Помоги проекту - поделись книгой:
Чужой среди погибших
На этом обычном сельском воинском мемориале, а находится он не очень далеко от Запорожья — в селе Веселянка, что соседствует с Григоровкой, вроде бы, все по-обычному. Имеется памятник односельчанам, погибшим в боях с немцами. Есть и плиты с фамилиями бойцов, отдавших жизни за Веселянку — при ее освобождении от гитлеровцев. К слову, это произошло 15 октября 1943 года — на следующий день после освобождения Запорожья. Необычной мне показалась запись в паспорте мемориала: все воинские захоронения, если кто не в курсе, находятся на государственном учете — с присвоением специального, охранного номера. Воинский мемориал в Веселянке тоже его имеет. Цитирую в связи с этим историческую справку: «Охранный объект №418. Могила Королева — военного комиссара, братская могила советских воинов и памятник воинам-односельчанам». Из этого следует, что на веселянском воинском мемориале, кроме памятника, имеются два захоронения: массовое — воинов-освободителей, и индивидуальное — военного комиссара.
Разобраться с первым захоронением было не сложно. Согласно исторической справке, «в братской могиле села Веселянка похоронены 80 воинов 279-й Лисичанской стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Владимира Потапенко, и один партизан». И далее следует уточнение, что «после освобождения города Запорожье войска Юго-Западного фронта продолжили наступление в южном направлении, в результате чего 15 октября 1943 года была освобождена Веселянка. Воинов, погибших в ходе боев, похоронили на окраине села и в посадках. В 1965 году их останки перенесли в братскую могилу в центре села». В справке также отмечается, что на фронтах Второй мировой войны «погибли 122 выходца из Веселянки. В 1979 году в память о погибших воинах-односельчанах и воинах-освободителях рядом с братской могилой были установлены скульптура воина и мемориальные плиты».
Теперь, что касается военного комиссара. Историческая справка сухо уведомляет: «17 июня 1920 года, когда части 13-й армии под командованием Иеронима Уборевича пребывали в Веселянке, был убит военный комиссар Владимир Королев. Похоронили его на сельском кладбище. В 1979 году перепохоронен в индивидуальную могилу рядом с братской могилой советских воинов». Еще из справки я узнал, что «Королев Владимир Яковлевич — военный комиссар, начальник политотдела отдельной группы войск 13-й армии. Закончил псковскую учительскую семинарию, работал учителем в Череповце. В апреле 1918 года попал на Восточный фронт, служил комиссаром 24-й стрелковой дивизии. После разгрома в бою возле города Токмака, воевал в составе Южного фронта».
Чтобы разобраться, при каких обстоятельствах был убит военный комиссар, мы отправились в Веселянку и… не нашли его могилы на воинском мемориале. В исторической справке сказано, что она есть и что находится «рядом с братской могилой советских воинов», а мы, осмотрев внимательно все надписи на мемориальных плитах, фамилии военкома Владимира Королева не обнаружили. В поисках нам помог местный краевед Евгений Хмелевской, знающий много интересного о Веселянке и Григоровке. Он и объяснил, что могила военкома находится… с тыльной стороны воинского мемориала — под роскошной туей, скрывающей комиссарское захоронение. Могилу чужака, никакого отношения не имеющего к героям, в честь которых в селе и был создан мемориал.
«Предательски убит 17 июня 1920 года», — помечено на могильной плите чужака.
По объяснению Евгения Хмелевского, в тот жаркий июньский день военный комиссар Владимир Королев, которого врангелевцы — а в ту пору на Запорожье большевики вели бои в основном с ними, недоразгромили — вместе с 24-й дивизией, возле Токмака, отправился прогуляться и искупаться в Конке. Эта река, кстати, разделяет Веселянку и Григоровку. Однако прогулка закончилась неожиданно: военкома застрелили из камышей. Кто? По сию пору не известно. Возможно, партизаны, то есть, свои: военком же был убежден, что, находясь на «своей» территории, он пребывает в безопасности. Хотя какая та территория своя? Оккупированная, если называть вещи своими именами. Кто звал большевиков в Украину?
Зачем в 1979 году военкома перезахоронили — с переносом его останков с кладбища в центр села, на воинский мемориал, объяснить трудно. А то, что военком на мемориале станет чужим, вероятно, понимали и сами организаторы перезахоронения. Поэтому могилу комиссара… как бы спрятали. Вроде бы, она есть на мемориале, но визуально ее обнаружить — без подсказки, почти невозможно.
*
По 13-й армии — и тоже о событиях в запорожском крае, у меня имеется еще одна любопытная история. Оказывается, в сентябре 1920 года в особом отделе армии едва не расстреляли — «как злостного перебежчика из белой армии», Сергея Аллилуева, тестя кровавого палача и тирана Иосифа Сталина — отца его второй жены Надежды Аллилуевой. Что характерно, его судьбой тогда интересовался лично Ульянов-Ленин Ильич, такой же тиран и палач, как и Сталин. В феврале 1920 года возомнивший себя вождем Ильич направил в Украину — местным большевистским вождям, следующую телеграмму: «Прошу сообщить, имеются ли у вас сведения о Сергее Яковлевиче Аллилуеве, который был послан из Харькова от Украинского ВСНХ в качестве члена особой комиссии по обследованию рудников Криворожского бассейна и работал там с апреля до конца июня. При наступлении белых эвакуировался с комиссией в Киев. Вновь вернулся в Кривой Рог в конце июня от ВУЦИК для расплаты с рабочими рудников. Больше сведений о нем с тех пор нет. Прошу запросить Кривой Рог и ответить мне телеграфно. Ленин».
А тем временем пропавший, как рассказывает в своей книге воспоминаний его внук Владимир Аллилуев, племянник жены Сталина, «в конце мая 1920 года перебрался в Мелитополь, но военная обстановка в Крыму обостряется, и дед решает перебираться к своим, одолев 8 сентября 1920 года линию фронта у города Ногайска, в 25 верстах от Мелитополя. Он сразу же явился к коменданту города Голикову, но был им немедленно арестован „как злостный перебежчик из белой армии“ и этапирован в распоряжение Особого отдела при штабе 13-й армии. Об этой странице жизни дед вспоминал с большим неудовольствием: „От Бердянска до Александровки мне пришлось испытать всю „прелесть“ режима этого „милого“ учреждения, столь необходимого в революционный период. В Александровке, после моего извлечения из подвала узилища, где мне пришлось несколько дней покормить советских паразитов, я неожиданно попал в салон-вагон товарища Н. П. Горбунова, который в то время был членом РВС штаба 13-й армии и который меня освободил и в своем салон-вагоне отправил в Синельниково“. Так писал дед в своей автобиографии. По словам же моей матери, которая в то время была шифровальщицей секретного отдела при штабе 14-й армии, освободил деда мой отец, занимавший тогда пост председателя Харьковской ЧК. Тогда же он и сообщил Сергею Яковлевичу, что женился на его старшей дочери».
Интересный исторический факт, к которому я добавлю несколько уточнений: Ногайск — это сегодняшний город Приморск; Александровка, где в местной тюрьме, обозванной узилищем [от слова «узы»], пребывал «перебежчик», это, конечно же, Александровск, нынешнее Запорожье; а фамилия отца автора воспоминаний — Реденс. Бывший личный секретарь главы ВЧК, палача и тирана Феликса Дзержинского Станислав Реденс был женат на Анне Аллилуевой, сестре жены Сталина Надежде Аллилуевой. Сталин, таким образом, Реденсу доводился свояком, что, однако, от пули его не спасло: как враг народа, комиссар государственной безопасности первого ранга Станислав Реденс был расстрелян 12 февраля 1940 года.
Как искали пропавшую церковь… и нашли
16 октября 2019 года в соцсетях появилось сообщение об установлении в селе Григоровка, что в Запорожском районе находится — по трассе на Мелитополь, креста на месте, где некогда, вероятнее всего, находилась сельская церковь, разрушенная в безбожные коммунистические времена. О немаловажном для села Григоровка событии рассказал у себя на странице местный краевед Евгений Хмелевской. А в начале 2020 года, 8 января, информацию по Григоровка обнародовала историк из Запорожья Анна Головко: «Григорівка, що в 20 км від Запоріжжя має цікаву, насичену історію. І чим глибше занурюєшся в неї, тим більше розумієш, скільки всього і ній невідомого і забутого. В минулому році Євген Хмелевськой встановив хрест на місці, де імовірно знаходилась Григорівська церква. Місце вирахував за своїми знахідками і спогадами старожилів. Влітку, зсув грунту відкрив цегляні будівлі, що імовірно є склепами. За історичними джерелами, на церковному цвинтарі були поховані члени родини Канкріних. І от зараз церква „проявилась“ на гугл мапі за 2005 рік. Григорівка відкриває свої таємниці… Цікаво, що далі?»
Связавшись с Анной и обсудив находки, я договорился с ней о том, что в дальнейшем мы будем вместе продолжать поиски сведений о церкви села Григоровка, которая некогда сияла куполами на всю округу — она ведь была установлена на самой высокой точке. Я, кстати, помнил, что по селу мне попадалась информация в какой-то старой книге, где упоминалась и племянница князя Григория Потемкина Екатерина Скавронская [в честь ее дяди вельможного и село было названо]. И таки вспомнил, в какой конкретно.
Это изданные в 1880 году двухтомные «Материалы для историко-статистического описания Екатеринославской епархии» епископа Екатеринославского и Таганрогского Феодосия (Макаревского), прекрасного литератора и историка, ко всему прочему. Привожу полностью главу о Григоровке — с сохранением орфографии и стиля той поры:
«Слобода Новогригорьевка
Слобода Новогригорьевка, при р. Конкѣ, многолюдная, съ одноштатнымъ церковнымъ причтомъ, находится нынѣ Александровскаго уѣзда въ 1-мъ благочинническомъ округѣ.
Въ старину, на этой мѣстности, у «великаго Луга» были первые и наилучшіе конскіе заводы запорожскаго казачества. По зруйнованіи, по разрушеніи послѣдней Сѣчи запорожской, заводы эти поступили въ вѣдѣніе казны. Вскорѣ послѣ того вся эта живописная и величественная, богатая и плодородная мѣстность, на огромнѣйшемъ пространствѣ околичной земли, поступила въ собственность, во владѣніе графини, статсъ-дамы Екатерины Васильевны Скавронской. Основавъ здѣсь слободу Консконодовку, графиня Скавронская чрезъ своихъ довѣренныхъ немедленно заселила ее народомъ семейнымъ и осѣдлымъ; тутъ же вскорѣ явились и другія, также населенныя слободы графини Скавронской, — Краспокутонка, Кушугумовка и Городищевка.
Въ 1779 году въ слободѣ Консководовкѣ и въ другихъ околичныхъ слободахъ графини Скавронской числилось уже приходскихъ дворовъ 154, для преподаянія народу христіанскихъ требъ въ слободѣ Консководовкѣ жилъ священникъ Гавріилъ Полонскій. Въ 1782 году, при составленіи общей народной переписи, въ одной слободѣ Консководовкѣ, онажъ Григорьевка, найдено и внесено въ списки постоянныхъ осѣдлыхъ жителей мужчинъ 292 и женщинъ 139 душъ.
Въ ноябрѣ мѣсяцѣ 1783 года Павловское духовное Правленіе доношеніемъ представляло преосвященному Никифору, архіепископу Славенскому и Херсонисо-Таврическому: «Сего 1783 года ноября 27-го дня въ Павловское духовное Правленіе Новомосковскаго уѣзда, слободы Григорьевки, что прежде называлась Копсководовка, помѣщичьей, Ея сіятельства графини статсъ-дамы Екатерины Васильевны Скавронской, священникъ Гавріилъ Полонскій съ приходскими людьми подалъ доношеніе, въ которомъ написано: въ показанной слободѣ церковь, во именованіе святителя Христова Николая, заложенная 1781 года генваря 10-го дня освящена того же года декабря 14-го дня, сооруженажъ она нашимъ прихожанскимъ коштомъ; на сооруженіе ея издержано 1,400 руб. собранныхъ отъ жителей той слободы Григорьевки, для строеніяжъ той церкви изъ коммиссіи Днѣпровской Линіи взяли въ долгъ дерева казеннаго за 209 руб., которыхъ денегъ, немогутъ собрать и уплатить по сіе время, по новости своего селенія и по скудности въ домашнихъ припасахъ; тѣхъ же 209 руб., коммиссія требуетъ, — и просили оной священникъ и прихожане о взнесеніи прошенія къ Вашему Высокопреосвященству, о выдачѣ благословительной грамоты и зашнурной книги, для испрошенія въ епархіи Вашего Высокопреосвященства отъ доброхотныхъ дателей милостыннаго подаянія чрезъ три года». По сему доношенію и прошенію, согласно резолюціи преосвященнаго Никифора, просительная зашнурная съ грамотою книга 8-го декабря 1783 года выдана.
Въ мартѣ мѣсяцѣ 1784 года при свято-Николаевской церкви слободы Григорьевки, что прежде именовалась Консководовка, приходскихъ дворовъ, въ дѣйствительности было — въ Григорьевкѣ 53 дв., въ малой Катериновкѣ. Краснокутовка тожъ, въ 6-ти верстахъ. 29 дворовъ, въ большой Катериновкѣ. Кушугумовка тожъ. въ 12-ти верстахъ, 38 двор., и въ Великомъ Лугу, въ 40 верстахъ. 87 двор. А потому, согласно просьбѣ и желанію прихожанъ слободы Григорьевки, въ помощь священнику Полонскому, 5-го мая 1784 года произведенъ во втораго священника тамошній рукоположенный, т. е. стихарный дьячокъ Яковъ Бѣлый, родомъ изъ нынѣшняго Конотопа, черниговской губерніи, служившій сначала долго церковникомъ при Покровской Сѣчевой церкви, въ 1779 году зашедшій въ Григорьевку и служившій доселѣ тамъ дьячкомъ».
Похоже, искавшие церковь в Григоровке нашли… сенсацию: обнаружена самая старая церковь Запорожского края, которая была заложена, что документально подтверждено, 10 января 1781 года. Щепетильный епископ Феодосий в дополнениях к своим очень интересным, насыщенным множеством важных деталей, материалам даже возраст священников церковных указал, уточнив, что Гавриилу Полонскому — 41 год, а Якову Белому — 30.
А потом мне подсказали, что в архиве Запорожской области, вроде бы, имеются метрические книги существовавшей в Григоровке церкви. «Никольской?» — уточнил я. «Нет, — ответили мне, — Георгиевской». Чтобы разобраться с названиями, пришлось вновь углубиться в изучение старых книг. Ответ на свои вопросы я нашел в «Справочной книге Екатеринославской епархии» за 1908 год. В частности, в разделе «Александровский уезд» я обнаружил пункт 7-й, в котором записано следующее:
«Село Григорьевка, церковь каменная, построена в 1871 году тщанием его сиятельства графа Александра Георгиевича Канкрина, престол в ней один — во имя святого великомученика Георгия Победоносца. Приходского попечительства нет. Просфорни нет.
Количество дворов в приходе — 175; общее количество прихожан: мужского пола — 700, женского пола — 666.
Вероисповедание прихожан — православные.
Церковно-приходских школ нет.
Штат причта: священник и псаломщик.
Штатное жалование: казенное на весь причт 144 рубля.
Количество земли — 121 десятина.
Наличный состав причта:
священник Алексей Иванович Четыркин, 53 года, окончил курс Смоленской духовной семинарии. В семействе у него жена и дети 21, 18, 16 и 12 лет. В 1906 году был награжден наперсным крестом. В сане и должности с 1879 года, на настоящей должности — с 1881 года;
дьякон-псаломщик Платон Федорович Грушецкий, 45 лет, из первого класса Екатеринославской духовной семинарии, законоучитель. В семействе у него жена и сын 12 лет. В сане и должности с 1891 года, на настоящей должности — с 1891 года».
А теперь подведем некоторые итоги. Насколько можно понять, сопоставив данные из «Материалов для историко-статистического описания Екатеринославской епархии» за 1880 год со сведениями из «Справочной книги Екатеринославской епархии» за 1908 год, в Григоровке в разные времена существовали две церкви. Первая, деревянная, материалы на постройку которой сельчане взяли в долг у строителей Днепровской оборонительной линии, была заложена в честь святителя Николая в 1781 году. Она и стала первой церковью Запорожского края. Вторую — в честь Георгия Победоносца, построил граф Александр Канкрин, сын министра финансов Российской империи Егора (Георга) Канкрина. В Григоровке граф появился в 1849 году, несколько раз избирался уездным предводителем дворянства, активно занимался благотворительностью и со временем стал… первым почетным гражданином города Александровска [ныне — Запорожье]. Умер 25 апреля 1891 года в Григоровке и, как можно предположить, похоронен был на сельском кладбище, которое находилось рядом с построенной им церковью и названной в честь небесного покровителя его отца. Можно допустить, что каменная Свято-Георгиевская церковь была построена на месте деревянной Свято-Никольской? Вполне. Такое практиковалось. Однако, после того, как свои предположения я обнародовал в соцсетях, пришло сообщение из Григоровки: церкви не были построена одна на месте другой, но они находились рядом. И фундаменты их обнаружены!
Еще спустя — совсем короткое, время запорожский историк Анна Головко, принимавшая активнейшее участие в поисках церкви графа Канкрина, разместила у себя на странице в соцсетях следующее сообщение:
«Родючий і нескінченно гарний наш край в усі часи привертав особливу увагу до себе! Тому маємо таку насичену історію. Історію, яку нас змусили забути. Але вона всюди: в повітрі, в воді, на землі і під землею. Саме туди, під землю, ми здійснили маленьку подорож…»
К сообщению были добавлены несколько фото, сделанные в бывшем имении графа. А я, буквально накануне, читал о нем в «Очерках Днепра» украинского писателя и этнографа Александра Афанасьева-Чужбинского. Впечатлениями о странствиях за днепровскими порогами [в 1858 году] он поделился в своей книге, напечатанной в 1861 году. Ее третья и четвертая главы посвящены Кичкасу, селу Вознесенка и Александровску — будущему Запорожью. А в главе пятой автор рассказывает о посещении имения графа Канкрина. Цитирую с максимальным сохранением стиля оригинала:
«Не в дали от первого вторжения Конки в днепровскую долину, раскинуто богатое село Конское или Григорьевка, принадлежащее графу Канкрину, о котором нельзя не сказать несколько слов. Здесь сосредоточено рациональное степное хозяйство и здесь же в превосходном деревенском доме постоянно живут истинные бары, жизнь которых должна бы служить образцом для многих и многих помещиков — не по богатству, но по простоте и удобствам, ожидающим и каждого. Один из владельцев, граф А.Е. [Александр Егорович], исполняет обязанность предводителя дворянства Александровского уезда и смотрит на свою должность не как на случайную степень возвышения над другими, не как на средство обделывать собственные дела, имея влияние на местные власти, но как на долг, с добросовестным исполнением которого связана участь многих людей, требующая иногда и зоркого наблюдения и более чем официального участия. В гостеприимном его доме все обласканы равно, без этого щекотливого различия, встречаемого у многих помещиков, и приехал ли в гости в карете или в крестьянской тележке, он может быть смело уверен, что найдет истинное радушие, возможный комфорт, русские и иностранные журналы и всегда приятную образованную беседу. Трудно мне будет забыть приятный вечер, проведенных в семействе графов Канкриных еще так недавно, после скитаний по негостеприимным степям северной Тавриды. Разговор шел о близком каждому предмете: об улучшении быта крестьян, и надо было видеть, с каким благородным увлечением говорили оба графа об этом деле и как бы хотелось им вселить подобные чувства во всех дворян своего уезда. Беседа эта была живительна для меня тем более, что такой важный и благодетельный вопрос не везде решается таким отрадным образом. В имении графа прекрасная больница, при которой находится отличная аптека и хороший медик, живущий там постоянно».
Как можно предположить, второй граф Канкрин — это Виктор, сын которого, Иван, родившийся в Веселянке — соседнем с Григоровкой селом, был бессарабским губернатором, а в 1886—1905 годах — предводителем дворянства Александровского и Мариупольского уездов и — с 1888 года, почетным мировым судьей Александровского уезда. Выдающаяся, многое сделавшая для Запорожского края, семья.
Как умершего почетного гражданина ограбили
В селе Григоровке, как и во многих других наших селах, переживших войну с гитлеровцами, конечно же, имеется воинский мемориал. С фамилиями погибших и со скульптурой воина, застывшего над плитами памяти в скорбном молчании. Бывая на таких мемориалах, я читаю фамилии погребенных здесь воинов, произношу про себя нехитрые слова благодарности — в надежде, что они будут восприняты душами не вернувшихся с той войны. Мне думается, что слова такие — совсем не лишние. Так было однажды и в Григоровке: постояв у плит со множеством фамилий, которые не получается читать равнодушно, я подошел к золоченому воину на высоком постаменте. Правой рукой он придерживал автомат, а левой — знамя. Такие памятники — не редкость на сельских воинских мемориалах. Их массово производили по спецзаказу лет пятьдесят с хвостиком назад: начиная с двадцатилетия победы над немецкими захватчиками, когда день 9 мая стал официальным праздником. Вот тогда в селах и стали появляться памятники в честь освободителей.
К чему я об этом?
А вот к чему: очень уж странный постамент оказался под ногами у воина, который скорбно замер на воинском мемориале в Григоровке. Странный тем, что изготовлен он из гранита, который настолько отполирован, что его за мрамор можно принять. При этом у постамента, по форме напоминающего ступенчатую пирамиду, фигурно обработаны углы — что-то вроде выемок имеется. Трудно было понять, для чего такие тонкости понадобились типовому памятнику. Но отгадка нашлась скоро: слева на постаменте обнаружилась аккуратно срубленная надпись: сверху два слова и ниже — какая-то фраза. Причем в первом верхнем слове угадывалось окончание — буква «й». Получается, что постамент этот… уже где-то использовался — на каком-то захоронении! И очень не простом: простых людей не хоронили под фигурно обработанными надгробиями. Наверное, я бы голову сломал у скорбящего воина с автоматом и знаменем, если бы ясность не внес краевед Евгений Хмелевской. Он-то и предположил, что отшлифованное гранитное основание сельского воинского памятника некогда было… наземной частью склепа, в котором, завершив земной путь, обрел покой кто-то из местных жителей. Очень не простой местный житель.
*
Чтобы разобраться, кто это был, понадобилось полистать — условно, конечно, страницы истории села. Основанное неподалеку от места впадения реки Конки в Днепр в 1773 году запорожскими козаками, оно поначалу называлась… «государевой слободой Конской» [или Консководовкой]. Затем слобода вместе с жителями была отдана в ранговую дачу князю Григорию Потемкину, который в свою очередь переотдал ее своей племяннице графине Екатерине Скавронской, в молодости служившей фрейлиной императрицы Екатерины Второй. В честь дяди графиня впоследствии — в 1780 году, переименовала слободу в Григоровку [в селе, заметил дотошный краевед, даже дом ее сохранился]. А в 1849 году на берегу Конской реки, как Конка именовалась в те времена, появился 27-летний отставной поручик лейб-гвардии, граф Александр Канкрин, сын министра финансов Российской империи Егора Канкрина, который и приобрел земли на Конской реке для своей семьи. Граф Александр Канкрин стал хозяином Григоровки, а граф Виктор Канкрин — соседней Веселянки. Между прочим, кузеном братьям доводился… поэт Александр Пушкин.
В Григоровке граф Александр Канкрин несколько трехлетий избирался уездным предводителем дворянства, активно занимался благотворительностью и со временем стал первым почетным гражданином города Александровска [нынешнего Запорожья славного]. Умер 25 апреля 1891 года в Григоровке и похоронен был… в склепе при Свято-Георгиевском храме, построенном на деньги графа. Получается, что постамент с наземной части его склепа, на которой, вероятно, был установлен крест, а под ним имелась надпись с буквой «й» в первом слове — «Фамильный склеп», потом — при коммунистах, уже после разрушения храма, использовали… для памятника воину-освободителю, превратив самого воина — вольно или невольно, в кладбищенского вора. Это ж какими негодяями нужно было быть, чтобы додуматься до такого — ограбить умершего почетного гражданина! Но нет ничего тайного, что бы не стало явным.
Сначала Евгений Хмелевской и такие же, как он, не равнодушные к нашей истории люди — члены научно-исследовательского, историко-археологического союза «Ритон», изучая гугл-карты, обнаружили, что на одной из них — за 2005 год, проявился… не существующий григоровский храм. Тот самый, о котором в «Справочной книге Екатеринославской епархии» за 1908 год было записано следующее: «Село Григорьевка, церковь каменная, построена в 1871 году тщанием его сиятельства графа Александра Канкрина, престол в ней один — во имя святого великомученика Георгия Победоносца». А потом… История начала открывать свои тайны: энтузиасты-общественники и археологи из охранной археологической службы Украины Института археологии Национальной Академии наук Украины нашли остатки достаточно мощного фундамента храма, который был длиной — от алтаря до входа, в 37,5 метра, а шириной [центральной части] — в 19,4 метра. С 1920 года храм использовалась как склад для хранения химикатов. В 1952 году в купол ударила молния и храмовые деревянные конструкции сгорели. А еще через четыре года было принято решение о сносе храма и его разобрали до фундамента.
А что же фамильный склеп графа Александра Канкрина? Его таки нашли. Находился он, оказывается, сразу за алтарной частью храма. То есть, чтобы поклониться останкам строителя храма, нужно было выйти из храма и неспешно обойти его. Сам склеп находился под землей — на глубине в четыре метра. В склеп, вероятнее всего, вели ступени. А на поверхности земли находилось… гранитное, похожее на ступенчатую пирамиду с фигурно обработанными углами, основание, на котором, как можно предположить, возвышался крест.
В склеп графа Александра Канкрина помог мне спуститься мой спутник — Евгений Хмелевской. Кстати, по одним данным, супруга графа, графиня Елена Башмакова, приходившаяся правнучкой генералиссимусу Александру Суворову, тоже была похоронена здесь же — в 1899 году, по другим — в Питере, на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря.
Склеп достаточно просторный. В нем сухо и тихо — ни один звук с поверхности земли не доносится. Очень подходящее место для раздумий. Насколько я знаю, в Запорожской области ничего подобного больше нет. Уникальную находку сделали археологи и дотошные общественники. И ее уже оценили: остатки церкви в селе Григоровка со склепом графа Александра Канкрина внесли в перечень объектов культурного наследия региона.
— Ну, а жил где граф, известно, — полюбопытствовал я у Евгения Хмелевского.
К сожалению, предполагаемый графский дом представляет из себя… разруху и запустение. Жаль, это мог бы быть весьма интересный туристический объект.
Поделиться книгой: