Помоги проекту - поделись книгой:
– Я тебе говорил уже не раз и не два, – ответил Иоанн, – что мы рабы.
– А чьи рабы, негодяй?
– Того, Чье дело мы исполняем.
– Правильно, – обрадовалась она. – Дело моё, значит, и вы мои рабы.
– Мы и письменно и устно подтвердим, что мы рабы, – добавил Иоанн.
– Письменно хочу и при свидетелях, – сказала она.
– Вот и поступай теперь, как считаешь нужным, – сказал Иоанн.
Романа взяла нас и привела на площадь перед святилищем Артемиды. Когда мы вошли в контору, она при свидетелях заставила нас письменно подтвердить наше рабское положение, а затем приказала вернуться на работу в баню, в которой с самой её постройки жил бес[18]. Трижды в год он душил кого-нибудь из ничего не подозревавших посетителей.
Сын Диоскорида по имени Домн, который много внимания уделял своей цветущей внешности, ночью, когда баня не работала, зашел в неё помыться. Бес внезапно набросился на него и задушил. Когда слуги пришли за ним, то обнаружили его мертвым. Они стали плакать и причитать:
– Горе нам, наш господин умер. Что нам теперь делать?
Романа, услышав крики, сорвала с головы платок, стала рвать на себе волосы и плакать. Она била себя кулаками в грудь и громко голосила:
– Горе мне! Что я скажу и как отвечу моему господину Диоскориду, если он об этом узнает? Нет ему утешения! Он не вынесет такого страшного известия – он умрет от горя! Ведь Домн – его единственный сын. Помоги нам великая Артемида ефесская!
Долго она рыдала и причитала, билась лицом о колени и до крови расцарапала себя.
Иоанн подошёл ко мне и спросил:
– Чадо Прохор, ты слышишь? Что случилось с этой женщиной?
Как только Романа услышала наш разговор, тут же подбежала и схватила Иоанна за руку.
– А, это ты колдун! Вот теперь твоё колдовство обнаружилось! Как только ты появился здесь, наша богиня оставила нас. Или ты воскресишь сына моего господина, или я вытрясу из тебя всю душу.
– Госпожа, – спросил Иоанн, – что повергло тебя в такую скорбь, скажи мне?
В безудержном гневе Романа изо всех сил ударила Иоанна.
– Лукавый раб, каторжник, – закричала она, – весь город Ефес знает, что произошло, а ты спрашиваешь, как ни в чём не бывало! Сын моего господина Диоскорида погиб в бане.
Когда Иоанн услышал эти слова, то на лице его промелькнула едва заметная радость. Он ненадолго погрузился в молитву и вошёл в баню. Изгнав оттуда нечистого, он вернул душу юноши в тело и, взяв его за руку, вывел на улицу.
– Вот сын твоего господина, – сказал он. – Он жив, и больше не переживай.
Романа, увидев чудо, изумилась и, упав в ноги Иоанну, стала просить у него прощения за обиды, которые ему причинила. Он сказал:
– Женщина! Уверуй в Господа нашего Иисуса Христа, Которого я ученик и апостол, и все простится тебе.
– Верую, человек Божий, отныне всему, что исходит из уст твоих, – ответила она.
Тем временем слуга пришел к Диоскориду и сообщил о смерти его сына. От такого неожиданного горя, несчастный отец упал замертво, словно сраженный кинжалом. Узнав об этом, Иоанн воскресил и Диоскорида и крестил всех уверовавших. После этого случая немало ефесян приняли христианство.
Е. Из Отечника
Об авве Агафоне говорили, что однажды к нему пришли люди, слышавшие, что он обладает великим даром различения. Они, желая испытать его, подвержен ли он гневу, спросили:
– Ты Агафон? Говорят, ты блудник и гордец?
– Да, это так, – был ответ.
Они спросили снова:
– Тот ли ты Агафон, который болтун и лжец?
– Да, я.
– Ты Агафон еретик? – спросили они.
– Нет, я не еретик, – сказал он.
Тогда они с недоумением спросили:
– Скажи, почему, чтобы мы тебе ни говорили, ты со всем соглашался, а слово еретик не смог вынести?
Он ответил:
– С первым я соглашался, ибо это на пользу моей душе. Еретик же тот, кто отвергнут Богом, а я не хочу быть отлученным от Бога.
Они, услышав это, удивились его рассудительности и ушли, укрепленные в вере.
Сказал старец: «Восхваляющий монаха предает его сатане».
Старцы рассказали, что как-то Скиту пожертвовали немного инжира, и его, как вещь ничтожную и малоценную, не стали посылать авве Арсению, чтобы он не счёл это за оскорбление. Старец, узнав об этом, не пришёл на богослужение, сказав:
– Вы же сами решили не давать мне пожертвования, которое Бог послал братьям, ибо я недостоин его.
Когда все это услышали, получили духовную пользу, видя смирение старца. Тогда пресвитер взял инжир и отнес ему, и старец пришёл на богослужение с радостью.
Об авве Амоне говорили, что однажды к нему пришли люди, чтобы он их рассудил, но старец притворился безумным. Какая-то женщина, стоявшая рядом с ним, сказала:
– Этот старик совсем без ума.
Когда авва услышал, что она говорит, громко заметил:
– Я столько трудился в пустыне, чтобы стяжать это безумие, а теперь ради тебя должен потерять его? Никогда.
Как-то в Келлиях проводили собрание по одному делу. Авва Евагрий выступил на нём. Но авва монастыря заметил ему: «Мы знаем, авва, что, если бы мы жили в твоей стране, ты смог бы стать начальником над многими. А у нас ты только гость».
Тот, будучи задет, не смутился, кивнул головой и сказал:
– Поистине так и есть, отче, если я один раз брал слово, то второй раз не буду выступать.
Сказал авва Иоанн, что врата неба – смирение, и наши отцы через многие унижения с радостью вошли в град Божий.
Он же сказал брату своему:
– Даже если мы совершенно презираемы людьми, будем бодры, ибо удостоимся чести у Бога.
Авва Иоанн всегда горел духом. Один человек зашёл к нему и похвалил его работу, когда он плел веревку, но тот промолчал. Гость снова заговорил, но авва опять не ответил, когда же тот заговорил в третий раз, сказал:
– Ты вошёл сюда и отдалил Бога от меня.
Однажды, когда он жил в Скиту, братья обступили его и стали расспрашивать о своих помыслах. А кто-то заметил ему:
– Иоанн, ты как блудница, которая украшает себя, чтобы привлечь побольше любовников.
Старец обнял его и сказал:
– Ты истину говоришь, отче.
– Но разве тебя это не задело, авва? – спросили его.
– Нет. Ведь я какой снаружи, такой и внутри, – ответил он.
Авва Иаков сказал, что кого хвалят, тот должен поразмыслить о своих грехах и понять, что он недостоин того, что про него говорят. Тогда он не получит слишком большого ущерба от похвал.
Об авве Макарии рассказывали, что, когда брат приходил к нему как к святому и великому старцу со страхом, то он не разговаривал с ним. А если кто-нибудь из братьев спрашивал: «Авва, когда ты был погонщиком верблюдов, воровал селитру и продавал, охранники тебя не лупили?» – то с ним он охотно разговаривал, о чем угодно.
Об авве Моисее говорили, что, когда он стал клириком и на него надели облачение, архиепископ заметил:
– Теперь ты весь белый, авва Моисей[19].
То ответил:
– Разве Папа рукополагает только внешне или изнутри тоже?
Архиепископ, желая испытать его, сказал клирикам:
– Когда авва Моисей войдет в алтарь, прогоните его, пойдите за ним и послушайте, что он скажет.
Когда старец вошел в алтарь, его стали бранить и гнать.
– Уходи отсюда, эфиоп.
Тот вышел и сказал:
– Правильно с тобой поступили, черномазый, – ты не человек, а лезешь к людям.
Старец сказал: «Тот, кого почитают больше, чем он заслужил, терпит ущерб во многом. А тот, кого люди вообще не почитают, оказывается прославлен свыше».
Брат попросил старца:
– Дай мне совет, который я мог бы соблюсти и от того обрести жизнь.
– Если сможешь переносить унижения, – ответил старец, – это выше всех добродетелей».
Старец сказал: «Смиренномудр не тот, кто себя называет ничтожным, но кто с радостью переносит оскорбления и бесчестия от ближнего».
Он же сказал: «Если кто тебя будет хвалить в лицо, вспомни свои грехи и попроси его: «Ради Господа, брат, прекрати меня хвалить, ибо я человек жалкий, и не по мне тяжесть похвал». А если будет тебя хвалить важный человек, помолись Богу от всего сердца и скажи: «Господи, укрой меня от похвалы и от хулы человеческой».
Как-то раз авва Иоанн Колов сидел напротив церкви. Его окружили братья и стали открывать ему свои помыслы.
Кто-то из старцев это заметил и от зависти сказал:
– Ты, Иоанн, горшок, полный яда.
– Ты прав, авва. Но ты видел только внешнее, а что бы ты сказал, если б увидел, что у меня внутри!
Однажды во время собрания в Скиту братья, желая испытать авву Моисея, стали обижать его:
– Что ты, эфиоп, крутишься тут среди нас?
Авва Моисей выслушал и промолчал. После собрания его спросили:
– Авва, разве ты не был возмущен?
Он ответил:
– Возмутихся, но не возглаголах.
Авва Пимен сказал: «Какой бы труд ни достался тебе, победа над ним – молчание».
О каком-то старце говорили, что кто больше унижал или выводил его из себя, тем лучше он относился к нему, такие люди, по его словам, помогают совершенствоваться тем, кто внимателен к себе; а кто называет тебя блаженным, те обманывают и смущают душу. В Писании сказано, что они
Ж. Из аввы Исаии
Авва Исаия сказал: «Если по малодушию брат ответит тебе не так, переноси это с радостью. А если исследуешь свой помысел, как если бы судил тебя Господь, найдешь его греховным.
Если душа обращается с покаянием к Богу, она спокойно переносит унижения, а её плач ограждает от всего мирского. Если человек не порицает себя, то и не выносит гнева.
Смиренному человеку нет дела до людских упреков. Память о своих грехах становится ему оружием и защитой от гнева и мести да ещё и учит переносить любые неурядицы. Ибо что упрекает человека сильнее, чем собственная совесть пред Богом, когда он осознает свои грехи?
Кто в состоянии переносить злое слово нерадивого и наглого человека ради Бога и ради сохранения спокойствия своих помыслов, тот может стяжать телесный, душевный и духовный мир. Когда эти три начала находятся в согласии, не ополчаются против умственного закона и человек освобождается от плотского плена, тогда он становится сыном мира, и Святой Дух поселяется в нём. Ибо Он уже Дух этого человека и не оставит его.
Брат, верь, огромная польза для спасения твоей души, если ты с радостью и спокойствием будешь терпеть оскорбления и унижения, которые тебе причиняют ради Господа. Думай о том, что за свои грехи ты заслужил и ещё больших унижений и что, вообще, пострадать ради Господа есть дело достойное. Перенося постоянные скорби и унижения, я хотя бы на миг становлюсь подражателем Страстей Бога моего. Если ты будешь вспоминать о своих оскорбителях как о тех, кто больше всех тебя обогатил, и молиться за них от всей души и искренне, то никогда не будешь жаловаться на них.
Возненавидь всякое властолюбие и славолюбие и желание людских похвал, как страшную смерть, погибель твоей души и вечный ад.
Строго внимай себе, чтобы не впасть в скорбь или гнев, когда кто-нибудь обидит тебя. Смолчал ли ты, не говорил ли сверх подобающего? Смирил ли ты сперва своё сердце молитвой, прежде чем объясниться с братом?
Поделиться книгой: