Помоги проекту - поделись книгой:
— Медведь?
— Ну. Так парень наш, из охраны, жахнул по нему из своего ружья, свалил с первого выстрела наповал. А уж если человеку в голову попадет — оторвет башку к чёртовой матери.
— А что — приходилось уже по людям стрелять?
— Не-е, — засмеялся расслабленно Богданов. — Тихо тут у нас. Тихо и спокойно.
— Тихо — а из дома крепость сделали, — уловил несоответствие Китайгородцев.
— Это на всякий случай. Чтоб недоумков разных в искушение не вводить. У нас же тут не дом престарелых и не пионерский лагерь. У нас тут резиденция самого богатого человека в крае, — Андрей Ильич поднял указательный палец, подчеркивая значимость то ли охраняемого им лица, то ли произнесённых им слов. — У тебя из закуски, кстати, есть что-нибудь?
— Сухпаёк. Вермишель быстрого приготовления, тушенка.
— Нет, не годится, — улыбнулся Богданов. — Ладно, я сейчас распоряжусь.
Извлек из кармана своей дубленки переносную радиостанцию с короткой обрезиненной антенной и заказал кому-то невидимому съестное.
Уже через несколько минут парень в чёрном, очень похожий на тех ребят, которых Китайгородцев видел днем у шлагбаума, принес горячий ужин.
— Я спросить хотел, — сказал Анатолий, когда парень ушел. — В таких же точно куртках я видел ребят километрах в десяти отсюда…
— Наши, — подтвердил Андрей Ильич. — Закрыли мы город. По личному распоряжению Тапаева. Чтоб — никого посторонних и чтоб криминогенную обстановку разрядить. Для спокойствия горожан, в общем, и работников нашего комбината — что, как понимаешь, одно и то же.
— А власти как же?
— Какие власти?
— Городские.
— Вот ты чудак-человек, — присвистнул собеседник. — Как власти могут быть против, если Тапаев распорядился? Вот здесь город, да? На весь город — одно только наше предприятие, горнообогатительный комбинат. Хозяин комбината — Тапаев. Так кто же здесь кормилец и поилец? Да и мэру спокойнее, когда город закрыт. Преступность — мизерная, люди — довольны…
— А когда Тапаев город закрыл?
— В прошлом году.
— Был повод?
— Нет, — отмахнулся Богданов. — Нормально всё. Не дрейфь. Неси стаканы.
— У меня — кружка.
— Дело твое. Можешь хоть из ладошки пить. Кто ж тебе запретит?
Богданов налил водку: себе — в стакан, Китайгородцеву — в кружку.
— Ну, за встречу! — провозгласил тост.
«Стакан опорожнил одним махом. Дело явно привычное», — подумал Анатолий.
— Я с Генрихом Эдуардовичем на твой счёт переговорил, — сказал Андрей Ильич, сочно хрустя соленым огурчиком. — Не нравишься ты ему со своим пистолетиком, так что всю неделю тут и проведёшь, на выселках, — засмеялся, а глаза-то не смеялись. — В хозяйский дом тебе дорога заказана, в общем. Не обижайся.
— Я не обижаюсь.
— Это ты молодец. Наше дело подневольное. Охрана — как собаки. Когда нужны, держат рядом. А коли ты им без надобности, гонят прочь, — Богданов сказал это без печали.
Анатолий подлил водки своему собеседнику. Себе — совсем немного.
— За работу спасибо, — вспомнил Китайгородцев. — Ваши тут всё, о чем я просил, за два часа исправили.
Богданов в ответ только махнул рукой. По нему было видно, что, хотя он просьбу гостя уважил, считает всю эту суету бессмысленной. Не было тут дверных глазков с самого момента постройки дома — и дальше без них запросто обходились бы. Не горит фонарь у входа — так и нечего по ночам тут шастать, только охранников пугать…
— Давай за нашу работу! — предложил тост Андрей Ильич. — Чтоб она была поспокойнее да поприятнее. Хотя…
Вздохнул, выпил, закусил, только потом продолжил свою мысль:
— Скоро беспокойные деньки начнутся. Гости съедутся.
— Тапаевские?
— Ага. Полтинник нашему Генриху Эдуардовичу. А его Анютке — двадцать. Ты представляешь? Сплошные круглые даты.
— Да, праздник не рядовой, — признал Анатолий. — Гостей много будет?
— Немного. Человек пять-семь. Только самые близкие родственники.
Китайгородцев посмотрел на собеседника долгим внимательным взглядом. Тот на взгляд внимания как-то не обратил.
— Людей мало, а суеты все равно будет много, — вздохнул Богданов. — Не привык я — чтоб мельтешение. Привык, чтоб по-тихому. Без суеты и спешки.
— Тут мало кто появляется? — полувопросительно-полуутвердительно произнес Анатолий.
— Ага. Не любим мы тут чужих. Одно беспокойство от них только.
Телохранитель подлил еще водки Андрею Ильичу.
— А как вообще обстановка вокруг Тапаева? — спросил он, придавая голосу выражение деловитой будничности.
— Нормальная обстановка… Ну, давай за тебя? — предложил Богданов и выпил. Начальник службы безопасности уже выглядел захмелевшим.
— Угроз не было? — прямо спросил Китайгородцев.
Богданов поперхнулся огурцом.
— К-каких угроз? — посмотрел внимательно.
— Я про Тапаева спрашиваю.
— Нет. Не было.
«Кажется, коснулись неприятной темы», — подумал Китайгородцев и продолжил:
— Тут такое дело… У меня всё-таки эта девчонка под присмотром. Я за нее отвечаю. И мне надо быть в курсе того, что вокруг происходит. Я оперативную обстановку должен знать как свои пять пальцев.
— Значит, так! — с хмурым видом произнес его собеседник и склонился вперед, упершись грудью в столешницу. — Оперативная обстановка спокойная, потому что находится под постоянным контролем Богданова Андрея Ильича!
Он стукнул кулаком по столешнице. Звякнули в тарелках вилки.
— И если кто-то попытается… Ну, хотя бы только замыслит… Мы того порвём на куски к едрёной фене!
Он слишком сильно подался вперёд и потому вдруг увидел содержимое эмалированной кружки Китайгородцева.
— Ты что же это! — опешил Богданов, неприятно удивлённый нечаянно сделанным им открытием. — Ты не пил, что ли?
— Я на работе не пью, — развел руками Анатолий. — Вы уж извините.
— Брат у нее — ужасный, — сказала Рита. — Просто мерзкий тип.
Она только пять минут назад пришла от подружки и сидела сейчас в кресле перед своим телохранителем: поза расслабленная, глаза блестят, щеки пунцовые. Анатолий понял, что там, в хозяйском особняке, девчонки баловались не одним только чаем…
— А что такое с братом? — спросил Китайгородцев, обозначая лишь дежурный и неискренний интерес к ее словам.
На самом деле братец Анютки его интересовал по-настоящему. В тех бумагах, которые ему еще в Москве дал почитать Хамза, Роман Тапаев характеризовался как наркоман.
— Наглец, — кратко описала родственника своей подруги Рита. — Вошел к нам в комнату, сел напротив меня, ноги положил на журнальный столик. Мне показалось, что он был пьян.
— Почему?
— Не знаю, — она пожала плечами.
— Мы ушли, — сказала Рита. — А он даже не шелохнулся. Наверное, заснул.
— Что говорит Аня?
— О чём?
— Не о «чём», а о «ком»… О своем брате она что говорит?
— Ничего. Кажется, собственный братец — это неприятная тема для нее.
— В доме много людей?
— Нет. Там вообще пустынно. Даже не по себе немного. Дом большой, а никого нет. Я видела только двоих парней.
— Охрана?
— Наверное.
— А как вам Анин папа?
— Никак.
— То есть? — вопросительно приподнял бровь Китайгородцев.
— Я не видела его.
— Но он был в доме?
— Я так поняла, что — да. Но за весь день не появился ни разу.
Ночью за окном залаяли собаки. Анатолий, не зажигая света, приблизился к окну. И увидел, что к дому подъехал легковой автомобиль. Свет фар упирался в ослепительно белые сугробы. Первым из машины вышел Богданов. Китайгородцев узнал его по светлой дубленке и неловкой походке человека, всей остальной обуви предпочитающего валенки. Потом из машины вышла женщина. И еще один мужчина — тот, который вел машину. Из багажника достали сумки. Телохранитель понял, что гости Тапаева начали прибывать… Вошли в дом. Неясный шум, приглушенные голоса. И только через полчаса всё стихло. В окно Анатолий видел, как уходил из дома Андрей Ильич. Скрипел снег. Полная луна заливала всё вокруг неживым, призрачным светом. Залаяли, но вскоре смолкли собаки. И снова наступила тишина.
…Утром Китайгородцев столкнулся со вновь прибывшими в коридоре первого этажа. Мужчина и женщина. Похоже, что супруги. Вежливо с ними поздоровался. Они ответили ему — но скованно, как будто пребывали в напряжении. Или он лично был им несимпатичен. Его это удивило — но вида не подал.
Рита ушла к подруге. Приблизительно через час появился Богданов. Увидел Анатолия, хмыкнул, поинтересовался:
— Как служба?
— Нормально.
— Ну, давай, бди, — напутствовал его Андрей Ильич.
Прибывшая ночью женщина ушла с ним. Мужчина остался. Вышел к своей машине, поднял капот и стал возиться над ним, не обращая внимания на мороз. Номера у машины были не местные, как отметил про себя Китайгородцев.
Парень из охраны принес завтрак: для Анатолия и для того мужчины, который приехал на машине. Пока парень выставлял на стол завтрак, телохранитель успел кое о чем его расспросить.
— Ты из охраны?
— Да.
— Слушай, собаки спать мешают.
— Мы привыкли.
— Давно вы собак держите?
— С прошлого года.
— А раньше без них обходились?
— Да.
— Что такого случилось, что пришлось их завести?
Поделиться книгой: