Сказки Пятиречья

- Нет.

- Хорошо, - она растерла остатки слез по щекам, села на лавку за стол и требовательно посмотрела на Атуана.

- Что? - спросил тот.

- Почему горящие дрова зажигают негорящие дрова, но не зажигают печку?

- Потому что кирпич не горит.

- А человек?

- Ну... сложно сказать. В принципе, не горит. Но в огне зажарится, как обычный кусок мяса.

Тюлли немного помолчала, обдумывая услышанное, потом задала следующий вопрос:

- Что будет, если я сгорю?

- Ты умрешь.

- Что это значит?

- Это значит, что тебя больше не будет в этом мире. Ты разделишься на душу и тело. Тело останется здесь и будет таким же неживым, как тушка зайца, которую я принес, а душа... Тут все зависит от расы. Если ты смертная, то родишься почти сразу после смерти. А вот эльвы рождаются снова через столько лет, сколько они до этого прожили здесь, на земле. Это время нужно, чтобы забыть все, что было в прошлой жизни, и начать жить заново.

- А ты эльв?

- Почти, - поморщился Атуан. - Кто-то из моих предков уж точно был эльвом. Наверное, отец: мать-то вроде как полукровка. Была.

- Мать? Кто такая мать?

- Мать - это женщина, которая дает жизнь новому человеку.

- Ты познакомишь меня с ней?

- Я не могу, - покачал головой Атуан. - Она умерла, когда я был маленьким.

- Ты был маленьким? Совсем маленьким?

- Просто крошечным. Вот таким, - и полуэльв показал руками размеры младенца. - Даже еще ходить не умел и говорить. Прямо как ты сначала. Только я не так быстро учился, как ты. Дети долго растут, долго учатся. Когда не стало мамы, я был совсем беспомощным и умер бы, если б меня не забрал дядя Марк. Вот приедем в Тэллу, я тебя с ним познакомлю. Заодним совета у него спросим, что нам с тобой делать.

И полуэльв ободряюще похлопал ее по спине. Тем временем вернулся Илиган и принялся срезать мясо с костей.

- Что смогу - подкопчу, из остального бульон сварим, на завтрак на нем кашу сделаем.

Он срезал сколько смог: заяц, конечно, был упитанный, но все-таки заяц, а не свинья. Эльв подвесил срезанные кусочки коптиться и принялся готовить бульон. Тюлли взяла один кусочек, с любопытством обнюхала его, положила в рот и пожевала.

- Фу, выплюнь! - потребовал Атуан.

- Почему? - отодвинулась от него Тюлли.

- Нельзя же есть сырое. Вот подожди, Илиган закоптит, и можно будет кушать.

Девушка сделала вид, что не слышит, и продолжила упорно жевать сочный кусочек сырого мяса. Атуан попытался было вытащить подозрительное блюдо у нее изо рта, но потом махнул рукой и взялся за кашу. Вскоре Тюлли присоединилась к нему, и оставшееся мясо оказалось в полном распоряжении повара.

Светало. Окраины Лавергена мерцали, словно мираж в пустыне: город перемещался на новое место по ему одному ведомым маршрутам. Этот процесс никак нельзя было остановить или скорректировать. Да никто и не пытался: механизм заклинания был никому не известен и работал от мертвой магии. Раньше, когда ее слой был тонким, город перемещался редко: один-два раза в год. Теперь же, в густом кружении мертвых магических частиц, стены города ежедневно воздвигались на новом месте, перемещая своих немногочисленных жильцов. Магов Лавергена насчитывалось не больше сотни со всего света, и почти все они жили в здании старой библиотеки. Остальные строения стояли заброшенными, их щербатые стены из красного кирпича дышали умиротворением и печалью, навевая непрошенную ностальгию.

Учитель полулежал в кресле на одном из внешних балконов, свесив правую ногу через перила, и кутался в теплый шерстяной плед. В последнее время он плохо спал и завел привычку встречать рассветы на внешней стене города: ему нравилось наблюдать, как неуловимо меняется пейзаж, температура и запах воздуха, как вздымаются клубы мертвых частиц, закручиваясь спиралями и рассыпаясь тихо потрескивающими золотыми фейерверками после разрешения заклинания.

- Доброе утро, Фергюс, - тихо сказал учитель, задумчиво глядя за горизонт.

- Как вы узнали, что это я? - удивился ученик, подавая старому эльву чашку горячего чая.

- Ты притянул к себе струю живой магии из той деревеньки, - учитель ткнул длинным пальцев в едва заметный холмик за лесом. - Сколько раз я тебе говорил: держи при себе свои желания, не позволяй магии притягиваться к тебе, она нужна миру больше, чем магам.

- Да, учитель, - Фергюс слегка напрягся, и поток незримых обычному глазу частиц стал утончаться, пока не превратился в струйку толщиной с волос.

- Простите, меньше не могу, - виновато пробормотал Фергюс.

- Ничего, скоро научишься. Главное, не забывай об этом, - старый эльв чуть выпрямился в кресле и снял с перил вальяжно закинутую на них ногу в старом клетчатом тапке.

- Где мы сегодня? - спросил Фергюс, облокотившись на освободившиеся перила и уставившись на вершины высоченных сосен, покачивающихся ровно под их балконом.

Учитель лениво выпростал босую ногу из тапка, свесил ее вниз и потрогал пушистую кисточку на макушке сосны:

- Или южный склон Серых Хребтов, или... Да нет, Серые Хребты: вон на северо-востоке вершина виднеется.

- О! - неизвестно чему обрадовался Фергюс. - А можно мне погулять?

Учитель задумчиво пожевал губу, помолчал немного, что-то прикидывая в уме, потом ответил:

- Боюсь, до Тола-Вилсы ты не доберешься: далековато отсюда. Если только в ту деревушку наведаешься. А зачем тебе?

- Просто так. Устал в городе сидеть, проветриться хочу.

Учитель внимательно посмотрел на него чистыми голубыми глазами, в которых неспешно проплывали отражения белых облаков:

- Хорошо, можешь прогуляться. Только смотри: не успеешь до утра, я за тобой не пойду. Лавергену не прикажешь: как первый луч солнца покажется, город будет уже за тридевять земель отсюда.

- Я знаю, учитель. Если не успею, сам вас найду.

- Ну-ну, - усмехнулся эльв, лениво принимаясь расплетать длинную косу. Солнце пригревало все сильнее, плед сползал с его плеч, а он все водил и водил костяным гребнем по россыпи волос, и золотая их волна потихоньку соскальзывала вниз, свешиваясь с балкона на вершины сосен и повисая на ароматных иглах. Минуты три Фергюс бездумно наблюдал за этим странным ритуалом, потом вздрогнул, встряхнулся и, кратко попрощавшись, помчался за своей сумкой, которую собрал еще ночью. Вскоре его спина замелькала между соснами.

- Проветриться он хочет, ну-ну, - пробормотал ему вслед Лаони и все так же лениво принялся заплетаться. Солнце нежно согревало его вечно юное тело, а свежий ветер омывал лоб, стирая из прошлого еще один день, чтобы заменить его сегодняшним, ибо только так прожившие тысячи лет могут прожить еще столько же.

Глава 3. Дядюшкина история

- Ну вот, мы и добрались, - пропыхтел Илиган, взобравшись на холм, с которого открывался отличный вид на крепость. Вслед за служителем на вершину выбрался и Атуан, ведя в поводу лошадь, на которой сидела и с любопытством глазела по сторонам Тюлли. Вскоре их тропинка слилась с широкой дорогой, ведущей из Тола-Вилсы, и копыта лошади застучали по подсохшей, утоптанной и прогретой солнцем земле. Рядом с ними двигались туда-сюда другие путешественники: кто-то вез товар на весеннюю ярмарку, кто-то отправлялся в гости, кто-то ехал по делам. Больше всего среди путников было, конечно, полуэльвов: то тут, то там мимо компании проезжали люди с перьями вместо волос, длинными когтями, неестественно вытянутыми ступнями или шипастыми локтями. Но попадались и чистокровные эльвы: голубоглазые, светловолосые, заплетенные по всем правилам.

Тюлли впервые увидела столько людей, но ее это не напугало и не смутило: всякий раз, завидев что-нибудь интересное, она беззастенчиво тыкала пальцем и радостно повизгивала. Люди тоже глазели на нее, но лишь потому, что она чуток смахивала на умалишенную: ее внешность для выходцев Тэллы была весьма заурядной. Вот если б у нее рог изо лба рос или крылья в три ряда, тогда другое дело!

Компания прошла по запруженной дороге, промаялась в воротах, пытаясь обогнуть столкнувшиеся повозки, попетляла по старым улочкам, завешанным мокрыми простынями, и свернула на дорогу к дому старейшин. Квартал был занят в основном мастеровыми редких профессий, вроде переплетчика или часовых дел мастера, и народ сюда захаживал исключительно зажиточный и степенный, отчего здесь было тихо и уютно. Атуан ссадил Тюлли на землю, они прошли мимо нескольких домов и остановились у кованой калитки.

- Я пойду сразу в храм. Забрать твою лошадь? А то ведь у старика конюшни нет, сам знаешь, - сказал Илиган.

- Да, пожалуйста, - кивнул Атуан, подавая повод и сгружая сумки. - Мы тебя вечерком навестим.

- Угу, - невнятно ответил Илиган и двинулся дальше по улице.

Атуан толкнул скрипучую калитку, и они вошли в небольшой палисадник, заросший свежей зеленью - правда, в основном, сорняками. Извилистая тропинка, выложенная битым кирпичом, вела куда-то влево, сквозь густые кусты под яркое солнце.

- А-а, Атуан, - послышался добродушный голос, - давно тебя не видел.

- Здравствуй, дядя Марк, - ответил юноша и обнял сидящего на крыльце полуэльва. Лицо хозяина дома сверкало прозрачными чешуйками, которые рассыпали всюду брызги солнечных зайчиков. Волосы цвета белого серебра укрывали его спину, и их кончики лежали на крыльце, но он не заплетал их, хоть это и раздражало соседей-эльвов.

- Кто это с тобой? - Марк повернул голову в сторону спутницы Атуана и уставился сквозь нее ярко-голубыми глазами с черной каймой. Молодой человек подвел девушку поближе. Тюлли заинтересовалась чешуйками на висках старого полуэльва и поскребла их ногтем. Атуан вжал голову в плечи, ожидая замечания, но дядя Марк лишь ухватил ладонь девушки своей когтистой рукой, методично ощупал ее, потом скользнул до плеча, легонько прикоснулся к ее лицу, ушам, волосам. Тюлли забавно сморщилась, а потом чихнула. Старик рассмеялся.

- Что за чудо! - сказал он с улыбкой.

- Я не чудо, я Тюлли, - уверенно заявила девушка.

- Дядя Марк, мне нужно с тобой поговорить, - обреченно выдохнул Атуан.

- Да я уж понял, - улыбнулся старик. - Ладно, проходи, охламон. Рассказывай, во что ты вляпался на этот раз.

День пролетел незаметно. Они дважды успели отобедать, прежде чем Атуан закончил свое повествование, подробно изложив всю суть своих грехов со времен последнего визита в Тэллу - а их накопилось немало. Дядя Марк кивал, прихлебывая горячий чай, ни о чем особо не спрашивал, ни за что не корил. Тюлли кружила по дому, играя с невиданными ею прежде вещами.

- ... Вот, пришел к тебе за советом, - закончил Атуан свой рассказ.

- Хм, - старик почесал когтем подбородок. - Так какого, говоришь, цвета ее глаза?

- Почти черные.

- Хм, - снова сказал дядя Марк. - Вот и связались веревочки... Только из какого клубка и одного ли цвета - не видать слепцу.

Атуан благоразумно промолчал. Его дядя редко говорил непонятные вещи, и если уж говорил, то касались они обычно не Атуана, а чего-то серьезного.

- Так как мне поступить? За ней нужен присмотр, а я не хочу ее никому доверять, - сказал Атуан.

- На этот вопрос тебе может ответить только Ветер.

Атуан замер с приоткрытым ртом от столь образного и при этом абсолютно бесполезного ответа, но старик продолжил:

- Я не знаю, что за диковину ты отыскал в брошенном храме, но раз уж ты ее разбудил, тебе и заботиться, так что слушай свое сердце, оно верно подсказывает.

- Я не понимаю тебя, дядя, - честно ответил парень.

Марк вздохнул, встал и поманил Атуана пальцем. Затем открыл нижний ящик комода, ощупал его содержимое и достал прямоугольный сверток. Атуан принял его, аккуратно развернул и обнаружил старый-старый рисунок в прямоугольной рамке под стеклом.

- Не рассыпался еще? - спросил Марк.

- Нет. Только пожелтел сильно. Потемнел даже.

Марк закивал, потом по памяти ткнул в левый угол рисунка: там был изображен сидящий на коленях человек.

- Это я. В молодости.

- Ой, правда? - заинтересовался Атуан, поднес рисунок ближе к свету. Дядя Марк почти не изменился. С рисунка со смущенной улыбкой смотрел худощавый полуэльв, на его макушке покоилась рука женщины, сидящей рядом в кресле. Еще правее, на подлокотнике кресла с неестественно прямой спиной сидел другой человек, заплетенный как эльв. Лицо его было плохо видно, так как именно в этом месте бумага была немного помята и начала крошиться. Рисунок был большим, и там были и другие люди, но эти трое были на первом плане. Честно говоря, дядя явно был отнесен художником к массе людей во втором ряду, но женщина держала ладонь на голове Марка, и он казался чем-то вроде дорогой породистой собачки у ног богатой дамы.

- Это Она.

- Кто? - не понял Атуан.

- Госпожа Томи, - пояснил старик, и его губы тронула странная горькая улыбка.

- Ты был знаком с ней? - ахнул Атуан.

- Она умерла у меня на руках, - тихо сказал Марк. – Тихо истаяла в воздухе серебристым облачком, будто ее и не было. С тех пор мои глаза отказываются видеть мир без нее.

Атуан сглотнул и перевел взгляд обратно на рисунок, рассматривая легендарную госпожу Тэллы: темноволосая, без каких-либо ярких, запоминающихся черт, она ничем не привлекала молодого человека. Даже странно, что такой великой личности принадлежала столь непритязательная внешность. Атуан перевел взгляд на мужчину, сидящего на подлокотнике ее кресла.

- А это кто, справа?

- Господин Амаддариэл, тогдашний правитель эльвов.

- Кажется, я что-то слышал про него. Будто бы он сошел с ума и подался к урлангам.

- Ложь. Лиссанские сказки, - покачал головой Марк, усаживаясь обратно за стол и приглашая Атуана присоединиться. - Он хотел жениться на Томи, но она отказала ему, а потом... ну, ты знаешь историю с ее смертью.

Атуан кивнул: эту историю и по сей день рассказывают в храме Тэллы.

- После этого он вернулся в Элву, и поначалу все шло как и прежде. Но что-то в нем сломалось в тот день, когда она ушла. Я не знаю точно, мне Тирра рассказывал. Вроде как, он начал уезжать в одиночестве в горы и подолгу не возвращался. Однажды он просто исчез, и эльвы его больше никогда не видели. В то время Тирра заменял его уже во всем, и постепенно эльвы признали его своим правителем. Амаддариэла же потихоньку забыли. Зря, конечно. Хороший был правитель. Тирра до сих пор им восхищается.

- А я и не знал, что ты был знаком с такими людьми. Почему ты не рассказывал мне об этом?

- Я хотел, чтобы ты просто счастливо прожил свою жизнь. Но теперь вижу, что тебе на роду написано стать частью этой истории. Потому ты и влипаешь постоянно в неприятности: судьба заставляет тебя быть везде и всюду, чтобы у тебя был шанс совершить что-то... важное.

- Я? Важное? Что? – Атуан вдруг представил себя героем легенд и улыбнулся, представив, как будут смеяться дети над такой историей.

- Этого я не знаю. Как не знал Тамиладу о том, что он Королевский Слуга, как не знал Амаддариэл, что зовет замуж саму Создательницу. Ведь если бы они все это знали, жизнь сложилась бы иначе, и кто знает, лучше ли.

- Разумеется, лучше! – убежденно ответил Атуан. – Госпожа Томи не упала бы на священный камень, Амаддариэл не сгинул бы и остался правителем эльвов, а ты бы не ослеп!

Дядя Марк вздохнул. Порой его воспитанник превращался в пятнадцатилетнего мальчишку, которому все нужно объяснять на пальцах.

- О таких вещах нужно говорить с кварками. Или хотя бы с Лаони. Он мастер объяснять скрытые смыслы.

- Лаони? Это еще кто?

- Один из магов Лавергена. Говорят, он еще жив. Если так, ему сейчас должно быть чуть больше полутора тысяч лет.