Джентльмен от Ярда

Она чуть заметно кивнула мне, повернулась и пошла, сопровождаемая своим широкоплечим спутником.

Я стоял и смотрел им вслед. На Эсмеральде было черное платье с блестками, плотно облегающее ее великолепную фигуру. Восхитительное зрелище. Я не мог оторвать взгляда, пока за ней не закрылась дверь.

Да, Эсмеральда была воплощением женской красоты… И все же чего-то в ней недоставало. Чего?

Размышляя об этом, я вошел в кабину лифта и поднялся наверх. Поднимавшийся вместе со мной гостиничный бой указал мне апартаменты, снятые Ванделлин, и сам постучал в дверь.

Когда через минуту дверь открылась, бой первым вошел в номер, а я последовал за ним и оказался в гостиной лицом к лицу с девушкой, один взгляд на которую заставил меня вторично за этот вечер затаить дыхание.

Да, Эсмеральда была прекрасно, но я не сказал бы, чтобы Мералина Крейн хоть в чем-нибудь уступала бы ей. Может быть, ее красота не была столь строгой и совершенной, как красота Эсмеральды, но кроме этого в ней было что-то такое, чему я без колебаний отдал предпочтение.

В той же комнате у столика с цветочной вазой сидел, развалившись в кресле, не слишком симпатичный тип. Конечно же, это был Рикки Ванделлин, братец Эсмеральды.

На сероватой нездоровой коже его лица четко вырисовывались темные круги под глазами, вперившимися в пол. Он вертел стоявший перед ним стакан, и пальцы его заметно дрожали. Парень выглядел так, будто его в течение недели непрерывно накачивали спиртным.

В том, что передо мной если не наркоман, то алкоголик, не приходилось сомневаться. Я знал, что Рикки Ванделлину двадцать шесть лет, но, глядя на него, я сказал бы, что передо мной одряхлевший пятидесятилетний алкаш.

Я разглядывал их обоих, а Мералина в это время разговаривала с боем.

— Но ведь мисс Ванделлин оставила здесь свою сумочку. Она уже ушла?

— Да. И она сказала, что это не имеет значения, — ответил паренек.

Мералина жестом отпустила мальчишку, и он испарился, а она повернулась ко мне с некоторым недоумением.

Я представился, объяснил, зачем приехал в Англию, что хотел бы узнать и почему оказался здесь, сославшись на слова Эсмеральды.

Во время своего монолога я неоднократно ловил взгляды, которые исподлобья бросал на меня Рикки. Они были достаточно выразительны: он смотрел на меня, как на червяка особо противной породы. По всей вероятности, парень всерьез недолюбливал копов.

Когда я закончил свои объяснения, Рикки счел нужным разразиться громким, пренебрежительным смехом.

— Ну и ну! — воскликнул он. — Веселенькое дельце, нечего сказать! Наши федеральные власти на деньги налогоплательщиков кидают копа через океан, чтобы он задал несколько пустых вопросов по поводу неудавшегося покушения, закончившегося без пострадавших — ни убитых, ни раненых! Ну и умники! Ха-ха!

Смех, видимо, несколько подбодрил его; он даже нашел в себе силы подняться с кресла и продолжил свою речь уже стоя, покачиваясь вперед и назад.

— А вот перед тем, как моя сестра была похищена, власти бездействовали — обстоятельство, я бы сказал, достойное сожаления. И ведь они прекрасно знали, что такая попытка состоится! Так что же они предприняли, чтобы предотвратить преступление? Ровным счетом ничего! Ну а потом, когда все осталось позади, они вдруг решили продемонстрировать свою заботу о нас. Они, видите ли, послали нам вслед своего агента, что бы он задал нам кучу дурацких вопросов. И это в ФБР называют оперативностью! Ха-ха-ха!

Он измерил меня уничтожающим взглядом и повысил голос еще на октаву.

— Так вот что я вам скажу. Если Эсмеральда сочтет нужным прислушаться к моему совету, она будет молчать. Поймите, она хочет все забыть! А почему бы ей не желать этого? — Он шагнул вперед.

— И не думайте, что я изменю свое мнение. Эсмеральде удалось бежать от гангстеров, покушение сорвалось, и я уверен, что теперь ей следует поскорее забыть обо всем. Надеюсь, она достаточно умна, чтобы это понять. Подумайте о том, что пройдет не так уж много времени и она вернется в Штаты. Я убежден, что в такой ситуации ни в коем случае не следует раздражать банду. И любой здравомыслящий человек скажет вам то же самое.

Он сделал паузу, поглядывая то на меня, то на Мералину, а потом добавил, демонстрируя в издевательской ухмылке свои довольно скверные зубы:

— Разумеется, все было бы иначе, если бы ваша контора предоставила нам гарантии, что попытка похищения больше не повторится! Однако нет смысла говорить об этом. Ха-ха!

Продолжая раскачиваться, он поглядел на Мералину, видимо, желая выяснить, какое впечатление произвела его речь. Я молчал, стараясь получше разобраться в позиции этого болтуна.

Пауза безмерно затянулась, и это вынудило меня заговорить.

— Надеюсь, вы кончили мудрствовать, мистер Ванделлин? А теперь послушайте меня. Неужели вы неспособны понять, что именно вы и вам подобные вносят немалый вклад в создание того порочного круга, в котором топчется наше общество: гангстер совершает преступление, жертва молчит, безнаказанный гангстер снова совершает преступление… Действительно, почему вы не хотите, чтобы ваша сестра предоставила нам информацию о похищении? Только потому, что вы перепуганы, вы трусите! Но если мы не получим нужную нам информацию, то как мы сможем выполнить стоящую перед нами задачу? Именно вы и подобные вам позволяете американским гангстерам чувствовать себя свободно. Почему вы не хотите думать и действовать так, как должен думать и действовать мужчина вашего возраста?

Рикки презрительно передернул плечами, вновь оскалился в пренебрежительной усмешке и, подхватив свою черную шляпу, лежавшую на стуле, поволочил свои не желающие шагать ноги мимо меня к двери. Уже открыв двери, он повернул голову и сказал, обращаясь к Мералине:

— Чао, Мери. Я вернусь за тобой, когда это тип уйдет.

Дверь за ним закрылась.

И тут Мералина засмеялась, смягчая повисшую в комнате напряженность. У нее был приятный смех — негромкий, журчащий. Мне он очень понравился.

Я молчал, а она посматривала на меня, видимо, пытаясь угадать, какое впечатление произвел братец Эсмеральды. Наконец она проговорила:

— Вам не следует обращать чрезмерное внимание на то, что сказал Рикки, мистер Кошен. Боюсь, он слишком много пил в последние дни, и вот… Словом, то, что он сейчас наговорил, не совсем соответствует его обычным мыслям. Так что не придавайте его словам большого значения. А теперь садитесь вот сюда и скажите мне, что вы хотите узнать. По всей вероятности, я смогу рассказать вам об этом неприятном происшествии больше, чем кто-либо другой.

Я опустился в то самое кресло, которое освободил Рикки, с немалым удовольствием любуясь Мералиной.

Девушка бесспорно была очень хороша, хотя, возможно, не столь классической красотой, как Эсмеральда. Зато женственности и непосредственности у Мералины было куда больше, и, наблюдая за ее личиком, я понял, чего, собственно, недостает Эсмеральде.

Обеих девушек природа наградила исключительно правильным овалом лица, прекрасным разрезом глаз, тонкими линиями губ и носа. Правда, цвет глаз у Мералины был несколько темнее. И держалась она просто и естественно, что мне нравилось куда больше, чем рафинированные манеры Эсмеральды.

На ней было вечернее платье цвета огня, на ногах — изящные туфельки с серебряными пряжками.

— Хотелось бы, мисс Крейн, чтобы вы рассказали мне обо всем с самого начала, последовательно, ничего не пропуская. Обстоятельства сложились так, что я не знаю, как все это началось.

— Хорошо.

— Видите ли, федеральные власти привлекли меня к расследованию этого дела три недели назад, сразу же после того, как мисс Ванделлин бежала от похитивших ее гангстеров. Мне поручено повидать мисс Ванделлин, ее родных и знакомых и по их рассказам составить точную картину происшедшего.

— Я понимаю.

— Могу вам сказать, что данные, которыми мы располагаем, позволяют достаточно определенно заключить, что в это дело замешен весьма известный гангстер Франчелли.

— Я в первый раз слышу это имя, и оно мне ничего не говорит.

— О, вполне естественно. Так вот, если организатором похищения действительно является этот очень ловкий и опасный гангстер, то, чтобы добраться до него, нам нужна всесторонняя информация о его банде, а для этого мы должны как можно ближе познакомиться с членами его шайки и с теми, кто явился жертвой преступной деятельности Франчелли.

— То есть с нами?

— Совершенно верно. Со всеми вами, кого коснулись действия этого типа и его банды. Что же касается другой стороны медали, то тут пока все глухо. Мы не знаем никого из банды Франчелли наверняка. Я не скрою от вас, мисс Крейн, и того, что самого Франчелли, предполагаемого главного организатора похищения, никто из нас не видел, и его приметами мы не располагаем. О, этот негодяй хитер, так что распутать узел будет нелегко.

— Могу представить себе…

— Конечно. Ведь в любой момент, завтра или послезавтра, на улице или в театре, или даже здесь, в отеле, мы можем встретить Франчелли и даже не подумаем, что это он. Веселенькая ситуация?

Ее лицо посерьезнело.

— Не скажу, чтобы мне хотелось с этим шутить, — произнесла она тихо.

— Какие уж тут шутки! Речь идет о реальном положении вещей… и о том, что для выполнения моей задачи мне необходимы союзники. Вы понимаете меня?

— Не совсем.

— Мисс Крейн, я был с вами предельно откровенен и намерен быть таким же и впредь, но и вы со своей стороны должен оказать мне содействие.

— Вы хотите, чтобы я стала вашей союзницей?

— Да.

— Однако…

— Никаких «однако»: ваше содействие, мисс Крейн, будет заключаться в том, что вы детально опишите мне все, что с вами произошло. И в дальнейшем, если такая необходимость возникнет, поступите так же.

— О, на это я согласна. Я с удовольствием расскажу вам все.

— Договорились. И вот что я еще скажу: я был командирован в Нью-Йорк потому, что ФБР считает — пришло время всерьез заняться Франчелли. Этот тип становится опасным. Я должен реконструировать картину похищения Эсмеральды: возможно, это даст нам в руки нить, ведущую к Франчелли, если именно он — а у нас есть основания это предполагать — является душой и сердцем этого дела. Однако, когда я прибыл в Нью-Йорк, оказалось, что все вы покинули его и уехали в Англию. Создавшееся положение может показаться вам немного комичным: специальный агент едет за вами через океан, чтобы задать несколько вопросов. Но мои коллеги считают такой шаг вполне оправданным и по-прежнему хотят иметь полную картину того, что произошло в Нью-Йорке. Кстати, это позволит принять определенные меры по обеспечению вашей безопасности. Вот почему я жду от вас подробного рассказа о случившемся. Начнем с самого начала, мисс Крейн, — закончил я.

— Я попытаюсь, — сказала она, пододвигая мне стакан и бутылку мартини.

Я в свою очередь предложил ей сигарету, она закурила и начала рассказ.

— Постараюсь ничего не упустить из событий этих дней. Мы находились в Нью-Йорке, когда все это началось, — Эсмеральда, Рикки и я. Не знаю, известно вам или нет, но Рикки и я были помолвлены. Однако вскоре после помолвки я решила порвать с ним; причиной явилось его неодолимое пристрастие к алкоголю.

Рикки страшно много пил. Пил вопреки всем клятвам и уверениям, на которые он не скупился, и вскоре я убедилась, что ничего не могу с ним поделать. Практически он пьет всегда, в чем, кстати, вы имели возможность убедиться несколько минут назад. И вот тогда я написала ему письмо, в котором без обиняков сообщила Рикки о своем окончательном и бесповоротном решении с ним порвать.

Мералина стряхнула пепел с сигареты в пепельницу, стоящую на столике, и взглянула на меня.

— Боюсь, это не имеет прямого отношения к делу…

— Нет, нет! Меня интересует все, абсолютно все. Продолжайте, мисс Крейн.

— Значит, так… Отправив письмо, я покинула Нью-Йорк и перебралась на Лонг-Айленд — у Ванделлинов там загородный дом. Спустя день или два после моего отъезда Рикки, который по-прежнему скитался по ночным клубам и пьянствовал, связался со своим отцом и заявил ему, что располагает очень важными для семьи сведениями. О содержании этого разговора я узнала через два-три дня. Он сообщил отцу, что в каком-то низкопробном притоне слышал о намерении какой-то банды похитить его сестру Эсмеральду, чтобы затем получить за нее выкуп.

Естественно, такое известие повергло мистера Ванделлина в глубокое беспокойство. Он высказал намерение немедленно поставить в известность полицию. После этого, как мне кажется, разговор перешел на образ жизни Рикки. Между отцом и сыном состоялось бурное объяснение по поводу той жизни, которую ведет Рикки, бессмысленно транжирящий нажитые отцом деньги.

Рикки, как обычно, не поскупился на клятвенные обещания исправиться и начать новую жизнь, кроме того, он заявил, что лично позаботиться о безопасности сестры.

После долгого обсуждения было решено, что Рикки и Эсмеральда переедут в загородный дом на Лонг-Айленде, где присоединятся ко мне. Это переселение преследовало три цели. Во-первых, дом на Лонг-Айленде представлялся относительно надежным местом: безопасность Эсмеральды в нем будет обеспечена местной полицией острова. Во-вторых, в новых условиях Рикки будет легче воздержаться от спиртного и его ночные вылазки тоже будут пресечены. Наконец, мистер Ванделлин надеялся, что в загородном доме Рикки сможет уговорить меня отказаться от своего решения и согласиться на брак. Об этих планах я узнала несколько позже.

— Ну что ж, как мне кажется, сама идея не так уж и плоха… я имею в виду обеспечение безопасности мисс Ванделлин. И как удалось это осуществить?

— Они переехали на Лонг-Айленд. Только вот никаких признаков исправления Рикки я так и не заметила. А пил он, пожалуй, еще больше, чем раньше.

Мералина помолчала, собираясь с мыслями, повертела в пальцах погасшую сигарету и продолжила свой рассказ.

— Похищение было совершено в третью ночь нашего пребывания на Лонг-Айленде. Точнее, не ночью, а вечером. Мы закончили ужин, после чего я поднялась в свою комнату… Мистер Кошен, может быть, мне следует рассказать вкратце, что из себя представляет этот дом?

— Да, да, прошу вас.

— Дом Ванделлинов на Лонг-Айленде образует построен покоем: к центральной части дома примыкают два крыла, ограничивая довольно большую площадку. На южной стороне этой площадки устроен теннисный корт, за которым начинается роща, отделенная от магистрали, идущей через Лонг-Айленд, длинным забором. Этот высокий забор окружает имение Ванделлинов со всех сторон; между домом и забором растут деревья и кустарник.

Полиция Лонг-Айленда, извещенная о возможности похищения Эсмеральды, организовала постоянное наблюдение за домом.

Помню, что тогда в своей комнате я задержалась у окна: вечер был великолепен.

— Это было незадолго до похищения?

— Да. Сумерки уже сгущались, однако света было достаточно, чтобы я могла разглядеть Рикки и Эсмеральду, сидевших на скамейке возле корта. В руках Эсмеральда держала книгу, которую пыталась читать, но так как быстро темнело, ее приходилось подносить близко к глазам. Вскоре она поднялась и направилась к дому.

Рикки нес книгу Эсмеральды. Вдруг он споткнулся, зацепившись ногой за шнур, оттягивающий сетку на корте, упал и уронил книгу. По-видимому, он довольно сильно ушиб ногу, так как Эсмеральде пришлось помочь ему встать.

— Скажите, мисс Крейн, вы сами видели, что причиной падения Рикки был именно шнур, или вам рассказала Эсмеральда?

— Нет, нет, еще не окончательно стемнело, и я видела это собственными глазами.

— Этот шнур… он был черный или белый?

— Шнур был светлый, на темном фоне он казался светло-серым, и я четко видела его, хотя уже стемнело.

— Под каким углом он был натянут?

— Градусов сорок пять, как обычно. Может, чуть больше.

— Эсмеральда помогла Рикки встать на ноги?

— Да. А потом она взяла его под руку и поддерживала, пока они шли к дому. А я сбежала вниз и встретила их у входа.

— Понятно. А что потом?

— Рикки, отказавшись от нашей помощи, сам поднялся наверх, сказав, что у него растяжение связок и нужно туго забинтовать ногу. Он сильно хромал. Эсмеральда и я остались на веранде. Мы сидели и беседовали.

Сумерки быстро сгущались, и вскоре стало совсем темно. И тут Эсмеральда вспомнила о книге, которую уронил Рикки. Она встала и направилась к корту. Я наблюдала за ней и видела, как она неторопливо пересекла площадку и подошла к натянутой сетке. Вот тут-то все и случилось. Когда Эсмеральда наклонилась, чтобы взять лежавшую на траве книгу, к ней внезапно метнулись три тени. Было темно, но я все же смогла различить троих мужчин, вынырнувших из рощи. В несколько прыжков они пересекли корт и схватили Эсмеральду. Она коротко вскрикнула, и я увидела, что один из бандитов набросил на ее голову что-то вроде мешка. И тут же бандиты подхватили мисс Ванделлин и утащили в рощу.

— А вы?

— Все это произошло молниеносно, и в первый момент я была настолько ошеломлена, что могла только смотреть на происходящее, не будучи способной его осмыслить. А потом я сорвалась с места и побежала через площадку к корту. Однако, когда достигла рощи, услышала звук отъезжающего автомобиля и поняла, что ничем не смогу помочь Эсмеральде. Тогда я вернулась в дом, ворвалась в комнату Рикки и крикнула, что его сестру похитили. Он бросился к телефону, чтобы связаться с полицией.

— В тот вечер он тоже был пьян?

— Как вам сказать… Ни трезв, ни сильно пьян. Пребывал в подпитии — обычное для него состояние. Однако, когда я сообщила ему о похищении сестры, хмель вроде бы сразу выветрился из его головы. Он разволновался, более того, впал чуть ли не в бешенство. Он кричал, обвинял всех и вся, в том числе и меня — дескать, я плохо присматривала за его сестрой, — но больше всех досталось полиции, по адресу которой он не скупился на крепкие выражения.

Я отхлебнул глоток мартини и, поставив бокал на стол, сказал:

— И его можно понять, мисс Крейн. В самом деле, где же была полиция, если предполагалось, что она взяла дом под свое неустанное наблюдение?

Мералина улыбнулась.

— Полиция была на месте. Для охраны дома отрядили двух полицейских, которые патрулировали по внутренней стороне стены. Однако, как потом выяснилось, в тот момент они находились на противоположной стороне улицы.