевать на таком ветру, - зябко поежился Илиган. Его одежда давно высохла, но ветер в ущелье был жесткий, и не прекращал дуть ни на минуту.

Рассиживаться они не стали и поспешили вперед в поисках пещеры, ведь взмокшие Атуан и Тюлли на таком ветру могли простудиться насмерть. Мышцы у них горели, спины гудели от напряжения. Чем дальше они шли, тем уже становилось пространство меж двух каменных стен. Время от времени неровности на них сужали проход настолько, что приходилось скидывать котомки и протискиваться под оглушающие завывания ветра. Тюлли безропотно шла за своими проводниками и ни разу не пожаловалась, хотя устала не меньше их и была здорово разукрашена царапинами. Атуан часто оглядывался на нее, но всякий раз непременно встречал безмятежную улыбку.

- Кажется, добрались, - вдруг сказал Илиган, остановившись у какого-то подобия развилки. - Атуан, глянь-ка.

Полуэльв подошел поближе, осмотрел темный провал по правую руку и кивнул другу: мол, не тяни, лезь внутрь.

- А факел? - недоуменно покосился на него служитель.

- Еще я такую глупость с собой не таскал. И так спина трещит.

- Как же мы пойдем в темноте-то?

- А что, у тебя ноги без света отнимаются, что ли? - наиграно-беспечно ответил ему Атуан и нырнул в темноту. Вслед за ним в пещеру юркнула Тюлли. Илигану ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.

- Эта пещера направо не разветвляется. Поэтому держитесь за правую стену. Ступайте медленно, здесь камни острые попадаются, да и тропинку никто не вытаптывает, чай, не ягодная тропка, вихляет и вправо-влево, и вверх-вниз.

- А тут расщелины не попадаются? - боязливо уточнил Илиган, бредя наугад вперед и пытаясь щупать рукой стену справа.

- Раньше не было. А коли появились, я первым об этом узнаю. Если ругнуться не успею, значит, неглубокая, а если успею - считайте, сколько слов скажу до смачного "шмяк", - пошутил полуэльв.

Они шли медленно, и вскоре их одежда подсохла. Ветра здесь не было, как и света, и воды.

- Снаружи наверняка давно ночь. Долго нам еще из этой пещеры выбираться? - спросил Илиган.

- Разве я тебе не сказал? Она ведет через всю гору и выходит на поверхность только у реки. Так что даже если мы побежим, до завтрашнего вечера не выберемся.

- Что?! Почему ты раньше молчал?

- Ты не спрашивал.

- Атуан!

- Что?

- Ты... ты... - Илиган потряс в воздухе кулаками, подбирая слова, но лишь молча плюнул под ноги. Судя по всему, попал себе на сапоги.

- Давайте-ка здесь остановимся. От входа отошли уже далеко, так что ветер не побеспокоит.

Полуэльв сунул руку в карман, достал спички и чиркнул разок. Маленький огонек показался ярким факелом после непроглядной тьмы, и путники сначала даже сощурились, разглядывая тесные своды бесформенного, извивающегося прохода. Пещера выглядела весьма уютно, здесь было сухо и почти тепло. Атуан успел разглядеть форму пола, прежде чем спичка погасла. Усадив спутников на котомки, он на ощупь принялся выравнивать его поверхность, вынимая или кроша торчащие камни и заполняя их осколками углубления. Конечно, ровного пола, как у каменщиков, у него не получилось, но сквозь одеяла камни кололись уже терпимо. Спички приходилось экономить: они были куплены за бешеные деньги еще на ярмарке у кварков.

- Правая стена теплее, - заметила Тюлли, прижимаясь к ней щекой.

- Может быть. Где-то же должен прятаться горячий источник. Раз ты говоришь, правая стена теплее, значит, там и будем спать, - ответил ей Атуан, поворачивая голову на ее голос, и вдруг... понял, что видит Тюлли. Он перевел взгляд на Илигана, но вместо лица эльва увидел лишь черноту.

- Илиган, мне кажется, или Тюлли светится?

Эльв тоже посмотрел на девушку. И впрямь: ее кожа излучала едва заметное сияние, словно припудренная тонким слоем фосфора. Свечение было очень слабым. Если б не непроглядная тьма, они бы этого никогда не заметили.