Помоги проекту - поделись книгой:
Глава первая, в которой многие уходят в армию, а кое-кто начинает писать стихи
Восемьдесят четвертый стал годом нашего расставания, слава Богу, не очень долгого. Сначала в конце лета по распределению на Сахалин улетел Славик. Мы переписывались, один раз он даже прислал нам посылку с красной рыбой, вот был праздник. Из переписки мы узнали, что, оказывается, вдали от друзей и дома наши ангелы-хранители работают хуже. После одной из пьянок со случайным знакомым Славик проснулся в своей общежитской комнате без денег и практически без вещей. Хорошо, сердобольные женщины-коллеги, а работал Слава в бухгалтерии, собрали для него не очень нужную им одежду сыновей, мужей и прочих родственников. С учетом роста Славика особенно трудно было подобрать хоть какие-нибудь брюки. Несколько дней он с разрешения руководства даже ходил на работу в спортивных штанах, которые злодей, по счастью, не забрал. Но проходил Славик в обносках недолго, поскольку Родина настойчиво попросила его отдать долг и он был зачислен в специальные супервойска, которым даже оружие не выдают, проще говоря, в стройбат. Службу он проходил в поселке Май-Гатка, но номер военной части, сокращённо – в/ч, я вам сообщить не могу из соображений секретности.
Самой яркой иллюстрацией его службы для меня останутся два фото: первое сделано через месяц, на нём он лысый и худой, с ввалившимися щеками; на втором, сделанном после учебки и примерно трёх-четырёх месяцев службы, щеки располневшего Славы уже просто не входят в кадр. Конечно, службу его нельзя было назвать сахаром хотя бы только потому, что из лиц славянской внешности он в части был один. Но ничего, как-то справился. А я до сих пор без улыбки не могу вспомнить его рассказ о том, как он, в первый раз зайдя в казарму, увидел туркмена, лежащего на кровати, который, изображая моремана, пел на мотив «Таганки» и с соответствующим акцентом: «Май-Гатка, все ночи полные огня…» Иногда случались в армии и приятные знакомства. Такой, например, была встреча с Володей Улыбашевым, врачом сексолого-психологического направления по образованию, служившим фельдшером. Был Володя очень похож на Дерсу Узала (если кто помнит такой фильм), потому как тоже был тунгус по национальности. Однако в итоге именно Володя, видимо, применив полученные в мединституте знания, трахнул-таки жену командира части (теперь вы понимаете, почему я реально не могу сообщить номер в/ч).
Примерно в это же время трубы сыграли сбор и для Сёмы. После выпуска он еще успел немного поработать преподавателем в какой-то шараге и даже начал писать диссертацию на тему «Зависимость цвета от звука», но закончить её не успел, а пока он служил, аналогичную работу уже опубликовал какой-то другой «тоже учёный», кажется, из Дании. В общем, мы Сёму, как положено, неслабо проводили, и поехал он тоже, кстати, на Дальний Восток. Служил там в мотопехоте, но номер в/ч… ну, короче, вы сами понимаете (нет, здесь ничего такого с офицерскими жёнами не было, просто… военная тайна). Имел он в армии неплохой карьерный рост и дослужился аж до сержанта. И всё бы было хорошо, если бы однажды Сёма не написал рапорт с просьбой отправить его служить не куда-нибудь, а в Афганистан. Что его заставило это сделать, он и сам толком сказать не может даже годы спустя. Видимо, товарищи политработники сумели хорошенько засрать мозги плюс пропаганда в СМИ. Однако в этот раз ангелы-хранители сработали чётко, и Сёме отказали по той же причине, что и одному заике, когда он хотел устроиться диктором на телевидение – «потому, что еврей». Но факт написания рапорта имел место быть (хорошо, что Сёмина мама узнала о нём только через много-много лет), так что, как говорится, делайте выводы. Забегая вперёд, пара слов о том, как он уже вернулся из вооруженных сил. Сил мужских, как вы понимаете, за время службы он накопил, что называется, выше крыши. Так вот, на следующий день после его встречи он пришёл к Свете и попросил вызвать ту самую девушку, которая звала его Кацошенькой и проживала всего лишь этажом выше. Буквально через 5 минут она уже была на пороге, и любовники с радостными криками скрылись в спальне, где, по словам хозяйки, чуть не превратили в дрова их с Андрюхой супружеское ложе.
В армию, то есть в реальные войска, а не в спортроту, отправился даже Анатолич. Загремел он туда за то, что, естественно, по пьяному делу умудрился попасть в комендатуру вместе с еще одним таким же спортсменом. Как они это сотворили, будучи одетыми по гражданке, одному Богу известно. Сам Анатолич точно не знает, а точнее, не помнит.
Я по окончании института по распределению поступил в один проектный институт, который был выбран исключительно из-за того, что находился через дорогу от дома родителей. Коллектив попался хороший, и я начал постигать азы проектирования. Примерно через месяц как самый молодой сотрудник я был отправлен в деревню Федосиха, в подшефный совхоз на уборочную. Мы работали на току, принимали зерно на хранение. С учетом того, что был конец октября и хлеба лежали в валках, а первый снежок уже выпал, процесс перекладывания мокрого и грязного зерна с места на место выглядел просто тупым и бессмысленным. Хорошо, что через неделю нас отозвали в город.
Но и дома, после ухода моих друзей в армию, я сильно загрустил. Причем загрустил так конкретно, что сильно напугал своих родителей. В том плане, что стал часто выпивать, а вот с девушками, наоборот, стал встречаться всё реже, пока совсем не прекратил. Однако не даром же говорят, что лучшее средство от хандры – это работа. Меня пригласили поработать на полставки тренером, а мой руководитель на время своего отпуска предложил подменить его сторожем в какой-то конторе, благо была она тоже в пяти минутах ходьбы от дома.
Кстати, работа в трёх местах была полезна не только с терапевтической точки зрения, но и с материальной. Дело в том, что оклад молодого специалиста, коим я считался аж целых три года, в то время составлял мизерные 115 рублей. А дальше всё практически как у Аркадия Райкина: плюс так называемый северный коэффициент, минус подоходный, минус за бездетность (был такой налог, брался с не имеющих детей мужчин, в просторечии назывался «налог на яйца»), оставалось рублей сто. Прожить на них целый месяц было практически невозможно, я даже придумал тогда такую шутку: молодого специалиста спросили, уверен ли он в завтрашнем дне (эта уверенность всячески подчеркивалась в СССР по сравнению с капстранами). «Даже в двух, – ответил он, – ведь вчера была зарплата». Шутку эту я, конечно же, никому не рассказывал, чё я, дурак, что ли?
Именно на службе сторожем я начал пробовать писать стихи. За прошедшие годы много чего было написано, но те строки я помню до сих пор, наверное, потому, что это был первый опыт. Вот они:
Не бог весть что, конечно, но всё-таки. Короче, с ситуацией я справился и запиваться перестал. А тут уже и опять уборочная, и мы снова едем в ту же деревню со смешным и одновременно ласковым названием, в тот же совхоз. Только на этот раз у нас уже комсомольско-молодежная бригада и, в общем, все гораздо лучше, чем год назад. Причем я даже не предполагал, насколько получится лучше…
Глава вторая, в которой автор встречает свою половинку
И вот снова советская глубинка: иллюзии и идиллии, перемешанные с извращениями до степени неотличимости. Но мне 23 года, на дворе отличная погода (видимо, в том году в нашем регионе женщины вели себя хорошо, потому что бабье лето было просто шикарным), а значит, жизнь прекрасна и удивительна.
Примерно через неделю после начала нашей вахты случилось то, что оставило, не побоюсь этого слова, неизгладимый след во всей моей дальнейшей жизни. Если б знал об этом тогда, запомнил бы не только дату, но и время, во сколько всё произошло. Но, опять же, по порядку. Был жаркий день, после обеда мы с парнями лениво ворошили кучи зерна, когда на ток стремительно въехал служебный УАЗик директора нашего института. Из него вышли непосредственно директор и несколько девушек. Две из них работали в институте уже давно, а вот третья оказалась незнакомой. Одета она была в клетчатую рубашку и джинсы, у неё были каштановые волосы до плеч и правильные, весьма привлекательные черты лица. Также она носила очки и серьёзное выражение лица, которые придавали ей достаточно строгий вид. Была она довольно высокой и, видимо, немного этого стеснялась, потому что слегка сутулилась. Директор подошёл ко мне, пожал руку, спросил: «Как дела?» Он вообще мне симпатизировал. После чего, скосив глаза на незнакомку, тихонько сказал: «Обрати внимание» и почему-то подмигнул. Я и сам к тому времени уже заинтересовался новенькой и собирался было завести разговор, но тут директор скомандовал: «Девушки, в машину!», после чего они уехали. Я слегка на него обиделся: сначала «обрати внимание», а потом сам же и увозит. Но быстро сообразил, что повёз-то он их не обратно в город, а размещаться в наше общежитие, под которое была отдана часть местного детсада. А раз так, то и удобных случаев для знакомства будет предостаточно. И он, то бишь случай, наступил очень быстро, буквально в тот же вечер.
Но сначала надо немного рассказать, как был устроен наш быт. Как я уже сказал, в детском саду нам выделили два больших помещения: одно – для мальчиков и одно, соответственно, для девочек. В них плотненько, одну к одной, с минимальными проходами, поставили кровати. Такие металлические, с панцирными сетками, раньше в детстве на них все любили прыгать, как на батуте. У девушек в комнате, само собой, были зеркало, стол для чаепития, доска для глажки, им же поставили и холодильник один на всех. Нам все эти глупости были ни к чему, зато мы буквально втиснули в центр комнаты теннисный стол. На нём мы играли не только в настольный теннис, но и в карты, в шахматы, в шашки, а также до кучи пили чай, иногда другие напитки и при случае что-нибудь гладили, но это редко. Редко это было потому, что никаких развлечений в этой деревне не было: ни танцев, ни кино, ничегошеньки, гладить же одежду, чтобы сходить в ней на работу, – это бред.
Как вы можете догадаться, ресторанов и всяких там кафе поблизости тоже не наблюдалось, а потому питались мы в совхозной столовой – дёшево, но зато и невкусно. И вот это сочетание невкусной еды и отсутствия культурной жизни породило новый вид наших развлечений – «гусиные вечеринки». По этому названию вы уже, наверное, догадались, что к чему. В общем, по деревне действительно косяками ходило достаточно большое количество гусей, отпущенных хозяевами, что называется, на подножные корма с целью нагуливания жира пред новогодним забоем. И вот эти гуси стали время от времени пропадать. Местные жители быстро сложили два и два и кинулись жаловаться властям. В результате через какое-то время начальник тока составил с нашим бригадиром, а точнее, бригадиршей, беседу на тему «Чтобы мы несильно борзели». Наша руководительница-предводительница посмотрела на него бездонными голубыми глазами, от которых у мужчин обычно перехватывало дыхание, и сказала: «Не понимаю, что Вы имеете в виду, но мы примем эту информацию к сведению».
После этого «охотникам» была велено брать не более одной птицы в неделю. «Бу сделано», – ответили «охотники». Их действительно было двое, и они действительно были внешне похожи, как и те «двое из ларца, одинаковых с лица» в мультике про Вовку в Тридевятом царстве. Первым был неизвестно откуда примкнувший к нам парень по имени, кажется, Саша. Человек он был неплохой, воспитанный, но с небольшим криминальным прошлым. Ну как небольшим? Не очень большим – год на «малолетке». Жил Санёк отдельно в каком-то брошенном не то доме, не то сторожке, не то вообще не пойми в чём. В общем, фактически в лесу. Вокруг были заросли дикой конопли, что его очень воодушевляло. Путём непростых манипуляций он получал то ли из семян, то ли из каких других частей растений так называемый план, который потом курил.
Он был главным действующим лицом одного трагикомического, по-другому не назовёшь (но скорее всё же комического), случая, связанного с приобретением алкогольной запивки для жареной дичи. На дворе стояла осень 85-го года, а это означало, что Миша Меченый уже начал свой крестовый поход против алкоголя. Если год назад купить какой-нибудь шмурдяк типа «Портвейн 777» (в просторечии «Три топора») в местной лавке можно было запросто, то теперь мало того, что любое спиртное продавалось по талонам, так его ещё и тупо не было. То есть перекупить у местных счастливых обладателей талонов бутылку по спекулятивной цене тоже не представлялось возможным. Оставалось только пиво. Его, слава Богу, еще отпускали свободно, хотя уже иногда и в драку, но где его взять в деревне? И вот однажды Санёк добровольно вызывается сгонять в город за пивком. Кто бы был против. Скинулись, и гонец поскакал. К принятию пищи две канистры вожделенного напитка ждали нас у костра. И вот налили по первому стаканчику, я пью и ничего не могу понять – у пива явный привкус… бензина. Смотрю на остальных парней, у них на лицах примерно те же эмоции. Спрашиваем: «Александр, где ты взял эти канистры?» – «Да у парней знакомых в гараже». Короче, вылить содержимое рука ни у кого не поднялась, так и давились этим «коктейлем Молотова». После него было такое ощущение, что если дунуть на костёр, то вполне себе можешь стать огнедышащим Змеем Горынычем. В общем, больше Сане подобных поручений не давали.
Второй «добытчик», которого звали Дмитрием, был наш институтский и работал инженером в архитектурно-строительном отделе. Был он остёр на язык, дерзок, с чувством юмора и явной коммерческой жилкой (каждую зиму, например, он в компании с друзьями чистил крыши от снега, получая за это хорошие деньги, и, вообще, использовал любую возможность заработать, чем сильно отличался и от меня, и от других членов бригады). Эти Димкины черты (авантюризм и предприимчивость) особенно сильно проявились уже в поздние перестроечные годы, когда появилась возможность прилично и даже неприлично зарабатывать, создавая кооперативы, а потом и всякие ООО-ШМООО. Он быстренько арендовал в подвале общежития нашего института небольшое помещение и открыл там видеосалон. Потом, насколько я знаю, начал подтаскивать из-за бугра бытовую технику и расставлять её в магазинах на реализацию. В условиях только-только заполняемого рынка это был весьма прибыльный бизнес. И дела, по-видимому, шли у него неплохо, поскольку достаточно скоро у него появился автомобиль BMW 7 черного цвета. В аккурат, как в фильме «Бумер»… На этой «бэхе» он и разбился, лет ему было тридцать с небольшим. Жаль, хороший был парень.
Но вернёмся к вечеру дня моего знакомства с таинственной незнакомкой. Ребята уже сходили на гуся, как говаривал большой любитель этой птицы Михаил Самуэлевич Паниковский. Уж не знаю, была ли это «опера „Кармен“» или всё было прозаичнее, но к моменту сбора всей бригады гусик уже был готов, что называется, к употреблению. После того как первоначальный голод был утолён, началась и культурная часть, состоящая из трёпа, шуток и песен. У нас была гитара, на которой играла девушка по имени Таня. Вот, собственно, обращаясь к ней, я и сказал: «Танюша, спой чего-нибудь». Каково же было моё удивление, когда вновь прибывшая незнакомка не моргнув глазом взяла гитару со словами: «Для Вас с удовольствием». После чего она спела какую-то совсем неизвестную и от этого совершенно замечательную песню, да так, что вся компания ей зааплодировала. По-моему, мой рот закрылся только по окончании выступления, и я сообразил, что её тоже зовут Таня. В общем, судьба моя была предопределена, я насквозь влюбился в третий раз в жизни и надеюсь, что больше не придётся.
Глава третья, в которой рассуждается на тему, что курица, возможно, и не птица, но Болгария точно заграница
Одной из самых жгучих мечт нашей юности была, конечно же, туристическая поездка за границу. Причём страна поначалу и не имела особого значения, важно было просто туда попасть. Нет, конечно, потом уже счастливчики, побывавшие сначала в Болгарии с Румынией, а уж затем во всяких Венгриях, ГДР, не говоря про Югославию, с видами знатоков говорили о том, что сравнивать совершенно нельзя, первые две – как наши республики, а вот остальные – это же Запад. Происходило это потому, что провинциальная жизнь в СССР уже вплотную продвинулась к границам скудности как материальной (по талонам не продавали разве что спички), так и духовно-эмоциональной. Исключение однозначно составляли две столицы плюс все союзные республики, расположенные в европейской части (про шоковую терапию в Эстонии я уже рассказывал). Конечно, все недостатки и неудобства мы компенсировали молодостью и задором, но в «заграницу» очень хотелось.
И вот в свой второй законный отпуск я решил съездить в Болгарию. Благо проектировщикам с началом перестройки стали платить приличные деньги, и за год я сумел скопить необходимую сумму. Немного неудобно было перед будущей супругой, но она тогда в первый и далеко не последний раз проявила мудрость, сказав: «Поезжай, дорогой, развейся. А в следующий раз уж вместе».
И вот все собеседования и собрания пройдены, деньги «уплочены», паспорта получены… и наша группа наконец-то приземляется в Софии. Приятные неожиданности начались уже при заселении в отель. Моим соседом по номеру оказался мужчина средних лет по имени Владимир. Работал он лесником, а проживал, вы не поверите, в той самой деревне Федосиха, куда нас регулярно посылали на борьбу с урожаем, точнее – за него. Володя тут же предложил отметить знакомство. Он, в отличие от меня, таки взял с собой разрешённые для провоза две бутылки водки. «Не знал, что делать с ними буду, а оно, вишь, как пригодилось», – сказал он, разливая по первой. Через какое-то время в номере стало душновато, и мы решили открыть окно. К моему ужасу, когда я повернул ручку на раме, она начала валиться прямо на меня. Про то, что окна могут открываться не только классическим способом, но и, например, «на проветривание», мы с ним тогда даже не подозревали, поэтому от греха подальше допили всё в духоте.
Вообще, несмотря на свою простоту и прозаическую профессию, выглядел Володя вполне себе респектабельно: нос с горбинкой, британские «брыли», лёгкая аристократическая сеточка склероза. Надень на него фрак с цилиндром – и вот вам банкир с Уолл-стрит. Кстати, с финансами Вова работал весьма профессионально: все положенные по обмену левы он разложил на две кучки (почти как Паниковский, правда, у того кучек было все же три). Одна кучка – на подарки детишкам и жене, другая – на пропой, и линию эту он выдержал твердо, с моей помощью, конечно.
Вторая, пожалуй, еще более невероятная встреча произошла не где-нибудь, а в болгарской столице юмора Габрово, куда мы ездили на экскурсию. Нам дали час свободного времени побродить по городу. И вот на выходе из какого-то магазинчика я нос к носу сталкиваюсь со своим бывшим комсомольским секретарём Валерой (я уже писал о нём в главе про книги). Сказать, что мы оба удивились, – значит почти ничего не сказать. «Ты как здесь?» – «По путёвке, на экскурсию приехал. А ты?» – «А я тоже, руководителем группы. У тебя сколько времени до отъезда?» – «Минут сорок». – «Бегом ко мне в номер». Ну а там уже по отработанной схеме с тем же провезённым продуктом, только знающий Валера показал, как окна открываются. Что характерно, обменялись мы телефонами, но в Союзе уже никогда не пересекались. Вот как бывает.
Через неделю путешествия по стране мы наконец-то прибыли на курорт «Солнечный берег», по-болгарски «Слынчев Бряг», в городишко Несебыр. Здесь уже мы большую часть времени проводили на пляже. Там впервые увидели иностранок, загорающих топлес. Вова, когда первый раз увидел пожилых немок с «ушами спаниеля» вместо бюста, просто потерял дар речи. «А зачем они это… они что думают, что это красиво?» Я объяснил ему, что им просто так удобно и просто на всех плевать. Больше в их сторону Володя не смотрел.
Меня эти старушки, конечно, тоже не интересовали. Но из всяких разных источников, в частности, из фильма с Луи де Фюнесом «Жандарм из Сен-Тропе», я знал, что на загнивающем Западе есть такие нудистские пляжи, где все загорают вообще без одежды. Логично было бы предположить, что аналогичное место есть и на этом «Бряге». Аккуратно расспросив спасателей на пляже, я получил подтверждение своей блестящей догадке. Такое место было, но не в черте курорта, а за ним на небольшом диком пляже. Добраться туда можно было либо на рейсовом автобусе, либо на велосипеде, прокат которых был в каждом отеле.
Я решил начать с велосипеда. Где-то минут за 30 я довольно бодро, сказывалась хорошая физподготовка, докатил до конечной автобуса. Там я опять вступил в контакт с местным населением (какая всё-таки удача, что русский и болгарский языки так похожи) в лице довольно взрослой тётеньки, в одежде которой превалировал чёрный цвет. Она и сказала мне, что «вот за той скалой все молодые голые и лежат». Переться сразу за скалу с велосипедом было малопривлекательно. К тому же надо было разведать ситуацию, а вдруг там дамы, аналогичные уже описанным немкам. Поэтому я отъехал с полкилометра назад и свернул с шоссе. До берега было не так далеко, но всё пространство было плотно усажено виноградом. Чертыхаясь, я оттащил велик метров на сто от дороги, после чего спрятал его под сплетением лоз и в нетерпении рванул к заветной цели бегом. Подобравшись к обрыву и аккуратно раздвинув кусты, я чуть не упал вниз от открывшейся картины. Внизу спиной ко мне сидела совершенно обнажённая женщина с изумительной фигурой и шикарным загаром. Лица я не разглядел, поскольку фемина не оборачивалась, да этого и не надо было, увиденного хватало с избытком. Минут пять я не мог оторваться от этого зрелища, потом сглотнул слюну и двинулся в обратный путь, твердо решив приехать сюда завтра, но уже на автобусе.
Вернувшись, я всё красочно описал Володе, а кое-что даже показал руками. Он одобрительно покивал головой, сказал, что это как раз его любимый размер, но ехать со мной отказался. Довод был такой: «Ну вот посмотришь ты, ну возбудишься, а что дальше?» Резон, конечно, в этом был, но изголодавшееся воображение рисовало такие картинки секса прямо на пляже, что я решил ехать всё равно. Тут позволю себе пару оправдательных слов. Конечно же, я тогда, равно как и сейчас, был влюблён в свою жену. По этой причине я в ходе всей поездки вообще никак не реагировал на знаки внимания от дам разного возраста из нашей группы. Но поймите меня правильно, две недели без женской ласки – это просто невыносимая пытка для мужчины ну в самом расцвете половых сил и… и всё.
На следующий день, проехав пяток остановок на автобусе, я сошёл на конечной и через несколько минут наконец-то огибал заветную скалу. Я сразу же узнал место, на котором вчера загорала прекрасная незнакомка, но, увы, оно было пусто. Пусто было вообще на всём этом пляже. «Видимо, ещё рано», – решил я, быстренько занял местечко, с которого было бы видно всех приходящих, и приготовился ждать. Примерно через полчаса моя настойчивость была вознаграждена, появилась стайка из трёх молоденьких болгарочек, которая разместилась метрах в десяти от меня. Они скинули одёжки, и по их ровным загарам я понял, что это завсегдатаи. «Тем лучше, значит, уже ничего не стесняются», – подумал я. Девчонки немного поплескались в море, а потом занялись делом. Они достали крем, бритвенные станки, ещё какие-то тюбики и принялись брить ноги, ну и ещё некоторые части тела. Такого поворота событий я и представить себе не мог. Моя романтическая натура получила жестокое ранение, а часть тела, отвечающая за романтизм и не только, категорически отказывалась как-либо реагировать на три обнажённых женских тела. Поняв, что ловить здесь больше нечего, я собрался и уехал в гостиницу. Там я рассказал Володе о своём душевном и половом фиаско. Он посочувствовал и сказал: «А я тебя предупреждал. Давай-ка лучше коньячку выпьем». Мы выпили, и на душе как-то сразу стало легче.
Эх, да что там говорить! Конечно, и Болгария, и особенно «Слынчев Бряг» (как сам курорт, так и одноимённый коньяк, а по-правильному – бренди) нам очень нравились. Особенно я полюбил бродить вечерами по набережной и паркам, разглядывать пёструю толпу смеющихся людей, слушать иностранную речь. Весь курорт был как бы разделён на территории: советскую, болгарскую, западную, я её назвал немецкой, потому что немцев было больше всех, может быть, даже больше наших туристов. И вот однажды, гуляя по «ихней зоне», я набрёл на открытый кинотеатр, в котором показывали не что-нибудь, а «Звёздные войны», недавно вышедшую вторую часть «Возвращение джедая», про которые мы, конечно, много слышали, однако посмотреть даже и не надеялись. Фильм шёл на английском, но с болгарскими субтитрами, так что смысл был, в общем, понятен. Да что там смысл! Я как завороженный простоял до конца сеанса, наблюдая невиданные тогда съёмки и спецэффекты. Пожалуй, это было одно из самых сильных впечатлений от той поездки. По крайней мере, Славик мне тогда по этому поводу сильно завидовал.
Но я был бы не я, если бы умудрился в эту большую бочку мёда вперемежку с бренди не запустить ложку дерьма. А всё из-за моей любви к спорту (как тут опять не вспомнить замечательное изречение на эту тему Уинстона Черчилля, для молодёжи – британского политика, бывшего премьер-министра, годы жизни 1874–1965).
Изучая территорию курорта, я как-то добрался и до футбольного стадиона, на котором обнаружил большое скопление людей, пинавших мячики и пребывавших в весьма возбуждённом состоянии. Как выяснилось, это были наши и немецкие туристы, которые готовились к товарищеской игре между собой. Основу нашей команды составляли хлопцы с Украины, как я определил по говору, причём несколько из них управлялись с мячом весьма профессионально. Заговорив с одним из них, я узнал, что зовут его Коля, по молодости он играл за дубль киевского «Динамо», а здесь он капитан команды, но матч под угрозой срыва, потому что у них нет вратаря. «Это судьба», – подумал я и предложил свои услуги (именно в воротах я больше всего любил играть в пору моего футбольно-дворового детства). Критически осмотрев меня и оценив рост, хлопец предложил встать в рамку и с другими игроками принялся бить по воротам, тестируя, а заодно и разминая меня. В принципе, он остался доволен, тем более что особого выбора у них не было. Поскольку на мне были только плавки и панама, мне быстренько дали чей-то спортивный костюм (по-моему, даже с начёсом), хозяйственные перчатки, и я занял пост №1. В первом тайме от волнения я пропустил две «пенки», плюс мне забили пенальти. Зато во втором отстоял на ноль и взял ещё один назначенный нам одиннадцатиметровый. В итоге игра закончилась вничью 3:3. Капитан похлопал меня по плечу и сказал, чтоб приходил послезавтра на игру с англичанами.
Я примчался заранее уже со своей одеждой. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что игроков пришло на три состава и среди них уже есть два вратаря. На поле я всё-таки вышел на замену минут за 10 до конца. В первой же атаке на мои ворота я вышел на перехват мяча, который далековато от себя отпустил английский игрок. Мяч-то я в итоге забрал, только вот англичанин, скотина, въехал ногой вместо этого мяча мне по лицу. Не так, конечно, как досталось в своё время Петеру Чеху, но тоже очень прилично. В итоге нокаут и свёрнутый на сторону нос. Хорошо меня быстро отвезли в круглосуточную больничку, где доктор-болгарин на пару с русской медсестрой вернули многострадальную часть моего лица на место, засунув туда ватные тампоны, а рваную рану заклеил каким-то новейшим препаратом (видимо, аналогом нашего клея «БФ»). После чего отпустил восвояси со словами: «До свадьбы заживет» (и действительно, к осени остался лишь практически незаметный шрамчик). Вот с тех пор я в футболе за англичан не болею ни на уровне сборных, ни клубов.
Вернувшись на родину, я всё это (за исключением некоторых несущественных подробностей) рассказал будущей жене, и мы стали мечтать, как на следующий год уже вместе поедем в Болгарию или какую другую заграницу. К сожалению, дата нашей первой семейной поездки за рубеж отнеслась аж на миллениум. В Болгарию же мы так и не попали, зато на тот же «Слынчев Бряг» съездила наша дочь с подружками и им тоже всё очень-очень понравилось.
Глава четвёртая, в которой рассказывается, что даже один выбитый камень может вызвать лавину
Во времена нашей молодости возраст 24 года для мужчины считался прямо-таки оптимальным, если не сказать критическим, для обзаведения семьёй (а вот, кстати, в книге Владимира Войновича «Москва 2042» этот же возраст указан в коммунистическом будущем как минимально разрешённый для вступления мужчин в брак). Почему так считалось, я не знаю, но это утверждение имело силу если не закона, то почти железного правила. И, вы не поверите, я и три моих лучших друга один за другим последовали этому правилу.
Первым сдался Анатолич – примерно через год после демобилизации. Надо сказать, что, в отличие от меня, он никогда не отличался субтильным сложением, а был, скорее, плотненьким с намёками на излишки веса. Но из армии он пришёл просто Аполлоном: кубики пресса, ни грамма жира, про его мускулистые ноги я уже писал. Одним словом – красавчик. Однако погулял он после дембеля недолго и в компании на одной из самых первых пьянок нарвался на свою суженую, которая, кстати, довольно быстро и жёстко пресекла его любовь к подобным мероприятиям. Свадьбу играли следующим летом, потому как сильно затягивать по определённым причинам уже было нельзя. Три «С» – Света, Слава и Сёма – были в очередной турпоездке на Черном море. В итоге им пришлось прерывать путёвки и двое суток добираться с юга на перекладных. Поэтому на свадебных фото у них у всех сонные, помятые лица. Первый день свадьбы гуляли в кафе. Поскольку в разгаре была антиалкогольная кампания, то на столах в трехлитровых банках из-под соков стояли подкрашенная водка и вино. Пипец, как говорила одна киногероиня. На второй день дома бухали уже, конечно, без всяких «премудростей». Самыми ходовыми напитками были деревенская самогонка и разведенный до 40 градусов спирт. Такие вот были времена…
Вторым пошёл я. Как я встретился с будущей женой, подробно описано в предыдущей главе. После Нового года познакомил её с родителями, мы даже сходили вместе в театр. В общем, папа с мамой мой выбор одобрили. Летом, по возвращению из-за границы, как положено, съездил на смотрины к родителям невесты. Новые родственники мне очень понравились, я им, видимо, тоже, и благословление было получено. Мы подали заявление, регистрацию назначили на 1 ноября. Однако я чуть было собственными руками не разрушил своё будущее семейное счастье. И вот каким образом. Осенью молодежь института, как обычно, отправили на сбор урожая. В этот раз моя будущая супруга туда поехала, а меня оставили доделывать какой-то срочный объект. Но через две недели разлука стала невыносимой, в результате чего я решил на выходные смотаться к ней в деревню. И тут я совершил почти что роковую ошибку – я решил на время сбрить бороду, которую отпустил после окончания института в том самом таллиннском стройотряде и носил не снимая уже два года. Ну просто я где-то слышал, что кожа должна иногда отдыхать, вот и решил – пусть отдохнёт. Отдохнули! Дело в том, что моя невеста оказалась совершенно не готова к такому изменению моего имиджа, о чем и не преминула мне сообщить, сказав, что с таким мной к алтарю точно не пойдет. В тот же день, совершенно расстроенный, я уехал обратно. Женитьба висела на волоске, до регистрации оставался месяц с небольшим. Слава Богу, борода понемногу отросла, а у моей будущей супруги хватило мудрости сгладить деревенский инцидент. И вот уже далеко позади наша серебряная свадьба, замуж вышла дочь, правда, мы пока еще не «бабушка рядышком с дедушкой», но надеемся. А ведь всего этого могло не быть из-за… даже вспоминать не хочется.
А Сёма и Славик женились на подружках, которых ещё и звали одинаково: Сёма – зимой на Люде, а Славик – весной на Миле. Оба этих брака уже распались по всяким разным причинам, но от них у каждого из моих друзей осталось по взрослой дочери, которые, в свою очередь, стали близкими подружками моей дочери. Они дружат и общаются до сих пор, им ведь есть с кого брать пример. Видятся они, конечно, редко, поскольку живут теперь в разных городах и даже странах.
На этом, собственно, можно и заканчивать повествование о молодёжном периоде нашей жизни. Нет, мы все, конечно же, не стали сразу серьёзными и солидными людьми (скажу по секрету, я и до сих пор таковым не стал), и, конечно же, мы не перестали общаться друг с другом, просто теперь мы стали общаться семьями. Но это уже совсем другая история.
А тогда на дворе начиналось лето 1987 года. До вывода наших войск из Афганистана оставалась полтора года. До распада Союза – четыре с половиной года.
Глава пятая: заключительная с элементами посвящения
Как писал Аркадий Арканов, выражаясь языком штатных романистов, пронеслись годы. Они действительно пронеслись как-то очень быстро. Не сказать, чтоб незаметно, но всё же можно было бы и помедленнее.
Сейчас Сёма с молодой женой и двумя младшими дочерями живет в Израиле. Там же живут его родители и старшая, уже замужняя, дочь. Раз в год они приезжают в Россию, и мы очень хорошо общаемся.
Слава успешный бизнесмен. Кстати, и свою старшую дочь он тоже вырастил бизнесменшой, точнее – бизнесвуменшой, но она и не в обиде на папку. А всего у него дочерей три, так же, как и у Сёмы, так что каждого из них можно по праву называть «отец-героин». Мы считаем, что из нас троих Славик самый молодой душой, да чего уж там скрывать – и телом тоже. В последние годы он просто-таки пристрастился к катанию на всяческих сёрфингах-кайтах и делает в этом серьёзные успехи. Возможно, в связи с тем, что тусуется он теперь в основном в молодежных компаниях, Славик стал очень трепетно относиться к своему возрасту. Иногда он даже говорит своему компаньону по бизнесу, который тоже учился с нами в одной школе, но двумя годами раньше: «Это люди твоего возраста», чем ввергает того в лёгкий шок.
А вот Аркаша потерялся. Ну как потерялся? Мы знали примерно, что он какой-то высокий чин то ли в милиции, то ли во внутренних войсках в одном из городов Центра или Юга России. Однажды я даже нашёл в Интернете его фотографию в полковничьей форме. Честно говоря, не зная заранее, что на фото наш школьный друг, никогда не узнал бы его. Никакой связи с ним нет, да, наверное, уже и не будет. Всё-таки столько лет прошло. Разве что попадется ему на глаза эта книга, и он признает в одном из главных героев себя, но это вряд ли. Сёма сейчас, кстати, при любом подходящем случае открещивается от дружбы с Аркашей. Мол, не звонит, не пишет, «предал идеалы белого движения» и всё такое. Я не считаю это правильным и не могу понять природу такой категоричности. А может быть, кстати, всё дело в поговорке. Я ведь забыл сказать вам, что фамилия Аркаши заканчивается на «ко», а вы же знаете, что «когда хохол родился, еврей заплакал».
Сам я работаю бизнес-тренером, обучаю молодёжь всяким деловым и не только премудростям. Немножечко преподаю в разных бизнес-школах, теперь вот ещё и немножечко пишу (уж не знаю, надолго ли меня хватит в этом амплуа). Со спортом, я имею в виду совсем уж активный спорт вроде игры в волейбол, теннис или катание на горных лыжах, пришлось завязать после нелепой, но достаточно серьёзной травмы. Поэтому мои виды сейчас – это ходьба и плавание. По этой же причине, ни в каких турнирах ветеранов по фехтованию я тоже больше не участвую. Только смотрю и болею за знакомых ребят.
В заключение хочу сказать пару слов о том, почему и зачем я написал эту повесть. Есть мнение или, если хотите, утверждение, что люди читают автобиографии, чтобы понять, что это значит – быть кем-то другим. Я, конечно, далёк от мысли, что желающие представить себя на месте меня и моих друзей выстроятся в огромную очередь. И всё-таки… все происходившие события, описанные в ней, – это небольшой кусочек из жизни моего поколения, и, может быть, кто-то, прочитав ее, вспомнит свои юные похождения, и на душе у него станет чуточку теплее.
А ещё я хорошо запомнил фразу американского психолога Абрахама Маслоу: «Если Вы намеренно собираетесь стать менее значимой личностью, чем позволяют Вам Ваши способности, предупреждаю: Вы будете глубоко несчастливы». Нельзя, конечно, сказать, что я всю жизнь был прям сильно «глубоко несчастлив», но в то же время я всегда чувствовал, что способен на что-то большее. Может быть, этим большим станет эта книга. Почему нет?
И в самом завершении – я хотел бы посвятить эту книгу нашим родителям, дай Бог им здоровья, а некоторым уже и покоя. И подписал бы я её для них так: «Дорогие моему сердцу, самые лучшие наши мамы и папы, спасибо вам большое за вашу любовь, понимание, поддержку, веру. Спасибо вам за нашу дружбу!!!»
Приложения
Картины, написанные главным героем
(мой друг всегда хотел устроить выставку своих работ, но у него всё никак не получалось, руки не доходили; я решил сделать это за него и для него)
Автопортрет «В старости»
«Портрет Светланы»
«Портрет Андрея»
«Портрет Славы»
«Портрет первой жены»
«Натюрморт с бутылкой подсолнечного масла за 96 копеек»
«И выпито вино, а фрукт не съеден…»
«Что-то очень красивое с зонтиком»
«Пейзаж»
«Копия с картины Бориса Вальехо»
«Фрукты в космосе»
«Ваза с яблоками» (немного смазалось)
«Портрет второй жены»
Триптих «Настроение», левая часть.
Триптих «Настроение», центральная часть.
Поделиться книгой: