Помоги проекту - поделись книгой:
Вот вам урок того, что нельзя подолгу тратить время на наряды и украшения, прихватывая для этого часть церковной службы и заставляя ждать других.
Глава 34
Хочу поведать я вам еще об одной даме, которая была молода и привержена к светской жизни. Один оруженосец был влюблен в нее, да и она не питала к нему неприязни. Так вот, чтобы получить побольше времени для разговоров и кокетства, она уверила своего господина, что посвящает себя паломничеству. Муж, благородный человек, смирился с этим, ибо не хотел огорчать ее отказом. И вот однажды отправилась она с тем оруженосцем в паломничество к одному из пристанищ Девы Марии. Очень радовались они в пути долгим разговорам, предвкушая впереди еще большие радости и наслаждения. Но случилось так, что, когда они прибыли на место и пришли на мессу, дьявол, который всегда подкарауливает слабых, вверг их в такое искушение и легкомыслие, что они предались не столько божественной службе и молитвам, сколько поглядыванию друг на друга и любовным намекам. И тогда женщину внезапно охватила страшная боль, она стала задыхаться и трудно было уже понять, жива ли она. Ее, как мертвую, перенесли на руках в город. Три дня и три ночи не принимала она ни еды, ни питья; и непонятно было, жива она или мертва. Послали за мужем и друзьями, те прибыли удрученные и, глядя на нее, не могли решить, вернется ли к ней жизнь. Женщине же, испытывающей страшную боль, вдруг предстало чудесное видение: ей показалось, что видит она свою матушку и отца, давно уже умерших. И мать указала ей на свою грудь: ’’Дочь моя, вот то, что вскормило тебя; люби и почитай своего господина, коли дан он тебе Церковью, как любила ты грудь эту’’. Затем заговорил отец: ’’Любезная моя дочь, отчего к другому твои тяга и любовь сильнее, нежели к собственному мужу? Погляди на колодец, что рядом с тобой, и знай, что если ты окунешься в пламя греха, то рухнешь в этот колодец’”. Тогда она оглянулась и увидела подле себя колодец, полный огня, да так близко, что едва туда не свалилась. И очень испугалась она. Затем отец и мать указали ей на сто священников, одетых во все белое, и сказали ей: ’’Любезная дочь, мы благодарим вас, что вы одели этих людей”. После этого ей показалось, что она видит образ Девы Марии, держащей рубашку и котту[42] и изрекающей слова: ’’Эти рубашка и котта предохранят тебя от огня в страшном колодце. Легкомыслием своим ты осквернила мой дом”. От охватившего ее ужаса женщина проснулась и испустила глубокий вздох. Муж ее и друзья сильно обрадовались, уверившись, что она не мертва. Дама же лежала измученная и слабая от видения, не отойдя еще от ужаса перед пламенем колодца, куда ей надлежало упасть. Она попросила священника, за которым сразу послали. Это был святой человек высокого сана; он был одет во власяницу и вел очень набожную жизнь. Дама исповедалась ему и рассказала о своих видениях и о страхе, который охватил ее перед колодцем; также рассказала она ему обо всех своих грехах. Святой отец раскрыл ей ее видение и молвил: «Сударыня, вы угодны Богу и Пресвятой Деве Марии, они не хотят вашей погибели и кары душе вашей. Вот почему они указали вам на беду и на путь к спасению. Сперва они явили вам отца и мать ваших, и мать сказала вам: ’’Дочь моя, посмотри на грудь, которая вскормила тебя, люби и почитай своего господина, как ты любила во младенчестве эту грудь”. А это означает, сударыня, что, поскольку Святая Церковь дала вам мужа, вы должны любить и бояться его так, как любили вы грудь материнскую, вскармливаясь ею. И как ребенок бросает все ради соска и сладости молока, принимая от груди жизненную силу, так же должна всякая добропорядочная женщина, повинуясь Господу и Святому Писанию, любить своего мужа пуще всех других, оставляя всякую другую любовь ради этой: ибо изрек Господь своими собственными устами, что должно бросить отца и мать, сестру и брата, пожертвовать всем ради любви своего господина; и что это не две плоти, но одна. Бог соединил их в одну, и никто из людей не может их разъединить, то есть никакой человек не может и не должен оскорблять любовь одного из них, поскольку соединили их Бог и Церковь. И еще сказала вам мать, чтобы вы питались этим, как ее грудью, что означает — любите вашего господина пуще всех, в этом ваш питательный источник и ваше благо; тогда честь ваша будет расти день ото дня, как растет ребенок, вскармливаемый материнской грудью, то есть сладостью молока, которая означает высшую сладость, радость и любовь, которые должны быть в законном браке, и милость Господня в этом присутствует. Затем отец ваш сказал вам: ’’Любезная дочь, отчего у тебя больше тяги и любви к другому, нежели к собственному мужу? Посмотри на колодец, что подле тебя, и знай, если ты попадешь в пламя неправедной любви, ты туда рухнешь”. А это означает — если вы любите другого больше мужа или же вы живете с другими, кроме него, вы рухнете в колодец, где сгорите из-за вашей греховной страсти. Вот почему указал он вам на колодец, полный огня, на отмщение и наказание, которое надлежит претерпеть за греховную страсть. Затем они вам указали на белых священников, говоря, что вы их одели, и благодарили вас за это; это означает, что вы некогда приказали одеть священников и заказали по ним мессы, за что они вас благодарили, ибо будьте уверены, так же, как вы молитесь за них и других усопших, они молятся за вас и огорчены, когда видят тех, кто делает им добро, на пути к погибели. И как вы могли в этом убедиться, они очень огорчены тем соблазном и безумной забавой, из-за которой вы оказались на пути к погибели; поэтому-то они и пришли вас спасти во имя ваших благих дел, месс и обрядов, которые вы совершали или заказывали в память о них. Затем вы увидели образ Богоматери с рубашкой и коттой в руке. Она сказала: ’’Эти рубашка и котта спасут тебя от падения в колодец, куда ты должна была бы упасть, осквернив и осмеяв мой дом”. А это значит, что вы были в церкви более ради интереса к другому, нежели ради любви к ней, предаваясь безумным мечтам и радостям подле того, кто побудил вас к этому путешествию. Вот почему она сказала, что вы осквернили и осмеяли ее дом, то есть ее церковь; ибо все те мужчины и женщины, кто приходит туда для легкомысленных забав, а не для почитания святого места, оскверняют Церковь и дом Божий. Так было и с вами, судя по вашим делам и вашему видению. Это случилось с вами в церкви, когда вы более склонялись к своему спутнику и сумасбродным удовольствиям, нежели к божественной службе. Бог решил указать вам на ваш грех и заставил почувствовать вас ту ужасную боль. А той милости, которая снизошла на вас, вы обязаны благодеянию, которое вы совершили некогда по отношению к двум бедным женщинам, одной из которых вы поднесли рубашку, а другой — котту. И голос вам сказал, что рубашка и котта спасли вас от того, чтобы рухнуть в колодец. То есть благодеяние и подаяние, которое вы совершили во имя Господа, спасло бы вас от погибели, если бы вы предались безумной страсти, куда ваше сердце вас уже влекло. Господу вы обязаны спасением и тем, что он милостиво указал на вашу ошибку. Впредь же вы должны остерегаться подобных опасностей, грозящих потерей чести и души. Недопустимо любить кого-либо так же, как мужа, которому вы поклялись в верности и преданности; нельзя променять его ни на лучшего, ни на худшего; и лишь та способна на такую замену, которая лжет и нарушает клятву верности». Так раскрыл священник даме ее сон, исповедал ее и по мере своих сил наставил ее на путь истинный. Дама выздоровела и возблагодарила Господа. Впредь она уже не помышляла о греховных забавах.
И вот примерно через полгода случилось так, что оруженосец, который был в нее влюблен, вернулся из военного похода, где он пробыл все это время. Он пришел повидать ее, красивый и милый, и начал ухаживания и осаду, используя утонченный язык, которым он пользовался и ранее. Но он нашел даму неприступной. Он был страшно удивлен и спросил ее: ’’Сударыня, в какой миг я утерял счастье, радость и надежду, которыми я жил некогда?” А дама ответила ему, что это время уже безвозвратно прошло и что не помышляет она ни о чьей любви и радости, кроме любви и радости мужа. И тогда она поведала ему историю, которая с ней приключилась. Он попытался еще раз совратить ее, но не смог. Когда же он увидел, что она столь тверда, он оставил ее в покое и потом многим рассказывал о ее доброте и твердости. И еще более стал ценить и почитать ее.
Вот вам прекрасный пример того, как не должно отправляться в паломничества ради греховных удовольствий, а только во имя любви к Господу и служения ему; это также пример того, что большое благо заказывать молебны и мессы в память об отце, матери и друзьях, ибо они также молятся и добиваются милости для живых, которые совершают во имя их благодеяния, как вы и услышали здесь об этом. И также благо — подавать милостыню; подающему ее воздастся от Господа, как вы только что слышали.
Глава 53
Я знал одну баронессу, очень знатную даму, о которой поговаривали, что она пользуется румянами, и видел я того, что ежегодно поставлял ей этот товар и имел с этого постоянный хороший заработок, как сам он признавался в доверительной беседе. Одно время дама была очень влиятельна и почитаема. Но умер ее муж, и слава и богатство начали таять. Как говорили, раньше у нее было более шестидесяти платьев, а в конце концов пришлось довольствоваться малым. Так вот, я слышал, об этом многие рассказывали, что, когда она умерла, лицо ее стало таким уродливым, что вовсе и не было похоже на женское лицо — так оно было безобразно и отвратительно. Я думаю, что причина этому — румяна, которые она заказывала и которыми пользовалась.
Вот почему, мои милые дочери, прошу вас, хорошенько запечатлейте этот урок в своем сердце. Не добавляйте на ваши лица, которые Бог сделал по своему святому образу и подобию, ничего сверх того, что Он сам и природа туда нанесли. Не уменьшайте ваши
И прекрасным и убедительным примером тому для всех женщин на все времена будет рассказанный случай. Помните также и о том, как во времена Ноя весь род человеческий погиб и утонул из-за спеси и чванства, страсти безумных девиц к переодеванию и размалевыванию лиц, откуда и пошел разврат и подлое сластолюбие; отчего и были все погублены и утоплены, кроме восьмерых[43].
Глава 121
Монсеньор Фульк де Лаваль[44] был красивым и очень достойным рыцарем по сравнению со всеми другими. Манеры его и обращения были превосходны. Однажды, как он сам мне рассказывал, с ним приключилась такая история. Он отправился на свидание к одной даме. Была зима, погода стояла холодная и морозная, А он поутру оделся в алый расшитый жемчугом камзол и красную легкую шляпу, а под камзолом была только рубаха — ни плаща, ни рукавиц на меху, ни перчаток, Холод и ветер были крепкие, а он держался прямо и грациозно, сносил эту стужу, посинев и побледнев, заходясь в кашле. Но в тот же вечер к этой даме приехал и другой рыцарь, также в нее влюбленный. Одет он был не столь нарядно, но тепло, у него были плащ и теплая шляпа, он сиял, как петух, радуя живым цветом лица. Когда он прискакал, то был принят очень благосклонно и радостно, гораздо теплее и дружелюбнее, чем монсеньор Фульк, как это ему казалось. К нему же она обратилась и сказала: ”Сядьте-ка ближе к огню. Боюсь, что вы сильно больны, вид у вас увядший’’. Он поторопился ответить, что здоров. Тем не менее другой рыцарь пользовался явно большим расположением. Вот как все произошло. Но через месяц монсеньор Фульк разузнал день и час, когда тот рыцарь вновь должен был отправиться к даме. И он тоже отправился к ней в гости, где они и встретились. На этот раз монсеньор Фульк оделся совсем иначе — добротно и тепло. Теперь он не менялся в лице от холода. И что же — он без труда добился явного предпочтения. Поэтому он сказал мне: любовь нуждается в тепле, что он и испытал на себе.
А посему большая глупость — доводить свой наряд ради красоты и стройности до того, что меняешься в лице и поведении, начинаешь хрипеть и кашлять. От этого вас только меньше начинают ценить, в чем вы и могли здесь убедиться.
Глава 122
Красавицы-дочери! Я расскажу вам о поклонниках и поклонницах Венеры, о том, как дьявол своим искусством погубил многих из них холодом, заставил гореть их в пламени Венеры, богини любви и сладострастия. Случилось это в землях Пуату и в других областях. Венера, покровительница влюбленных, которая пользуется огромной властью над молодостью, то есть над молодыми людьми, заставляет одних любить любовью почтенной и рассудительной, а других — любовью безумной и безудержной, от которой одни губят честь, а другие душу и тело. И вот случилось так, что она повелела страстно влюбиться сразу многим рыцарям и оруженосцам, дамам и девицам и отдала им безрассудный приказ, противоречащий природе вещей. Он гласил, что летом они должны одеваться хорошо и тепло — добротные плащи и шляпы на подкладке, а в очагах поддерживать жаркий огонь. Никогда не было такой жары, но они летом вели себя так, как должны были бы вести себя лютой зимой. Зато зимой они вели себя, как летом, о чем я сейчас и расскажу. Зимой, в самую лютую стужу, поклонники и поклонницы Венеры надевали лишь самую простую одежду — без подкладки и без рубахи, не позволяя себе в мороз и студеный ветер даже коротенького плаща или утепленной шляпы, даже перчаток или меховых рукавиц. Кроме этого, в эту морозную зиму их комнаты были абсолютно чисты; кто находил какой-нибудь зеленый листок, вывешивал его на доме, очаг был украшен, как летом, зеленью, а постели их были покрыты только легкой саржей. И они должны были повиноваться этому страшному приказу[45].
А кроме того, был установлен такой порядок, что, как только поклонник Венеры приходил туда, где жила замужняя женщина, ее муж отправлялся проведать лошадей гостя, а потом уходил из дома до тех пор, пока гость будет с его женой. Этот муж тоже был поклонником Венеры и отправлялся к своей единоверке. Таков был закон. И было страшным бесчестьем и позором, если муж оставался дома и ничего не предпринимал с приходом гостя. И так продолжалась эта жизнь с любовными приключениями очень долго, до тех пор пока большинство из них не погибло, ибо многие коченели и просто-напросто умирали от холода подле своих подруг, а те — рядом с ними, говоря о своей любви и подсмеиваясь над теми, кто тепло одет. Других, чтобы спасти, растирали у огня, разжимали им зубы ножами. Они хотели жить наперекор всем и изменить погоду и время года, предначертанные свыше, и кормить мужчин и женщин иначе, чем установлено Богом. Но я очень сомневаюсь, чтобы поклонники и поклонницы Венеры, умиравшие в таком плачевном состоянии, были серьезно поражены любовью, и так же, как они здесь страдали от холода, они теперь мучаются от жары в мире ином. Если бы они испытали седьмую часть той муки и боли во имя любви к Сыну Господню, страдавшему ради них, они заслужили бы избавление и славу на том свете. Но дьявол всегда толкает мужчин и женщин к греху, чаще направляет их к наслаждению безумной любовью, безнадежной и дикой, чем к служению Господу. Дьявол ослепляет их так, что заставляет чахнуть и гибнуть от холода. Несомненно, дьявол соблазняет и иссушает мужчин и женщин и толкает их на погибель души и тела, развращает их безумной страстью и дурными манерами, одних — жаждой привлечь к себе другого и удержать его, других — спесью, чванством и презрением к другим, третьих — завистью к тому, кто имеет больше добра, четвертых — чревоугодием, которое растлевает тело, ведет к греху пьянства, а то и отнимает разум, усугубляя наслаждение плоти. Иные развращаются сладострастием, как видно на примере поклонников Венеры, которых дьявол заставил полюбить друг друга безумной чувственной любовью, что многих привело к смерти, в частности от холода.
Но я не говорю, что нет хорошей любви, от которой лишь уважение и почет. Это честная любовь, не стремящаяся к тому, что приносит позор и падение; ибо тот, кто помышляет обесчестить женщину или подругу, не любит честно; это вовсе не любовь, а притворство и плутовство. Для таких людей не бывает слишком сурового наказания. Я рассказываю вам об этом, ибо много таких людей бродит по свету — нечестных, лживых, тех, кто притворяется и клянется честью и совестью, хитрит, напускает задумчивый или добродушный вид, и обманутых оказывается очень много.
Очень трудно понять наш страшный век: многие мужчины и женщины считают, что знают его хорошо, но они обманываются и понимают меньше, чем им кажется.
Глава 124
Мои дорогие дочери! Что касается страстной любви, я расскажу вам о споре, который произошел между вашей матушкой и мною. Я стоял на том, что женщина или девушка вполне может отдаться чувству любви, если речь идет о достойных намерениях, таких, как намерение вступить в брак, ибо если не думать о дурном, то любовь — это дело благочестивое. Ну а у тех, кто думает о дурном и плутовстве, это не любовь, а одна мерзость. Но соизвольте же выслушать тот спор, который произошел между нами.
Я сказал вашей матушке: ’’Сударыня! Почему женщины и девушки не должны влюбляться? Мне кажется, что в хорошей любви только благо. Влюбленный становится веселее, красивее, одареннее, доблестнее и в вопросах чести, и в ратном деле, приобретает более изысканные манеры и осанку, чтобы понравиться даме или подруге. Так же поступает и она, чтобы привлечь того, кто ей нравится, уж коли он ей пришелся по сердцу. Поэтому я вам и говорю, что это благое дело — любовь дамы или девушки к славному рыцарю или оруженосцу. Вот мои доводы”.
И отвечает мне ваша матушка: ’’Сударь! Я не удивлюсь, что вы, мужчины, поддерживаете ту мысль, будто все женщины должны страстно любить. Но поскольку этот спор может прояснить дело для наших собственных дочерей, я силой слабого своего разумения хочу защитить от вас свое собственное мнение, ибо от детей наших мы ничего не должны скрывать. Вы утверждаете, как я все мужчины, что женщины и девушки более привлекательны, если они влюблены, что от этого они становятся веселее и жизнерадостнее. благороднее их осанка и более изысканные манеры, они совершают благое дело, пробуждая лучшее в мужчине. Эти слова — выдумка супруга и любовника, широко распространенная между мужчинами. Ибо те, кто утверждает, что нее хорошее и доброе они делают рада любимых, возвышающих их, побуждающих добиваться славы, лукавят. Не только подвиги, но и многое другое, совершаемое ими, по их словам, ради своих подруг, объясняется желанием понравиться и снискать расположение; но все эти прекрасные слова и многие другие искусные приемы некоторые мужчины используют слишком часто. Так что, хотя они и говорят, будто делают это во имя своих возлюбленных, на самом деле они действуют ради самих себя, чтобы завоевать уважение и почет в свете. И я прошу вас, мои дорогие дочери, чтобы в этом случае вы не верили вашему батюшке. И во имя любви ко мне, во имя вашей незапятнанной чести, во избежание мирских пересудов не влюбляйтесь; я вам приведу много доводов в пользу этого.
Во-первых, я вовсе не говорю, что благородная женщина не должна отдавать предпочтение людям почтенным и благородным — тем, кто дает достойные и высоконравственные советы; во многих случаях можно к ним относиться лучше, чем к другим. Но это иное дело, чем поддаться любви безрассудной, потакать ей, дать желаниям своего сердца завладеть собой. Нередко случается, что любовный жар и страсть к безумным удовольствиям начинают мучить девушек и приводят их к тому, что вызывает потом резкое осуждение, заслуженное или незаслуженное — все равно; люди пристально следят за подобными вещами. Отсюда и вытекает опасность осуждений и бесчестия от подлых сплетников и любопытных бездельников, которые никогда не насытятся сплетнями, скандалами и пересудами, всегда найдут плохого больше, чем хорошего. Своими подлыми разговорами они обесчестили и лишили доброго имени многих женщин и девушек. Любая женщина или девушка, собирающаяся выйти замуж, может себя от этого уберечь.
Другой довод — влюбленная молодая женщина никогда не может полностью и от чистого сердца служить Господу. Я слышала от многих женщин, что они в молодые годы были влюблены, ибо, бывая в церкви, часто погружались в задумчивость и меланхолию, предавались грезам о любви, отвращаясь от мыслей о служении Богу. Любовь имеет такую природу, что, даже находясь на богослужении, когда Святой Дух нисходит на алтарь пред священником, влюбленный тянется в мыслях к своим маленьким радостям. Это и есть искусство богини по имени Венера, названной так в честь планеты. Я слышала от одного мудрого проповедника, что дьявол воплотился в грешную женщину удивительной красоты и принялся совершать мнимые чудеса, а язычники приняли эту источающую любовь женщину за богиню и стали почитать ее, как почитают богов. Именно эта Венера дала совет троянцам отправить Париса, сына короля Приама, в Грецию за самой красивой женщиной в этом королевстве. И в самом деле, Парис заполучил Елену, жену короля Менелая, но из-за этого погибло более сорока королей и более ста тысяч человек. Венера была дурной богиней, это все козни дьявола. Именно богиня любви разжигает влюбленных, заставляет их погружаться в мечты и предаваться грезам и днем и ночью, особенно во время мессы и богослужения, — и все это для того, чтобы поколебать веру и преданность Господу. Знайте твердо, милые дочери, никогда влюбленная женщина не будет полностью предана Господу, не будет прилежно молиться и внимать всем сердцем святому богослужению. Расскажу вам одну историю, о которой я частенько слыхивала. По сю сторону моря жили две королевы, которые в святой четверг и страстную пятницу в сумерках, когда тушили свечи, предавались в молельне безумному сладострастию. Это так не понравилось Господу, что их гадкий грех был раскрыт и они умерли в свинцовых нарядах. А два рыцаря — их возлюбленные — окончили свои дни в страшных муках: с них живьем содрали кожу. Вот как была раскрыта и осуждена их неправедная любовь, вот как в святую пятницу, когда всякая живая тварь должна пребывать в молении и скорби, погубили их соблазны Венеры, богини любви и сладострастия. На этом примере видно, что всякая влюбленная женщина чаще всего подвергается соблазну в церкви, во время богослужения. Вот почему это один из первых доводов в пользу того, чтобы молодая женщина воздерживалась от влюбленности.
Другой довод состоит в том, что многие мужчины, наделенные даром уговаривать и увещевать всех встречных женщин, клянясь честью, что любят преданно и без обмана, что скорее умерли бы, чем подумали бы о чем-нибудь дурном и непристойном, что станут еще лучше от этой любви к милой, служа добру и достигая славы, столько наговорят, столько приведут доводов и доказательств, что диву даешься, их слушая. Помимо стенаний и вздохов, они принимают задумчивый и меланхоличный вид, напускают на себя нежность и томность, так, что, глядя на них, можно поверить, что они охвачены истинной любовью. Но это лишь приемы мужчин, которые умеют ловко притворяться, чтобы обмануть женщин и девушек. И я скажу вам, что у них есть слова столь изысканные и искусные, — как и они сами, — что нет такой женщины или девушки, которая, согласившись выслушать их, не была бы обманута ложными доводами о необходимости полюбить соблазнителя. Мало кто из женщин обладает достаточной мудростью, чтобы не поддаться на эти искусные и изысканные речи обманщиков, напускающих на себя соответствующий вид. На самом же деле все это как раз противоположно поведению истинного влюбленного. Ибо, как говорят, — и я думаю, что это правда, — верный влюбленный, одержимый истинной любовью, как только оказывается перед своей дамой, впадает в страх и сомнение, опасаясь сказать что-нибудь неприятное для дамы, он не умеет выдавить из себя ни слова, и, если он любит по-настоящему, я думаю, пройдет три или четыре года, прежде чем он осмелится заговорить и открыть свои чувства.
Но отнюдь не так поступают обманщики, которые пристают с уговорами к каждой, кого встретят на своем пути, как я вам рассказала выше, ибо они-то ничуть не боятся выпалить все, что у них на языке, а сказав, не испытывают никаких угрызений. При этом, если они не добиваются согласия от одной, они рассчитывают его получить от другой. И все, чего они добиваются, они делают потом всеобщим достоянием, пересказывая все друг другу и проводя за подобными пересудами веселые дни. В этих разговорах плохого всегда больше, чем хорошего, а вымыслу верят больше, чем правде, так что в конце концов многие женщины и девушки оказываются обесчещены.
Вот почему, мои милые дочери, остерегайтесь слушать их и, если вы замечаете, что они заводят подобные речи и бросают на вас притворные взгляды, дайте им болтать, но позовите кого-нибудь в свидетели, сказав при этом: ’’Идите-ка послушать этого рыцаря или оруженосца, как он расточает свою молодость и паясничает!” И подобной фразой вы сразу отобьете у обманщика охоту болтать. Знайте, что, если один или два раза вы так поступите, они к вам больше не пристанут, ибо в глубине души начнут вас уважать, говоря: ’’Это стойкая и твердая женщина”. Таким образом, вы избежите злословия и не будете опозорены в свете”.
Тогда я ей ответил: ’’Сударыня! Это дурно и скверно, что вы не хотите допустить, чтобы ваши дочери влюбились. Почему же, скажите мне, если какой-нибудь славный рыцарь или другой почтенный и достойный человек полюбит их с намерением жениться, они не могут ответить взаимностью?”
’’Сударь! Я отвечу вам. Мне кажется, что любая женщина, девица или вдова, собирающаяся выйти замуж, может высечь себя своими же собственными руками. Ибо все мужчины устроены по-разному и то, что нравится одному, может не нравиться другому. Некоторым нравится, когда им открыто выказывают расположение, они в этом усматривают лишь хорошее, а иногда даже еще настойчивее просят о браке. Но есть много других, которые считают совсем иначе. Они ценят открытое расположение гораздо меньше и в глубине сердца сомневаются, не станет ли женщина в любви слишком легкомысленной, безудержной и страстной, и оставляют свои ухаживания. Оттого-то многие невесты и теряют свои партии, что были слишком откровенными и любезными с женихами. Поэтому совершенно ясно, что держаться просто и достойно, не выказывая предпочтения кому бы то ни было, для девушки гораздо разумнее, ибо ее за это лишь больше ценят и скорее возьмут замуж.
Однажды вы, сударь, рассказали мне случай, который с вами произошел и о котором я не забыла. Помните, вы поведали однажды, что с вами заговорили о женитьбе на дочери сеньора, имени которого я не буду называть? Вы захотели взглянуть на нее, а она знала, что речь пойдет о ней. Поэтому она держалась с вами очень любезно, как будто знала вас всю жизнь, а когда вы коснулись сердечных тем, она не выказала излишней суровости и слушала вас. И ее ответы были изысканными и легкомысленными. И именно поэтому вы отказались от партии. А если бы она держалась сдержаннее и проще, вы бы женились на ней. А потом, как я слышала, ее оговорили — не знаю, справедливо ли, нет ли. И вы не первый, от кого я слышала, что мужчины часто отказываются от невест, ведущих себя с ними слишком свободно и откровенно. Поэтому разумной и достойной женщине, готовящейся выйти замуж, следует держаться просто и сдержанно, особенно с теми, за кого они рассчитывают выйти. Я, конечно, не говорю, что не надо им оказывать уважения и любезности, соответствующих рангу и положению гостя”.
’’Как, сударыня! Вы хотите, чтобы они вели себя столь сдержанно, чтобы не чувствовали никакого удовольствия от общения с теми, кто им любезен?”
’’Сударь! Во-первых, я не хочу, чтобы они испытывали радость от общения с кем-то, кто ниже их по положению. Женщина, собирающаяся выйти замуж, не должна испытывать радость от общения с тем, кто ниже ее по положению, ибо, если она его изберет, то утратит свое собственное положение в обществе. Те, кто влюбляется в таких мужчин, поддаются чувству, несовместимому с честью и достоинством; это — позор, проявление безумия и испорченности. Ибо ни к чему не следует так страстно стремиться на этом свете, как к чести, как к поиску любви и уважения достойных людей. Та, которая отворачивается от их советов и поддается безумным прихотям, губит и бесчестит себя. Если бы я захотела, я бы привела множество тому примеров. Поэтому я запрещаю — именно так мать и должна поступать по отношению к своим дочерям, — чтобы мои дочери питали какую-либо склонность или любовь к кому-то, кто ниже их, или же к кому-то, кто заведомо выше их по своему положению в обществе. Ибо великие мира сего не полюбят их так, чтобы взять в жены, а будут склонять их к блуду и греху, выставляя на посмешище.
Я считаю, что такие женщины — самые падшие, сравнить их можно с потаскухами из борделя, ибо любовь их бесцельна и безумна. А вообще для женщины есть три вида греховной любви: любовь к женатым мужчинам, любовь к монахам и священникам и любовь к слугам и прочим ничтожным людям. Но даже потаскуха в борделе грешит лишь по бедности или оттого, что втянута в это ремесло обманом подлых людей. Но если благородная — и не только благородная — женщина, которая имеет средства для добродетельной жизни (будь то доходы семьи или службы или что-либо иное), увлекается высокопоставленными вельможами, то делает она это от праздности и распущенности плоти и сердца, которые не желает смирять. Многие мужчины считают таких женщин более грязными и подлыми, чем даже уличные девки, ибо хорошо известно, что любовь к женатому не дает надежды на брак, равно как и любовь к священникам и простолюдинам; эта любовь не для того, чтобы спасти честь, а для позора и бесчестия — так мне кажется’’.
’’Сударыня! Поскольку вы не хотите допустить, чтобы ваши дочери влюблялись до замужества, не согласитесь ли вы, по крайней мере, на то, что, когда они уже выйдут замуж, они могут получить удовольствие от любви, чтобы стать веселее и жизнерадостнее, более изысканно держаться среди достойных мужчин, ибо, как я вам уже говорил ранее, возвышать и облагораживать мужчин — благое дело”.
’’Сударь! Я вам отвечу на это. Я надеюсь, что они будут оказывать расположение и любезность достойным людям — согласно их положению и знатности — одним больше, другим меньше. Пусть они на людях оказывают им почет и уважение, пусть поют, танцуют и веселятся в рамках приличия, улыбаются им и ведут себя с ними учтиво. Но что касается сердечной любви, когда они уже замужем, то можно говорить лишь о любви к ближнему, любви к почтенным людям, питаемой уважением к их достоинствам, добродетелям, восхищением ратными подвигами; таких людей должно ценить, почитать и любить, не вкладывая в это страсти, а только доброту. Но настаивать, чтобы замужняя женщина влюблялась любовью, которая властвует над нею, верила клятвам, будто кто-то станет ее рабом и будет ее любить сильнее других? Я думаю, никакая замужняя женщина не станет рисковать своей честью и достоинством по причинам, которые я вам изложу по своему разумению. Прежде всего, потому, о чем я вам уже говорила, а именно: всякая влюбленная женщина никогда не будет полностью предана Богу. Ибо, как утверждают, любовь полна грез и мечтаний; множество влюбленных женщин каждый раз, когда обращаются мыслями к Богу, слышат властный приказ возлюбленного: ’’Иди сюда”. Боясь ослушаться, они бросают молитвы и бегут к возлюбленному, подчиняясь соблазну Венеры, богини сладострастия. Другая причина заключается в том, что женщина, поддающаяся любовным увлечениям, начинает меньше любить своего господина, Ибо истинно, что одна женщина не может иметь два сердца, дабы любить двух мужчин, — то, что переходит к одному, уходит от другого. Так же как борзая не может гнаться за двумя зайцами сразу, так и женщина не может верно — без обмана и лжи — любить своего господина и своего друга. Но Бог и природный разум противятся греху, ибо, как говорят проповедники, Бог, сотворив мир, соединил в браке мужчину и женщину и приказал им жить в браке. И после, когда Христос сошел к людям, он возвестил в своих проповедях, что супружество угодно Богу, что супруги — единая плоть, что они должны любить друг друга, оставляя даже мать и отца своего и любое другое существо. И поскольку Бог их соединил, никакой смертный человек не может разъединять их, то есть отнимать любовь одного из супругов. Так молвил Господь своими святыми устами, и так перед вратами церкви велят молодоженам любить и беречь друг друга в радости и в горе, в болезни и здоровье и не покидать друг друга никогда.
Вот я и говорю, что поскольку Создатель так повелел, то влюбиться в кого-либо — это все равно что украсть у супруга всю любовь, нарушить клятву, которую мы даем Святой Церкви на верность и любовь к одному и на всю жизнь. Как же замужняя женщина может отдать свою любовь и клятвы другому вопреки воле своего супруга? Я думаю, что, согласно Священному Писанию, это невозможно без обмана и клятвопреступления. Да и много другого отвратительного есть в тех, кто нарушает верность мужу и отдает любовь другому”.
’’Потом есть еще один довод. Кто хочет сохранить любовь своего господина чистой, не осквернив ее завистью и дурными языками клеветников, должен быть сдержан. Ибо стоит женщине выказать какие-либо чувства, как это уже подмечено слугами, служанками или кем-то еще; только слуги за дверь, как начнут сплетничать меж собой, да еще с кем-нибудь поговорят, а те, с кем они поделятся, передадут это дальше, и каждый добавит что-то от себя, чуть приукрасив. Так и пойдет слух, превращаясь в тяжкое обвинение, и женщина или девушка будет оклеветана и обесчещена. И если же случится, что ее муж узнает об этом, он возненавидит жену и больше не будет ее искренне любить, станет относится к ней жестоко, как и она к нему. Вот и погибнет брак, не будет больше у них ни любви, ни радости. Поэтому губительно для любой замужней женщины влюбляться, страстная любовь овладевает ею и заставляет зависеть от кого-либо другого, кроме мужа. Слишком много славных браков погибло от этого, за малым удовольствием приходит слишком много бед.
Я напомню вам о тех, кто погиб от любви. Это госпожа де Куси и ее друг, некий рыцарь и владелица замка де Вержи — все они, как и многие другие, умерли от любви, чаще всего без причастия. Не знаю, как им там, на том свете, но не думаю, что радость и удовольствие, испытанные здесь, там обошлись им дешево. За все любовные утехи, за каждую радость, которую влюбленные испытали здесь, там они получают во сто крат мучений, а за каждую почесть — во сто крат позора. Да еще и на этом свете, как я неоднократно слышала, влюбленная женщина уже не испытывает ни радости, ни любви к собственному мужу, и так до конца дней своих”.
”О, сударыня! Вы очень удивляете меня, столь порицая страстную любовь! Неужели вы хотите заставить меня поверить, что вы сами никогда не влюблялись и не слушали чьих-либо стенаний, скрывая их от меня?”
’’Сударь! Действительно, я думаю, вы не поверите мне, хоть я и говорю правду. Что касается домогательств, на которые я могла бы откликнуться, то я много раз замечала, как кто-то из мужчин хотел ко мне прикоснуться. Но каждый раз я прерывала их речи и звала кого-нибудь, с чьей помощью рушила их планы. Однажды случилось вот что : в большом обществе, где было много рыцарей и дам, мы играли в игру ’’Король, который не лжет”[46], по правилам которой каждый должен был без утайки назвать имя своей возлюбленной. Один рыцарь заявил, что я — его любовь, и поклялся, что любит меня больше всего на свете. Я спросила у него, давно ли это с ним приключилось. Он ответил, что тому уже два года, но он не осмеливался признаться мне. Я сказала ему: это пока что пустяки, всего лишь малый соблазн; надо пойти в церковь, взять святой воды и прочесть молитвы ’’Радуйся, Мария” и ’’Отче наш” — и сразу все пройдет, так как эта любовь еще слишком молода. Он был удивлен, а я ему объяснила, что ни один настоящий влюбленный не должен открываться своей даме раньше, чем через семь с половиной лет, чтобы это было проверенное чувство. Он попытался переубедить меня и найти свои доводы, но я тут же громко сказала: ”Посмотрите-ка на этого рыцаря. Он говорит, что уже два года любит одну даму”. Рыцарь взмолился, чтобы я замолчала, и никогда уже больше не заговаривал со мной об этом”.
Тогда я сказал: ’’Госпожа Делатур! Судя по вашим словам, вы очень суровы и горды в любви. Но я сомневаюсь, что вы всегда были столь суровы. Вы похожи на мадам Делажай, которая мне так же говорила, что не хочет слышать ничьих песен, однако как-то раз, когда один рыцарь изливал ей свою душу, она подала знак своему дядюшке, чтобы тот подошел сзади и послушал. Это было большое предательство и постыдное дело — подталкивать к слежке за рыцарем, у которого были честные намерения. Он хотел лишь объясниться и не думал, что его обманывают. Действительно, есть сходство между ней и вами, и едва ли я вас не назову обманщицей и немилосердной к тем, кто просит милости. Я и ее считаю столь же тяжелого нрава, что и вы, ибо она придерживается ваших суждений, считая, что замужняя дама может избежать любви к кому-либо, кроме мужа, по тем же самым причинам, которые вы уже изложили выше. Я не могу с ними согласиться и никогда не соглашусь. Но что касается ваших дочерей, вы можете им указывать и приказывать все что угодно — так тому и быть”.
’’Сударь!
”По крайней мере, сударыня, я хотел бы обсудить с вами один вопрос: могут ли женщины возвысить рыцаря и побудить его на отважный и благородный поступок, на который у него не хватило бы мужества, иначе как в надежде на обладание любимой и в стремлении стать добрым и слыть таковым, чтобы иметь еще больше шансов на ее расположение. Итак, даже небольшое расположение может ничтожного мужчину сделать хорошим, и если ранее его таковым не считали, то теперь любовь к ней сделала так, что он будет слыть хорошим. Подумайте же на эту тему и решите, насколько вам приемлемо то, что я изложил”.
’’Мне кажется, сударь, что есть несколько видов любви, и, как говорят, один из них выше других. Но если рыцарь или оруженосец любит даму или девушку благородно, чтобы охранять ее честь, для совершения благих дел, ради светского поведения и обхождения, которое она будет проявлять к нему и окружающим, не домогаясь ничего другого, такая любовь— хорошая”.
”О, сударыня! Да если он и стремится ее обнять или поцеловать, не велика беда, ибо все это — сущие пустяки”.
’’Сударь! На это я вам отвечу относительно своих дочерей, другие меня не касаются. Мне кажется, и я согласна, что другие могут быть приветливы и доброжелательны к мужчинам и даже обнимать их при людях, — когда гостей много, такое поведение не навредит им, если они будут осторожны. Но что касается моих дочерей, которые перед вами, я запрещаю им поцелуи, объятия и подобные развлечения. Ибо мудрая дама Ревекка, благородная и славная, говорила, что поцелуй — росток низменных дел. А царица Савская[47] говорила, что взгляд — знак любви, после влюбленного взгляда переходят к объятиям, потом к поцелуям, потом к деяниям, лишающим нас любви Господа и света. Так и катятся все ниже и ниже. И знайте, что, по-моему, как только женщина дает себя поцеловать, она подвергает себя искушению дьявола, который очень коварен. Простушку, считающую вначале, что она держится твердо, он легко губит этими удовольствиями и поцелуями. Как за глотком следует глоток, так с соломинки на соломинку перепрыгивает огонь, пожирая кровать за кроватью, а потом и весь дом целиком, точно так же происходит и с легкими увлечениями: сначала мужчины просят объятий и поцелуев, потом всех других утех, пока жар любви не толкает их к низменным поступкам, что приводило и приводит многих женщин к беде и позору. И я утверждаю, что, даже если и нет ничего плохого, но если женщину и мужчину застают за поцелуями, бедняжке не избежать позора, ибо тот или та, кто ее увидел, передаст другим, добавляя больше плохого, чем хорошего. По этой причине и по многим другим, которые долго было бы перечислять, любая женщина, которая позволяет себя целовать тому, кто не имеет на это право, подвергает свою честь и положение большому риску. Я хочу, чтобы мои дочери остереглись целоваться с кем бы то ни было, если это не их родственник или их господин или если их собственные родители им этого не прикажут. Ибо в том, что совершается по приказу старших, нет дурного.
И еще я вам наказываю, милые дочери, чтобы вы не слишком увлекались игрой в триктрак. Увлечение этой игрой часто приводит в дурные компании, многие, находясь в здравом уме и твердой памяти, позволяют себя облапошивать, проигрывают всякие украшения, мелкие драгоценности — например, золотые кольца — и многое другое. А отсюда — недалеко и до оговора. Я слышала историю одной дамы, по имени де Баньер. Рассказывали, что эта красивая женщина имела двадцать поклонников, которые все ее любили и все выказывали знаки любви и внимания. Она часто выигрывала у них в эту игру платья, ткани, беличий мех, жемчуга и драгоценности, получая с этого большой доход. Но ей это принесло неприятности, ибо в конце концов она была опорочена; уж лучше бы ей было ради доброго имени купить то, что она таким образом выигрывала. Для любой женщины и девушки губительно вести такую жизнь, ибо самые открытые и умные оказываются осмеянными и опозоренными. Поэтому, мои милые дочери, возьмите себе это за правило и не играйте с алчностью и азартом, стремясь выиграть маленькие безделицы. Ибо тот, кто слишком горячо стремится получить подарки в карточной игре, часто оказывается обманут. По части подарков выигрыш стоит проигрыша. Кто привык азартно играть и выигрывать, тот нередко попадает в зависимость и оказывается потом в проигрыше. Надобно вовремя остановиться”.
Кристина Пизанская. Из «Книги о Граде Женском»[48]
Книга I
Глава 8
И сказала дама Разума: «Вставай, дочь моя! Давай, не мешкая дольше, пойдем на поле Учености. Там, где протекают ясно водные реки и произрастают все плоды, на ровной и плодородной земле, изобилующей всеми благами, будет основан Град Женский. Возьми лопату твоего разумения, чтобы рыть и расчищать большой котлован на глубину, указанную мной, а я буду помогать тебе и выносить на своих плечах землю».
Я сразу же встала, повинуясь ей, и почувствовала себя в ее присутствии легче и уверенней, чем раньше. Она двинулась вперед, а я за ней, и когда мы пришли на это поле, я начала по ее указаниям копать и выбрасывать землю лопатой вопросов. И первый вопрос был таков:
«Госпожа, я помню, как вы сказали мне по поводу осуждения многими мужчинами поведения женщин, что чем дольше золото остается в тигле, тем оно становится чище, и это значит, что чем чаще женщин будут несправедливо осуждать, тем больше они заслужат своей славы. Но скажите мне, пожалуйста, почему, по какой причине, разные авторы в своих книгах выступают против женщин, несмотря на то, что это, как мне известно от вас, несправедливо; скажите, неужели от природы у мужчин такая склонность или же они поступают так из ненависти к женщинам» но тогда откуда она происходит?»
И она ответила: «Дочь моя, чтобы дать тебе возможность углубиться в этот вопрос, я сначала подальше отнесу первую корзину земли. Поведение мужчин предопределено не природой, оно скорее даже ей противоречит, ибо нет иной столь сильной и тесной связи, данной природой по воле Бога мужчине и женщине, кроме любви. Причины, которые побуждали, до сих пор побуждают мужчин, в том числе и авторов книг, – нападкам на женщин, различны и многообразны, как ты и сама уже поняла. Некоторые обрушиваются на женщин с добрыми намерениями — чтобы отвратить заблудших мужчин от Падших, развращенных женщин, от которых те теряют голову, или чтобы удержать от безрассудного увлечения ими и тем самым помочь мужчинам избежать порочной, распущенной жизни. При этом они нападают на всех женщин вообще, полагая, что женщины созданы из всяческой скверны».
«Госпожа, — сказала я, — простите за то, что прерываю вас, но тогда эти авторы поступают правильно, коли они руководствуются похвальными намерениями? Ведь, как гласит поговорка, человека судят по его намерениям».
«Это заблуждение, дорогая моя дочь, — возразила она, — и оно столь велико, что ему не может быть никакого оправдания. Если бы кто-нибудь убил тебя не по безумию, а с добрым намерением, то разве можно было бы его оправдать? Всякий поступивший так руководствовался бы неправедным законом; несправедливо причинять ущерб или вред одним, чтобы помочь другим. Поэтому нападки на всех женщин вообще противоречат истине, и я поясню это с помощью еще одного довода.
Если писатели делают это, чтобы избавить глупых людей от глупости, то они поступают так, как если бы я стала винить огонь – необходимый и очень полезный элемент – за то, что некоторые по своей вине сгорели, или обвинять воду за то, что кто-то утонул. Точно так же и все прочие полезные вещи можно использовать на благо, а можно и во вред. Но нельзя винить их, если глупцы ими злоупотребляют, и ты сама в свое время весьма удачно писала об этом. И ведь все, кто независимо от намерений многоречиво осуждали женщин в своих писаниях, приводили слишком общие и несуразные доводы, лишь бы обосновать свое мнение. Словно человек, пошивший слишком длинное и широкое платье только потому, что смог на дармовщинку и без помех отрезать большой кусок чужого сукна.
Если бы эти писатели желали лишь отвратить мужчин от тупости и, воздержавшись от утомительных нападок на жизнь и поведение безнравственных, порочных женщин, вымазали бы правду об этих падших и погрязших в грехах существах, которые искусственно лишены своих естественных качеств – простоты, умиротворенности и праведности и потому подобны уродцам в природе, коих следует всячески избегать, то тогда я согласилась бы, что они сделали весьма полезное дело. Однако могу заверить тебя, что нападки на всех женщин вообще, среди которых много и очень достойных никогда не питались мною, Разумом, и все подписавшие под этими нападками оказались в полном заблуждении, и это заблуждение будет существовать и далее. А потому выбрось, эти грязные, черные и неровные камни, они не годятся для постройки твоего прекрасного Града.
Многие мужчины ополчаются против женщин по иным причинам. Одни прибегают к клевете из-за своих собственных пороков, другими движут их телесные изъяны, третьи поступают так из зависти, а четвертые из удовольствия, которое они получают, возводя напраслину. Есть и такие, кто жаждет показать, сколь много ими прочитано, и потому в своих писаниях они пересказывают то, что вычитали в других книгах обильно цитируя и повторяя мнения их авторов.
Из-за собственных пороков нападают на женщин те мужчины, которые провели молодость в распутстве, наслаждались любовью многих женщин, обманом добиваясь любовных «свиданий, и состарились, не раскаявшись в грехах.
Теперь же они сокрушаются, что прошла пора их безумств и распутства. Природа, благодаря которой сердечное влечение претворяется в желанное для страсти действие, охладила их способности. Они страдают от того, что прошло золотое время, им кажется, что на вершине жизни теперь молодежь, к коей и они когда-то принадлежали. И не видят иного средства побороть свою печаль, как только обрушиться на женщин в надежде сделать их менее привлекательными для других. Повсюду можно встретить таких старичков, произносящих нечестивые и непристойные речи. Вспомни Матеола[49], который сам признается, что он немощный старик, обуреваемый страстями. Один его пример убедительно доказывает правдивость моих слов, и можешь быть уверена, что и многие другие мужчины таковы.
Но эти развращенные старики, подобно больным неизлечимой проказой, ничего общего не имеют с добропорядочными пожилыми мужчинами, наделенными мною доблестью и доброй волей, которые не разделяют порочных желаний, ибо для них это дело слишком постыдное. Уста этих добрых мужей в согласии с их сердцами преисполнены добродетельных и честных слов. Они ненавидят ложь и клевету, никогда не порочат и не бесчестят ни мужчин, ни женщин, советуют избегать зла и следовать добродетели, дабы идти прямым путем.
У мужчин, ополчающихся на женщин из-за своих телесных недостатков, слабо и болезненно тело, а ум изощренный, злой. Они не находят иного способа унять боль за свою немошь, кроме как выместить ее на женщинах, доставляющих радость мужчинам. Они полагают, что смогут помешать другим получать наслаждение, коего они сами вкусить не в состоянии.
Из зависти подвергают нападкам женщин и те злоязычные мужчины, которые, испытав на себе, поняли, что многие женщины умнее и благороднее их, и будучи уязвленными, преисполнились к ним презрения. Побуждаемые завистью и высокомерием, они набрасываются с обвинениями на всех женщин, надеясь умалить и поколебать честь и славу наиболее достойных из них. И поступают как автор сочинения «О философии», имени которого я не помню. Он пытается убедить, что почтительное отношение к женщинам некоторых мужчин недостойно внимания и что те, кто высоко ценит женщин, его книгу извратили бы так, что ее пришлось бы назвать не «О философии», то есть «О любви к мудрости», а «О филомории» – «О любви к глупости». Но уверяю тебя и клянусь, что сам автор этой полной лживых аргументов и выводов книги явил миру образец глупости.
Что касается тех мужчин, что из удовольствия возводят напраслину, то неудивительно, что они клевещут на женщин, ибо вообще по любому поводу злословят обо всех. И заверяю тебя, что всякий, кто открыто клевещет на женщин, делает это по злобе сердца, вопреки разуму и природе. Вопреки разуму, поскольку проявляет великую неблагодарность: благодеяния женщин столь велики, что как бы он ни старался, он никогда не смог бы без них обойтись, постоянно нуждаясь в услугах женщин. Вопреки же природе потому, что нет ни одной твари – ни зверя, ни птицы, — которая не любила бы своих самок, и было бы совершенно противоестественно для разумного человека поступать наоборот.
И поскольку до сих пор на эту тему не написано ни одного достойного сочинения, не нашлось достаточно искусного писателя, то нет и людей, пожелавших бы ему подражать. Зато много желающих порифмоплетствовать, которые уверены, что не собьются с правильного пути, если будут следовать за другими, кто уже писал на эту тему и якобы знает в ней
Глава 9
«А. теперь, — продолжала дама Разума, – я по твоей просьбе подготовила большую работу. Подумай, как ты сможешь взяться за нее и продолжить копать землю, следуя моим указаниям». Повинуясь ей, я напрягла все свои силы и задала следующий вопрос: «Госпожа, как случилось, что Овидий, почитаемый как один из лучших поэтов – хотя многие полагают и я благодаря твоим наставлениям вместе с ними, что Вергилий достоин гораздо большей хвалы, – в книгах "Ars amatoria", "Remedia amoris"[50], а также в других сочинениях столь резко и часто подвергает женщин нападкам?»
Она отвечала: «Овидий мастерски владел высоким искусством стихосложения, в своих трудах проявлял ум и глубокие познания. Однако он истощил свое тело плотскими утехами, не удовольствовавшись любовью одной женщины, но предавшись наслаждению со всеми ему доступными; не ведавший ни чувства меры, ни верности, он в конце концов был ими всеми покинут. В юности он безудержно предавался такой жизни, но затем был справедливо наказан бесчестьем, лишением имущества и тяжкой болезнью. А за то, что и других своими словами и делами он соблазнял вести такую же жизнь, его, как великого распутника, отправили в ссылку. А когда позднее благодаря заступничеству поддерживавших его молодых влиятельных римлян он вернулся из ссылки, то не смог воздержаться от грехов, за которые ранее понес наказание, и тогда его за это оскопили[51]. Именно по этой причине, на которую стоит обратить внимание прежде всего, он, не имея более возможности предаваться плотским наслаждениям, и начал поносить женщин, пользуясь изощренным резонерством, чтобы представить их непривлекательными.
«Вы правы, госпожа моя, и я знаю книгу еще одного итальянского писателя из Тосканы по имени Чекко д'Асколи,, который написал о женщинах столь отвратительные вещи, что благоразумному человеку и повторить их невмочь».
Она сказала на это: «Если Чекко д'Асколи злобно говорит о женщинах, то это неудивительно, ибо он их ненавидел, считая отвратительными и презренными существами. В угоду своему омерзительному пороку он хотел бы, чтобы все мужчины ненавидели и презирали женщин, И за это он понес заслуженную кару: был заживо сожжен»[52].
«Мне попадалась, госпожа, одна небольшая латинская книжица под названием "Secreta mulierum", то есть "Женские тайны", в которой обсуждается естественное устройство женского тела и особенно его наибольшие недостатки»[53].
«Ты без разъяснений и сама понимаешь, – сказала она, – что эта книга написана недобросовестно. Достаточно взглянуть на нее, и станет ясно, что она полна лжи. Кое-кто говорит, что ее написал Аристотель, но невероятно, чтобы такой философ обременил себя столькими измышлениями. И если доказать женщинам, что хотя бы несколько утверждений в этой книге несправедливы и вымышлены, то они поймут, что и все остальное в ней не заслуживает доверия. Помнишь ли ты, что в начале книги сказано, будто какой-то папа Римский угрожал отлучением всякому мужчине, который ее сам прочтет женщине или даст ей для чтения?»
«Да, госпожа, хорошо помню». «А понимаешь ли ты, с каким коварным умыслом это лживое утверждение представлено на веру глупым и невежественным мужчинам именно в начале книги?»
«Нет, госпожа, и жду разъяснений». «Это сделано для того, чтобы женщины не знали этой книги и ее содержания, ибо написавший ее мужчина понимал, что если женщины прочтут или послушают ее, то им станет известна ее лживость, они будут оспаривать ее и поднимут на смех. Своим же утверждением автор хотел ввести в заблуждение, обмануть читающих ее мужчин».
«Госпожа моя, я припоминаю, что после рассуждения о том, что причиной формирования женского тела во чреве матери являются слабость и бессилие, автор книги говорит, будто Природа всякий раз стыдится, когда видит, что создала столь несовершенное тело».
«Но, милый друг, разве ты не чувствуешь, что такое суждение идет от самонадеянной глупости и слепоты ума? Неужели Природа, служанка Господа Бога, выше своего всемогущего господина, от которого происходит ее власть? А ведь это он, однажды пожелав, создал в своих мыслях форму мужчины и женщины, дабы затем в соответствии со своей святой волей сотворить Адама из праха земного на землях Дамаска[54] и поселить его в земном раю — в самом прекрасном месте в этом мире. А когда Адам уснул, Господь из его ребра сотворил тело женщины, дав понять, что она будет ему верной по как плоть свою. И если творец не устыдился сотворив женское тело и придав ему форму, то с какой стати Природе стыдиться? Подобное утверждение — верх глупости. Ведь как было создано женское тело? Не знаю, поняла ли ты что женщину Бог сотворил по образу своему. И как только смеют чьи-либо уста клеветать на нее, этот сосуд драгоценный за столь благородной печатью! Некоторые мужчины глупы настолько, что когда слышат, что мужчина сотворен по образу Божьему, то думают, будто это касается материального тела. Но это неверно, ибо Господь не тело человеческое принимает к себе, а душу, божественный вечный разумный дух. Бог же сотворил совершенно одинаковые, равно благие и благородные души и для мужского, и для женского тела.
Так что по поводу сотворения тела следует сказать, что женщину создал Высший Творец. А где создал? В земном раю. Из какой субстанции? Разве из какой-то низменной? Нет, из самой благородной: Господь сотворил женщину из мужского тела».
«Госпожа, насколько я вас поняла, женщина является благороднейшим созданием. Но если это так, то почему же Цицерон утверждает, что мужчина не должен служить женщине, ибо для него это унизительно, поскольку нельзя служить низшему?»[55]
Она отвечала: «Выше тот, кто более добродетелен, будь то мужчина или женщина. Возвышенность или приниженность человека никогда не определяется телом и полом, но зависит от того, насколько он совершенен в добрых нравах и поведении. И несомненно счастлив тот, кто служит Богоматери, которая выше всех ангелов».
«Госпожа, один из Катонов — тот, что был знаменитым оратором, — сказал, однако, что если бы не было в мире женщин, то мужчины общались бы с богами».
Она отвечала: «Теперь ты можешь понять глупость этого мужа, которого считали мудрецом. Ведь благодаря именно женщине мужчина возвысился до Бога. И если кто скажет, что по вине Евы мужчина был изгнан из рая, то я отвечу, что благодаря Марии он обрел гораздо больше, чем потерял из-за Евы: люди соединились с Богом, чего никогда не случилось бы, не соверши Ева своего проступка. Поэтому и мужчины и женщины должны быть ей признательны за ее грех, благодаря которому они удостоились такой чести. Таким образом, если человеческая природа низко пала из-за сотворения женщины, то затем она благодаря этому же творению вознеслась гораздо выше. А что касается возможности общения с богами, если бы не было женщин, как говорил Катон, то в этих словах больше истины, чем он сам предполагал. Ведь он был язычником, а согласно его верованиям боги обитают и на небесах, и в преисподней; и те, кого он называл богами преисподней, — черти. Так что он сказал правду, и именно с этими богами мужчины действительно общались бы, коль не могло бы быть Марии».
Глава 10
«Тот же Катон Утический сказал также, что женщина, которая видом своим нравится мужчинам, похожа на розу: на нее приятно смотреть, но ее затаенные шипы всегда готовы уколоть».
Она сказала на это: «И опять в словах этого Катона больше правды, чем он хотел высказать. Ведь всякая честная и добропорядочная женщина должна выглядеть и выглядит как самое приятное для глаза существо на свете. И в то же время в душе такой женщины затаился страх перед грехом и покаянием, хотя она не может пренебречь необходимостью оставаться спокойной, сдержанной и уважительной, что и спасает ее».
«Госпожа, а правда ли, как утверждают некоторые авторы, что женщины по природе чревоугодливы и сластолюбивы?»
«Дочь моя, ты много раз слышала пословицу: не отнять того, что дала природа. Было бы удивительно, если бы женщины действительно проявили склонность к этим порокам, но пока что их крайне редко или вовсе никогда не встретишь в местах, где им предаются. Они туда не ходят, и если кто-либо объяснит это тем, что их удерживает стыд, я возьмусь утверждать, что это неправда и что их сдерживает не что иное, как их натура, благодаря которой они вовсе не склонны к тому. Но если даже допустить, что у них есть такая природная склонность, но стыд вынуждает их ей сопротивляться, то и тогда следует отдать им должное за твердость в добродетели.
К тому же вспомни, как недавно во время праздника ты стояла у дверей своего дома, беседуя с добропорядочной молодой дамой, твоей соседкой, и заметила двух мужчин, вышедших из таверны, один из которых сказал другому: «Я потратил в таверне так много денег сегодня, что жене моей вина выпить не придется». И когда ты спросила, почему же ей не Удастся выпить вина, он ответил: «А потому, мадам, что всякий раз, когда я возвращаюсь из таверны, она спрашивают, утверждает, что я трачу деньги за ее счет, ибо она могла бы себе позволить израсходовать столь большую сумму»
«Да, госпожа моя, — сказала я, — хорошо помню».
И она мне: «Таким образом, у тебя достаточно примеров свидетельствующих, что по своей природе женщины не любят пить и что они против нее не идут. Нет более отвратительного порока для женщин, чем чревоугодие, и когда они оказываются все же ему подверженными, то он влечет за собой и многие другие. Но женщин скорее можно встретить в толпе народа близ церквей во время проповедей или исповедей когда читают "Отче наш" и другие молитвы».
«Это известно, госпожа моя. Кстати, мужчины говорят что женщины наряжаются, идя в церковь, дабы показать свои прелести и завлечь мужчин в любовные сети».
Она ответила: «В это можно было бы поверить, если бы туда ходили только молодые и хорошенькие женщины. Но если присмотреться, то на каждую молодую придется двадцать или тридцать пожилых дам, скромных и подобающе одетых, ибо они приходят в святые места молиться. Женщины очень набожны и милосердны, а потому кому же, как не им, навещать и утешать больных, помогать бедным, заботиться о больницах и помогать хоронить усопших? Думаю, что все это женские заботы, отмеченные высшей благодатью и заповеданные нам Богом».
«Госпожа моя, вы правы во всем. Но вот другой автор говорит, что женщинам от природы свойственна покорность и что они подобны детям, а потому любят детей, как и дети любят их».
Она сказала: «Дочь моя, если приглядеться к нраву детей, то станет понятно, что они естественно любят нежность и любезность. А кто нежнее и любезнее хорошо воспитанных женщин? Конечно, есть злые люди, желающие извратить добро, а нежность, от природы присущую женщинам, причислить к порокам, чтобы их ею попрекать. Но если женщины проявляют любовь к детям, то это чувство отнюдь не свидетельствует об их ущербности, ибо оно происходит от мягкосердечия. Женщины должны гордиться тем, что нежностью они подобны детям. Ведь написано в Евангелии, что когда апостолы заспорили между собой о том, кто из них выше, то Господь призвал дитя и, положив ему руку на голову, сказал: "Говорю вам, кто умалится, как это дитя, тот будет больше всех, и кто умалится, тот возвысится"»[56].
«Госпожа моя, мужчины обременяют нас еще одной тяжкой ношей, ставя в упрек женщинам то, о чем говорится в латинской пословице: "Бог создал женщину для слез, шитья и разговоров"».
«Но, милый друг, — возразила она, — эта пословица столь справедлива, что нечего и сказать в ответ тем, кто ссылается на нее. Еще давно Господь наделил женщин этими способностями, и они часто спасали себя слезами, словами и шитьем. Но, возражая тем, кто попрекает женщин склонностью к слезам, скажу, что если бы Господь наш Иисус Христос, для которого нет потаенных мыслей и все сердца разверсты и обнажены, считал, что женщины плачут лишь от слабости и скудоумия, то его высочайшее достоинство никогда не позволило бы ему сострадать и проливать слезы из глаз своего достохвального и славного тела при виде, как Мария Магдалина с сестрой Мартой оплакивают умершего от проказы брата своего Лазаря, а затем воскрешать его. Сколь великое благоволение Господь явил женщинам потому, что они плакали! Он не презрел слезы Марии Магдалины, но принял их и простил ей грехи, и благодаря этим слезам она удостоилась вечной славы[57].
Подобным же образом он не пренебрег слезами вдовы, оплакивавшей своего единственного сына, тело которого она провожала к месту погребения. Господь наш, источник всяческого милосердия, из сострадания к ней, увидя ее слезы, спросил: "Женщина, почему ты плачешь?" – и затем вернул ее сыну жизнь[58]. Господь явил и другие чудеса, о которых говорится в Священном Писании, но о них всех долго было бы рассказывать, и все это благодаря женщинам и их слезам. Он и поныне продолжает творить чудеса, и я верю, что многие женщины спасаются слезами своего благочестия и спасают тех, за кого молятся.
А разве святой Августин, достославный учитель церкви, не был обращен в истинную веру слезами своей матери? Ведь добрая женщина постоянно плакала, моля Бога, чтобы он соблаговолил пролить в сердце ее сына-язычника свет веры. Святой Амвросий, к которому эта праведная женщина часто приходила и просила помолиться за ее сына, сказал ей:
"Женщина, я верю, что столько слез не может быть пролито напрасно"[59]. Благословен Амвросий, который не считал женские слезы бесплодными! И что могли бы возразить те мужчины, которые попрекают женщин, если благодаря женским слезам на святого Августина снизошло всевышнее озарение, и он стал столпом святой церкви, очистив ее и просветив. Так что пусть лучше мужчины помолчат.
Господь наделил женщин также и даром речи, и хвала ему за это, ибо иначе они были бы бессловесными. И вопреки упомянутой пословице, которая была неизвестно кем сочинена против женщин, следует заметить, что если бы их речи были предосудительны, а слова не заслуживали доверия, как утверждают некоторые мужчины, то Господь наш Иисус Христос ни за что не снизошел бы до доверия женщине возвестить о таком святом таинстве, как его наиславнейшее воскресение. Но он повелел именно благословенной Магдалине которой первой явил себя в день Пасхи, сообщить об этом Петру и известить других апостолов[60]. Хвала всевышнему Богу за то, что он, помимо бесчисленных других благ и милостей ниспосланных женскому роду, пожелал, чтобы женщина принесла эту благую и святую весть!»
«Действительно, всем завидующим нам стоило бы придержать язык, если только им достанет ума, – сказала я, – и у меня вызывает лишь улыбку глупость некоторых мужчин. Помню, слышала я однажды, как один глупый проповедник вещал, будто Господь явил себя женщине потому, что знал ее неспособность хранить молчание и решил, что через нее весть о его воскресении разнесется быстрее».
Поделиться книгой: